Меня тут не ждали? Вам же хуже.

***

...Безгрешный увидел ее, одержимую скверной. Она, как богиня, блистала красой беспримерной. Царица отломанной ветвью древесной казалась, На землю низринутой девой небесной казалась, Она чародейства игрой бестелесной казалась, Испуганной ланью, плененной в лесу звероловом... И царь наклонился к поверженной с ласковым словом…* Я с немалым трудом продирался сквозь дебри замысловатого слога, буквально впихивая в себя литературное наследие Лидании. Старая легенда о доблести великого воина, завоевавшего немалую славу, в том числе и на любовном фронте, шла со скрипом, но я не сдавался. Не сказать, что меня так уж страшило порицание от грозного Луакцоля, собственнолично всучившего мне длиннющий, почти трехстраничный список необходимого к прочтению, нет. Я и сам понимал, что это необходимо, дабы не прослыть неучем и невеждой, особенно на фоне своих старших. - А-а-и-йи-и-их! От оглушительного вопля я вздрогнул, отвлекаясь от чтения. Но следом раздался звонкий плюх и заразительный смех. Я невольно улыбнулся, поняв причину шума-гама. Это мимо террасы, на которой я расположился, с криками и визгами пронесся Льиор и плюхнулся в воду, как бомбочка, вызвав целый фонтан брызг, долетевших даже до меня. - Вот же ж неугомонный, – усмехнулся я и, стряхнув с книги воду, отложил её в сторону – сушиться. Ну что же, кажется, не грех и воспользоваться поводом передохнуть от занудного, но нужного чтива. Потянувшись, я встал и, облокотившись на кованое ограждение террасы, глянул вниз. Как раз в этот самый момент Льиор вынырнул из глубины и, вдохнув, сверкнув голой попкой, снова нырнул. День нынче выдался тихий, ясный, и вода была прозрачной, так что я мог преспокойно наблюдать за стремительными движениями нашего хулигана, нагоняющего какую-то очередную рыбину. Полюбовавшись на него пару минут, я вернулся в кресло. Но книга еще не высохла, а идти за мужьями, отвлекая их на ерундовину, не хотелось. Шан весь в расчетах, хочет сокровищницу поближе к новому дому перенести, да и Рилайс с самого утра носится, как угорелый, что-то там, на восточном склоне, с посаженными осенью лозами не так, прошедшая гроза вызвала небольшой оползень и краем задела виноградник. От моей помощи они отказались, мотивировав тем, что справятся сами, а мне надо заниматься, пользуясь наличием относительно свободного времени. Так что я с чистой совестью вытянул ноги и прикрыл глаза, намереваясь подремать в тенечке. А то через пару часов солнышко перекатит на эту сторону, и здесь будет жарко. - Ага! Дрыхнешь! – раздался над ухом веселый голос Шана. Я приоткрыл глаз, поморщился от ослепившего меня на миг солнца – кажется, я всё же уснул. За креслом стоял муж и хитро щурился. - И ничего не дрыхну! – фыркнул я, выпрямившись, потянувшись от души, и снова развалился в кресле. – У меня этот, как его, вынужденный простой! – указал на книгу, высохшие листы которой трепал ветер. – Ну, засада, высохли уже… – буркнул я, смутившись. Шан рассмеялся. - Ну-ну! А причину простоя не видел? - Внизу плескался. Наверняка еще не наплавался, ты же знаешь этого хулигана, – мотнул головой в сторону, не слишком уверенный, что за это время Льиор никуда не убежал. Но, словно подтверждая мои слова, раздался довольный писк Льиора и плеск. Шан подошел к ограждению и задумчиво уставился вниз. – Что там? – заинтересованно спросил я. - Кфаррха поймал. - Да? – я встал, желая тоже увидеть своими глазами это зрелище. Кфаррхом тут звали зверюг вроде земных акул, небольших, метра с два, но весьма агрессивных. – А он вкусный? – поинтересовался, нисколько не сомневаясь в охотничьих талантах нашего рыжика и не переживая за его безопасность. - Эм… Не знаю, если честно. Но Льиор у нас пакость в рот тянуть не станет. Так что наверняка вкусный. - Льиор! – крикнул я, свесившись вниз. – Надеюсь, ты не собираешься есть её сырой? Льиор попытался что-то сказать, отвлекся, и рыбина тут же вырвалась из его цепких ручонок, хлестнув хвостом. Вернее, попыталась. Потому как наш рыбак-удалец не лыком шит и тут же молниеносно дернулся, схватив добычу за хвост. Кфарх извернулся, раззявил пасть, намереваясь грызануть, но Льиор, нисколько не опасаясь острых зубов, сердито зашипел и зарядил рыбине кулаком в лоб. Та обмякла и пошла ко дну. Льиор, ойкнув, вцепился обеими ручонками в скользкий хвост и попытался плыть к лестнице, уходящей далеко под воду. Однако он явно переоценил свои силы. Кфарх был размером с самого рыбака и явно тяжелее. - Блин, Шан, ужин сейчас утопнет! - Вижу, – хмыкнул он. – Иду уже. Наклонившись, чмокнул меня в губы. Я облизнулся и подтолкнул его вперед. - Не дразнись! А то увлечёмся, а рыба очухается и уплывет! - Ты сам-то в это веришь? – ухмыльнулся он, обнимая меня. - Иди уже! – хохотнув, я вывернулся из его объятий. Шан, послав воздушный поцелуй, повернулся ко мне спиной, скинул рубашку и, явно провоцируя и красуясь, медленно снял брюки, выставив на обозрение крепкую задницу. Я невольно втянул воздух. Ну, нарывается же, зараза такая! А мне еще три главы до конца дня осилить надо! Но как можно спокойно читать, когда все мысли вниз стекли и в штанах не помещаются? Шан, глянув через плечо, подмигнул, явно довольный произведенным эффектом, и, дернув головой, перекинулся, отрастив хвост. Я разочарованно выдохнул. Нет, хвост у него шикарный, и играться с ним в таком хвостатом образе нам понравилось, благо размеры спальни и траходрома, то есть кровати, позволяют. Но всё же задница лучше. Коварный муженек, ухмыльнувшись, махнул мне рукой и потёк вниз, плавно спускаясь по витой широкой лестнице вниз, к воде. Льиор, увидев хвостатого Шана, радостно взвизгнул и, бросив кфарха, кинулся к тому на шею, целуясь и дурачась. Я уж было распереживался, что без запеченной рыбки на ужин останемся, но ответственный дракон, то есть сейчас – наг, закинул улов на лестничный пролет, что был над водой, и только потом присоединился к Льиору. Они плескались и ныряли, гоняясь друг за другом, а я смотрел на своих любимых и блаженно жмурился, чувствуя себя самым счастливым человеком на всем белом свете. …Эта осень и зима были самыми лучшими в моей недолгой жизни. Я буквально купался в любви и заботе и чувствовал себя на седьмом небе от счастья. Столько всего произошло за каких-то полгода! Самым негативным и переживательным моментом была, пожалуй, та охота на хищников, что решили устроить через неделю после моего скромного «юбилея». Да, я тогда немного… Ну, не то чтобы совсем уж струхнул… Смалодушничал, скажем так, и на саму охоту не пошел. Шан с котиком уговаривали меня, мол, это не страшно, они рядом будут, помогут без лишних слов – но я уперся. И дело даже не в страхе перед хищниками, что порой тенями ходили под окнами старого дома, то и дело поблескивая угольками глаз во тьме. Я прекрасно понимал, что зверушкам даже коснуться меня не позволят, случись что. Нет, дело не в страхе, просто… Как-то не прельщали меня беготня по лесу, через буреломы и заросли лиан, выслеживание по всяческим оврагам и остальным болотам и прочие глупости. К тому же я прекрасно понимал, что охотник из меня, ну, скажем прямо, никакой. Да и потом, мужикам пришлось бы следить, чтобы я не заблудился и не утоп в первой же луже, а не делом заниматься. Кое-как я отбрехался, а после мне пришлось самым буквальным образом выталкивать мужей, не желавших оставлять меня одного, ведь на охоте помощь профессионалов, коими стопудово были Шан с Рилом, пригодится. Про Льиора, правда, и говорить нечего, он просто прыгал на месте от нетерпения, рвался в бой. Причем на охоту отправились все, даже Илах, чего я от него никак не ожидал. В общем, дома остались лишь я, Муаишша с сыном, весьма недовольным данным фактом, и семья Зуштарха. Охотники вернулись лишь через четыре дня. И за эти дни я жутко извелся, навыдумывав себе кучу страшилок. И ведь знал же, чувствовал, что с родными моими все благополучно, так нет же, на пустом месте психовал. Зато по возвращению устроили скромную такую оргию. Соскучились. А из шкур убиенных тварей получились отменные ковры. Всем хватило, даже мужикам-попокчи, которые попытались отказаться от доли, мотивируя тем, что они просто развлекались, чего же за удовольствие еще и платить. Этим попокчам я по прошествии зимы был готов уже ставить памятник за упорство, мастерство и трудолюбие. И это не пустые слова. Эти гении-строители не только довели до ума старый дом Шана, они отгрохали новый! Жожокас вызвал с материка коллег-архитекторов, они с нуля сделали проект дома и оперативно воплотили его в жизнь. А проект был непростой, ох, какой непростой. Всё началось с той легкомысленной задумки Льиора о доме, что висит на скале и частично уходит под воду. Были долгие споры и кучи выкинутых эскизов, но всё снова решил Льиор. Он принес картинку и сказал, что именно таким будет наш дом. Шан с Рилайсом, да и я тоже, увидев то чудо, только охнули, а вечером от души его поблагодарили. Жожокас с мастерами поглядели, почесали тыковки и признали, что Льиор – гений. Ну, так я в том и не сомневался. Дом нам наш умник придумал изумительный. На его картинке была изображена птица с длинным хвостом, присевшая на край обрыва и раскинувшая крылья в стороны. И мастера создали шедевр. Широко распахнутые крылья птицы стали изогнутыми двухэтажными корпусами нового дома, длинный хвост – семью этажами, словно висящими на скале, в том числе два нижних – во время приливов уходящие под воду. Сами этажи были опоясаны многоярусной широкой лестницей, витыми кольцами спускающейся к низу, до самого дна, чтобы в отливы можно было гулять по обнажившемуся песку. А гордо вскинутая вверх головка птицы со смешным хохолком стала центральной пятиэтажной узкой башней с широкой площадкой наверху и крышей-луковкой. То есть всего в новом доме было, если считать от самого низа до верха, двенадцать этажей. Боковые двухэтажные «крылья», то есть два первых этажа, отвели для гостей и на всякие хозяйственные нужды. Там же сделали кабинеты для старших, потому как к ним частенько приходили посетители, а нам не хотелось, чтобы они ходили по дому. Башенку, в которой было от силы метров пять в поперечнике, отдали мне, потому как душа требовала полета. А в хвосте, получившимся весьма широким, располагались наши с мужьями покои, куда посторонним ходу не было. Мы, перешучиваясь, договорились, с моей подачи, к следующей нумерации: «крылья» и башенка – этажи с первого по пятый, «хвост» – этажи с минус первого по минус седьмой. Надо сказать, что башенку мне сделали основательную. И обалденно красивую. Наружные стены выложили какой-то светло-кремовой ажурной закругленной снизу, как чешуйки или перышки, плиткой, глянцево сверкающей на солнце. Тут и там, без какой-либо логики, были воткнуты маленькие круглые витражные окошечки, отчего на лестнице получалась изумительная подсветка, словно идешь внутри калейдоскопа. А крыша, если честно, больше всего мне напоминала один из куполов Храма Василия Блаженного, что на Красной площади, тот, который из разноцветных кусочков. Разве что кусочки на моей крыше были поменьше, походили, опять же, на чешуйки и сверкали уж как-то совсем подозрительно дорого. Да и весь дом был удивительно изящным, летящим. Стены боковых крыльев тоже выложили какими-то изразцами, только более темного оттенка. Длинные узкие окна, чуть закругленные сверху, частично были украшены витражами. А крыша вышла вообще какой-то феерической, волнистой, вместо шифера или черепицы – необычные упругие темно-коричневые длинные пластины, как перья. «Хвост» же был стеклянным. То есть, вся наружная часть фасада, обращенная к морю, была монолитной стеклянной стеной без швов. Но стекло было не простым, а каким-то супер-пупер прочным, чтобы не разбилось, случись шторм на море. Два нижних этажа, затопляемые, были полностью гидроизолированы, для вентиляции сделали хитрые воздуховоды изнутри. Как это можно вообще сделать технически – я даже не представлял. И вдоль всего этого стеклянного великолепия – изумительная черная кованая лестница, разделенная широкими террасами с кованым же ограждением. Но это еще не всё. Самое главное – внутри скалы, под домом. А там – целый комплекс пещер, переходов и отнорков. Самые верхние, что располагались под «крыльями» дома, переделали в кладовые, там же сделали прачечную, большую купальню для гостей и поменьше – для прислуги. Так же туда, поразмыслив так и этак, хотели перенести переход, чтобы не бегать каждый раз к старому дому. Но потом решили тот оставить, а в новом доме сделать новый. Те пещеры, что располагались ниже, то есть ближе к «хвосту» дома, тоже не обошли стороной. Там сделали большущую и очень красивую купальню для нас, личные комнаты для каждого с гардеробом и умывальней, кабинет мне и студию Льиору. Место для своей студии он выбирал сам, хотя мы специально оставили для него те два самых нижних этажа. Но наш великий и ужасный художник аргументировал тем, что вода его отвлекает, и никаких мыслей, кроме как немедленно поплавать, у него не остается. Кроме того, где-то там же Шан планировал сделать новую сокровищницу и теперь ломал голову, выбирая место и рассчитывая варианты. Причем, ясное дело, помощи в этом деле было глупо просить у посторонних. Сокровищница, известное дело, вещь сугубо индивидуальная. Шан нам показал потом вид сверху, давая возможность полюбоваться новым домом – выглядело так, словно и в самом деле птица раскрыла крылья. Я просто влюбился в наш домик. А уж с каким восторгом я забирался каждое утро на свою башню – не передать словами. Да, за мной появился такой глюк, как и предупреждал Луакцоль. Мне просто физически стало необходимо встречать каждый новый день, каждый первый луч солнца. Я не знаю, как это передать словами. Словно каждое утро меня кто-то тянет вверх, и я стремлюсь вперед, вверх, распахиваю душу, пропуская мир через себя, слушая его. Мужья сперва диву давались, когда я поутру вместо того, чтобы понежиться в кроватке, вдруг стал лазить по деревьям, забираясь на самую маковку, и сидеть там по часу, качаясь на ветке, как мартышка какая. К сожалению Луакцоля и немалому облегчению мужей, опытным путем мы с наставником определили, что «слышу» я лишь на расстоянии недели пути. А учитывая, что до Жеарси плыть не менее недели в лучшем случае, то вся моя «зона покрытия» приходится на море и редкие островки вроде нашего. Так что подаренные нам земли Монварес стоят пока не «облагодетельствованные сенью Хранителя», как выразился Шан. Правда, в последнее время я стал замечать, что с востока, как раз где находятся те земли, немного тянет, словно в игру слаженного оркестра вмешивается какой-то любитель с саксофоном, завывая не в тему. Луакцоль, с которым я советовался по данному поводу, сказал не трепыхаться пока, не вмешиваться и потерпеть, потому как мой дар развивается, как и полагается. Вот когда я, сидя на острове, смогу охватить большую часть прокаженных прибрежных земель, он придет, поможет, покажет не на словах, а на деле, что надо делать. К тому же, наставник меня и мужей успокоил, что со временем эта моя «тяга к солнцу» поутихнет, просто сейчас так мне проще и естественней «слышать» мир. Мне с этим оставалось только согласиться. Ведь «летал» же я и прежде на рассвете, не вставая с кровати, странным образом отпуская себя, а потом как-то само прекратилось. Вообще, сейчас я понимал, как сильно мне повезло, что Луакцоль согласился учить меня. Да, конечно же, всему я вполне мог бы научиться и сам, со временем. Вот только времени-то у меня и не было. И если бы не Луакцоль, вряд ли я мог, как сейчас, «слышать». Наши занятия мне многое дали. Ведь я так и не мог до конца понять, кто же такие Хранители и зачем они нужны. В общем, получается так, что называть Хранителя Хранителем – всё-таки не очень верно. Он не «хранит» мир, не охраняет, он его уравновешивает, выступает чем-то вроде резонатора, дирижера. Когда мир «звучит» на одной волне с Хранителем, значит, все в порядке, всё хорошо. Но если случается какая-то беда, гармония нарушается, то Хранитель как бы начинает «звучать» громче, сглаживая дисгармонию, добиваясь в итоге «правильного» звучания. Да, вроде бы пустяк, нелепица, многие живущие подобного и не замечают, пока не становится совсем худо, как в случае с прорывами. Но одного присутствия Хранителя в городе достаточно, чтобы люди чуть меньше болели, чтобы погода была капельку лучше, чтобы урожай был самую малость побольше. А из кучи таких вот малостей и мелочей и складывается гармония мира. Да, конечно же, само присутствие Хранителя помогает «гармонизировать» мир, но в нашем случае, когда мир долгое время жил вообще без Хранителей и ни о какой гармонии и речи быть не может, когда прорывы и прокаженные земли – обычное явление, то сидеть и ждать годами, пока все придет в норму – не выход. Если честно, мне было как-то не по себе, когда я представил объем работ. Ещё бы! Облагодетельствовать целый мир! Как ржал Луакцоль после этого моего неосторожного высказывания, я пересказывать не буду. Зато потом, успокоившись и отсмеявшись, всё же снизошел до пояснений, что никто от меня таких подвигов не ждёт, тем более что спящие Хранители начали просыпаться и потихоньку вливаются в обычную жизнь. Кто-то, если прошло не слишком много времени, возвращался к семье, кто-то начинал всё заново. Но в любом случае они не оставались без поддержки Старших. И мне совершенно нечего попусту переживать. Мир ждал пробуждения Хранителей два столетия и еще немного подождет. А от того, что я начну корячиться и пытаться делать то, чего не умею, ничего путного не выйдет. В общем, успокоил. Так или иначе, теперь все мои дни начинались именно так: с приветствия солнца. Причем мужья уже привыкли и даже не просыпаются, когда я спозаранку из кровати лезу, стараясь – правда, плохо – не наступать на них. Я же, слопав на ходу прихваченный на кухне пирожок, забирался на свою верхотуру и устраивался поудобнее. Да, башенка была довольно узкой, и ничего внутри, кроме витой лестницы, не было. А на самом верху – застекленная площадка. Там даже мебели не было, я только попросил ковров настелить и подушек выделить. С самого начала её хотели сделать побольше в диаметре, чтобы комнатки на этажах сделать, но потом отказались от этой идеи. Потому как лично мне лишние помещения ни к чему, вполне хватает кабинета и танцевального класса в жилом крыле, где я совместно с Триацором и его бандой спектакль делаю, а для всех прочих у нас полно и комнат, и кладовок, и вообще – всего. Так что башня стала целиком и полностью моей. Зараза Льиор, хихикая, обозвал мою башенку «гнездом Хранителя», мол, крылья имеются, хоть и летать пока не умею, яйцо я снес… Бежал он от меня быстро. Но недалеко. Потому как словил хулигана и доказал, что яйца у меня в полном комплекте и местоположение не меняли, а все остальное – гнусные инсинуации. Ясен перец, что к процессу доказательства и остальные мужья подключились, потом мы проверяли, как их комплекты функционируют. И только к утру мы наконец-то убедились, что всё работает как часы! Ну а если без «хиханек», то Льиор прав, я таки снес яйцо. Я же, как и говорил Рилайс, так привык к Искре, что чувствовал её частичкой себя, она мне совершенно не мешалась, даже когда к середине осени она выросла до размеров грецкого ореха. Настолько привычным для меня было положить ладонь на живот и, прикрыв глаза, чувствовать мягкое и ласковое тепло, исходящее от Искры. И не понял, когда всё началось. Просто как-то проснулся посреди ночи оттого, что у меня буквально все тело ныло и ломило, до того мне хотелось, чтобы меня погладили, поласкали, поцеловали. Мужья с радостью мой нечаянный порыв поддержали. Но когда и по прошествии двух часов я так и не смог угомониться, мои мужчины занервничали, а потом Шан спохватился, закутал меня в одеяло и куда-то понес. Рилайс с Льиором шлепали босыми пятками следом и переживали. Затем мы все же куда-то пришли, меня уложили на мягкое и принялись ласкать с удвоенной, если можно так сказать, силой. Я же балдел и тащился, плавился, как воск, от удовольствия. В головушке моей дурной было пусто-пусто, никакой разумной мысли, только инстинкты и страсть. Причем, надо заметить, понятливые и бесконечно обожаемые мои мужья меня так и не трахнули, но заласкали до полной потери сознания. И это был такой кайф, что я, переполняемый счастьем, буквально воспарил над телом, как искрящаяся пушинка. А когда очухался, увидел, что Шан «ловит» в нечто, похожее на половинку большой плоской морской раковины, другое светящееся белым «нечто», плавно опускающееся с потолка. А когда словил, то с торжественной мордой лица водрузил это на небольшой постаментик в комнатушке и, сияя, как начищенный медный таз, обернулся к нам. И только тогда я прочухал, что случилось. Даже специально пупок пощупал, чтобы убедиться, что Искра благополучно покинула мое тело. Мы тогда долго сидели в Зале Таинства, даже неугомонный Льиор молчал и с довольной мордочкой жался к Шану. В центре на широком постаменте лежала, как жемчужинка в раковине, Купель с нашим ребеночком, немного светясь. А мы полулежали на раскиданных тут светлых шкурах и любовались. Да, это было странно для меня – получить вместо ребенка какую-то небольшую сферу с обещанием, что она в итоге и превратится в ребеночка, всего-то ничего подождать, чуть больше полугода. Но я чувствовал, что там, на теплом уютном ложе - не камень, а кто-то живой, наш, родной. И пусть он растет не в животе у мамы, а в магической Купели, да и мамы никакой в помине нет, а вместо нее – целая куча пап… Что же, повезло ему на Вессе родиться. Но я все равно был счастлив, как и любимые мои. И уже любил нашего ребенка. К слову, Зал Таинства сделали Шан с Рилайсом, не прибегая к посторонней помощи, потому как, оказывается, это – почетная обязанность старшего в семье, и, соответственно, самого сильного магически. Это я узнал лишь потом, когда наконец-то смог более-менее внятно соображать и отошел от эйфории. Вот если бы мы остались у родителей Рила или же отправились к родным Шана, то, да, им можно было бы не заморачиваться и воспользоваться Залом Таинства любой из семей. Ну а поскольку мы пожелали основать отдельный клан, то пришлось поднапрячься. И я был в полном восторге от того, как всё у них получилось. Оказывается мои любимые, пока я занимался с Луакцолем и тренировался, в том числе и в танцклассе, усердно грызли гранит в самом прямом смысле этого слова. И выгрызли в одной из цепи пещер, что располагались рядом с нашим новым домом, настоящее произведение искусства. Выбранная ими пещера изначально была из какого-то светлого камня, и они его дополнительно обработали, сгладили, покрыли резьбой стены. Не знаю, была ли пещера круглой изначально, но сейчас она представляла собой практически правильную полусферу, а вход располагался сбоку, скрытый так, что и не найдешь, если не знать, куда смотреть, ну а сам путь был чем-то вроде спирали, ведущей вниз. То есть получалось что-то вроде половинки шарика на пружинке, и к основанию «пружинки», ведущей в Зал, надо было довольно глубоко спуститься под землю. Но все это было нужно для правильного формирования каких-то там потоков и концентрации силовых линий. Я честно попытался понять, о чем они пытались мне сказать, но не слишком преуспел. Так что пришлось в и так длинный список, обозначенного мною как необходимое к изучению, добавить еще и азы магии. И пусть я её, магию эту, пока не вижу и не ощущаю, но знать-то должен, тем более – вещи, сызмальства известные каждому вессару. Так и повелось, что практически каждый день мы поднимались к Купели. Ну да, надо признать, это было несколько утомительно, хорошо еще, Шан перекидывался в дракона, и мы летели, а не шли пешком от нашего старого дома до склона, на котором еще только начинались строительные работы по возведению нового дома. Тем более, вход располагался практически у самой воды, а потом нам всё время приходилось подниматься вверх. Я даже предложил переехать сюда на время, но, увы, наше присутствие сверх положенного времени может повредить ребенку. По этому поводу мы устроили небольшой пир на весь мир. Прилетавшие родители Шана и гостившие у нас родные Рилайса долго восторгались нами, нашим крошкой, красотой и уютом Зала Таинств, новым домом – я даже немного притомился слушать их похвалы, чуть не загордился, но вовремя одумался. Но праздник всё равно удался. Да и кто знает, как долго собирались бы к нам еще приехать светлейший гражданин герцог с семейством, а так Рилайс всех обрадовал – те охнули и сорвались, прилетели. Еще бы, первый внук, не хухры-мухры. Правда, мне показалось, что и Делаи тоже как-то особенно светится, так что, видать, и второй внук не за горами. К началу зимы Луакцоль с семейством, убедившись, что я усвоил всё, что только можно, что с нашим ребенком всё хорошо и он ни в чём не нуждается, что строительство стремительно мчится к завершению, благополучно отбыл. Правда, перед тем он устроил мне самый настоящий допрос по теории и целый день гонял на практике. Но под конец, снисходительно покивав, признал, что я не безнадежен. Затем с важным видом всучил мне список необходимого для самостоятельного изучения и отбыл, пообещав строго спросить всё, перечисленное в списке. А ещё через месяц мы все переехали в новый дом. Зуаштарх всё переживал, что старый остается без присмотра, и в итоге с нашего разрешения нашёл себе помощника, тоже немолодого мужчину. Тот приехал с женой. Мы не стали противиться. В самом-то деле, неужели лишние руки когда помешают? А уж когда распробовали, какие пошунчики, такие плюшки с ягодами она печет… В общем, нашего полку прибыло. Потом внезапно оказалось, что Новый год на носу и все забегали с новыми силами. Родителей Шана и Рила мы, естественно, как вежливые и воспитанные сыны, пригласили, но они обещались прибыть чуть позже, у них свои обязательства в Столицах. Мы же не обиделись, у нас и без них народу более чем хватало. Тем более что братья-сестры-мужья-жены, не только наши, обещались быть. Драконы устроили грандиозную охоту, заготовив и замариновав несколько бочек с мясом, Льиор персонально наловил осминожек-цуцерек, запустив их в наш бассейн, мы с Илахом озаботились развлекательной программой. В общем, всем хватило забот. Сам Новый год прошел хорошо, даже замечательно! Мы наелись и наплясались-надурачились от души! Столы, накрытые у Старого дома, ломились от обилия самых разнообразных кушаний и выпивки всех цветов радуги, места хватило всем, и нам, и драконам, и гостям, и друзьям. После первых тостов прошло всякое смущение, все незнакомые доселе перезнакомились и застолье понеслось, набирая обороты. Илах, затейник мой, устроил фанты и всяческие конкурсы, потом мы устроили конный забег, который закончился гонками на драконах. Победил, естественно, Шан. Правда, они с Льиором, выступившим в роли наездника, на некоторое время потерялись, отчего нам с Рилом тоже ужасно захотелось потеряться. Пришлось терпеть. Ну а чтобы не мучиться в одиночестве, я подбил тех, кто постарше на чудный конкурс "Перепей Ниэла". Вернее, всё задумывалось как "Перепой Ниэла", то есть кто лучше споет. Но тут мне отказал лиданский язык, изрядно заплетавшийся от выпитого. И получилось то, что получилось. В общем, меня разгромили в пух и прах. Триацор с парнями словно с цепи сорвались, явно решив помереть на льду, но поразить всех до глубины души. И, надо заметить, они не зря надрывались! Они обкатали и довели до совершенства всего две сцены из спектакля, кроме того, они добавили несколько иллюзий, раскрашивающих лед в соответствии с музыкой, раз нельзя было устанавливать декорации. И, поскольку мы не могли покинуть Острова, парни преподнесли нам замечательный подарок: мы были их первыми зрителями, которым посчастливилось увидеть своими глазами воплощенную на льду красоту. Но на том чудеса не закончились: имперский распорядитель, отвечающий за праздник в Имперском дворце, до того впечатлился, увидев их генеральный прогон, что пригласил выступать перед Императором. Как парни сознание от восторга не потеряли - не знаю. Вообще на островах толпилось так много народа, что мне теперь становилось смешно, когда я вспоминал, как мечтал об уединении на островах. Неподалеку от старого дома выстроили целый ряд хлевов для хрюкающей, мычащей и рычащей живности, в низине, в самой гуще джунглей, построили «конюшню», благо местные вараны-лошади, которых хозяйственный Рилайс привез с материка на трех кораблях, были весьма неприхотливы и душевно отлавливали оставшихся в живых хищников. Соответственно, прибыла целая толпа, дабы следить и ухаживать за хозяйством. Плюс работники на виноградниках. Плюс артисты-акробаты, периодически являвшиеся как снег на голову с здоровенной кучей идей и не меньшей кучей вопросов по постановке. Плюс попокчи, бессменно творящие чудеса на благо щедрого заказчика. Да, Жожокас с командой после завершения строительства так и не уехали. Потому как у Шана, любимого моего дракона, возникла замечательная идея. Он предложил артистам, которые как раз приехали, чтобы обсудить со мной очередные детали постановки, не мотаться каждый раз с континента на Жеарси, а пару месяцев пожить тут. А для тренировок им попокчи зальют каток. Надо ли говорить, что это предложение было встречено на ура? Так и осталась эта шумная компашка, возглавляемая Триацором, в нашем старом доме. Закрытый ледовый каток было решено сделать неподалеку, чтобы не имеющие крыльев гости не испытывали дискомфорта от необходимости проделывать длинный путь. Меня же привозил Шан. К тому же в моем ежедневном присутствии не было толку – артисты полировали лед и доводили до совершенства программу выступления. Но это еще не все. Плюс Шанова банда, что держали всех вышеперечисленных в ежовых рукавицах, следя за порядком. Плюс сын Шана, Ваерраш, внезапно заявившийся в конце зимы. Плюс Илах, от которого было шума больше, чем от всех прочих… Уж не знаю, с какого перепуга, но с Ваеррашем он умудрился поцапаться в первые же дни. А дальше – больше. Не прошло и дня, чтобы они не поссорились. Причем я не мог дотумкать, с чего Илаха так прёт, ведь он всегда был спокойным и уравновешенным. И Ерраш его не цепляет. Вроде как. О да, были у меня мыслишки, что, возможно, Илах запал на дракона, да признаться себе ссыт. Но Шан охладил мой исследовательский пыл, мол, сами разберутся, не маленькие. Мне только и осталось, что согласиться. В общем, народу хватало с лихвой. - …О чем задумался? – мягко спросил Рилайс, присаживаясь в соседнее кресло. - О глупостях всяких, – улыбнулся я, накрывая его руку. – У тебя всё хорошо? Что-то ты какой-то замученный. - Теперь хорошо. Мы вовремя спохватились. Лозы спасли, пусть им и немного подмыло корни. - Я и не сомневался в тебе и твоих помощниках. - Да, они молодцы, – кивнул Рил. – А Шан где? Вроде слышал его голос. - Да внизу плещутся, – махнул я рукой. – Надо пойти кфарха забрать. - Какого кфарха? – удивленно распахнул глаза Рил. - Да Льиор поймал, охотничек наш, – хихикнул я. – Ка-ак лупцанул бедную рыбку по лбу, та ласты и склеила. Сам видел, мамой клянусь! Рилайс засмеялся. - Ох, Ниэл, до сих пор не перестаю удивляться твоим словечкам! Вроде по-лидански, но так смешно! - Моя стараться! – зажмурился я, скорчив рожицу «а-ля Равшан». Рил захохотал, мотнув головой от избытка чувств. - Солнце мое, ты бесподобен! - Спасибо, – засмеялся я. – И, кстати, рыба на таком солнцепеке сейчас протухнет. Поможешь перенести на кухню? А то что-то наши рыбаки увлеклись. - Конечно же, – Рил встал и протянул мне руку. Я не отказал себе в удовольствии понежиться в мужниных объятиях и, чмокнув его напоследок, потянул его вниз. Рыбаки наши увлекались активно и с выдумкой. Я даже голову под воду сунул, дабы понять, как это они умудрились так завязаться. - Во дают! – присвистнул я, усевшись на задницу. – Ты видел? - Пусть ласкаются, – подмигнул мне Рилайс, сверкнув глазами, и плавно опустился ко мне. – Пусть под водой мы дышать не умеем, зато можем тут волю нацеловаться… И не только… – искушающе проурчал мой ненасытный кошак. Я, облизнувшись, притянул его голову к себе. И в этот самый момент кфарху приспичило прийти в себя и забиться, норовя уйти обратно в спасительную глубину. - Ужин! – завопил я, не зная, как подступиться к здоровенной рыбине. Рил без лишних разговоров схватил деревянный стульчик и обрушил его на кфарха. – Уф! Ты мой добытчик! - Рыбка-рыбка-рыбка! – тревожно заголосил Льиор, выныривая из воды. - Всё, спасли твою рыбку, – сыто фыркнул Шан, поднимаясь следом. – Грохнули, в смысле. - Ой, хорошо! – Льиор прижал руки к груди, довольно жмурясь и облизнув зацелованные губы. - Хорошо ему! – хохотнул я, подхватывая его на руки. – Оно и видно! Шан чуть в морской узел не завязался. - Ну так развязался же! – хлопнул глазами хитрец. – Скользко. Шан, не выдержав, засмеялся. Затем, обвив хвостом рыбину, махнул нам рукой. - Ладно, пора твой улов на кухню доставить. А потом сходим к малышу в Зал. Согласны? - Конечно же, согласны! – кивнул Рил. - Как мы можем быть не согласны? – недовольно всплеснул руками Льиор. – Мы же уже соскучились! Я малыша весь день не видел! - Идем-идем, – я прижал его к себе, целуя в висок. – Ты прав, мы все соскучились. А как вернемся – будем трескать твою треску! - Пф! Какая такая треску? – он дернулся, всем телом выражая возмущение. – Это кфархик, вкусненький, жирненький! Шушула её запечет с травкой – пальчики оближешь! - Ну тогда пошли скорей, – обнял меня со спины Рил. - Копуши, – улыбнувшись, подмигнул нам Шан и плавно пополз вперед, так и не выпустив рыбу из колец хвоста. - Кхм… Может, мы и копуши, но пока не отмоешься от рыбного запаха, я тебя к Купели не подпущу! Ишь, что вздумал, с рыбиной обниматься! – категорически выдал я Шану. Льиор засопел. – И тебя это тоже касается! – припечатал я. – А то я не видел, как ты ту краснохвостую целиком слопал! - Ну ты стро-ог! – фыркнул Рил. - А то! Не забалуешь! – пригрозил я пальцем. - Пошли уже, воспитатель! – улыбнулся он и поспешил за Шаном. - Книгу захватишь? – крикнул ему следом. - А это смотря как попросишь! – отозвался он. - Ну ты какой! А аванс что, не считается? - Какой такой аванс? – влез любопытный Льиор. - Да, какой такой аванс? – обернулся Рилайс, сделав честное лицо. - Вот ты жу-ук! – рассмеялся я. Тот послал воздушный поцелуй. Я невольно облизнулся. Да, прав он, аванс был крохотный и не считается. Надо бы поскорее до кроватки добраться, соскучился. Весь день почти не виделись! Всё дела-дела, после обеда даже толком и не потр… пообщались, на ходу практически. Да, скорее бы вечер! - Так что за аванс? – напомнил Льиор, прижимаясь ко мне и испытывающе заглядывая в глаза. - А вот сейчас на ушко скажу, – шепнул я ему. - Ты только скоренько рассказывай, – усмехнулся коварный Рил, притормозив на лестнице. – А то увлёчетесь… – он поиграл бровями. - Иди уже! – показал ему язык. – Уж как получится. Тот рассмеялся и ушел. - Та-ак, а теперь об авансе, – прошептал я и невесомо поцеловал Льиора в губки. Тот облизнулся и потянулся следом. – А остальное – после умывания! – припечатал я. - Ах ты! – Льиор соскочил с моих рук и набросился с кулачками. Я, рассмеявшись, побежал вверх по лестнице. – Стой! Стой, негодный искуситель! Такие крохотные авансы не считаются! - Считаются-считаются! А все остальное – после купальни! Могу даже компанию там составить! - Ага! – Льиор, перестав дурачиться, запрыгнул мне на спину, обхватив руками и ногами. – Поймал! И да, согласен потерпеть до купальни! - Тогда пошли скорее, – я подхватил его под попу, голенькую и горяченькую. - Тогда неси скорее! – хихикнул мне на ухо. И я, удерживая ценную ношу, пошел вперед. Такого хулигана, шумного, но любимого, самое оно носить на руках. Эх, а ну как скоро тут уже будет бегать еще один хулиган? Блин, за одним не успеваешь следить… Ну да где наша не пропадала? Уж справимся с одним ребенком, чай, не метеор с моторчиком будет, осилим. Скорее бы! *Это не я придумала. Это из «Махабхарата. Рамаяна». Часть 10 [ДАШАРАТХА НАХОДИТ КАЙКЕЙИ]