***
Рид выглядел утомлённым, помятым. Закрывал дверь в свой класс раньше звонка, равнодушно глядя в пол и не приругивая опоздавших. Может быть, насытился собственной жестокостью на время. Или даже чувствовал вину. А ещё, наверное, очень хотел с кем-то поговорить. Андерсон всё-таки пришёл в их курилку через день. Гэвин уже был там: жадно затягивался, под ногами валялись два окурка. Медленно развернулся, пару раз как бы приветственно похлопал себя по левому бедру. Только потом зыркнул на Хэнка и, встретив всё ещё укоризненный взгляд, мгновением взбесился и выжег сквозь зубы: - Чё уставился? Мне уйти? Андерсон холодно нахмурился и тихо произнёс: - Нет, я сам. Зря я… Рид хмыкнул: - Иди-иди. И, немножко скинув гонора, прикрикнул в спину учителя: - Я подходил к нему, чтоб ты знал. Хэнк хотел бросить через плечо какое-нибудь осуждающее: «Я и представить не могу, что ты говорил». Но не стал. Теперь он курил в другом месте.***
Прошло три дня. В это воскресенье мать Коннора тоже не приехала. В это воскресенье Андерсон осознал, что тоже ждёт её. Ждёт, когда всё разрешится. У него даже возникали мысли позвонить Норт. Или, может, поймать Райта в коридоре, узнать что-нибудь. Каждый раз он искал удобного случая, чтобы поговорить с мальчиком, выслушать, помочь. Но каждый раз не находил, с каких слов начать. В понедельник, на уроках, Коннор сидел отрешённо. Задумчиво глядел по сторонам, на вещи, на парты, на туфли одноклассников, только не в лица. Изредка выводил пером кругленькие буквы. После английского, во время обеда, Андерсон вышел покурить у парадного входа. Встал в уголок, под крышей, около двери. Упёрся спиной о стену, потом всё-таки отшагнул, боясь испачкать пиджак. Пожалел, что не взял пальто из своего кабинета. Частые крупные капли дождя мощно били по блестящей земле, по потемневшим от воды стареньким ступенькам. По пыльной, сухой каменной плитке, медленно стекая глянцем, наполнялась серая лужа, почти доставая до ног учителя. Хэнк только успел вытащить из кармана помятую алую пачку сигарет, и из-за двери появился Коннор, который даже не накинул свой серенький клифт. Мальчик в чёрном сделал пару неторопливых шагов, обернулся на Андерсона и хитровато, еле видно улыбнулся. Ветер откинул мягкую каштановую прядку по диагонали через лоб. Волосы на затылке почти отросли, видимо, перестал просить сахарным голоском кого-нибудь из кухарок или уборщиц брить его каждый месяц. Он засунул руки в карманы и, по-ребячески пружиня в пятках, приблизился к Хэнку, жадно закусывая губы, сдерживая слова, чтобы не заговорить раньше положенного. Затем остановился где-то в трёх шагах. Встал перед учителем боком, приподнял плечи, оголив беленькие запястья, оставив в карманах лишь пальцы. Опустил плутоватый взгляд в пол, как будто заделался скромной девчонкой, и начал невопросительно, тихонько и славно, одним носочком загоняя лужу между сухими отверстиями: - Гэвин выгнал тебя оттуда. Андерсон безучастно зыркнул на Райта, потом - через него, зажёг сигарету и, выдерживая мирную терпкость в голосе, ответил: - Я сам сюда пришёл. - Почему не пошёл на обед? Встречный вопрос последовал мгновенно: - А ты почему? Коннор заинтересованно посмотрел на учителя и проговорил довольно честно, немножко игриво: - Надоело. Вначале мне казалось, там хотя бы есть из чего выбирать. А сейчас я уже терпеть не могу эту… эту мерзость вместо курицы. А ещё эти... Хэнк кивнул: сразу понял, что он имеет в виду приторно-сладкие батончики. Мальчик решился на шутливость и произнёс капризно: - Хочу фаджа. Андерсон улыбнулся. Коннор тоже выдавил подобие счастливой ребяческой улыбки, пару раз неумело и задорно мигнув глазками. Они молчали минуту: мальчик уставился в лужу и иногда умильно кивал про себя, Хэнк курил и изредка, с непонимающе-выжидающим выражением лица, кидал на него быстрые тревожные взгляды. Учитель хотел завязать диалог. Решил, что можно начать не напрямую. Наверное, так бы подействовало. Случайная мысль о том, что сегодня, после уроков, он будет проверять тетради по английскому, оказалась подходящей, поэтому Андерсон незамедлительно сказал весьма бурно: - Послушай, Коннор. Зачем ты сдаёшь мне эти свои сочинения? Ты думаешь, мне нужно это читать? Эти бессвязные строчки... Хэнк раздражённо помотал головой и, делая затяжку, внимательно глянул на его профиль в упор. Райт лениво поднял ресницы и посмотрел в стену, после - опять в пол, сипло, без вдохновения, ответил: - Это и есть цель. И задержал взгляд в одной точке, ожидая слов Андерсона. Тот медно произнёс: - Не понял. Коннор по-детски дивно поджал губы и искренне, теперь необработанно, с чувствами, начал мягким, сочным голоском: - Эти сочинения, они… ну, только ты их поймёшь, что ли. Они почти чисты… Фальшивка, но не совсем… Он быстренько, одним глазом, зыркнул на Андерсона, оценивая его реакцию и вроде бы удовлетворившись увлечённому, открытому лицу учителя, продолжил живо и светло, чуть хмуря бровки: - Это… это как загадки, ясно? Это даже моя щедрость. Для тебя, старик. При «щедрость» паренёк заиграл еле заметными желваками, как будто разозлился тому, что Хэнк до сих пор не понял его задумку. Андерсон сдержался, чтобы не сказать: «В прошлой школе ты, наверное, был очень-очень щедрым мальчиком». И учтиво повторил озабоченную интонацию: - Не вижу в этом никакой «щедрости». Потом замутнённо глянул на скруглённые мокрые носки туфелек Коннора и произнёс матово-рассудительным голосом: - Я даже не понимаю, о чём там речь. Если бы ты писал то, о чём ты «по-настоящему» думаешь, тогда это можно было бы считать «щедростью». Райт возмущённо мотнул головой, но сказал сдержанно, не поворачиваясь к Андерсону: - Ты и сейчас ничего не понял, старик. Да это щедрость хотя бы потому, что без неё всё было бы слишком просто. Хэнк выдохнул дым через рот и небрежно спросил: - Почему тогда в той контрольной всё было идеально? Мальчик дерзко улыбнулся и жарко произнёс в пол: - Написана под эмоциями. Он наступил в лужу. Андерсон замолчал, вдумываясь, затем внушительно ответил: - Это была «щедрость», Коннор. Райт как-то вопрошающе-грустно глянул на учителя, отчего тот опустил ресницы, и мечтательно проговорил: - Так тебе нужны мои эмоции, м? Хэнк только ухмыльнулся. Коннор, смотря в пол, шагнул ближе, вытащил руки из карманов, учитель отпрянул к стене, и горячо произнёс с безгрешной детской мольбой в голосе, внимательно следя за раздуваемыми ветром сигаретными клубьями дыма: - Дашь мне покурить?.. Андерсон сухо отрезал: - Ты не куришь. - Ну, пожалуйста… - Райт направил ласковый взгляд учителю в лицо. Хэнк недоверчиво покосился на него, повернул голову в сторону и равнодушно зыркнул на грязную траву. Мальчик подошёл ещё ближе: теперь стоял в шаге от Андерсона, одной туфелькой почти дотрагиваясь до его носка. Смотрел в упор снизу, чуть исподлобья, слегка опустив подбородок. Хэнк чувствовал себя выше, чем обычно. Учитель зажал сигарету меж губ, раздражённо сжал челюсти и полез в карман. Послышалось тонкое, совсем тихое из-за дождя «не-а». Потом фривольное, но весьма уверенное: - Нет, свою. Райт пошло глянул в стиснутую во рту Хэнка сигаретку. Учитель как-то испуганно вытащил её и возбуждённо ответил: - Нет уж. Коннор склонил головку и печально произнёс медоточивым голоском: - Мне только одну затяжку. Мне не нужна целая… Ну? Андерсон тоскливо оглядел его жалобное личико от подбородка до лба: - С чего это я должен дать тебе затяжку? Мальчик полностью накрыл зубами нижнюю губу, одухотворённо распахнул глазки, после воркующе проговорил: - А ты дай и увидишь. - Нет. Паренёк с разбитым выражением лица опустил ресницы, разочарованно кивнул подбородком, прошептал «ладно» сквозь зубы. Потом обиженно зыркнул в лужу, по которой хлестал дождь и медленно подбрёл к ней, остановившись спиной к Хэнку, так что тёмно-серые каблуки скрылись в воде. На его макушку, на какие-то милостиво чёрные сейчас плечики пиджака мощно закапало. Андерсон ожесточённо вздохнул, готовясь выкрикнуть предупреждающее «заболеешь!», но, не удержавшись, сказал на опережение, мгновением рассердившись на самого себя за свои же слова: - А ну, иди сюда. На удивление Коннор повернулся совершенно серьёзным лицом, стремительно подошёл к Хэнку, смачно расплёскивая лужи, так что намочил брюки. Дерзостно опустил взгляд на напряжённую руку учителя с зажатой между полусогнутыми пальцами сигаретой. Капли дождя не впитались в ткань пиджака, стекали по его волосам, по упавшей на лоб помятой чёлке, ушам, светлым щекам, от слегка опущенных мокрых бровей в глазницы. Влажные ресницы утемнились. Скулы прохладно блестели. Едва различимый синяк отливал желтизной. Хэнк неуклюже подал. Коннор шагнул ближе, быстро взял, ловко перехватывая пальцами правой руки. Зафиксировал сигарету между двумя изящно выпрямленными указательным и средним, поднёс ко рту, сначала игриво зажал зубами и убрал ладонь, показывая Андерсону, как он плавно приподнимает её вверх и вниз, меняя траекторию дыма. Потом опять схватил пальцами, с чувством закатил глаза, с мальчишеской мужественностью втянул щёки, так что подбородок твёрдо упёрся в большой палец и глубоко затянулся, дотрагиваясь коленом до колена Андерсона и кротко двигая ресницами. Затем лениво вытащил сигарету. Задержав дыхание, шагнул ближе, внимательно глядя в голубые глаза перед собой. Крепко вжался бедром в бедро учителя, поднял неестественно жадное личико выше и блаженно-медленно выдохнул Хэнку в лицо, хмуря бровки и нежно укладывая кисть с сигаретой на его плечо. Андерсон смотрел прямо в сонные карие радужки, опустошённо вдыхал в себя дым и, сейчас Коннор казался ему расцветшим, повзрослевшим. Мальчик тихонько проговорил Хэнку в подбородок, томливо растягивая последние слова: - Теперь и от меня воняет ку-ре-вом, ста-рик. Учитель никак не мог отступить, вообще сдвинуться с места. Коннор мельком глянул вниз, чтобы вставить сигарету в его пальцы. Параллельно засунул левую кисть в карман своего пиджачка, что-то достал и вжал в ладонь Андерсона. Тот одёрнул руку, чувствуя холодное, гладкое и круглое, порывисто отшагнул влево, хмуро поправил лацканы и воротник и беспокойно спросил: - Что это? Мальчик подкинул атласный бордово-коричневый камешек, украдкой зыркнул на учителя, затем задерживая его между указательным и большим пальцами, показал руку, задорно зажмуривая один глаз, фокусируясь вторым на круглом предмете. Беззаботно проговорил: - Всего лишь каштан. А ты чего хотел, старый извращенец? Оглянулся по сторонам и начал по-детски звонко, девственно-скромно, ангельски пряча радужки под ресницами, а руки - за спиной: - Я тебя… ну… Возбуждаю? Такая нарочитая глупенькая простоватость сбивала с толку, как сбивают надоедливые просьбы маленьких нахальных детишек. Хэнк глотнул, отвёл взгляд, опустил уголки губ и отрицательно помахал головой. Это всё, что он мог сделать. Мальчик отшагнул, кокетливо улыбаясь: - Клёво. Андерсон чёрство выдавил: - Что?.. - Я облизал… твой фильтр, я… гладил твою ногу, и… Он славно хихикнул через нос: - Я тебя возбуждаю, старик. Хэнк возмущённо выговорил трескучим голосом: - Нет. Отойди от меня. Райт сделал беспечный шаг вправо и бегло произнёс сочувственным тоном: - Только что ты был не против. Теперь я стою на достаточном расстоянии, м? - Ты… Коннор бойко перебил: - Так ты дрочил на меня? Хэнк глубоко вздохнул, попытался расслабиться, сделал затяжку и безразлично сказал: - Если бы дрочил, что бы это изменило? Мальчик затих, повернулся боком к учителю. Потом растяжимо начал, выдыхая слова, словно белый сигаретный дым, трепетно смотря вниз, показывая свой мягкий профиль: - Ты знаешь, как у меня всё бывает? Обычно, просто, ну… трах и до свидания. Быстро и… Он эффектно кивнул вбок: - Жёстко. И сдерживая тупую улыбку, страстно прикусывая пурпурную нижнюю губу, выразительно продолжил, красочно моргая: - Ха, прикинь, я даже ни разу не снимал рубашку, когда трахался. И… ну… Хэнк не выдерживал, окончательно запутался в том, почему Коннор завернул диалог в такую сторону. Вылупил глаза и хриплым шёпотом произнёс, забыв о сигарете: - О боже, о чём… о чём ты говоришь?! Заткнись. Мальчик помрачнел, стал серьёзным: - Не обольщайся, я ещё не договорил. Андерсон оглядел его снизу вверх с отвращением: - Не хочу и слышать, что ты там собирался… - Ну, как хочешь… Только теперь, боюсь... Хэнк решительно шагнул, обошёл разозлённого, мгновением заткнувшегося, Коннора, кинул бычок в мусорку, сухо сказал через плечо, схватившись за ручку двери: - Скоро звонок. И сразу приготовился к саркастическому отпору из-за спины. Но Райт с невероятной строгостью в голосе произнёс полушёпотом: - Ты меня не выслушал. Затем взбудораженно крикнул, взмывая на октаву выше, заставив учителя остановиться и отпустить ручку: - Ты не выслушал! Хэнк вздрогнул и недоверчиво обернулся, непроизвольно вытаращив глаза. Мальчик, глядя куда-то в небо, еле выдавил на быстром выдохе: - Отвези меня к отцу. Потом мельком зыркнул на смешавшегося Андерсона, опустил голову и продолжил беспокойно, с робким волнением, переливающимся то в баритональную озлобленность, то в стыдливую насмешливость над своей же душевностью. Моментами говорил сквозь зубы, сардонически улыбаясь, сдирал двумя указательными кожу вокруг ногтей больших пальцев, сдерживая руки от жестикулирования. - Эта блядь, Гэвин Рид, просил у меня… - мальчик брезгливо хмыкнул. - Прощения. И сейчас… я хотел сказать, что я могу запросто дать ему трахнуть меня. Я могу прийти в его кабинет и предложить это. Он даже не подумает. Он выебет сразу, я уверен. Можно даже не сомневаться. Он сделает это… жёстко, как… знал бы ты… да неважно. Паренёк запнулся. Из-под опущенных ресниц видно было, как растерянно двигаются тёмные радужки. - Я... - он мотнул головой и издал нервный смешок в пол. - Моя кровавая задница вряд ли выдержит, и поэтому сейчас я… прошу отвезти меня тебя… Но… если ты не согласишься, мне придётся просить у него. За трах эта мразь точно отвезёт меня, я знаю. Может, ещё и отсасывать заставит... Райт даже порозовел в щёчках. Через несколько секунд добавил с ожесточением, неосознанно глянув в глаза учителю: - По дороге тоже трахаться придётся, ага. Хэнк молчал и думал, что Коннор впервые говорил «трахаться» с отвращением, а не с типичной гордостью и возносливостью. Мальчик ожидал ответа, но решился всё-таки выразительно завершить обобщающей виньеткой из двух вопросов: - Круто будет, правда?.. Или, может, тебе наплевать? Андерсон, наверное, выглядел сейчас напуганным. Напуганным не тем, что выдал Райт, а тем, что паренёк так доверился ему. Коннор, заполняя тишину, спокойнее добавил уговаривающим голоском: - Может, не успеем… или уже не успели, ну и что. Глотнул и, жалостливо нахмурившись, глянул вниз: - Только в это воскресенье. А лучше - в субботу вечером... И да… это не шантаж, это просьба. Хэнк резко спросил: - Может, нужно позвонить матери? - Нет, не нужно. - Может, мне позвонить? Мальчик разгорячился, надул губы, жёстко выговорил: - Я сказал, не нужно. Потом робко зыркнул на учителя, провёл костяшкой указательного пальца по влажной брови и тревожно произнёс: - Ну?.. Ты согласен? Ожидающе закусил губу, кукольно моргнул и задумчиво прошептал: - Или тебе тоже нужна… плата? Андерсон брезгливо отмахнулся от предложения, растерянно глянул влево, горько подумал, что в просьбе мальчика нет ничего, кроме искреннего отчаяния, что отказаться никак нельзя и что он готов помочь, опустошённо проговорил, разворачиваясь к двери, чтобы не смотреть Коннору в глаза: - Я могу отвезти тебя. Но… Райт безмятежно перебил: - Хочешь «хорошего» мальчика? Хэнк дёрнул за ручку, неопределённо кивнул головой, устало произнёс «наверное» и легонько глянул на Коннора, который мощно замахнулся, так что коленки подогнулись, и запульнул каштан в лужу. Раздался мягкий плеск воды.