Петунья Эванс была по-житейски умна

К родителям Гермионы сразу попасть не удалось: встретившая их на входе в клинику девушка сообщила, что сегодня запись до самого вечера. Впрочем, короткие переговоры показали, что через полтора часа будет перерыв, и, если «Вы, мэм, готовы подождать, то я могла бы предложить вам чашечку кофе». Кофе было бы не лишним, но затягивать все ещё на полтора часа не хотелось. И, сообщив, что примерно через полтора часа они вернутся, Петунья с напарницей вышли из клиники. — Ну что, поговорим с самим «пострадавшим»? — с глухим раздражением в голосе спросила напарница. — Не хочется мне идти в этот дом… — Неужели больше нравится по трущобам ходить? — Петунья искренне пыталась разрядить обстановку, но напарница лишь ещё больше нахмурилась. — Там хотя бы понятно, чем ты занят: куда бежать, кого спасать, кто виноват. А тут — чувствуешь себя детективом, а не социальным работником. Петунья в ответ лишь пожала плечами. Ну уж нет, она точно знала, что ей нужно было от этой поездки, и подобных сложностей не испытывала. Её скорее волновало, как пройдёт разговор с матерью Дина. Самые мрачные подозрения начали оправдываться сразу после того, как они вступили на двор, окруженный аккуратно подстриженными кустами. Хозяйка мгновенно выскочила на улицу. На лице её сверкала ликующая улыбка. Победно вытянувшись и вскинув голову, она медленным шагам подошла к Петунье с напарницей. У последней от такого вида лицо на мгновение закаменело. Петунья уже знала это её выражение. Будь они сейчас одни, она непременно бы высказала всё, что думает. Но так как профессиональная этика подобного не одобряла, напарнице приходилось молчать. — Мне необходимо подписать протокол, я правильно понимаю? — с легкой полуулыбкой спросила мать Дина. — Протокол? — неуверенно переспросила Петунья. — Простите, миссис Шор, я вас не понимаю. — Ну да, протокол. Свидетельские показания. Они же вам потребуется, когда Грейнджера будут судить? Или это не протокол? Простите, я не знаю, как это у вас там называется. Она протянула руку, всем видом показывая, что ждёт от Петуньи с напарницей неведомого протокола. Ситуация была странная, и Петунья хотела было уже объяснить, что они — не полиция, никого не задерживают и никаких свидетелей нет допрашивают, а просто беседуют, но, ещё раз взглянув на миссис Шор, поняла, что речь эта было бы более чем бесполезной. К счастью, напарница не растерялась, проигнорировав вопросы о неком протоколе, и сразу перешла к сути. — Нет, пока мы пришли просто поговорить с вашим сыном. Миссис какая-то там удивлённо приподняла брови, но, видимо удовлетворившись словом «пока», кивнула и сообщила: — О, Динни сейчас гуляет, — она покачала головой. — Где гуляет? И когда вернётся? — спросила напарница, растерянно поглядывая на часы. Ведь оставались ещё Грэйнджеры. Если и с Дином не получится поговорить прямо щас сейчас, то визит может затянуться. — Когда вернётся — не знаю, — миссис Шор пожала плечами. — Он у меня такой рассеянный. Всегда забывает, во сколько ужин. «Игнорирует необходимость возвращаться домой вовремя», прочла Петунья на лице у напарницы. — Играет он обычно на детской площадке, — продолжила миссис Шор. — Вы можете нас туда отвести? — вступила в разговор Петунья. Миссис Шор поморщилась и кивнула. Она явно была чем-т недовольна. Впрочем, на площадке они все же оказались, хоть и не так быстро, как хотелось бы. Сначала пришлось подождать, пока миссис Шор переобует домашние тапочки на высокие каблуки, а потом — пока она, в этих самых высоких каблуках, продефилируют по улице. Не то, чтобы Петунья имела что-то против высоких каблуков, просто хотела побыстрее встретиться с Грейнджерами, посмотреть, что это за семья, и обсудить более насущные вопросы. И пусть она и стыдила себя, напоминала, что пострадавшая сторона здесь — не Гермиона, а как раз наоборот, чувствами все равно была на стороне маленькой обиженной девочки. Оставалась лишь одна надежда — встреча с Дином и шанс узнать его лично, возможно, поменяют ситуацию, и удастся посочувствовать ему тоже. Вот только на детской площадке, где он, по словам матери, должен был играть, его не оказалось. Там вообще никого не было. Зато с пустыря неподалёку доносились очень подозрительные крики. По испуганному лицу миссис Шор стало понятно, что она тоже их услышала, немедленно развернувшись в ту сторону. И тут Петунья узнала, что на каблуках вполне можно было идти гораздо быстрее, чем миссис Шор это делала в первый раз. В отличие от живописно-аккуратной детской площадки, пустырь представлял из себя печальное зрелище: видимо, когда-то здесь был какой-то не тот сад, не то магазин, но потом небольшой железный домик, в котором он располагался, был брошен, и остался ржаветь под проливными дождями. Кто-то: может бездомные, впрочем, учитывая район, скорее подростки, выломали дверь, закрытую на навесной замок, и небольшой уголок пришел совсем уж в запустение. Отгороженный от картинно-красивой части пригорода деревьями, он так и остался нетронутым, став прибежищем для все тех же подростков. Вот и сейчас там собралась тесная группа.Петунья вздрогнула. Один из парней, положив руку ребёнку на голову, твёрдо и чётко произнёс: — Ещё раз подойдёшь к моему брату, так просто не отделаешься, понял? — Что ты творишь! — закричала миссис Шор, подбегая к подростку. Тот отшатнулся было, но Дина, а это был именно он, не отпустил. — Вы видели! — произнесла она, оглянувшись на Петунью с напарницей. — Я вызываю полицию! Пусть вас всех заберут в тюрьму! Как вы посмели тронуть моего мальчика? — Он избил моего брата! — не остался в долгу подросток, гневно смотря на миссис Шор. — Я ещё ему мало дал, будет знать, как бить младших. — Как будто он сам не младшего бил, — проворчала под нос напарница. Достаточно тихо, чтобы услышала стоявшая рядом Петунья, и не услышала злая до трясущихся от ярости кулаков миссис Шор. — Ну вы у меня узнаете, — раздувая крылья носа от еле сдерживаемого гнева и мгновенно потеряв весь свой лоск, прошипела она. — Сейчас уже почти шесть, через полчаса приедет мой муж, и он вам покажет! Она продолжала что-то кричать, а Петунья судорожно посмотрела на часы. Конечно, почти шесть! Через несколько минут Грэйнджеры должны были освободиться. Растеряно посмотрев на напарницу, она сказала ей: — Я, наверное, пойду… — Никуда вы не пойдёте! Совсем обленились, работать не хотят. Грэйнджера не задержали, сейчас уходят непонятно куда! — Иди, это я возьму на себя, — кивнула напарница, подходя к миссис Шор. Как она её успокаивала, Петунья уже не слышала — спешила в клинику, к Грейнджерам.