Петунья Эванс была по-житейски умна

Петунья нахмурилась. Что-то ей это напоминало: кажется, на прошлой неделе Гарри тоже говорил нечто подобное. И про то, что книжка сама взлетела, и про то, что он совершенно не хотел, чтобы сваленная во дворе куча листьев вдруг загорелась…всего-то капризничал и не хотел идти домой ужинать, желая остаться во дворе ещё чуть-чуть. А тут, похоже, причина была в избалованном ребёнке, привыкшем получать всё, что ему хотелось. Петунья так и не поняла, чем ему не понравилась Гермиона, но и без того было понятно, что Дин начал её дразнить. И, в конце концов, сумел вывести себя. У обычного ребёнка это привело бы, максимум, к слезливой истерике. Вот только Гермиона была далеко не самым обычным ребёнком. И смогла дать хулигану отпор. Другое дело, что соизмерять силы её, при этом, конечно, никто не учил, а потому получилось, что получилось. — Вы будете меня ругать? Гермиону смотрела на Петунью так грустно, с опущенной головой. Она плакала, и большие глаза орехового цвета успели покраснеть. Книжка жалко лежала на коленях, совсем забытая и заброшенная. Петунья аккуратно взяла её и раскрыла, попутно взвешивая в руках. Тяжелая. А значит, скорее всего, вот оно, орудие преступления. Улики и мотив есть, подозреваемый сидит в слезах перед дней, раскаиваясь в содеянном и сожалея о последствиях. — Ну не переживай ты так! Я не буду тебя ругать, и все будет хорошо, — Петунья улыбнулась. — Правда? — Честно-честно! Я сейчас пойду к маме Дина и скажу ей, что ты не специально. Гермиона сначала заворожённо уставилась на неё, а потом вдруг резко кивнула и наконец улыбнулась. Петунья вздохнула: последний было явно лишним. Девочка, до того казавшаяся сущим ангелом, обладала не слишком аккуратными зубами. Петунья не удивилась бы, если бы узнала, что во взрослом возрасте Гермиона начала бы стыдиться их. С одной стороны — глупости все это, и не в зубах, и даже не в красоте, дело. С другой: Гермиона и так не была душой компании, а лишние комплексы могли заставить её ещё больше замкнуться в себе. Петунья жалела маленькую девочку и хотела попытаться ей помочь, и одновременно она понимала, что родители Гермионы, скорее всего, тоже об этом знают, и будут рады дополнительному общению. А значит, решено. Она не только отправится к матери Дина, как уже сказала Гермионе, но и навестит её собственных родителей. Поговорит, возьмёт телефон, даст свою визитку… Впрочем, нет, визитку лучше не надо, на ней был только рабочий номер. Вот! Лучше напишет домашний телефон, заодно покажет, насколько для неё важен этот вопрос. — Ну что, пойдёшь играть? — спросила Петунья перед тем, как встать с дивана. — К удивлению, Гермиона кивнула и действительно направилась к другим детям. Что ж, неплохо! Напарница уже успела распросить воспитательницу о всём, что им было необходимо: характеристики детей, характеристики родителей из обеих семей, их взаимоотношения, кто ещё из детей участвовал в конфликте… И сейчас она просто стояла рядом с воспитательницей, изо всех сил стараясь не морщиться. А все потому, что та все ещё с подозрением относилась к социальным работникам, и изо всех сил старалась убедить напарницу, что у них всё в порядке. И не просто в порядке, а настолько замечательно, что и говорить не о чем, а лучше бы немедленно сесть в машину и уехать куда-нибудь в другое место. С одной страны, Петунья эту политику понимала: воспитательнице не хотелось проблем для детского сада. А приехавшие в него туда социальные работники означали, что в садике что-то произошло, это снижение репутации, и, возможно, — доходов. Ведь в маленьком пригороде все знали всё о соседях, сколько не прячься за высокими заборами, а слухи распространялись с такой скоростью, что позавидовала бы и магическая почта. — Не везёт нам сегодня, — заключила напарница сразу же, едва они вышли на улицу. — Почему это? — удивлённо переспросила Петунья. Ей самой дело казалось решенным, а проблема почти улаженной. Надо было только сказать матери Дина, что её сын не нашел общий язык с соседской девочкой, а когда та решила от него убежать, споткнулся и где-то упал. История не слишком правдоподобная, но гораздо лучше, чем начать объяснять про магию и детские выбросы. Да и по магическим меркам, это, кажется, было незаконно. Петунья не была уверена, но на всякий случай сделала себе заметку посмотреть. — Я так надеялась, что девочка — местная хулиганка. Тогда можно было бы сказать, что это она, и никаких проблем, — напарница вздохнула. — Но воспитательница говорит, девчонка и мухи не обидит. Неужели действительно родители решили отомстить за обиды дочери? Петунии прикусила губу. Ну да, напарница не знала про магию, а потому не брала её в расчёт. — Ты же считала, что это кто-то из мальчишек, — Петунья попыталась заставить её передумать. — Нет, вряд ли, вся местная малышня его до смерти боится: он сильнее всех, и, благодаря скандальной мамаше, и через родителей управы не добьёшься. — И всё равно я думаю, что судить пока рано, — протянула Петунья, питаясь придумать, как ей всё решить мирно, не подставив при этом под удар семью Гермионы. В конце концов, ей надо было заручиться их поддержкой, а не нарваться на скандал.