Меня тут не ждали? Вам же хуже.

Теплый молочный туман на миг лизнул мне щеки, и Шан вышел с другой стороны Перехода, опуская меня на пол в до боли знакомой подвальной комнате. Я сделал пару шагов, провёл пальцами по стене, шершавой и прохладной. Глупость, да, но мне надо было убедиться, что всё не сон. Прикрыв глаза, я вслушался в себя. И, сжав зубы, выдохнул, давя на корню неуместное разочарование. Ведь знал же, что раньше времени ко мне не вернутся способности Хранителя. Знал, но продолжал надеяться, что стоит только ступить на Жеарси, как всё тут же чудесным образом наладится. Не наладилось. Чуда не свершилось. Что же, придется вершить чудо своими руками. — Неужели почти всё… — вздохнул я и повернулся к мужу, протянул ему руку. Шан с тревогой и какой-то опаской смотрел на меня, словно до сих пор не мог поверить, что я — это я, а не какой-то злоумышленник, обманом проникший на острова. Усмехнувшись, я сжал пальцы Шана и сказал по-русски, уверенный, что он поймёт: — Не кипишуй раньше времени, золотой мой. Прорвёмся. Шан облегченно рассмеялся: русский он выучил, за год-то совместной жизни. Я фыркнул: — Ну в кого ты такой недоверчивый, а? — В маму с папой, — развел он руками. Я закатил глаза. — Пошли, бдительный мой. — Веди, подозрительный мой, — кивнул он, потеплев взглядом. — Надеюсь, не придется лететь на другой край острова? — Нет, — мотнул я головой и криво улыбнулся: — На наше с тобой счастье, нам приспичило поплескаться в бухте у пристани. Так что это буквально рядом. — Понятно… — хмыкнул он. Свет, лившийся сквозь небольшие окна, сменил цвет на золотистый, день клонился к закату. И я невольно прибавлял ходу, потому как не был уверен в том, когда всё произойдет. Вроде солнце уже касалось горизонта… Или только собиралось? Эх, как-то не додумался я тогда время спросить, не до того было. И теперь мне было откровенно боязно опоздать. Вроде с приличной форой идем, но вдруг я ошибаюсь? Ловушка-то уже тут. Кстати, о ловушке. — Шан… — Да, душа моя? — А можно как-то проверить, есть ли в данный конкретный момент какая-либо угроза на островах? Он нахмурился, призадумался и кивнул: — Да, контрольный пункт охраны тут недалеко. А что? — Да интересно мне кое-что проверить. Там сейчас есть кто-нибудь? — В самом контрольном пункте — нет, зачем. Разве что один из парней обязательно рядом, дежурит в доме. Маяки есть у каждого и у нас с Рилайсом, в случае чего мы получим сигнал сразу. — И сейчас твой тревожный маяк молчит? — уточнил я. Шан мрачно кивнул. — Н-да… Не перестаю поражаться талантам сучонка. — Ты о ком? — Да о Нилауше! — сплюнул я зло. — Тишáко, знаешь такое? — Оберег? Ну да, — удивленно воззрился на меня муж — А причем тут тишáко? — Да плавает тут одна сегодня… На меня привязанная. — Откуда она взялась-то? — изумленно выдохнул он. — И зачем? Чья? — Из моих волос, — мрачно ответил. — Эта тварь, мир его праху, постриг же меня, помнишь? Ну, прежде чем на Землю закидывать во второй раз… Пригодилось. Сделал из детского оберега ловушку. В которую я вляпаюсь в самое ближайшее время. — А-э-эм… — Шан аж встал, ошарашенный услышанным. — Но как?!.. И… Боги… — с силой потер лицо и, вдруг успокоившись, спросил: — Мир его праху? Нилауш мёртв? Как, когда? — Ну, уж полгода как, — с немалым злорадством в голосе усмехнулся я. — А насчет «как»… Просто повезло. Мне. У него дернулась щека. Он скрипнул зубами, резко выдохнул и рыкнул: — Ладно. Хорошо. Вопросов у меня необъятное количество. Но я потерплю. — Я всё расскажу, — кивнул я и повел плечами, сбрасывая раздражение и напряжение. Шан обнял меня, крепко прижал к себе. — Я всё-всё расскажу, — глухо добавил, уткнувшись в его плечо. — Всё это немыслимо… — Всё почти закончилось, — вздохнул я и отстранился. — Идём. Мы вышли почти у пристани. Закат золотил листья пальм, тонко пахли первые цветы, влажный ветер доносил запах моря. Скинув ставшую ненужной куртку, я отошёл и осмотрелся. Никто не кричит, дыма не видать. Тихо, спокойно, умиротворенно. — Так, вроде вовремя… Нам туда, — показал на скалу, которую мы тогда обходили по оголившемуся дну. Оно и сейчас ещё оставалось обнаженным, но вода уже плескалась неподалеку. Шан оценил высоту скалы и озадаченно потёр подбородок. — Мы будем лезть час. А драконом я на макушку не помещусь. Разве что на подлете крылья сложить. Я усмехнулся: — Не прокатит. Тебя с воздуха будет видно. А нам надо пока невидимками побыть. Лететь, да, но таиться за деревьями. Кажется, не всё мне на драконе кататься, пришла пора платить, — заметив его недоуменный взгляд, я улыбнулся: — Да-да, придется и мне покатать на себе мужа-дракона! Отойдя на несколько шагов, я отсалютовал и выпустил крылья, помахав ими пару раз. Недоумение во взгляде Шана сменилось изумлением и оторопью, а затем пришло понимание. — Ты знал, как заставить крылья раскрыться, — констатировал я факт. — Да, — не стал он отпираться. — Но был согласен с Луакцолем, тебе было рано покорять воздух. Я лишь покачал головой. Хотя был согласен: тот я, на пляже, ещё не готов. Да и изрядно тяжел. То ли дело после полуторамесячной голодовки… — Ладно, херня война, главное — манёвры! — махнул рукой. Потом оглядел ещё раз Шана, прикидывая, удастся ли мне вообще фокус с подниманием любимого мужа в воздух. Кажется, дракон потяжелее Шавьеса будет. — Ша-ан? — Да, хороший мой? — ласково спросил он. — А ты можешь похудеть? Ну, полегчать как-нибудь? А иначе, боюсь, не осилю такую ценную ношу. Выроню на полпути. Шан удивленно хлопнул глазами и рассмеялся, хлопнув себя по бедрам. — Для тебя, язвочка моя любимая, всё, что угодно! — Вот и славно. Вот и хорошо, — потёр я руки, морально готовясь. — Давай, легчай. — Уже, — развёл он руками. — Ну, тогда помогай, Матушка. Попрыгав пару раз, я осторожно взлетел и подхватил Шана под подмышки. Тот и в самом деле стал весить не больше груженой корзины. — О! Здорово! — воскликнул я. — Молодец! Сейчас быстро долетим! Шан только глаза закатил и напряг руки, прижимая их к бокам. Своим. — Не болтай, летун. — Пф! Не ерепенься! Цени момент! — Ага. А ещё открываю новые горизонты. — Главное, руки мне за спину не суй, а то ненароком пальцы отчекрыжу. — Да понял уже. Хоть Шан скинул вес, но в объёме не уменьшился, так что пришлось изрядно попыхтеть: грудина у мужа оказалась широченной, и мне всё мерещилось, что он выскальзывает. А падать хоть и не высоко, но больно, ведь просто не успеет в дракона за время падения перекинуться… Десять минут полёта показались мне вечностью. Но наконец-то мы долетели, скрытые высокими деревьями. Шан, завидев нужную площадку, попросил меня разжать руки и мягко спрыгнул на землю, благо оставалось всего пара метров. Я устало упал рядом. Постоянный страх уронить утомил меня больше, чем сам полет. Отдышавшись, я подошёл к краю обрыва. Вид с этого места открывался просто зачётный. Если бы не невозможный подъём, вполне можно было бы сделать тут чудесную беседочку. Хотя… Кто нам мешает? Летунов у нас теперь в избытке. — А вы неплохо устроились, — хмыкнул Шан, наблюдая за теплой компашкой, что гуляла на берегу. Разросшиеся низкие пальмы не закрывали нам обзора, но скрывали нас, не позволяя снизу заметить наблюдение. — Да, хорошо посидели… — кивнул я, отмечая, что мы ещё поём песни, значит, с полчаса до времени «Ч» точно есть. — Ужасно сожалею, что сейчас не с вами. Может, ещё не поздно мне присоединиться? — испытывающе глянул на меня Шан. — Не надо, — качнул я головой. — Что было, то было. Не стоит менять свершившееся и гадать о не случившемся. Шан умолк и отвернулся, продолжая с тревогой осматривать пляж. Я молчал тоже, наблюдая за самим собой. На парней я не решался смотреть, воины же, ещё учуют взгляд… А вот за самим собой понаблюдать — милое дело. Такой беспечный, такой беззаботный, такой веселый… И счастливый… — Оно же внизу, да? Тишáко? — глухо спросил Шан. — Да, — невпопад кивнул я. — И ты продолжаешь настаивать, что не надо вмешиваться? — скрипнул он зубами. — Да. — Но почему?! — раздосадовано воскликнул он. — Ведь сейчас можно всё исправить! Достаточно слова, как вы уйдете оттуда, и ничего не будет! — Да. Не будет. Ничего совершенно не будет. Не будет Пашки. Не будет Тишиоя. Не будет свадьбы Миосаль… — отрешенно перечислил, не сводя глаз с компании внизу. — Какой ещё свадьбы? Какая Миосаль? — Да всё та же… — вздохнул я и взглянул на Шана. Злится. Не понимает. Переживает. — Так надо, поверь. Надо. Как бы ни хотелось поступить иначе — надо именно так. И ты даже представить не можешь, что я сейчас чувствую. Мне тоже нелегко. Потому что я знаю: достаточно крикнуть погромче, привлечь к себе внимание — и всё поменяется. Парни тут же встанут в стойку, уволокут нас с пляжа. И ничего не будет. Ни подвала, ни Нилауша… — Шан со свистом втянул воздух сквозь зубы. Я молча положил руку ему на плечо. — Так надо. Не нам спорить с Богами. Мне надо было через это пройти. — Ты мне всё расскажешь! — тихо рыкнул он. — Расскажу, — кивнул я и перевел взгляд на теплую компашку. Там гулянка сворачивалась, мы собирали посуду. Я кинулся к краю, впился пальцами в гладкий зубец скалы, нахально торчащий из земли посреди буйства зелени, чувствуя, что отсчёт пошел на минуты. — Вот через полчаса и расскажу! — пообещал я и обернулся на явно растерянного Шана: — Только не вмешивайся! Умоляю! И не подходи ко мне со спины! Никогда не прощу себя, если и с тобой что-нибудь случится! — Клянусь. Я не вмешаюсь. Хотя лишь Боги ведают, каких сил мне будет это стоить! — упрямо вздернул подбородок. Я кивнул, принимая. И снова вернулся к наблюдению. Время словно замерло, золотой закат застыл янтарем, тягуче отсчитывая тревожные секунды. Вот мы, шутя и пихаясь, собираем вещи, вот я иду к воде с корзиной, полной грязной посуды, вот мы смеемся о чем-то. Я молча наблюдал за нами, затаив дыхание, кажется, даже сердце у меня в груди затаилось, едва-едва бухая тревожно. Сейчас… Сейчас… Вот сейчас всё произойдет. Но как бы я ни готовился, всё равно упустил момент. Еще секунду назад я-вчерашний стоял себе спокойно, как вдруг что-то темное и тонкое взвилось у меня под ногами, опутывая, как лентами, полыхнуло тьмой, натурально так полыхнуло, и именно тьмой, словно анти-световая бомбочка рванула внизу, поглотив на миг весь свет, закипела-забурлила вода в том месте, где я стоял, опять полыхнуло, уже светом. Льиор не успел буквально на доли секунды. И от его воя у меня волосы встали дыбом. Парни замерли на берегу и явно не понимали, что произошло. Но в море, гребни волн которого заискрили, явно наэлектризованные, разумно не совались. Ваерраш еще до кучи Илаха, кричащего что-то и размахивающего руками, себе за спину задвинул и не давал сделать глупость. Всё это промелькнуло у меня перед глазами за какие-то доли секунды. Время взбесилось и понеслось бешеным галопом, как дикий необъезженный жеребец. — Бля-бля-бля! — я резво сиганул с карниза, поняв, что не успеваю, рухнул вниз в самом прямом смысле слова, едва-едва успев выровняться у верхушек деревьев. Что я там натворил своими крыльями — мне было глубоко насрать. Даже если полскалы срезал — однохерственно. Шан стоял далеко, а остальное — по боку. Сейчас у меня была одна цель — Льиор, сыплющий искрами и молниями, как в стеклянном шаре типа плазменной лампы, разгорающийся, словно второе солнце. И это было плохо. Очень плохо. Он весь полыхал, волосы стали пламенем, глаза сияли нестерпимым светом, и это сияние пульсацией расходилось от него, с каждым разом все дальше, всё ярче. — Льиор! Льио-о-ор! — заорал я что было мочи, надеясь, что он услышит, успокоится, остынет. И он услышал. Как в замедленной съемке, Льиор поднял голову, повернул её чуть ли не на сто восемьдесят градусов, обдал меня мертвенно-слепящим сиянием, развернул корпус, раскрыл рот, темнеющий, словно жерло вулкана, поднял руку, потом вторую, медленно раскрыл, словно приглашая в обжигающие объятия, прижаться к слепящей глаза груди. Вокруг него горело море, словно специально разлили бочку нефти и подожгли, вода кипела и булькала, но пара не было, он испарялся быстрее. Это было жутко. Нереально жутко, ужасно, чудовищно, страшно. Здесь и сейчас передо мной безумствовал всесильный райцес, а не наивный и славный милашка Льиор. Страх бултыхнулся в животе, царапнув ледяными когтями позвоночник. Но затормозить или как-то уклониться я просто не успевал. Да и не собирался. Мне надо было обнять и успокоить Льиора. Моего любимого Льиора, искреннего, нежного, любопытного мальчика. И я влетел в это яростно ревущее пламя, стискивая мужа в объятиях. На какой-то миг мелькнуло удивление — я был готов к тому, что Льиор утратит материальность. Но он лишь обвился вокруг меня, словно у него не четыре конечности, а десять. Ну, а что? С него станется. Посмотреть, так ли это, я не мог, зажмурившись от слепящего света. От жара затрещали волосы и запеклась кожа, лопнула губа. Я машинально облизнулся. И почувствовал, как мои губы что-то тронуло, прохладное. Так мягко и деликатно, как дуновение ветерка, невозможное в этом горниле. И я распахнул глаза, доверившись, поняв, что даже в таком состоянии Льиор не причинит мне вреда. И я больше не боялся. Ведь всё просто обязано быть хорошо. — Льиор… — выдохнул я, оскалившись, как безумец, всматриваясь в его лицо. Он был словно вылеплен из цыплячье-желтых лепестков пламени, красными, тревожными мазками обозначены губы, зелеными звездами — глаза, волосы вились темно-золотыми языками костра. Нереальная картина. Завораживающая. Незабываемая. — Ты прекрасен… Льиор чуть повёл головой, словно прислушивался к чему-то, что за гранью моего восприятия, тряхнул волосами, рассыпав очередную пригоршню искр, покалывавших, но не обжигающих. Потом уткнулся мне в шею и обдал влажным жаром. — Принюхиваешься? –немного нервно хохотнул я. Льиор чуть приподнялся, заглядывая мне в глаза, и выдохнул, снова склонив голову и стиснув меня всеми своими конечностями. Я шало улыбнулся и уткнулся носом ему в огненную макушку. Язычки пламени лишь тепло щекотались и ласкались, совершенно не обжигая. Вздохнув, я поудобнее перехватил его руками, только сейчас сообразив, что ощущения меня не обманули и вместо славной попки у Льиора ниже талии нечто, сильно напоминающее клубок щупалец, которыми он обвил меня, явно не собираясь никуда пускать. И рук, кажется, немного побольше. Эх… Довел, дурак, мужа до ручки. — Райцес ты мой бедовый… Муж тебе достался самый бестолковый… — прошептал, снова зажмурившись. — Толковый… — тихо прошелестел он в ответ. И в этот миг на нас обрушился ливень, гася пламя, густые жаркие клубы пара окутали нас, расходясь во все стороны. А потом сверху с низким рыком упало небо, укрывая крыльями. Разомкнувшись лишь на мгновение, чтобы впустить другое урчащее и рычащее, обвившееся вокруг нас, огладив жарким меховым боком. — Шан! Котяра! Наконец-то! — восторженно воскликнул я и потянулся обнимать и тискать своих родных. Шан перекинулся в нага и обвился вокруг нас, сжимая чешуйчатыми кольцами. Рилайс же остался хвостатым, обтирался боками, громогласно мурчал, лизался и тыкался носом. Льиор тоже оставил все свои конечности, переплетаясь ими, щекоча и будоража. И мне не хватало рук, чтобы обнять их всех сразу, чтобы крепче, чтобы навсегда! И тут меня накрыло. В самом прямом смысле этого слова. Накатило, как снежным валом, как лавиной погребло, закрутило и заплющило. Нет у меня цензурных слов, чтобы описать ту хреномантию, что на меня обрушилась. Словно все поры на коже раскрылись и туда впрыснули муравьев. Только не кусачих, а каких-то ласкучих, щекочущих, чуть покалывающих. А потом они все вспыхнули в один момент и взорвали меня на тыщу крохотных кусочков. И я не помер, а остался жив, ощущая каждый свой кусочек как частичку единого целого. И ощущая всё вокруг этих кусочков, словно через тысячу глаз и ушей. Это было так внезапно, неожиданно и мощно. Словно я был этаким зонтом, который резко, без предупреждения раскрыли. Вроде сложенный занимал мало места, а раскрылся — и накрыл полмира. Утрирую, конечно же, не полмира. Но моя чуйка однозначно вышла за пределы островов. Кажется, я даже видел кораблики в порту, том, что на материке. А ещё я чуял мир намного ярче и полнее, чем полгода назад. Всё живое искрило и переливалось, и под водой, и на земле, словно яркая иллюминация, разукрашенная разноцветными огоньками, те, кто побольше — светились ярче, те, кто поменьше вроде жучков всяких — мерцали светящейся пылью. Я любовался этим светопреставлением, наслаждался, как лучшим подарком. Но ярче и теплее всего сияло вокруг меня. Маленькое солнышко пульсировало чуть в стороне, как раз там, где находилась Купель с нашим малышом. Но совсем рядом, грея и сияя только для меня, светили три моих личных солнца. И меня захлестнуло просто ошеломительное счастье, когда я понял, что это сияют мои мужья. Я протянул руки, погружая их в это ласковое сияние, чувствуя, как меня обнимают следом, как прижимаются теснее, как я прорастаю в них, а они — в меня, как подстраиваются сердца, стуча в унисон, как золотыми нитями тянутся вены, объединяя нас в один организм, одно целое, неделимое. Кайф, какой же это был кайф! Нереальное блаженство! Я растворялся в них, сливался, читал все их мысли и чувства, зная, что и они так же сейчас открыты друг перед другом. И это было… Это было… Непередаваемо. Необъяснимо. Волшебно. Абсолютный восторг. Совершенное счастье. Экстаз… Потихоньку безумие единения отступало, слепившее меня сияние понемногу гасло, пульсация затухала, оставляя меня томительно-выжатого, как после многочасового секс-марафона. Не знаю, честно, сколько времени мы сходили с ума. Не удивился бы, если б неделю куролесили. Шевелиться не хотелось. Совершенно. Гаснущие отголоски оргазма негой плескались в крови, хотелось продлить эти восхитительные минуты. Я чуть повернул голову, щурясь, подставляя щеки под теплый ветер, лениво отмечая, что вернулись обычные звуки и чувства, не как в сердце тайфуна. Потянулся, сладко зевнул. Мне с урчащим смехом растрепали волосы. — Рила-айс… — блаженно выдохнул я, попытавшись пошевелить руками и обняться. — Он самый, — хмыкнул он мне прямо в ухо, и щекочущие мурашки побежали по хребтине. — Соскучился! — наконец-то развернулся я и прижался к его груди. Голой, кстати, груди. Ничего, кроме штанов, на нём не наблюдалось. В то время как я и Шан с Льиором остались в той же одежде, что была на нас до всей этой катавасии. Это что же получается такое непонятное, вроде у меня ощущеньица как после затяжных и разнообразных постельных подвигов с мужьями, а на самом деле мне всё приснилось? Но от дальнейших размышлений меня отвлекли, поцеловав. Я только блаженно прижмурился и пробормотал потом: — Определенно соскучился! Рилайс тихо рассмеялся: — И когда только успел, м? — Да вот успел, представь себе, — довольно фыркнул я и привстал, осматриваясь. Мы лежали, переплетясь руками и ногами, на чем-то непонятном, мягком и упругом, как водный матрас, только мохнатом, словно мох. А вокруг нас — сумрачный туман, то ли рассвет, то ли догорающий закат. Ну да и фиг со временем. У меня были вопросы поважнее. — Льиор, золото моё, ты как? — потянулся к нему. Льиор, уже вернувший привычный нам облик, вскинул голову, вглядываясь в меня тревожно, и крепко прижался. — Всё хорошо, всё закончилось, я в порядке… — А та штука? Я не чую её, — глухо спросил он, немного затравлено озираясь и стремительно молодея на глазах. Я поспешил его успокоить: — Её больше нет, она испарилась. — Куда? — удивленно задрал он бровки. — Не знаю, куда. Но здесь её больше нет и никакого вреда она больше не принесёт! — твёрдо ответил. — А вы вообще о чём? — спросил Рилайс, обнимая Льиора и целуя в висок. Тот улыбнулся, явно успокаиваясь. Во всяком случае, он больше не впадал в детство и замер где-то на тринадцатилетнем возрасте. — А мы с тобой оказывается, родной мой, вообще всё на свете пропустили, отлучившись ненадолго, — невесело усмехнулся Шан. — Невольно начинаю склоняться к мысли привязать их к себе и никуда не отпускать. — Не понял, — нахмурился Рил, глянув на меня. Я развел руками: — Я же обещал всё рассказать! И вообще, Шан, — ткнул в него пальцем, — хочу сказать тебе своё «фи»! Как ты мог подозревать меня, своего любимого мужа, в каких-то преступных наклонностях! — Мой любимый муж внезапно обзавелся невероятными талантами. Такое кого хочешь насторожит, — упрямо мотнул он головой. — Та-ак! Какие такие наклонности? — строго посмотрел на нас Рилайс. — Меня не было всего полдня, когда он успел? И как? Почему я не чувствую в нем ничего странного сейчас? — Давайте уже ближе к дому, — осадил я их. — Безумно хочу в родную кроватку, соскучился за полгода безумно. — Какие еще полгода? Ничего не понимаю! — потряс головой Рилайс. — Пошли домой, — махнул я рукой и начал вставать. Туман немного рассеялся, над головами замерцали высокие звезды. — Льиор, всё хорошо? — спросил, протягивая ему руку. — Да, — смущенно улыбнулся он. — Перепугался… — Ничего, всё позади, — подхватил его на руки, он, и так не самый толстый, сейчас весил не больше птички. — Попросим Шушулу испечь торт, наедимся и завалимся спать. — Хорошо, — кивнул он. — Согласен, — улыбнулся Шан. — Торт — лучшее лекарство от всяческих недомоганий. — У меня такое впечатление, что я что-то пропустил, — проворчал Рилайс. — Не бухти, — хмыкнул я. Настроение у меня было самое замечательное, и даже ворчание любимого мужа казалось лучшей музыкой. — Имей терпение! — Стрельцов! Сука, твою мать! — от вопля Ильи я подпрыгнул на месте. Ну вот совершенно забыл про них. Вернее, не забыл, а думал, что они давным-давно уже дома. А они, оказывается, все ещё тут, на берегу… — Илья? А вы что тут делаете? — удивленно спросил я. — Что? — аж задохнулся он. Видок у них всех, не только у Ильи, был так скажем, помятым. Весьма помятым. Драконы же и вовсе сбледнули с лица, аж в прозелень. Илья же справился с собой и принялся высказывать всё, что обо мне думает. По-русски и от души. В его эпическом спиче цензурными были только предлоги, так что я невольно порадовался, что его никто, кроме меня, не понимает. — Илюх, уймись, прошу! — крикнул я, невольно поморщившись, всё же такой треш после оргазма, пусть и эмоционального — не самое лучшее. — И не надо так орать. Сейчас идем уже к вам, — махнул ему рукой и озадаченно посмотрел на Шана. Потому как не знал, как преодолеть те несколько десятков метров, что отделяли нас от берега. Прилив закончился, если можно так выразиться, и теперь в залив вернулась вода. Немного, по колени, но всё равно не хотелось бы мочиться. И только вокруг нас было нечто вроде круга, удерживающее воду, словно мы в прозрачном бассейне в заливе, только вода не в самом бассейне, а вокруг. То есть мы стояли на дне, на котором вырос офигенский мох, а кольцо прозрачного чего-то удерживало воду. — Может, перелетим? — обернулся я к Шану. — Не знаю, что это вокруг нас, но идти по колено в воде не хочется. — Давай, — кивнул Шан. — Поднимешь Льиора? — Конечно же! — фыркнул я, немного возмущенный тем, что он во мне сомневается. Его же поднял? Поднял! А наш рыжик раза в три полегче дракона будет! — Не фырчи, — щелкнул он меня по носу. — Давай поскорее домой. — Ладно, — вздохнул я, соглашаясь и подхватил ойкнувшего Льиора на руки, предупредив, что обнимать меня сейчас не надо, лучше подождать до дома, а то крыльями могу порезать. — Какими крыльями? — удивленно уставился на меня Рил. — Да все этими же, — пожал я плечами и, повернувшись, приготовился раскрыть крылья. — Кстати, Шан, а круг не упадет, когда я махалки выпущу? Или когда ты обернешься? — Хм… — задумался он. — Скорее да, чем нет. Ладно, сделаем так, — Шан перекинулся в нага и подхватил Рилайса на руки. — Держись, родной.  — Держусь, куда денусь, — хмыкнул он и обнял того за шею. Льиор насупился, он явно тоже хотел обниматься. Я чмокнул его в висок: — Не куксись, я в самом деле не контролирую остроту крыльев и могу отрезать тебе твои замечательные пальчики. Они, конечно же, отрастут, но зачем мучиться лишний раз? — Льиор душераздирающе вздохнул и положил головенку мне на плечо, скрестив руки у себя на груди. — Вот и молодец. — Все готовы? Взлетай! — дал отмашку Шан. Я фыркнул на эти его командирские замашки и довольно улыбнулся: даже это мне в нем нравилось! Я расправил крылья и поспешил взлететь, потому как почти сразу в наш круг хлынула вода. Заметив недоумение в широко распахнутых глазах Рилайса, я лишь вздохнул и поспешил на берег. Через пару минут я опустился на песок, убирая крылья. Льиор поспешил обнять меня, и я прижал его крепче. Следом на берег выполз Шан с ценной ношей. — Ну наконец-то! — всплеснул руками Илах. — Явление Христа народу! — продолжил ерничать по-русски он. — И года не прошло, как соизволили побеспокоиться о нич… — и умолк. Ваерраш молча и без затей обнял его со спины и накрыл ладонью его рот. — Простите его. Он переволновался. Я лишь кивнул. — Не за что прощать. Ваерраш ойкнул и отдернул руку: злобствующий Илах укусил его, не желая успокаиваться. — А перед тобой еще и извиниться надо? Да мы чуть с ума не сошли после того, как едва живы остались после ваших страстных обнимашек! Что, до дома потерпеть не могли?! — Илах, уймись! — рыкнул Ваерраш и, развернув, прижал его лицо к своей груди. На всю эту композицию Шан взирал с малость охреневшим лицом. И я не сразу допер, что он банально не в курсе изменений в личной жизни сына. Это я за полгода успел к этой мысли привыкнуть, сросся, осознал, так сказать. А ведь сам разговор меж ними случился как раз несколько часов назад. — Кхм… — дернул он бровью. — У меня такое чувство, что это я, а не… — он глянул на меня, но не сказал главного, — отсутствовал полгода. — Хватит меня тискать у всех на виду, — прошипел Илах, уперевшись руками в грудь жениха, упрямо не желая успокаиваться. — Скажите лучше, что тут произошло? — спросил подошедший Рилайс. Пока мы тут препирались, он отходил, осматриваясь. — Пожар был? Кругом пепел, и песок спекся в стекло, кроме этого пятачка. — Кто бы нам рассказал, что тут было! — Илах умудрился вывернуться из рук Ваерраша и отскочил от него на пару метров. — То все нормально было, мы домой собирались, как вдруг этот придурок ка-ак заорет! — ткнул он в мою сторону пальцем. — Потом что-то жахнуло, Льиор выть начал, да так, что у меня волосы дыбом встали, пламя полыхнуло во все стороны, так, что даже море закипело, меня едва успели из воды выдернуть, а то так бы и сварился! И вдруг ты с другой стороны взялся! А за тобой — цунами несется! Волна выше скал поднялась! А потом еще дракон твой откуда ни возьмись, как Сивка-Бурка, объявился, а за ним — Рилайс мчится, да так, что земля дрожит и расходится за ним, а туда кипящая вода с ревом льется! А потом вы, мать вашу, счастливая семейка, счастливо встретились и на радостях поджарили всё вокруг! Так что неудивительно, что пожар! Ваерраш снова обнял его, и Илах больше не вырывался, устало положив голову тому на плечо. Шан хмыкнул, переглянулся с нами и повернулся в сторону Ркатиуша как самого старшего, вопросительно задрал бровь. Тот устало улыбнулся и махнул рукой. — Да, так всё и было. Мы с парнями едва успели щит выставить, как поняли, что милашка райцес помеш… Эм, психовать изволил. Как видишь, щиты выдержали. Разве что немного… напряженно было держать его в течение двух часов. — Ёпта! — выдохнул я, понимая, что мы, будучи в самом центре буйства стихий, наслаждались единением, а остальные едва не погибли. И, что самое говенное, я даже не почуял чужой боли, ослепленный собственным удовольствием. Хреновый из меня Хранитель… — Ты еще учишься, — положил мне руку на плечо Шан. — Ой… Вслух сказал? — виновато посмотрел я на друзей. — Кажется, это мне надо просить прощения… — Кажется, нам всем надо перебираться домой, — сказал Шан. — Бросайте тут вещи и садитесь на мою спину. После купальни предлагаю собраться в столовой и все обсудить. — Я помогу восстановиться, залечу ожоги и прочее, — предложил Рилайс. — Было бы замечательно, — закивали парни, соглашаясь. — А когда ты успел остричь волосы и так отощать? — подозрительно уставился на меня Илах. — А вот про это у нас и будет разговор, — кивнул я. — Для вас прошло два часа. Для меня — почти полгода. Надо ли говорить, что до дома мы добрались практически моментально, и что в купальне никто не задержался? После осмотра Рилайсом все собрались в гостиной, куда парни приволокли кучу снеди и гору выпивки. Заесть и запить переживание. Мы с мужьями устроились на одном диване, причем Льиор, уже повзрослевший обратно, так и не отлипал от меня. А я лишь обнимал крепче, потому как прекрасно понимал, что для него произошедшее — не меньший шок, ведь он сперва чуть не потерял меня, а потом умудрился выжечь часть пляжа. Просто чудо, что обошлось без жертв. А наш Льиор никак не убийца. Разговор затянулся до самого рассвета. Я старался как можно подробней рассказать о своих приключениях, мне нечего было перед ними скрывать, да и многое мне могли пояснить только старшие, более опытные люди. Известие о смерти Нилауша они выслушали с каменными лицами. И лишь посочувствовали, что не могли при том присутствовать лично. Про свой звонок Шану, тот самый, я тоже рассказал. Он аж побледнел, когда понял, о чем речь. Ведь он в самом деле подумал тогда о чьей-то злой шутке, потому как именно в тот момент я «воевал» с Льиором у бассейна, он видел это в окно. И хотел даже прилететь в поселок, самолично разобраться со Старейшинами, но дела отвлекли, а потом он выкинул из головы то досадное недоразумение. Я лишь промолчал, вспомнив, что мне тогда пришлось пережить. Шан молча сграбастал меня в охапку и посадил на колени. Рил с Льиором прижались по бокам. Парни отвели глаза. Через пару минут я смог собраться и продолжил рассказ. И про то, как не смог войти в Храм, и про Соахши, и про спасение Шавьеса. Парни, слушая про жизнь бедолаги, лишь скрипели зубами и желали Нилаушу и его подельнику интересного и разнообразного посмертия. И пообещали узнать, есть ли претенденты на тот остров и можно ли оформить его на Шавьеса. После всех ужасов приключения по дороге в Столицу и жизнь в Ликтакире лично мне уже казалась забавной и веселой. И я постарался расписать по-максимуму курьезы и нелепицы, случившиеся с нами. Все с удовольствием отвлеклись от мрачных дум и хохотали, выслушивая очередную байку про наше житье-бытье. Рассказал я и про свадебку, на которой мне посчастливилось побывать. Услыхав о замужестве сестры, Рилайс с криком «Ах она засранка!» вскочил и забегал, порываясь немедленно сообщить родителям. Еле-еле удалось его изловить и угомонить, уговорив тем, что у его родителей сейчас еще ночь, и стоит подождать хотя бы до утра. Покровительству Мастера Таурива Шан весьма удивился. Ведь они, оказывается, раньше числились врагами. Ну, как врагами. В бытность его капитаном они постоянно мерились всем, чем только можно. Нет, не до смерти или еще как-то. Они были одинаково сильны, независимы, и им обоим подобная забава изрядно горячила кровь. Против общей беды они вставали плечом к плечу, а после снова делили море. А потом они повзрослели, их пути разошлись, общих интересов не осталось. Но всё равно вспоминали друг о друге лишь с теплотой. Как говорится, иные враги лучше друзей. Тут был как раз такой случай. Не забыл я и про гражданина секретаря. Ну, а что? Кабы не он, я бы так не психовал! Но Шан меня удивил, пообещав «уважаемому Лулутару» премию за качественное исполнение должностных обязанностей. Я надулся, но Шан щелкнул меня по носу и лишь напомнил, что я слишком изменился внешне, и меня не узнали. Ведь секретарю, кроме всего прочего, были даны недвусмысленные распоряжения пускать нас, его мужей, к нему в любое время дня и ночи. А всех прочих — не беспокоить по пустякам. Так что секретарь сделал все правильно. И нам надо еще подумать, ставить его, да и прочих, в известность о том, кем был господин Сарзис для хозяина, или подождать с визитом, пока я снова не отъемся на харчах Шушулы. Пришлось напомнить, что у меня в Ликтакире теперь дела, и оставить строительство я пока не могу, там не все сделано. Над этим мы решили подумать завтра. А потом мы тупо и неинтересно нажрались. Даже Льиор храбро выпил бокал вина, почти сразу отрубившись, засопев у нас на коленях. Мы же держались до последнего. Пели и пили. И еще пели. И снова пили. Потом перебрались на склон, встречать рассвет. Выпили за новый день. Кажется, парни гудели дальше. Я же свернулся рядом с Льиором, чувствуя спиной жар родных, и с чистой совестью уснул. Всё, я дома. Ура.