Безмолвные голоса

Пока утренний ветерок перешёптывался на ярко-зеленном поле свежей летней травы, создавая приятное колыхание, необузданный гнедой жеребец с громогласным ржанием пронёсся по влажному от утреней росы полю. Аспидные длинная грива и хвост свободно развивались в бушующем на бешеной скорости потоке, а черная шкура отбрасывала блики в лучах утреннего солнца. Каждое быстрое движение коня внушало бодрость и уверенность в каждом умелом движении и прыжке. На мчащемся галопом жеребце полу нагнувшись для удобной езды сидел изящный юноша. Просторная хакама трепыхалась в такт быстроногого скакуна. Белые руки открытые от убранных на плечи воротников сильно сжимали мощную шею четвероногого товарища, а ноги парень прижал к вздутым бокам довольного свободой приятеля. Темные выцветшие волосы были завязаны в хвостик от чего стройная шея и гладкий затылок были на виду. На чистом лице сияла улыбка, она была настолько манящей, что ни одна девушка не могла устоять. Но сейчас это было не свидание с милой девчушкой, а дикая борьба с самой природой. Верный друг уверенно скакал по полю огибая под бдительным управлением широкие ручьи растекшиеся из-за проливного дождя пару дней назад. В густом лесу, окружившем пустое поле, раздавались звуки проснувшийся живности: пение птиц, грызня рыжих лисиц, неподеливших мёртвую тушку кролика, журчание ручьев в тени вытянутых деревьев и топот массивных копыт. Доскакав до конца поля, перекрытого крутым каменистым склоном, парень развернул вставшего на дыбы жеребца в обратную сторону. Фыркнув в ответ и махнув головой он стремглав помчался к началу пути. Снова проржав конь повел вытянутой мордой к выступающему каменному выступу желая прыгнуть, но парень тут же одернул друга, похлопав по шее, растрепав завернутый рукав. Их целью было впереди поваленное дерево, удобно лежавшее под неровным углом к земле, придерживаемое торчащими высушенными корнями. Юноша и жеребец, как одно целое, неслись к развалившемуся стволу. Судорожно хватая ноздрями воздух, вздымая грудь, конь послушно устремился прямо к цели. На мгновение животное сбавило ход, а потом прыжком перелетело через ограду. Радостно вскрикнув, парень дернул коня за гриву, веля повторить прыжок. Раздалось пронзительное ржание и рассерженно заложив уши, скакун встал на задние ноги, задев наездника шеей в грудь. Не ожидавший напора парень свалился спиной с громким вскриком, слегка вздрогнув. Приподнявшись, юнец ухватился за ноющий от боли затылок и жалобно простонал зажав коленями голову. Жеребец встряхнув гривой, подошёл к хозяину, обнюхав, и ласково потерся носом о затылок, аккуратно покусывая болтающийся хвост и раскидывая волосы. — Вот никак он тебя не слушается, — вздыхая заявил приближавшийся мужчина со спрятанными в рукава кимоно руками. Его прямые волосы переливались серебром. — Вроде лошадь, а упрямый, как осёл. С тебя, возможно, пример берёт? — раздался лёгкий смешок. Услышав знакомый грудной голос, парень дернул теперь растрепанную голову, поднимая взгляд на высокую фигуру, властно наблюдавшую за насторожившимся конем. Это животное жило с ними бок о бок, но нервничало и настороженно отходило, стоило мужчине подойти ближе. Пришедший лишь самодовольно хмыкнул. Повернувшись к мальчишке, он встревоженно сузил глаза, сел на колени рядом, приглядываясь к нему. — Куроба не любит прыгать на этом месте, — сказал юноша. позволяя широкой ладони беловолосого лечь на голову. От тепла чужого прикосновения захотелось спать. — Он не виноват. Ты, может, и не знал, но для него это травма — прыгать через препятствия. — Куроба побил копытом землю, фыркая на сидевшего рядом с ездоком мужчину. — Бедняга сломал ногу пытаясь перепрыгнуть через забор. — Это его ничуть не оправдывает! — рассвирепел старший, проверяя ушиб мальчугана. Удостоверившись, что угрозы для здоровья нет, встал на ноги, от чего жеребец попятился назад, угрожающе насупив голову. — А если он тебя так скинет снова, и ты разобьешься на смерть? Говорил я, не нужна тебе эта лошадь. — С этими словами на его голове нервно дернулись заостренные уши и шустро вильнул роскошный хвост. — Я не смогу спокойно спать зная, что ты снова убегаешь в это поле ради очередной езды. Хотя я и запретил тебе кататься вовсе. Послушав старшего, пацан вскочил с места, как ужаленный, позабыв о недавней боли. Конь обошел пришедшего с подозрением журясь и встав рядом с наездником, нежно прикасаясь к плечу. — Подожди, ты что, следил за мной? — удивился парень, таращась на собеседника неверующим взглядом ясных голубых глаз. — Да, следил, — подтвердил Лис гордо вздернув подбородок. Изумленное выражение насмешило его, вызвало добрую ухмылку. — И я прекрасно знаю, что ты каждое утро убегаешь ни свет ни заря. — Пап, ну ты-же обещал! — возмутился парнишка, размахивая руками. Так нечаянно он попал по морде коня, вызвав раздражённое ржание. — Прости, Куроба! — извинившись, юнец, гневно сведя тонкие брови, развернулся к отцу. Как и у родителя, его лицо было бледным, но чертовски привлекательным. — Я могу за себя постоять. Мне уже пятнадцать лет, отец! Как-же ты не понимаешь?! На напыщенного с виду родителя это заявление не произвело должного впечатления. Взмахнув хвостом, Лис наказано покрутил указательным пальцем от чего его ребенок обиженно надул губы и, на половину отвернувшись, нахмурил бровки. Он всегда так делал когда был не прав или пытался оспорить, чего не стоило делать — всё равно будешь в проигрыше. — Поправочка, тебе ВСЕГО пятнадцать лет, — пожурил отец. — И то стукнуло неделю назад. И это не повод гордиться, Чиба. — Фиалковые хищные глазницы сверкнули знакомым осуждением. — Девушка, да ещё и на лошади. Думаешь, это нормально? — А почему нет? — рассеяно спросила Чиба, занятая потряхиванием пыльной хакамы. Синие широкие штаны при падение замочились росой и липли к едва округлившимся бедрам. — Я прекрасно владею катаной и стреляю из лука. Заметь, это тоже далеко не женское дело. Папа, ты сам меня всему учил, но почему-то возмущаешься больше безобидной верховой езде, а не всему этому безобразию. — Потому что это я могу контролировать, что бы ты не пострадала, — ответил Томоэ без тени смущения. Чиба кое-как приведя себя в порядок, натянула долгожданную отцовскую катану, подаренную на пятнадцатилетие. Её тонкая талия казалась не выдержит такой нагрузки: помимо холодного оружия на поясе по обе стороны были закреплены увесистые мешочки из бычий шерсти. Во время прогулок Чиба нагружала их сваренными к завтраку онигири, обвернутыми в водоросли. Перестав выяснять отношения, она с азартом сняла один, раскрутила веревочку и достала пару треугольников пресного риса. Томоэ сосредоточенно глянул, с каким аппетитом ест его голодный до дикости ребенок. Чиба жадно откусывала и глотала куски риса, казалось, абсолютно не прожёвывая, и такой буйные аппетит забеспокоил столь недовольного родителя. Томоэ бесцеремонно вырвал остатки онигири и выкинул к ногам ошеломлённого Куробы. Чиба возмущенно прорубила с набитым ртом ругательство, что-то о лично пространстве и плохом переваривании недоеденной еды. Её лицо было чертовски милым и набитые пухлые щеки с налипшим ко рту рисом не могли испортить природного очарования. Теплые губы, блестевшие от жира, пытались выпустить точные слова. К несчастью, с непонятным для него «Мгмхм!» вылезла половина прожеванного риса. Чиба быстро поднесла руку ко рту, скрывая неприятное зрелище. Самое мерзкое для Томоэ было то, что она делала это не потому что было стыдно, а всего лишь она боялась расстаться с недоеденным завтраком. И такое поведение, казавшееся привычным, так и не вошло в понимание всегда ухоженного и придирающегося к любой неряшливости и мелочи Лиса. Он был педантом от мозга до костей, но его детище упорно не хотело перенимать эту замечательную черту характера. Томоэ сморщил нос с отвращением, отвесив бесстыдной девчушке хороший подзатыльник. — А ну, быстро пошли домой! — рявкнул Томоэ, схватив Чибу за шиворот и тащя её по влажной траве, как какой-то багаж. — У твой тетки сердце не на месте от твоих выходок. — Причитал он, сам неровно вздыхая. — Да ладно тебе, пап, — отозвалась Чиба с беззаботной улыбкой, кое-как выравнивая ходьбу и ковыляя ногами за Томоэ. Она абсолютно не сопротивлялась такому обращению. Будучи маленькой, когда она надоедала своими детскими выкрутасами, отец хватал её, как котенка, и относил куда угодна — мог усадить хоть на шкаф, (а он тогда для неё был высокий, зараза такой) — там и оставлял пока не остынет сам. Сейчас так не сделаешь, потому что Чиба ликовала каждый раз, стоило только Томоэ потянуться за край одёжки у шеи, а после растерянно оглядываясь по углам дома, куда бы её пристроить так, чтобы не выбралась подольше. Чёрный Куроба проводил их взглядом, и Чиба хлопнув ладонями крикнула: «Пошёл!». Конь тут-же вздёрнул голову, подчинившись команде, резвым галопом унесся с поля в другую часть леса. Девушка энергично помахала ему рукой, стоя посреди старых деревьев, пока Томоэ не позвал её и та, дружелюбно улыбаясь, ринулась следом к спокойно ждавшему отцу. Идя по главной улице города, Томоэ поглядывал на дочь, шедшую рядом с непревзойденной улыбкой на клубничных губах. Все горожане хорошо знали Томоэ, но Чибу они приветствовали благожелательней, чем её надутого от самомнения родителя. Каждый ёкай бросал восхищенные взгляды, не в силах отвести глаз. Они оба сияли слишком сильно по меркам обычных смертных, в особенности Демон Лис. Элегантная высокая фигура лицо как у мраморной статуи божества, строгая нерушимая осанка. Глаза с презрением мерили каждого попавшего в его поле зрения и недостойные неуклюже сгибались, стараясь скрыться где-то в тени такой знаменитости. Белое кимоно с изображением цветущей сакуры выглядело простым, но сидело на мужчине, как самая дорогостоящее. Он был полностью недосягаем, как единственный зацветший, редкий подснежник на склоне обрыва. Подойти было невозможно, оставалось только смотреть и сожалеть о существовании такой красоты. Так воспринимали знаменитого Томоэ, живущего около городка уже как девять лет. А его небезызвестный сын Чиба кардинально отличался. Он был так-же красив, статен и модно одет, но есть колоссальное отличие: Чиба был слишком добродушным и простым на характер. Ему было достаточно улыбнуться, как весь мир расцветал. Такой яркой личности суждено жить в роскоши и любви. Если Томоэ был цветком отчуждения, то паренёк олицетворял нежность и дружелюбие. Но был секрет, о котором знал только Томоэ и пара его подчинённых. Чиба — девушка. Самая что ни есть настоящая. Во время её взросления Лис беспокоился о будущем своего ребенка и его голову забивали разного рода мысли: Как она будет жить? А вдруг её похитят из-за него? Будучи девушкой, Чиба будет легкой добычей для насильников, желающих поглумиться над ней или, ещё хуже, стать целью работорговцев. Для этого много и не надо, ведь природа наградила Чибу симпатичной внешностью: большие глаза цвета сияющего сапфира, шелковистые, часто неопрятно разбросанные волосы, худая, но не менее манящая фигура с не очень примечательными женскими чертами. Никогда не использующая косметику Чиба воссоздавала естественную женскую красоту, не изменённую очертаниями яркой помады, напудренного до смертельной белизны лица ради тщательно наведённого макияжа. Томоэ гордился ей больше всего. И он не жалел, что воспитал дочь как мальчика. Да и сама Чиба, вырастая, за девять лет встречала трудности с ясной, как сияющая звезда во тьме ночи, улыбкой. — Папа, — Чиба обратилась к задумавшемуся Томоэ, проходя мимо построенных палаток с украшениями и всякими вкусностями. Встрепенувшись от неожиданности, Лис молча посмотрел на сияющую как никогда дочь. — В этом году будет самый колоссальный фестиваль всех времен! Томоэ безразлично кивнул. — В этом году я уделаю Такимуру по стрельбе! — ликовала Чиба так громко, что рабочие и те, кто украшал свои постройки, оборачивались, не скрывая легких улыбок. — Хе-хе-хе. За этот год я развила… — Лис резко и так звонко прочистил горло сжав девичью руку в своей. Девушка ахнула от резанувшей боли в кисти руки, но быстро собралась.– Эм, то есть… развил свои навыки в стрельбе… Да. Теперь речь Чибы не была такой уверенной. Она виновато потупила глаза не решаясь посмотреть на отца, не спускающего с неё ни на минуту глаз. Томоэ оглянулся на окружающих. Не дай бог кто услышит это «развила». Временами Чиба забывала, что в обществе незнакомцев ей разрешалось обращаться к себе только в мужском роде. Успокоившись Томоэ продолжил пусть, не отходя от потухшей в настроении Чибы и более не трогая её. Девочка в свои пятнадцать лет не достигла достаточного роста, а макушка едва могла коснуться основания крепких плеч Лиса. Приходилось задирать голову, чтоб увидеть отцовское лицо. Сейчас отец был очень недоволен: морщинка на переносице встречалась довольно часто, поэтому она не поднимала голову чтобы не знать, как отец зол на неё. — Прости, пап. — Увядшим голосам она расположила удивлённого Томоэ к себе. — Я больше ничего не скажу. — Дитя моё, я не прошу тебя молчать, — сразу ответил ёкай, нежно касаясь её щеки, приостанавливаясь на месте. — Я немножко не в настроении из-за твоих утренних выходок, но я не виню тебя во всех смертных грехах. — Не смотря на его улыбку, Чиба всё так же держала голову опущенной, стыдливо прячась за челкой и незаметно кивая. — Эй, не плачь! Горько постанывая, Чиба потерла глаза рукавом с не скрытыми пятнышками от слез. — И кто тут взрослый, а? — со смешком спросил Томоэ опускаясь на колени становясь с дочерью одного роста. — Боже, ты у меня такая чувствительная. Вот посмотришь на тебя и не скажешь, что уже пятнадцать лет. — Чиба захныкала ещё больше. Томоэ обескураженно вздохнул, обнимая девушку за плечи, прижимая к себе, поглаживая её по темным волосам. — Ну хватит, папа не злится. — З-злишься! — Заикаясь, взбунтовалась Чиба с уже неповторимо-рассерженным выражением. Он тут же поспешил отвернуться, такую физиономию лучше не видеть. Не то что бы она была уродливой, нет, любой прохожий уверенно заявит что перед ним красивая персона. Задранные брови выстроились вертикально, а зареванные глаза заволокли злые слёзы став, такие же горячие, точно были близкими родственниками с бурлящим кипятком. Зловеще скривив мордашку, Чиба принялась, едва сдерживаясь, колотить Томоэ по груди. Дальше ей достать не удавалось в силу маленького роста. — Я опять накосячила, как и в прошлый раз! Ты со мной неделю не разговаривал! Думаешь я забыла?! А нет! Я всё прекрасно помню… Этот взгляд я запомнила на всю жизнь, меня не обманешь, отец! Возможно она хотела удержаться на ровной ноте привычной наигранностью, используемой при стрессовых ситуациях, но её далеко не трезвый от волнения голос свободно достигал ушей Томоэ, и Лис слышал как пару раз тот сорвался. В глубине тела его сердце ёкнуло, тут же сжавшись в объятьях грудной клетки. — Чиба, ты до сих пор переживаешь из-за того случая? — недоумевал Томоэ, не зная, на что обращать внимания больше. Вокруг собралась толпа ёкаев, с подозрением шептавшихся стараясь передать свою версию случившегося. Девушка, считавшееся в их понимании парнем, вызывала ещё больше недопонимания своим каким-то неправильным плачем. Томоэ цыкнул специально погромче, разогнав невеж с его пути. Обычными словами этого ребенка не успокоить. Уж сильно она переживала за свой поступок, да и сам Томоэ приложил руку к этому, что уж скрывать. Он был её родителем все девять лет и знал, как справиться с этим. А потому… — Если хочешь, я пойду с тобой на фестиваль. Сначала Демон Лис встретил безумное удивление: побелевшая как мел кожа на пропорциональном личике с большими глазами и с дрожавшим сиянием в них, ресницы слабо трепетали. Аура её тела по-весеннему похолодела на миг. Оцепеневшими пальцами Чиба дотронулась щек продолжая не верить сказанному. Девушка, как под гипнозом указала на себя, потом на Томоэ. — Да, только ты и я, — подтвердил Томоэ игриво щелкнув ошеломленную девчушку по лбу. — Мы давно не ходили на него вместе. Я не люблю толпу, — холодный блеск скользнул по горожанам никак, не хотевшим отнимать от них любопытного взора. — Но если это поднимет настроение моему лисёнку, то, думаю, я вполне смогу это вытерпеть. Хочешь? — Он лукаво стрельнул глазами, смотря внимательно на её. — Хочу, — совсем по-детски пробубнила Чиба, подминая кончиками пальцев ровно вышитые линии кимоно. — Хочу пойти с папой. Очень хочу. — покивала она. — Тогда решено, — твердо решил Томоэ, и ангельская невинная улыбка расцвела перед ним. — Но у меня есть одно условие касаемо тебя, Чиба. — Конечно, пап! Можешь просить, что хочешь. — Сияющая в утренних лучах Чиба не находила себе места. Обежав отца, она неистово прыгала и обсуждала, что ей купить на предстоявшее празднике. Демон Лис всячески поддерживал беседу с привычным самодельным тоном мол: «Мне всё равно», поэтапно бдительно следя и осекая попытки девушки помешать рабочим своими бойкими разговорами об их товаре. Она была так счастлива, что не замечала с какой силой вызывала радость и смех окружающих, но Чиба по вине пелены безудержной радости, застлавшей юный разум, так же не заметила, как коварно сузились глаза Томоэ, придавая жуткий вид его неясной удовлетворенной улыбке. — НЕТ! Не трогай меня! — вопль полный яростной беспомощности стукнул по окнам пошатнув деревянные створки. Пара чирикающих воробьев, гревшихся на черепицах крыши, встрепенулись и дали деру. Окно продолжало дрожать под грохот падающих тел, пылко борющихся внутри комнаты и устроивших адский погром, какой был под силу только самому Дьяволу. Происходило нечто неописуемое, представить которое было не возможно. Поваленное тело, находящееся снизу, принадлежало девушке Чибе, настырно сопротивляющееся действия давившего сверху Демона Лиса Томоэ. Последний, ёрзая оголенными коленями и злобно скрипя ровными клыками, удерживал худые девичьи руки над взъерошенной головой хозяйки не давая им и шанса на свободу. В итоге Томоэ совершил наглое действие, воспользовавшись беспомощностью юной девушки. Мешковатая для её тела ткань на которую Лис уже положил глаз, попала в жёсткий захват костистой руки и едва ли не под шумный треск сорвалась, обнажая небольшую не сформировавшуюся грудь. Освободившись, Чиба приподнялась на лопатках, совершив неповторимо мощный удар в челюсть. Кровожадный огонек в глазах откинутого на метр дикого Лиса разгорелся пуще прежнего. Интуитивно угадав неладное, Чиба, прижимая изорванную ткань, поспешила убежать, не в силах выдерживать озверевший вид Томоэ. Она кинула на него мрачный взгляд, когда по его же вине споткнулась о валящуюся юкату для сна. Выглядело это до смеха неуклюже. Слёзно потирая раскрасневшийся нос, Чиба снова завопила, пытаясь ударь приближавшегося Томоэ пяткой по лицу. — Я же сказала НЕТ! — зашипела она, откидывая мешающиеся локоны от вспотевшего лица. И энергично, как ни в чем не бывало, продолжила неравную борьбу. — Я этого никогда не сделаю! НИКОГДА! Нависший над ней Томоэ едва не получил коленкой в пах — Чиба со злости промазала и попала выступающей костью в таз. Глухо рыкнув горячим дыхание в маленькое личико, пожиравшее Лиса всеми отрицательными эмоциями, менявшимися от изумления к ненависти, Томоэ попытался снять, штаны так удобно съехавшие во время их перепалки на бедра открывая заманчивый вид на изгибы талии. Только сразу получил волну дискомфорта: Чиба явно хотела уцепиться за челку, но кисть пролетела, и пальцы сжались на шелковистом ухе. — Закрой рот! — рявкнул Томоэ предпринимал попытки убрать острые ноготки от чувствительной зоны на своей голове. — Сама сказала, могу просит все что захочу! Из уст Чибы вырвался приглушенный стон досады. Глаза сузились как у хищника с алыми искрами жажды крови. Хоть эта внешности и была неотразимой, вряд ли она могла принадлежать дикому зверю. Так думалось сначала, пока Чиба, окончательно выйдя из себя, не впилась острыми зубками в опущенное плечо. — Ай, какого черта ты творишь?! — вопил застатый врасплох Томоэ. — Хватит, кому говорят! Отпусти! Чиба с нескрываемым садизмом и сладким наслаждением вонзала верхний и нижний ряд клыков глубже, как убийца, протыкающий кинжалом невезучею жертву, дергая головой и неистово рыча, пытаясь причинить больше боли. Драка уже достигала кульминации, но Чиба и Томоэ остановились, потому что услышали подступающие в коридоре легкие шаги. Девушка, вставшая в проёме открытой комнаты с усталым выражением, оглядела беспорядок, потом членов своей семьи, вытаращившихся на неё, как на неизведанное чудо. Болезненно тяжело вздыхая, она заговорила: — Могу я спросить чем вы тут занимаетесь, Господин Томоэ? — и со взглядом судьи, признавшим его виновным, женщина уперла руки в бока. — Не твоего ума дело! — огрызнулся ёкай, по-прежнему возвышаясь над полураздетой Чибой. — Тебе заняться нечем, Шизуку? Иди, куда шла! — Да я и пошла бы, вот только дел у меня здесь прибавилось. — Она саркастично усмехнулась, обведя раскинутыми руками комнату. — Аж не знаю, куда деться. У неё была заметно изысканная, но более уточненная внешность на пару с вежливой фигурой речи. Когда она говорила, волей не волей, хотелось слушать. Что сказать, Шизуку из зашуганной и невзрачной мышки за девять лет превратилась в завидную женщину. Будучи всего лишь прислугой, Шизуку вызывала огромное количество сплетен и жадных лицезрений мужчин. Сама женщина на вопросы отвечала сухо и умышленно-безразлично, тем самым отталкивая от себя ухажёров. — Это папа во всем виноват! — влезла Чиба, отплёвывая кровь, попавшую в рот во время буйного укуса. — Я ему много раза сказала "нет"! — Да почему нет-то?! — не унимался Томоэ. — Да потому-что это не правильно! — упёрлась Чиба, отпихивая отца ногой. — Мерзко! Отвратительно! Гадко! — В этом нет ничего отвратительного. Ты еще не пробовала, а говоришь. Выждав минуту тишины, Чиба издала звериный рев, против которого не устоял сам Томоэ. Шизуку прижалась к стене закрывая уши. — Я никогда не надену КИМОНО!!! Будь то праздник или война — никогда! НИКОГДА! Солнечный свет длинного летнего дня начинал отступать перед хрустальной ночью под стрёкот уставших от жары цикад. Ярко-оранжевый диск коснулся горизонта под мирное покачивание силуэтов луговых цветов. Кучевые облака, как призрачные корабли окрасились всеми сумеречными красками. По иссиня-фиолетовому полотну крапинками загорелись июньские звезды. Злой Король шел впереди по вытянутым коридорам замка из горного камня. Темные и морозные стены отдавали неприступностью и вековым одиночеством. Тьму нелепо освещали застеклённые фонарики с синем пламенем, осторожно подвешенные к каждому углу. Пара прислужников шествовали следом за молчаливым господином. Меховой Шар и высокий ёкай с важной физиономией, близкой обликом с человеком. Проходя мимо арок, выставлявших напоказ сонную в сумерках местность, Акура-Оу бесшумно остановился, повернув косматую голову в сторону темного леса с возродившейся листвой. — Эй, Киракабури, — обратился Король к слуге скучающим тоном. Ёкай склонил колено, вытянув накрашенные губы и с уважением отозвавшись: «Да Великий Акура-Оу». — Что это за огоньки по ту сторону леса? — Оу, мой Король, это огни фестиваля Исаби в честь летнего урожая, — почтенно пояснил Киракабури, приподнимая светлую голову с кошачьими ушами. — Там есть населенный городок, и жители каждый год отмечают его. Вы этого не замечали, потому что замок прошлого короля был захвачен недавно, но уверяю вас, Господин Акура-Оу, веселье там в самом разгаре. — Веселье, говоришь? — проговорил демон, прищурившись и вытягивая темные губы, обнажая клыки в ребяческой улыбке. — Звучит интересно! Низший мохнатый ёкай, скромно перебирая лапками, ненавязчиво заговорил: — Господин, если хотите передохнуть от скуки, то фестиваль — самое то. Погуляете расслабитесь. Там много интересного. Демон Они оглянулся на соратников с раздумывающим взглядом потер шею по-детски раздув губы не зная что делать. — А знаешь, ты прав Меховой Шар, — глаза Акуры сверкнули. — Думаю, стоит сходить на фестиваль и развеяться, глядишь, и Томоэ объявиться за эти девять лет!