Меня тут не ждали? Вам же хуже.

***

И вот этот знаменательный момент настал. Огромная тень накрыла лужайку и дом, изумрудно-зеленый дракон, раза в три больше нашего Шана, сделал последний круг, сбросил два матовых шара-переноски, мягко спружинивших на землю, и осторожно приземлился. Дракон опустил крыло, и первым по нему сошел незнакомый мне темноволосый мужчина, такой же здоровенный, как Шан. Он помог спуститься невысокой, пухленькой, закутанной в серо-зеленый плащ женщине. И не успела она ступить на землю, как на неё практически свалился светловолосый мальчишка лет двенадцати, лихо выпрыгнувший с верхотуры. - Райши! Ты снова за свое! – женщина, извернувшись, залепила ему затрещину. Вернее, попыталась, но мелкий ловко отскочил, спрятавшись за здоровяка. Тот покачал головой, вытащил его из-за своей спины и отеческим шлепком по заднице отправил к матери. - Не балуй, – пробасил глухо. – Веди себя подобающе. Что про нас хозяева подумают? Мальчишка виновато вздохнул, покосился на нас, поправил сбившуюся рубаху и выпрямился, нацепив на лицо маску воспитанного ребенка. Если я правильно понял, то это и была семья моего наставника. Правда, его самого почему-то не было, но этот факт меня нисколько не расстроил. Жена у Луакцоля оказалась вовсе не роковой красоткой вроде матери Рилайса, а самой обычной женщиной, ростом чуть ниже меня и весьма фигуристой, даже излишне фигуристой в некоторых местах, на мой вкус. Она была смуглой, как индианка, с длинными черными волосами, переплетенными в замысловатую прическу. И голубоглазой. Смотрелось это очень впечатляюще. Дорожный плащ, в который она запахнулась, был явно с чужого плеча, потому как пояс съехал на бедра. Но в общем и целом, мне понравилась. Мужчина был очень высоким и очень крупным. Наверное, как отец Шана. И от него веяло какой-то основательностью, спокойствием. Словно перед нами стоял не человек, а несокрушимая скала. Хотя, наверное, именно таким и должен быть муж у моего вздорного наставника, чтобы терпеть все его выкидоны. В отличие от женщины, он был светлокожим, с короткими темно-русыми волосами. Наверное, встреть я его на Земле, и не отличил бы от соотечественника. Разве что позавидовал бы росту и ширине плеч. А малец мне понравился сразу. Светлые лохмы, голубые мамины глаза, ехидная улыбка - самый что ни есть хулиганистый хулиган, у которого на уме лишь баловство и озорство. Да, под строгим родительским взором он старательно пытался казаться паинькой. Но озорные глаза выдавали его с головой. Вот один в один наш Льиор, что шалость задумал. Ой, кажется, споются эти товарищи, как пить дать, споются! Дракон, убедившись, что все спустились, сделал шаг от нас, вскинул крылья и перекинулся, превращаясь в знакомого мне Луакцоля. Я ошарашенно выпучил глаза, совершенно не ожидая подобного: ещё бы, ведь мой наставник был весьма мелкий по меркам Вессы, и я наивно предполагал, что его дракон тоже будет небольшим, а на деле вышло, что Луакцоль-дракон – просто гора летающая. - Ну, добрый день, что ли! – махнул Луакцоль рукой, ухмыляясь, и шутовски поклонился. Его муж неодобрительно прищурился, дернул щекой, но ничего не сказал, только вздохнул. Жена погладила здоровяка по плечу и улыбнулась, подбадривая. Меж тем Луакцоль, заметив за нашими спинами стоящих в тени дерева драконов, прибывших ранее, расплылся в ехидной улыбочке и распахнул руки: – Да видят Боги, день сегодня и в самом деле добрый! Ноци! Мальчик мой! Дай тебя обниму! И этот… Этот дракон, который мой наставник, живо подскочил к Ноциетлю, сграбастал в охапку и потискал за щеку, как маленького. Учитывая, что он был здоровяку по плечо, выглядело это забавно. Правда, Ноциетлю, кажется, было совершенно не до смеха. - Цоли, ну будет тебе дурачиться, – мягко пожурила жена Луакцоля и, чуть тронув за плечо, отстранила его от замученного Ноциетля. – Дай тоже поцелую. Светлого неба тебе, мальчик, – она с улыбкой чмокнула его в лоб и отпустила, снова повернувшись к мужу. – Познакомь нас с хозяевами, хороший мой. - Конечно, звездочка моя! – просто расцвел Луакцоль, нежно обнимая жену и глядя на неё влюбленным взглядом. – С Ноци мы поздоровались, Ванхурра, думаю, ты знаешь, – она кивнула. – Его мужья – Рилайс, Ниэл и Льиор, – мы вежливо склонили головы. – Этот синеглазый бестолочь и есть мой ученик. Я гневно вскинулся и уже открыл рот, чтобы высказаться, как меня прервали. - Цоли! – женщина возмущенно шлепнула Луакцоля по руке. – Не наговаривай на мальчика. С такими умными глазками он никак не может быть бестолочью, – улыбнулась она мне, я благодарно кивнул. - Наговоришь на него, – проворчал наставник и, развернувшись к Шану, продолжил с важным видом: – Уж представь нам друга своего, уважаемый Ванхурр. - Непременно, уважаемый Луакцоль. Ркатиуш цха Нурриш, сын Тариорра, – Шан сжал плечо друга. Тот, сверкнув лысиной, вежливо поклонился. - Вот и славно! – ухмыльнулся Луакцоль. – Позвольте и мне познакомить вас с моей семьей. Муаишша, звезда моя ненаглядная, хранительница сердца моего, – женщина ласково улыбнулась и склонила голову. – Верзила мой, Тердикас! Грозный и ужасный защитник и кормилец семьи, – обозначенный покачал головой и тоже поклонился. – Ну и последыш наш, счастье и несчастье в одном лице, Раишекас, – мальчишка сделал невинную мордочку, сложил ручки и поклонился, подражая взрослым. - Приятно познакомиться, – невпопад ответили мы. - Прошу в дом, – Рилайс приглашающе махнул рукой. – Вы, должно быть, голодны. Или же желаете освежиться с дороги? Комнаты готовы. - Мы с Райши немного передохнем, благодарю, – Муаишша с мягкой улыбкой подтолкнула сына вперед. – А мужчины пока разберут наши вещи. Думаю, через полчаса можно будет поужинать, – улыбнулась она нам. – Это не сильно выбивается из ваших планов? - Что вы! – не сдержал улыбки Рилайс. – Мы так и планировали, не переживайте. - Вот и славно, – потрепала мальчишку по светлой голове. – Ты же проводишь нас? – с улыбкой обратилась к Рилу. - Конечно же, – встрепенулся он и, извиняюще глянув на нас, ушел в дом. - Вам помочь с багажом? – вежливо поинтересовался Шан. - А? – очнулся Луакцоль. – А, нет, – он щелкнул пальцами, и шары пошли рябью и стекли вниз, показывая нутро - два здоровенных баула. – Вернее, да. Видишь же, сколько барахла притащили. В левом, – он махнул рукой, – неариссе, его надо в подвал. - Хорошо, – кивнул Шан. – Пойдемте, покажу. А вы пока занесете второй ящик в дом? – попросил он друзей. - Конечно же, иди, – махнул рукой Ркатиуш. – Кцель, отомри! – пихнул друга в плечо. – Пошли, родственнику поможешь. Драконы разошлись, унося каждый свой ящик. Я же, недолго сомневаясь, подхватил Льиора за руку и пошел на кухню. Полчаса нам только-только хватит всё разогреть и на стол подать. Одно дело – нас четверых накормить, другое – в своём доме гостей принимать. Если мы для себя не заморачивались выбором посуды и столовых приборов, то для них Рилайс достал несколько комплектов посуды. Шан, глядя на выставленные аккуратными рядочками в шкафу тарелки и чашки, горестно повздыхал, но ничего не сказал, лишь задумчиво подбородок почесал. Но тут я поддерживал Рилайса – всё должно быть на уровне, чай у нас не междусобойчик намечается. Вона, завтра еще целая толпа наедет. И не абы кто, а прислуга. Так что… Уж раз назвались господами, так надо соответствовать. Когда я уже заканчивал разогревать ужин, на кухню заглянул Рилайс. К слову, Льиор на месте не усидел и убежал куда-то, так что посудой я гремел в гордом одиночестве и свидетелей моего подвига не было. - Ой, ты уже всё сделал, – Рил удивленно распахнул глаза. - Ну уж не совсем я бестолковый, – подмигнул ему. – Тут ума большого не надо, чтобы в духовке огонь зажечь и ужин разогреть. - Растешь на глазах, – рассмеялся он. - Спасибо на добром слове, – усмехнулся. – Ты Льиора не видел? Он куда-то убежал, а я от плиты побоялся отходить. - Его Муаишша пленила, – хохотнул он, доставая тарелки из шкафа. - В смысле? – не понял я. - В том самом! – заговорщически прошептал он, поставив тарелки на стол и наклоняясь ко мне. – Кажется, наш рыжик нашел свою музу! - Да ты что! – также в ответ зашептал я, склонившись над столом с другой стороны. – Так она же замужем! - Ну, так и он несвободен, – ухмыльнулся Рил, выпрямляясь. – Но сердцу-то не прикажешь! – развел руками, хитро улыбаясь. Я невольно нахмурился. Что-то такое зашкреблось в груди подозрительное. - М-м… Я бы не сказал, что она такая вся из себя красавица, – осторожно заметил. - Ты не прав, – качнул головой. – Она очень красива. Просто ты не успел её разглядеть. Да и не мудрено, в походном-то платье и плаще с мужниного плеча. Так что неудивительно, что наш рыжик впечатлился. - И ты? – спросил как можно небрежнее. Спорить о её красоте я не стал. Как известно, на вкус и цвет… - Нет, – качнул Рил головой. – Меня сложно впечатлить пышной грудью. - Ну-ну, – скептически качнул головой. Кажется, мне тоже пора ревновать? И к кому? К чужой жене?! Рилайс, заметив мою реакцию, расхохотался. - Уж не ревнуешь ли ты? Да ладно тебе! Мне же никто, кроме вас, чуда мои, не надобен! А наше солнышко только для тебя светит, тебе ли не знать, а мы лишь по счастливой случайности рядышком оказались. - Пф, скажешь тоже! – фыркнул я, успокаиваясь. – Льиор всех обожает, ты же знаешь. - Знаю, – улыбнулся он. – Теперь так и есть. Но сперва, вспомни-ка, он тебя выбрал. - Всё, проехали, – отмахнулся я от смущающей и неприятной для меня темы. - Куда? – нахмурился Рил. – Ох, опять твои словечки! – закатил он глаза. – Кажется, мне тоже пора составлять словарь. - Какой? – удивился я. - Что значит «какой»? – вскинул он насмешливо подбородок. – Мужниных выражений, какой же ещё! - Вот ты зараза! – рассмеялся я и кинул в него ложкой. Ложку Рил перехватил и погрозил мне пальцем. - Но-но-но! Не баловать! – и расплылся в ехиднейшей улыбке, подмигнув. – До вечера своё баловство припаси! - Всенепременно! – промурлыкал, облизнувшись. И сам не заметил, в какой момент очутился у него на коленях, целуясь взасос. - Кхм… – первым пришел в себя Рил, принюхался. – Ах, задери тебя терсур! – вскочил на ноги и, посадив меня на стол, кинулся к плите. - Ёптить! – подорвался следом, заглядывая через плечо. – Что там? Всё ужасно? - Ну-у… – Рилайс задумчиво развернулся ко мне, держа в руках закрытую прозрачной крышкой сковороду. Открывать её он не спешил. А судя по тому, как там всё почернело, и не надо было. Ибо задохнемся. И так запашок присутствовал. – Ужасно. - Кошма-а-ар… – поморщился я. – Так, неси этот ужас подальше и топи в фонтане. - А ты открывай окна! – крикнул Рил, выбегая с кухни. - Открываю, – горестно вздохнул я, понимая, что ужин медленно, но верно накрывается медным тазом. - Кажется тут нужна моя помощь? – негромкий мягкий голос застал меня на подоконнике, куда я залез, чтобы открыть верхнюю створку. - Ой! – от неожиданности я чуть не свалился – М… Муаишша? – я поспешно спустился на пол и, распахнув пошире окна, развернулся к ней. Женщина стояла в дверях и с легкой доброй насмешкой разглядывала кухню. – Не стоит, что вы! – замахал руками. – Вы наша гостья, отдыхайте. А мы с Рилайсом сейчас что-нибудь придумаем. - Дурашка, ну сколько можно отдыхать? – она с деловым видом оттеснила меня от плиты, куда я метнулся, пытаясь заново разжечь огонь. – Ступай, мальчик. Неси окорок, чую, он у вас в том закутке, – она махнула рукой в сторону холодильника, притулившегося в углу и, взмахнув рукой, разожгла плиту. Я поспешил исполнить требуемое. – Молодец. Корзину с тофаинкой сюда тащи и норташков прихвати. Вернувшийся на кухню Рилайс, видя мои затруднения, показал, чего она хочет, и помог достать из кладовой небольшую корзину с клубнями, похожими на желтую картошку, кинув туда еще пару ярко-красных кочанов. - Вот замечательно! – улыбнулась Муаишша, благодарно глянув на нас и на секунду прекратив нарезать на небольшие куски копченый окорок. – Сейчас и Льиор с Райши нам помогут, и мы живенько всё приготовим. Льиор, притаившийся было за дверью, восторженно вздохнул и, не сводя с женщины сияющих глаз, взял в руки ножик и первый попавшийся клубень. - Э-э-э… – почесал я скулу, прекрасно зная, что именно останется после ручонок Льиора. В прошлый раз он сломал лезвие. - Госпожа, овощи уже почищены и приготовлены, – Рилайс ловко вытащил нож из рук нашего умельца. – Я позволил себе запечь раккаши с зеленью. Жаль, что жаркое испорчено, но я думал приготовить рагу. - Да, у тебя, мой мальчик, замечательно получилось, – похвалила она. – И ты просто читаешь мои мысли! Но, прошу, дай мне поколдовать на вашей замечательной кухне. С нашим неугомонным я и забыла, когда готовила в удовольствие. - Конечно же, – склонил он голову. – Но, думаю, мы с Ниэлом справимся вдвоем. А Льиор с вашим сыном, если что, на подхвате будут. - Вот и славно, – улыбнулась она. А я понял, что не ревную больше. Муаишши была очень женственной, мягкой и доброй, какой-то очень домашней, двигалась плавно и неспешно, словно плыла. И ещё понял, что Рилайс был прав. Она и в самом деле была красавицей. Да, полноватой, но это её ничуть не портило, наоборот, она с таким величием и достоинством несла себя, гордо расправив плечи, что невольно хотелось восхищаться. Полчаса пролетели, как один миг. В отведенное время мы не уложились, но драконы, занятые багажом, ещё не вернулись. Рагу, бесподобно пахнущее, подходило на небольшом огне, тарелки-вилки разложены по местам, запеканка ждала своего часа, а мы, удобно устроившись за столом, трепались за жизнь. Оказалось, что Муаишша – тоже дракон, только водный, посему летать она не умеет, ей чуть больше двух тысяч лет, и почти столько же она замужем за Луакцолем. Муаишша со смехом рассказывала, как она, мелкая соплюшка, не справившая и первого совершеннолетия, убежала из дома, услышав зов. И как долго Луакцоль, уже взрослый пятисотлетний дракон, ждал, пока его суженая вырастет. Тердикас тоже сам пришел. Но он не слышал зова, потому как бурруар, медведь то есть, а просто по миру путешествовал. И в одной из таверн пересёкся с будущим мужем, заливающим печаль от ссоры с любимой женой. В общем, мириться Луакцоль пришел с подмогой. После того примирения было сломано две сковороды, стол и кровать, а через некоторое время родился первенец Вуатуш, славный медвежонок, весь в папочку. Луакцоль недолго горевал, что не его сынишка оказался первым, и живо сделал любимой жене дочку. Ну а потом как-то так вышло, что и мужья Искрами обзавелись. Только после соединения с Тердикасом им стало понятно, отчего же прежде Боги не давали им детишек – оказывается, надо было отыскать третьего Истинного, а они, забыв в суете обо всем, не обращались за помощью к Богам. С тех пор много времени утекло, дети своими семьями обзавелись, разлетелись-разбрелись по миру. И потому рождение младшего было праздником. Хоть и хулиган у них получился, каких прежде не было. Ну что с него взять – весь в папочку. Муаишша с такой любовью рассказывала о своих мужчинах, семье, детях, что я не мог не улыбаться. Как и не мог сдержать восхищения, разделяя чувства моих мужчин. Она была настоящей матерью - доброй, любящей, ироничной, снисходительно принимающей шалости детей, вместе с тем строгой и справедливой. А какой у неё был голос! Глубокий, мелодичный, очень красивый. Наверное, другая и не смогла бы так долго удерживать подле себя Луакцоля, ведь я более чем был уверен, что и две тысячи лет назад он был таким же упрямым, вздорным и несносным. - Все тайны выболтала, женщина? – Луакцоль, грозно хмуря брови, встал в дверях. - Нет ещё, светоч мой, – с легкой, немного покровительственной улыбкой обернулась она к мужу, сложила руки на коленях. – Вот как раз собиралась поведать о том, как мы прошлое лето к твоим родителям летали. Райши, до сих пор тихонько сидевший под боком матери, захихикал, хитренько поглядывая на отца. Луакцоль всплеснул руками, в один миг из грозного отца семейства превращаясь в нашкодившего, проштрафившегося мужа. - Звезда моя, не шути так! Я ж тот ужас забыть пытаюсь, а ты все тайны мои из сундука на белый свет повытаскивала, народ смешить! - Ну, как скажешь, хороший мой, – сжалилась она, протягивая мужу руки. Тот взял их в ладони и трепетно поцеловал. - Спасительница моя, – улыбнулся он. А я сидел и тихонько офигевал, глядя на них. Мой вздорный и упрямый наставник с такой бесконечной нежностью и любовью смотрел на жену, что я поневоле почувствовал себя лишним на кухне. Более того, казалось, что он даже светился, таким одухотворенным стало его лицо. Честно говоря, мне было жутко непривычно видеть наставника таким. - Что тут у вас? – тихонько шепнул на ухо Шан, неслышно присевший рядом со мной. - Да так, болтаем, – шепнул в ответ, переплетая наши пальцы. - М-м, ясно, – хитро улыбнулся он. Наставник с женой ворковали о чем-то своем, Райши скучающе смотрел в окно, Рилайс вышел куда-то, а Льиор, раскрыв рот, наблюдал за голубками. – И как тебе Муаишша? - Такая славная! – громко прошептал. – Ты представляешь, она с моим наставником замужем уже целых две тысячи лет! И она тоже дракон! Только водный! – от переизбытка эмоций сжал ему руку. – А Тердикас – медведь! Ну, бурруар то есть. И он с ними больше тысячи лет! С ума сойти! Это сколько же времени прошло, а они всё вместе! - Ну так с любимыми время летит незаметно, – с легкой насмешкой в голосе ответила Муаишша. Я невольно смутился: ведь не заметил даже, как вслух начал говорить, а не шептаться с Шаном. - Вы правы, конечно же, – склонил голову Шан, пряча улыбку. Я сердито пихнул его в бок. А вот нефиг надо мной потешаться! - А вы уже все закончили, да? Ну, к ритуалу? – перевел я разговор. - Да, твои мужья на удивление грамотно провели подготовку, – ответил Луакцоль, а я удивленно задрал бровь: неужели он снизошёл до похвалы? Не иначе, на него так близость жены влияет. – Так что после ужина, как только покажутся первые звезды, начнем. - Оу, ясно… А мне можно будет посмотреть? – рискнул полюбопытствовать я. - Не только смотреть, но и участвовать, – подмигнул мне Рилайс, занося в кухню небольшую плетеную корзинку с фруктами. - Да, Рилайс прав, – поддакнул наставник. – Ты друг его, ты его привел, тебе и звать его. Прочих он может и не услышать. - Понятно, – покивал. – Спасибо. Если честно, мне не терпится уже Илью увидеть. - Ну, ты не спеши, – усмехнулся Шан. – Сам ритуал не слишком сложный для тебя, но после твой друг пару дней точно проспит. Наконец вернулись остальные, неспешно рассаживаясь. За большим столом места хватило всем. Про испорченное мясо никто и не вспомнил, до того вкусным и сытным оказалось мясное рагу, что Муаишша за пять минут настрогала, и запеченные овощи с сыром, приготовленные Рилайсом, пошли просто на ура. Первые скованность и настороженность прошли, тем более, большинство было знакомо друг с другом, и ужин пролетел в спокойной и доброжелательной атмосфере. Честно говоря, я боялся, что Луакцоль снова начнет язвить или играть в аристократа, но в присутствии семьи он вёл себя прилично, и к концу ужина я поймал себя на том, что начинаю воспринимать его как самого обычного парня. После ужина мы разделились. Муаишша пожелала расспросить Ноциэтля о житье-бытье, об общих знакомых, прихватив за компанию Тердикаса с сыном и Ркатиуша, Льиор сам ушел за ней, как привязанный. Я же, нервничая и дергаясь, с силой сжимая в кармане камушек с душой Ильи, спустился в подвал вслед за Луакцолем, Шаном и Рилайсом. До сегодняшнего вечера я в подвале еще не был. Не потому, что не интересно, нет, ещё как интересно! Просто Шан, опасаясь за нашу с Льиором безопасность, просил без него туда не спускаться, самолично там наводил порядок. И сейчас я смотрел во все глаза. Подвал был внушительным. Подвал, как и вход в него, располагался под хозяйственным крылом здания и уходил куда-то в сторону таким образом, что над ним отсутствовали жилые помещения. Толстые стены просторного коридора были выложены крупными кусками светлого камня, что в достатке валялся под ногами в горах, и отполированы до блеска, на полу же лежали плотно пригнанные друг к другу плиты из темного, шершавого камня с голубоватыми прожилками. Под потолком неярко светили желтоватые светляки, небольшой сквозняк шевелил волосы. Вопреки моим опасениям, в подвале было чисто, сухо и достаточно светло. Через равное расстояние шли массивные двери темного отполированного дерева, ведущие в такие же просторные комнаты, пустующие сейчас. В паре комнат, мимо которых мы проходили, я заметил стеллажи, такие же, как в сокровищнице, сиротливо поблескивающие начищенными полками. Нужная нам комната была седьмой по счету и, если я правильно сориентировался, была уже под садом. В отличие от всех прочих, увиденных мною, она была темной, то есть стены, пол и потолок были из темного, почти черного камня без всяких вкраплений. По периметру где-то на уровне чуть повыше моей головы шла какая-то белоснежная, кажущаяся светящейся надпись, ограниченная сверху и снизу линиями. Правда, написано было не лиданскими кружевными закорючками, а какой-то клинописью, словно птичьи отпечатки. На полу прямо в камне было вырезано несколько кругов, треугольников и ромбов, в странном порядке наложенных друг на друга. На потолке – то же самое, в зеркальном отображении. В центре этой композиции – черный прямоугольный камень, стороны которого были расписаны такой же клинописью, просто вылитый алтарь. А на камне лежал обнаженный, с ног до головы расписанный закорючками-палочками неариссе, только узкая полоса ткани прикрывала низ живота и пах. Я отчего-то в первый момент не воспринял его как живого. Казалось,что это статуя, настолько искусно выполненная мастером, что кажется, вот-вот встанет и пойдет. Просто статуя, спрятанная в странном тёмном доме. И только подойдя ближе, мне удалось избавиться от наваждения. Неариссе дышал, неглубоко, нечасто, но дышал. Он был еще тоньше, чем на картинке, и казался каким-то хрупким, беззащитным, хотя Рилайс говорил, что змея сломить практически невозможно, будет гнуться, но не ломаться. Ну вот, передо мной образец того, что будет, когда неариссе сломается. - А он красивый… – задумчиво пробормотал я, рассматривая тонкие черты лица, четко очерченные губы, пусть и тонковатые, на мой вкус, немного раскосый разрез глаз. На картинке живой ещё неариссе выглядел весьма опасно, и внешнюю красоту оценить было практически невозможно. - Да, согласен, – негромко сказал Шан, подходя ближе, и с улыбкой добавил: – Думаю, твой друг в полной мере оценит свой выбор и останется довольным. - Хватит болтать! – шикнул на нас Луакцоль и скомандовал: – Ниэл, иди сюда, вставай в изголовье. Ванхурр, Рилайс, забыли, где ваши места? Давайте быстрее. Солнце уже почти село. Неужели не чувствуешь? - Чувствую, не беспокойтесь, – спокойно ответил Шан, заходя с левого бока. Рилайс встал справа, наставник – в ногах. Я же, тиская влажными ладонями камушек, пошел к изголовью. От переживаний чуть не упал, но вовремя схватился за Рила. - Осторожней! – ободряюще шепнул мне. – Не переживай, тут нет ничего сложного для тебя. Тебе его надо будет просто позвать. Остальное сделаем мы. - Наговорились? - сжал губы наставник. Я виновато кивнул. - Так, Ниэл, слушай внимательно, – строго глянул на меня Луакцоль. – По моему сигналу ты кладешь камень у самой маковки неариссе, – он похлопал себя по макушке. – Ты понял? Не на лоб, а на стол, у головы. И начинай звать его. Но не вслух, избави нас Матушка, а про себя. - Понял, – покивал я. – А какой сигнал? - Я указательным пальцем стукну по столу, – наставник показал, как. – Затем я начну читать Призыв, твои мужья дадут мне сил, – я озадаченно уставился на него. – Чего зыркаешь? – прищурился Луакцоль. – Не переживай, после ваших кувырканий они сейчас заполнены под горлышко, сил хватит на три таких ритуала. - Н-да? – подозрительно их осмотрел. Ничего нового не увидел. – Ну ладно. - Недоверчивый какой! – фыркнул Луакцоль. – Слушай дальше. Через минут пять я стукну два раза, – он постучал по столу. – Ты положишь камень неариссе на лоб. Не переживай, он не скатится. Про себя продолжаешь звать своего друга. Через еще минут десять я постучу три раза, и ты переложишь его на грудь. Также продолжаешь звать. Затем слушай мой голос. Следи за мной. Я буду говорить всё громче, и когда я воскликну «Приди!» и подниму над неариссе руки, ты громко трижды позовешь друга по имени и положишь руки ему на плечи. Как, кстати, по вашему "приди"? - Pridi, - четко ответил. - Понятно, - он пару раз повторил новое для себя слово. - Вот, в общем, и всё. Полчаса – и мы свободны. Ясно тебе? - Ага, – кивнул я. - Всё будет хорошо, – улыбнулся Шан. – Нам хватит сил, Луакцоль проведет по пути, а ты будешь звать. Уж мы-то знаем, какой звонкий у тебя голосок, – он многозначительно подмигнул. Я невольно смутился. Но от его слов беспокойство куда-то испарилось, оставляя только уверенность в том, что все пройдет как надо. И совсем скоро я обниму своего несносного друга. И ничего, что он, кажется, будет выше меня. Главное, будет жить. Некоторое время мы стояли молча, что-то выжидая. Вернее, это я стоял столбом, бестолково озираясь по сторонам, начиная чувствовать себя глупо, а мужчины замерли в весьма напряженных позах, к чему-то прислушиваясь. Кажется, они что-то делали, но я упорно не видел и не понимал ни черта. Вот Луакцоль начал что-то шептать. Я не мог расслышать, как ни пытался, только видел, как шевелятся его губы. И вдруг надписи на стенах засветились. Сначала еле-еле, затем всё ярче и ярче. Следом засветились надписи на каменной глыбе, затем вспыхнули надписи на теле неариссе. Камень в моей руке нагрелся. Наставник шептал всё громче, постепенно повышая голос. Куда-то всё ушло, стены, пол, потолок, остались лишь светящиеся надписи, висящие в воздухе и пульсирующие, каменный алтарь с телом, я и наставник, даже мужья мои ушли куда-то в тень. Это было так странно, красиво и завораживающе, что я засмотрелся и едва не упустил момент, когда Луакцоль стукнул по столу, не прекращая шептать. Я поспешил положить камень у изголовья. Коснувшись волос, он вспыхнул, но потом его сияние поутихло. «Илья! – позвал его про себя, как и говорил Луакцоль. – Илюха! Ау-у! Илья! Просыпайся! Иди ко мне! Хватит дрыхнуть, как сурок! Ты же так хотел попасть в новый мир! Ну так просыпайся скорее, он ждет тебя! Илюха, братан, иди скорее!» Я совершенно потерял счет времени. Как завороженный стоял и смотрел, не прекращая про себя звать Илью, рассказывая ему, что вижу, про наш сад, дом, о том, как мы летали над морем, и снова окликая его по имени. Надписи на стенах сияли ярко, те, что на столе – переливались, то почти затухая, то разгораясь снова, те, что на теле – медленно, практически незаметно, что светились всё ярче и ярче, я бы и не обратил внимание, если бы через некоторое время надписи на голове не стали светиться сильнее, чем надписи на ногах. Повинуясь знаку Луакцоля, переложил горячий камушек тому на лоб. Да, наставник говорил, что он подаст сигнал через пять минут, но мне же показалось, что прошёл час. Стоило камню коснуться лба, как вспыхнули, разгораясь ярче, надписи на плечах и груди. Луакцоль чуть повысил голос. Из тени словно выступили мои мужчины, кладя руки на стол. Луакцоль постучал трижды, и я поспешил переложить камень. Он оказался неожиданно обжигающим, и я едва не выронил его. Но он сам, как намагниченный, притянулся к груди. И вспыхнул, как маленькое солнышко. Следом нестерпимо загорелись надписи на всем теле. Я хотел зажмуриться, но не получалось. От яркого света уже слезились глаза, а я все никак не мог отвести взгляд, не прекращая звать друга, уже ругая его за медлительность и нерасторопность, обещая показать ему все чудеса этого мира, познакомить со своими друзьями, свозить в гости к родственникам. - Приди! – громко крикнул Луакцоль, простерев над телом руки, засиявшие зеленоватым светом. - Илья! Илья! Илья-а! – заорал я что было мочи и положил руки тому на плечи, как и было говорено. Камень полыхнул светом и жаром, опаляя лицо и кисти рук. Но не успел я их одернуть, как всё потухло. Потихоньку стали затухать надписи на стенах и столе. На теле же не осталось ни одной надписи, словно их выжгло тем нестерпимым светом. И камень на груди исчез, не осталось даже пыли. Луакцоль отступил на шаг назад. Следом шагнули мои мужчины. Я одернул руки и тоже шагнул назад. - Э… Получилось? – рискнул подать голос через минуту тишины. - Что? – очнулся Луакцоль и, потерев лицо ладонями, громко выдохнул: – Да, всё закончилось. - Да? – настороженно оглядел тело неариссе. – А что же не шевелится? - Он спит. Через пару дней проснется твой друг, не бойся. - Понятно, – кивнул я, не в силах оторвать взгляда от лежащего тела. Это теперь Илья. Раз Луакцоль говорит, что всё получилось, то теперь на алтаре спит не какой-то посторонний чувак, а Илья. С каждой минутой усталость накатывала всё сильнее, ноги стали, как ватные, в ушах немного шумело. Хотя, в общем-то, я ничего и не делал, только рядом постоял… - Ну же, всё хорошо, – приобнял меня Шан. - Да, хорошо, – через силу улыбнулся, глянув на него снизу вверх. – Я привыкну… – вздохнул. – Главное, что он жив. - Пойдем, – Рил качнул головой в сторону выхода. - Пошли-пошли, – Шан чуть подтолкнул меня, продолжая обнимать. – День был сумасшедший, мы все устали, так что пораньше спать ляжем. - Ага, – разлепил губы и, бросив прощальный взгляд на нового Илью, позволил мужу вывести себя, радуясь, что есть ещё силы ноги переставлять. В гостиной же, пока нас не было, гости, и наш рыжик в том числе, развлекались игрой в какую-то карточную игру. Даже Муаишша азартно сверкала глазами и, закусив губу, внимательно следила за баталией, прижимая к пышной груди сложенные веером карты. - Я в спальню, хорошо? – вопросительно глянул на своих мужчин. - Конечно же, иди, – Рил с улыбкой коснулся пальцем моей скулы. - Мы сейчас придем. Убедимся, что гости размещены, и придем, – чуть сжал мне руку Шан, ободряя. - Постараюсь не уснуть, – сонно промямлил. – Пожелайте всем спокойной ночи от меня. Спать хотелось всё сильнее, и я, кое-как перебирая ногами, добрался-таки до спальни. В полумраке спальни я прошлепал до кровати, скидывая с себя вещи прямо на ходу, и упал лицом вниз, раскинув руки в стороны. Я думал, что отрублюсь, только коснувшись головой подушки, но сон не шел. И потому я лежал с закрытыми глазами и слушал. В гостиной недолго пошумели, что-то двигая, наверное, возвращали стол и кресла на место. Потихоньку все разошлись, негромко хлопали двери соседних спален, кто-то из гостей вышел в сад, капризно хныкал Райши, не желая спать. Усталость потихоньку отпускала, стало намного легче дышать, и я перевернулся на спину, принялся разглядывать тени, танцующие в светлом квадрате окна на стене. Скрипнула дверь, по полу мазнула полоса света из коридора. - Ниэл? Ты уже спишь? – громко зашептал Льиор, забираясь на кровать с ногами. - Нет, – улыбнулся, протягивая ему руки. – Переволновался, думал, что устал, а теперь успокоился. И отдохнул. - А-а-а, ясно, – Льиор плюхнулся на живот, но не смог лежать смирно, тут же приподнялся на локтях, заглядывая мне в лицо. – У вас получилось, да? Илиль проснется теперь, да? А когда? Скоро? Пусть скорее просыпается. Он такой хороший, хоть и смотрел на меня странно, словно съесть хотел. Хотя он так и на Шана смотрел. И даже на котика нашего. Он всегда такой голодный? Ну, по мужчинам голодный! Тогда надо будет ему мужа найти. Только не знаю, какого, наверное, сильного, как… – затарахтел Льиор, возбужденно сверкая глазами. - Стоп-стоп-стоп! – пальцами коснулся его рта, прекращая словоизвержение – Да, всё получилось. Да, он проснется, через два дня, если верить Луакцолю. Ничего он не голодный, не выдумывай, и уж тем более по мужикам. Он всё больше девчонками увлекался. Хотя не спорю, такие красавчики, каких я отхватил, не могут не нравиться! – подмигнул нашему балаболу. Льиор расплылся в довольной улыбке, зажмурившись. – А почему «Илиль»? Илья. Его имя – Илья. - Э-эм… – Льиор покусал губу. – Ну да, Илиль. - Илья, – повторил я имя друга. - Ну, какой ты зануда, – надулся рыжий. – Не получается у меня. Илиа, – задумчиво протянул и поморщился. – Не-а, мне не нравится. Илиль – намного лучше. - Лей, малыш мой, не буду спорить, – поцеловал его пальчики. – Да, Рил говорил, что у Ильи могут возникнуть те же сложности и он не сможет произнести свое имя. Но называться ему Илилем или же кем-то ещё – решать только ему. Хотя «Илиль» - здорово звучит. Так звонко. Илюхе подходит. Очень даже. - Или-ухе, – протянул Льиор, ехидно улыбаясь. – А что, мне так тоже нравится! Я рассмеялся, прижимая его к себе. - Всё, хватит экспериментов! Пусть он сам выбирает, как назваться. Вот проснется – и будем заново знакомиться. - Будем! – важно кивнул. – Надо же понять, какого мужа ему подобрать. - Льиор, ну какой такой муж! – закатил глаза. - Ну, большой, наверное, – задумчиво почесал нос. И злорадно добавил: – Чтобы не пялился на Шана. Я-то потерплю. Но на Шана облизываться не дам! Я невольно рассмеялся. - Что за веселье? – поинтересовался Рилайс, заходя в спальню. - И чего в темноте? – спросил Шан, проходя следом и озираясь. - А подумать? – передразнил я Шана. Тот хохотнул и покачал головой. - Зараза! – усмехнулся он. - Любимая? - А подумать? – присел на край кровати. - Хватит уже дурачиться, – проворчал Рил, стягивая с Шана жакет. – Спать хочу, просто сил никаких нет терпеть. А вы тут покатушки устроили. - Не бурчи, – Шан опрокинул его себе на колени и поцеловал. – Ну-ка, оголите этого ворчуна, – подмигнул нам. Ну а нас просить два раза не надо. И через минуту мученически вздыхающий Рилайс был разоблачен, уложен на спину и укутан в покрывало по самую шею. - Так лучше? – спросил я, подкатываясь к нему под бочок, правда, поверх покрывала. - Да вы издеваетесь! – прошипел он, елозя. – Мне же и не пошевелиться теперь! Спеленали меня, как пшесс дитенка! - Ни-ни! – поправил Льиор любовно покрывало. – Спать-спать-спать! - Баю-баюшки-баю, котик наш люби-имый! – протянул я заботливо, старательно сдерживая смех. - Изверги! – вздохнул Рил и сердито глянул на Шана. – И ты с ними за компанию, бандитище. Нет, чтобы приструнить хулиганов! - Ты такой милый, мой котик, когда сердишься, – умилился Шан и поцеловал его в лоб. Дернулся в сторону, уходя от острых зубок нашего кошачьего. - Разверните меня сейчас же! – задергался он. – Мне неудобно! Что за игры! - Зато ты проснулся, – улыбнулся я и откатился в сторону, давая ему место. - Мучители, – проворчал Рил, вытаскивая руки, кладя их поверх покрывала. – И за что вас люблю? - А просто так, – прикатился я обратно и обнял нашего ворчуна. - Дурилки и мучители, – покивал головой Рил. – Но люби-имые. - Вот с этого и надо было начинать! – торжественно постановил Льиор, уже голенький, и нырнул под одеяло, прижимаясь к Рилу с другой стороны. - Всё, давайте спать! – улегся Шан, обнимая Льиора. – День и в самом деле был длинным. - А поцеловать? – чуть развернулся рыжик и стрельнул глазами. - А силенок хватит? – подхватил Шан игру. Льиор довольно рассмеялся и, откинув одеяло, уселся дракону на живот. - И откуда только силы берутся... – пробормотал Рил, закрываясь с головой одеялом. Я невольно прыснул. Нет, на какие-то активные действия я тоже был не способен, но полюбоваться на родных силенок хватит. Но вместо того чтобы начать приставать к мужу, Льиор задумчиво осмотрел себя, проводя руками по груди, животу, затем также пристально осмотрел Шана. - Малыш мой, ты что-то новое на мне ищешь? Думаешь, выросло за день? - задрал бровь Шан. - Нет, – мотнул он головой. – Думаю, каково это, иметь такую грудь, как у Муаишши. Я поперхнулся, подавившись приготовленными словами, а Рилайс вынырнул из-под одеяла и ошарашенно переглянулся с нами. - Э-эм… – начал Шан осторожно. – Льиор, ну она же женщина. А ты – наш любимый мальчик. И у тебя тоже есть грудь, только не такая… Такая… Большая. - Ну, это так красиво! – вздохнул Льиор. - Что красиво? - И грудь, и Муаишша. Она такая! Такая красивая, добрая, светлая! У нее тут, – он положил руку на сердце, – солнышко бьётся, всем светит. Так красиво и тепло, когда она рядом! - Так тебя впечатлила сама Муаишша или её прелести? – лукаво спросил Рилайс. - Сама, – вздохнул Льиор завистливо. – Она такая красивая. Вот бы мне так. - Ты тоже очень красивый, наш любимый, единственный мальчик, – Шан притянул к себе, целуя в губки. – Ты для нас лучше всех девушек мира, вместе взятых, краше всех мальчиков, что ходят по свету, – шептал дракон, целуя любознательного нашего между словами. Мы с Рилайсом, переглянувшись, перекатились к ним поближе. Уж какой тут сон, когда нашему неугомоне такая блажь в голову взбрела. Будем доказывать, что парнем он краше. Льиор доказательства принимал охотно, и заснули мы далеко за полночь, с лихвой выполнив супружеский долг. Утро началось исключительно замечательно. Льиор, мой рыжий хулиган, не придумал ничего лучше, как ноготками чуть царапать мне грудь, потихоньку спускаясь всё ниже и ниже, где его шаловливые пальчики уже ждали с нетерпением. Ну а что? Я выспался и был полон сил встретить новый день во всеоружии! Хихикнув мне на ухо, Льиор куснул мочку уха, пососал, а затем стал прокладывать поцелуями-укусами влажную дорожку к моим губам. Я из последних сил делал вид, что сплю и его поползновения не находят у меня ну вот прям ни малейшего отклика. Правда, нижний мозг был давно и прочно готов приветствовать его, да ещё и с превеликой радостью. Но сдерживаться и дальше было просто невозможно, и я сам, не открывая глаз, потянулся к нему, зарываясь пальцами в кудряшках, нежно целуя нашего провокатора. Льиор довольно выдохнул мне в губы и чуть сжал пальцы на моем члене, провоцируя и дразня. - Привет хулиганам... — не раскрывая глаз с улыбкой пробормотал я, поглаживая бока, пробираясь вниз. — Чего не спится в такую рань? — философски поинтересовался, сжав ладонью ягодицу. Вместо ответа он хихикнул и лизнул меня в скулу. — Ой, напросишься... — усмехнулся я, поглаживая упругую половинку. — Ведь напросишься, это точно... — я положил руку ему на пах. И недоуменно замер. Чуть сдвинул пальцы еще ниже... Дёрнулся в сторону, как ошпаренный, перекатившись через Шана. И уставился, как баран на новые ворота, на незнакомую рыжую кучерявую деваху, что по-хозяйски развалилась в нашей, я прошу заметить — нашей! — кровати. - Ты чего это? — подала голос незнакомка, прозвенев тонкими колокольчиками, и обиженно надула губы. Затем прислушалась к себе, сделала просто огромные глаза - подозрительно знакомые зеленые глаза - выдала сакраментальное: — Ой! — и испуганно уставилась на меня. - Что случилось? — причмокнув, пробормотал разбуженный Шан, глянув на меня одним глазом. А я и не знал, что ответить, потому как разум элементарно отказывался принять то, что видели глаза. Потому просто показал пальцем. Шан поморщился и нехотя повернул голову. И, вздрогнув всем телом, подскочил на кровати. — Это кто? — задал он наиважнейший вопрос. - Э-э-э... — умно ответил я, продолжая обалдело пялиться на голую девицу по соседству, сидящую на коленях у нас в ногах. Не спорю, она была чудо как хороша, тоненькая, ладная, с небольшими аппетитными грудками. Но мозг упорно твердил, что мы как бы замужем, а не женаты. У рыжей заблестели глаза, губы предательски задрожали. - Вы чего, так шутите, да? Мне не нравится! — воскликнула она и прижала кулачки к груди. Потом подозрительно, исподлобья на нас уставилась. Раскрыла ладонь и, не сводя с нас нахмуренного взгляда, ощупала свою грудь. Глаза у неё стали просто квадратные. - Э-э-эм... Льиор? — осторожно спросил Шан. Я непонимающе глянул на него, ещё раз осмотрел девушку. Похлопал глазами. Догадка медленно формировалась в сонной ещё головенке. Ведь наша связь осталась, и это точно значило, что рядом — мой малыш Льиор. Но принять девицу в качестве мужа я не мог. - Полный пиздец! — выдал свой вердикт. - Чего вы вертитесь, — недовольно проворчал Рилайс, приподнимаясь на локте. Заметил девушку. Подскочил. Потряс головой. Потёр глаза. — Рыжая. Кудрявая. Льиор? Я уважительно на него посмотрел. Ещё бы, вот у кого башка с самой ранищи работает, как часы! - РыжаЯ? — переспросила она, сделав ударение на последнем слоге. И, не убирая одной руки с груди, другой как-то неуверенно потянулась вниз. Озадаченно пошарила. Медленно моргнула. С какой-то детской обидой уставилась на нас. Еще раз пошарила. Согнулась, посмотрела. Выпрямилась. Раскрыла ротик, хватая воздух и явно не зная, что сказать. И отрубилась, раскинувшись на кровати. - Охренеть не встать! — выдал по-русски Рилайс. - Ага! — всё ещё пребывая в прострации, покивал я. — И тебе не чихать. Вот так доброе утро…