***
В помещение подтягивались старшенькие. Сегодня жёстко пороли парнишу из класса Гэвина, который не появлялся в интернате целую неделю, шастая по ближайшим окрестностям. Потом хорошенько отшлёпали ещё одно чадо. В комнате были слышны только хлопки и звучные указы Карла в перерывах между: - Стоять. - Не рыпаться. - Коннор Райт. Мальчик вышел. Ральф мягко прихлопнул по спине Саймона, который колюче провожал ресницами хулигана. Теперь, стоя перед всеми спиной, он приподнял плечи, расстегнул пуговицы на шортах, спустил их пониже задницы, дальше ткань легко скатилась по голеням. Ослепительные молочные ягодицы искромётно оголились. Хэнк сглотнул и медленно прикрыл веками глаза. Коннор опёрся локтями о стол, после чего Карл замогильно приказал: - Ноги расставить: упадёшь. Райт шагнул одной ступнёй в сторону, напряг белые икроножные мышцы, чтобы удерживать равновесие. Директор переложил из одной кисти в другую удлинённую ручку с увесистым широким прямоугольником, лопаткой с небольшими острыми шипами, которые отлично кромсали кожу. Старое приспособление. Манфред глянул на часы, высоко висевшие на стенке перед столом. Хэнк впервые был горд за железный, ничего не выражающий лоб директора, за твёрдый равнодушный взгляд. Нет. Хорошо, что жалеть он никого не собирался. Как и всегда. Коннор уложил голову на плечо, повернувшись одним глазом к толпе, на щеке образовалась мягкая складка. Обычно ребята глядели в маленький горшок с папоротником перед собой. Спасительная точка наблюдения. Но не Райт, конечно. Хотя он не мог видеть Хэнка, зато Андерсон теперь лицезрел насмешливый карий глаз. Напряжённая тишина и надломленный первый шлепок по круглённо-правой половине. Бритый затылок не шевельнулся, но икроножные мышцы напряглись сильнее, подколенные сухожилия заострились. Следующий удар мощнее. Зад подтрясывало отменно. Хэнку даже неловко стало, он перевёл взгляд на белые носочки разной длины. Сейчас Андерсон вспомнил своего безгрешного светленького сына и не мог поверить, как прекрасно стекали маковые струйки по Коннору. Произведение искусства: малиново-клюквенные полосы на бело-кремовом истерзанном полотне. Мальчик не издавал ни звука. Хэнк, сильно обхватывая запястье ладонью и теребя жёсткую ткань пиджака, подумал, как пару часов назад он сладостно стонал под его ударами.***
На следующий день на уроке литературы Райт садился на стул, тяжело наклоняясь над столом, но так, чтобы этого никто не заметил. Было больно. На бёдрах Коннора виднелись крупные глубокие тёмно-лиловые синяки от ударов ногами Хэнка. Прозвенел звонок. Мальчик поднял руку впервые. Преподаватель гневно сжал губы и едко спросил: - Что ты хочешь, Коннор? - Прочитать стихотворение, - елейно ответил паренёк, хитро и мечтательно улыбаясь, а потом расслабил лицо и серьёзно, по-взрослому глянул на учителя. Андерсон раздражённо потряс головой и издевательски прорычал: - Какое-такое стихотворение? - «Он жаждет небесного плаща». Знаешь такое? – Райт уточнил даже слишком трепетно, опять не по-детски. Хэнк натянуто приподнял уголки губ и чугунно выплюнул: - Разумеется, Коннор. Давай. Мальчик встал. Он читал с выражением, поднимая янтарные глазки на Хэнка. Читал отменно, твёрдо. Порывисто на «ступай легко». До дрожи. Учитель и не слышал никогда, чтобы так отдавались строкам. Даже Ральф повернулся с изумлённой физиономией к чтецу и наблюдал, быстро моргая, а Саймон застыл, глядя в одну точку. Андерсон сложил руки на груди, отвернулся к окну, внимательно слушал, сдерживая нахальную ухмылку, и, когда Коннор закончил, низко бросил: - Ну и? Райт невинно закусил губу, присел, и даже как-то жалостливо, может, Хэнку померещилось, посмотрел на голубое небо. Учитель задиристо продолжил: - К чему это было? - А что тебе не понравилось, старикан, а? – насмешливо проговорил мальчик, прелестно улыбнулся и погладил сиреневый синяк сбоку на бедре. Андерсон оглядел учеников, взял светленький учебник со своего стола и невзрачно ответил: - Мы сейчас проходим другую тему. Это было ни к чему. Он не мог поставить ему пять, как и не мог похвалить его. Конечно, нет. Хэнк начал отвлечённо искать нужную страницу в книге. - Ещё не хочешь выебать меня? – громко выкрикнул парень. - Продолжаем тему, ребята, - Андерсон мягко посмотрел на Саймона. - Ответь, и я заткнусь, - Коннор откинулся на спинку стула и поднял подбородок в ожидании внимания со стороны учителя. - Ты… ты что, издеваешься? Послушай, ты правда думаешь только о сексе? Есть что-то или кто-то, кого ты не хочешь… трахнуть? Есть что-то, о чём ты не думаешь… сквозь призму твоего вонючего члена? - Уходишь от ответа? Забавно. Ну, ладно, - светло улыбнулся Райт, а потом выстроенно отчеканил. - Да, только о сексе. Кого я не хочу? Тебя, конечно. Я уже говорил. Сквозь призму? – он лощённо усмехнулся. – Тогда у меня всё проходит через неё. Моя призма универсальна. Хэнк осторожно зыркнул на его запястье с часами. Коннор двинул рукой. Учитель повернулся к доске и начал писать задание для мальчиков. Потом оглянулся на шум: звонкий шёпот Ральфа, тяжёлые удивлённые вздохи парней и тихий гул с последних парт. Все уставились на Коннора. Хэнк тоже посмотрел на ученика: тот возбуждённо выгнул спину, его левая ладонь с расставленными пальцами вцепилась в стол, подросток зверски глядел на Андерсона. Да, он яростно рукоблудил под партой, не сводя глаз с учителя. Хэнк положил мел, напряг все мышцы тела, ожесточённо оскаблился и направился к столу Коннора. Мальчик закатил глаза к потолку и исступленно, отважно прикрикнул: - Не тронь, я сейчас кончу, - его голос вильнул куда-то вверх на последнем слоге. Андерсон не мог пошевелиться, стоял, как завороженный, минуты две над Райтом, слушая прерывистые вздохи и звуки трения слизи, наблюдая свысока за лукавыми движениями его ресниц и толчками правого плеча. Потом Коннор сыто глянул снизу на учителя и капризно проговорил ярко-розовыми припухшими губами: - Лучше бы не мешал, мне потребовалось больше времени… Злобно понизил голос: - Из-за тебя! Хэнк остервенело схватил его за свободную ткань между лопатками, резко потянув вверх так, что швы громко треснули. Мальчик, попутно натягивая шорты, покорно поднялся, затем оживлённо замахнулся солнечной, светло-бронзовой рукой на Хэнка и задорно и самоуверенно провёл грязными пальцами по щеке Андерсона. Учитель мрачно отошёл, пятясь назад. Коннор по-мальчишески рассмеялся: - Теперь ты в моей сперме. Ребята возбуждённо заворковали. Хэнк вытер лицо плотным рукавом пиджака и увидел, как на ткани блестит ещё густая и вязкая, мутная, матово-белая слизь. Почувствовал запах проросшего пшена. Постоял немного, потом оскорблённо и сдавленно проговорил сквозь зубы: - Фу, блядь. Снял пиджак, ещё раз вытер им щеку, кинул его в Коннора и застыл на месте. Затем заорал, блистая радужками цвета пасмурного неба, так истошно, что мальчишка, сидящий за второй партой, спрятал голову в плечах: - В угол!!! Райт податливо прошёл к указанному месту. Хэнк жалко запустил ладони в свои волосы, толкнул ногами опустевшую парту, отчего баночка с тушью перевернулась, забрызгала учебник и покатилась по деревянной поверхности, затем упала под стол. По полу растеклась чёрная лужица. Учитель взревел, разрывая глотку, безумно уставившись в спину мальчика, нагло наклонившего голову к плечу: - Я ненавижу тебя. Ненавижу! Ненавижу! Как я тебя ненавижу! Дети встревоженно переглядывались. Да, мальчики рукоблудили, бывало. Например, Ральф, но он не смотрел на преподавателя и не кончал, конечно. Не то, что Коннор. Хэнк, растерянно устремив взгляд в потолок и бессильно жестикулируя руками, повторил тише: - Матерь божья, как я его ненавижу. - Не обращайся к ней, она тебя не услышит, - не оборачиваясь, нахально произнёс Коннор и провёл ладонью по баклажановым синякам на бёдрах. Потом повернулся, простодушно кинул: - Старый ты грешник, - и озарённо нахмурил брови. Добавил звонко: - Да ты покраснел, старик. - Это… Что это?! – Хэнк бешено оттягивал волосы на своей голове, со всей силы сжимая в кулаках пряди и вырывая их. - Что это, сукин сын?! Что? - приговаривал учитель. Он метался по классу и хрипел, на глазах выступили слёзы беспомощности. Затем негодующе ударил стену ладонью, подошёл к оконной раме и укоризненно спросил: - Что ты со мной делаешь? Что это? Чуть-чуть подумал и тихо беспомощно вымолвил: - Какая-то провокация? - Моё искусство… - уверенно проговорил Коннор и вновь повернулся через плечо. – И… провокация. Мальчики и пошевелиться не могли. Учитель долго стоял, глядя в чистое, лазурное до боли в глазах, небо, на него падал тёплый свет с улицы. После чего хрипло спросил у ребят: - Вы написали сочинение? Они молчали. Ральф, быстренько перелистнув грязные изрисованные странички, виновато ответил за всех: - Да. Тетради сдавать?