— И вы не боитесь отпускать Гарри в мир, где убили его родителей? — спросила Мардж, глядя в упор на брата.
Вернон смешался, раздумывая.
Любой человек, плохо знавший мистера Дурсля сказал бы, что более далекого от магии человека не найти на всем белом свете. Не обделенный обычной, непритязательной, мирской логикой, умеющий работать и не ждущий, что блага начнут сыпаться на него с неба из рога изобилия, он был идеалом мещанина. Свой дом, любимая работа, жена — отменная хозяйка и маленький сын были для такого характера естественным обрамлением, понятным для окружающих и ими, окружающими, легко принимаемым.
Люди же, которые знали мистера Дурсля чуть лучше, примерно на уровне всех остальных, включая детей и жену, сказали бы, что он был неприязнен к магии. Джеймс не был его врагом. Он даже не ревновал его к Лили — слишком хорошо понимал, что с младшей из сестер им вместе никогда не быть. А покажи он какое-то предрасположение к юной ведьме — могла обидеться уже Петунья. Потому изначально и речи никакой не могло быть о неприязни к Джеймсу с этой стороны. Неприязнь была другая.
Люди, которые знали его лучше всего: умершие родители и сестра Мардж, могли сказать, что Вернон филигранно умел мимикрировать. В далеком детстве пухлый мальчишка легко мог притвориться и задирой, благо, позволял и рост, и ширина плеч, и общая массивность строения, и сущим ангелочком, которого и в голову никому не придет обвинить в какой-нибудь пакости. Да и кому в голову может вообще прийти мысль, что этот голубоглазый белокурый ангелочек мог за кем-то погнаться? Да он же сердечник, потому быть того не может!
Хорошо получались и роли отличника, и туповатого разгильдяя, вечно отсиживающегося на задних партах. Выбор зависел от того, что сейчас, на данный конкретный момент, удобнее.
Все изменилось, Вернон отлично помнил этот момент, в семнадцать лет, во втором году старшей школы. Именно с того момента самой удобной ролью стал «типичный представитель среднего класса». А типичный представитель среднего класса не любит ничего нового. Причем не то, что магии, а даже просто нового города.
Маска срослась с ним самим достаточно быстро. Из школьных друзей он мало кого помнил, а общался с еще меньшим количеством. Университетские же знакомые увидели его уже в новом виде. И признали достойным членом своего круга.
Вернон взглянул на Гарри. Все же, не только от генов зависит, кем будет человек. Далеко не только от генов. Чуть полноватый, аккуратно причесанный черноволосый мальчик был больше похож на самого Вернона, чем на Джеймса Поттера. Вздорный, яркий, любящий пошутить и посмеяться мальчишка Вернона не раздражал. Он раздражал его маску. Ведь честный человек не любит всех этих разукрашенных, будто попугаи, разгильдяев.
Сейчас же, после того, как он понял, что и Петунья не такая, какой усиленно хочет казаться со своей бесконечной чопорностью и хозяйственностью, и он сам — все же люди выбирают себе в пару людей, похожих на них самих — далеко не тот, кем привык себя видеть. Сейчас разбираться с магией и магами было даже интересно.
— Я не думаю, что кто-то нас будет спрашивать, хотим ли мы отправлять Гарри в этот мир. Тем не менее, никто никогда не мешает подготовиться к тому, что нас ждет, — спокойно произнес он, приняв взгляд Мардж. А Петунья согласно кивнула.
***
После поездки жизнь в доме Дурслей внешне осталась совершенно такой же.
С утра Вернон уходил на работу, Петунья оставалась с детьми, они гуляли, ходили за продуктами в магазин или ездили куда-то по делам. На самом же деле под покровом тихой семейной жизни разворачивался штаб подготовки к возвращению в магический мир.
Ситуация, так претившая всей их прошлой жизни — но тем и добавлявшая новую струю в их жизнь, была и для Петуньи, и для Вернона крайне необычной. Наверно, именно поэтому и воспринималось это возвращение больше как игра, возможность прикоснуться к чему-то совершенно нереальному и необъяснимому.
— Ты сегодня едешь подавать заявление в садик, дорогая?
— Да, надо подать заявление как можно раньше.
Дни рождения и у Дадли, и у Гарри были летом, а потому в садик им предстояло пойти, едва обоим исполнится три года. Благо, заведения Петунья подобрала загодя, и магловское — для Дадли, и магическое — для Гарри. Как раз со вторым и возникали вопросы. Узнав, что маги держат специальный детский сад, Вернон тут же захотел все о нем разузнать.
Слишком уж не вписывались ясли с уютным садиком и прудиком в нем в концепцию современного магического сообщества.
История и впрямь оказалась интересная. Сколько не смотрел Вернон на каталог детских садов, протянутый Петуньей, не мог найти упоминания об этом детском саде.
— Ни в жизнь не поверю, что они зачаровывали каждую такую брошюрку! — громогласно произнес он, еще раз перелистывая книжечку.
— Может, они заколдовали только пару десятков, но я сама взяла именно зачарованную? — попробовала предположить Петунья.
— Может и так, — Вернон, поднявшись из-за стола, продолжил, — я сегодня попытаюсь разузнать что-нибудь про этот магический садик. Обязательно скажу тебе, что получится в итоге. Даже интересно, платят ли они налоги или околдовывают проверяющих, — рассмеялся он в усы и надел пиджак.
Петунья весело обняла мужа, поцеловала в губы, засмеялась от того, что он вдруг решил пощекотать ей живот и наконец счастливо улыбнулась, провожая мужа на службу.
***
Арабелла, девочка моя, здравствуй,
Пишу тебе узнать, как там поживает малышка Гарри? Все ли с ним хорошо? Уже год прошел, как он живет у своих родственников, может быть, он в чем-то нуждается? Какой у мальчика характер?
Альбус Дамблдор
Прочитав письмо, мисс Фиг даже не сомневалась, что будет писать. Жизнь у Пирса была хорошей, хотя и отправляли его родители уже учиться и к чему-то готовиться.
Здравствуйте, профессор Дамблдор!
Мальчик — само очарование, но озорник, как и его отец. Впрочем, родственники не слишком его балуют. Нужды я ни в чем у него вроде не заметила, а вот мне бы, я бы очень Вас просила, еще пару галлеонов к жалованию добавить. Котики мои так жалобно на меня смотрят, голодные, холодные, а корма у маглов стоят дорого.
Арабелла
