Искусственная жизнь

       Кормак возвращался на флайере домой после работы. Он очень устал. Чем ближе становился день открытия Института, тем больше трудностей у него возникало. Но сейчас необходимо отключиться от рабочих проблем. Его мучил другой вопрос: два дня назад связался с ним адвокат и сообщил, что временный запрет общаться Карен с дочерью получен, он действует в течении трех месяцев, в течение которых они должны прийти к взаимноприемлемому соглашению или обратиться в суд для решения вопроса об опеке над ребенком. Судебное постановление было отправлено на электронную почту матери, но оно до сих пор не получено. Адвокат переслал копию также и Буту, может ему удастся найти свою бывшую и сообщить ей. Легко сказать «найти», но где ее искать. Адреса он не знает, комм до сих пор отключен за неуплату. А сама она не объявляется. Почти за три недели, что Лиза, по ее мнению, находилась в лагере, Карен ни разу не приезжала туда и не пыталась связаться с дочкой. В этом Кор был уверен. Директор лагеря обещала тут же сообщить, если мама Лизы каким-нибудь образом даст о себе знать.       Кормак уже не на шутку волновался, через три дня лагерная смена заканчивается, Карен должна это помнить и как-то подготовиться к встрече дочери. Нет, прежних чувств к бывшей жене у него давно не осталось, она стала неприятна ему не только как человек, но и как женщина. Все, что она любила — это развлечения, дорогие вещи и украшения. Сколько ссор возникало из-за ее необузданного желания купить еще одни сережки, еще браслет или кольцо. Да и ушла она от него из-за отказа купить ей какой-то навороченный флайер-кабриолет ярко красного цвета. А вот Джон обещал купить. Ну и где он, этот кабриолет? Там же где Джон и все золотые цацки, купленные Кором.       Пока все это прокручивалось в голове, Кормак подлетел к дому и тут вдруг появилась еще одна причина для волнения: в окнах его квартиры не горел свет, хотя уже были сумерки.       Тысяча мыслей сразу же пронеслась в голове: «Где Лиза? Куда она могла пойти? А может устроила замыкание в квартире? Жива ли?»       Кор быстро посадил флайер на крыше и, не дожидаясь лифта, бегом побежал вниз на свой пятый этаж. Быстро открыв дверь, потянулся к выключателю.       — Пап, не включай свет, — прозвучал из темноты голос дочки.       Кор вздохнул с облегчением и тут же снова испугался.       — Что случилось? — взволновано спросил он.       — Ничего страшного, идем покажу.       Лиза подвела его к окну и показала на скамейку. Там, под уже зажегшимся фонарем, сидела Карен.       — Мама пришла около получаса назад, позвонила в домофон, но я, прежде чем открыть, посмотрела через камеру, я же дома одна. Увидела маму и сильно испугалась, что она сейчас заберет меня, и опять придется скитаться с квартиры на квартиру. Вот и не хотела открывать и свет не включила, чтобы она думала, что никого нет дома.       — Все ясно, теперь можешь зажигать свет, я-то дома.       — Папочка, а ты не отдашь меня ей. Мама сильно изменилась в последнее время, все время чем-то недовольная, злая. Постоянно меня ругала.       — Не отдам, не бойся, у меня уже есть решение суда, разрешающее тебе жить со мной.       — Правда?! Какой ты умница! — Лиза чмокнула отца в щеку и побежала к выключателю, а Кор стал наблюдать за действиями своей бывшей жены.       Как только та увидела свет, сразу засуетилась: вынула из сумочки зеркальце, посмотрелась в него, подкрасила губы, встала, поправила платье и шагом «от бедра» не торопясь направилась к подъезду.       «Хищница вышла на охоту», — подумал Кор. Ему стало так противно.       Тут запиликал домофон. Он подошел и спросил:       — Кто там? — будто бы на экранчике не видно, кто стоит.       — Это я, дорогой, открой пожалуйста, нам надо поговорить.       — Хорошо, я сейчас выйду, — ответил он и увидел, как зло сверкнули ее глаза.       Как мужчине не хотелось начинать этот разговор, но другого выхода не было и он пошел вниз, как на каторгу. Кор открыл подъездную дверь и вышел на ступеньки. Карен, попыталась обвить его шею руками и поцеловать.       — Кори, дорогой, как я соскучилась по тебе! — слащавым голосом пропела она.       Кор брезгливо скинул с себя ее руки и увернулся от ярко накрашенных губ.       — Давай без лишних нежностей. Ты хотела со мной поговорить? Я слушаю.       — Что, прямо здесь, у входа? В дом ты меня не пустишь? Или там у тебя другая женщина?       — Пойдем сядем, — Кор указал на скамейку, на которой она сидела до этого, — и поговорим.       — Кори, милый! Я поняла, что мой уход был большой ошибкой. Я люблю только тебя и хочу быть с тобой. — театрально размахивая руками начала говорить Карен, как только они уселись. — Наша разлука стала для меня просто невыносимой! — она вновь попробовала его обнять, но так же безрезультатно. Он взял ее за запястья и силой снял ее руки с себя. — Я не могу жить без тебя, неужели ты не понимаешь?!       — Что, Джон совсем разорился или ты узнала, что у меня зарплата увеличилась?       — Ну как ты можешь говорить такое, противный! — она капризно махнула рукой. — Я же люб…       — Не надо повторяться, это я уже понял, — перебил ее Кормак, — лучше скажи мне, где Лиза.       — Ну ты же знаешь, она в лагере. Я два раза была там, Лизонька так довольна, что даже уезжать не хочет.       — Хватит врать! Лизы там нет. Ты засунула ее в такую «дыру», в которой дочка не смогла прожить и трех дней. А ты ни разу не только не навестила ее, а даже и не попыталась связаться через комм.       — Ой, ты знаешь, я разбила свой комм…       — Я сказал, хватит врать. Лиза живет у меня уже почти три недели. Она связалась со мной и попросила ее забрать. Дочка рассказала мне, что Джон в бегах, по крайней мере от тебя. Где ты сейчас живешь?       — Как ты посмел забрать ребенка! — стала возмущаться она. — Она же должна жить со мной!       — А как ты посмела, взяв у меня деньги на дорогой лагерь, поместить ее в эту клоаку и даже ни разу не навестить. Если бы ты не «разбила» свой комм, который отключен за неуплату, то знала бы, что решением суда на три месяца ты лишаешься права опеки над ребенком. За это время мы с тобой должны прийти к соглашению или пойти в суд со своими доводами и объяснениями, почему не хотим отдавать ребенка противной стороне. Как ты понимаешь, фактов в мою пользу будет больше, чем в твою. Кроме того, Лиза уже большая девочка и сама может решить с кем жить. А она, будучи дома, не открыла тебе дверь и даже свет в квартире не включала, чтобы ты ее не забрала. Вот теперь давай договариваться.       — Ой, так Лизонька у тебя! — начала строить из себя дурочку Карен. — Давайте жить вместе, все втроем, как раньше. Мы же так любили друг друга.       — Нет уж, дорогая, мы почти десять лет прожили вместе, а потом ты разрушила наш брак и ушла со скандалом к другому, забрав из дома все, что захотела. Теперь, через три года приходишь ко мне в платье с чужого плеча, явно одолженном у какой-то знакомой и говоришь о любви? Ты просто профукала все, что взяла: и флайер, и дорогие наряды, и украшения, и комм, как домашний, так и мобильный, и картины, и вазы. Ты загрузила вещами целый грузовик. Где все это?       — Ах вот, что тебя…       — Нет, мне ничего этого не нужно, но я уже один раз пережил этот разгром и больше никогда не пущу тебя в свою жизнь. Слышишь, никогда!!! — Кор почти сорвался в крик и резко замолчал, пытаясь успокоится.       Карен тоже затихла, ее надежда на возвращение к бывшему мужу не оправдалась. Она срочно искала выход из этой ситуации. И тут ее осенило — он же сказал «давай договариваться», так значит его можно раскрутить на деньги за то, чтобы оставила у него Лизу.       — И сколько ты готов заплатить, чтобы я оставила у тебя дочку и больше не беспокоила?       — Вот, наконец, ты перешла на хорошо знакомую тебе тему. Но начнем с того, что я не собираюсь забрать Лизу совсем, ты сможешь встречаться со своей дочкой раз в неделю, как это до сих пор делал я. Кроме того, мне не за что тебе платить. До сегодняшнего дня я перечислял тебе алименты, больше этого делать не буду. Учитывая твои материальные проблемы, не стану требовать выплаты от тебя. Как мне кажется, этого вполне достаточно.       — Нет, меня не устраивает. Ты забираешь единственную мою радость в жизни и не хочешь это компенсировать?       — Ну что ж, встретимся в суде. Я представлю свои возможности растить и воспитывать дочь, а ты свои. Да и спросим Лизоньку. — Кор поднялся, давая понять, что разговор закончен.       — Подожди, — кинулась останавливать его Карен, — заплати мне хотя бы…       Сумма была просто заоблачная, и начался торг… Кормаку было просто противно торговаться, как на рынке, но он понимал, что пока не заплатит, жить спокойно она ему не даст. Он еще несколько раз делал вид, что уходит, пока все-таки не подошли к приемлемой для Кора сумме. Тогда он тут же связался с адвокатом, рассказал ему об их договоренности, и через несколько минут, которые показались вечностью, так как Карен продолжала канючить, что любит его и хочет жить с ними, на его комм пришел готовый договор, учитывающий все оговоренные ими условия. Карен потребовала, чтобы бывший муж сразу же перевел на ее счет оговоренную сумму, что Кормак, скрепя сердцем и сделал, после этого каждая из сторон подписала документ, и Кор отправил его назад. Завтра адвокат передаст соглашение в суд, и оно вступит в законную силу. Когда Кормак вернулся домой, то не сразу нашел дочку. Лиза сидела в гостиной в углу за диваном на корточках, вся сжавшись и трясясь от страха.       — Ты один? — спросила неуверенно она.       — Да, а с кем я должен был прийти? — удивился Кор.       — Мама не заберет меня?       — Нет, мы с ней обо всем договорились. Теперь ты будешь жить со мной, а с ней гулять по субботам, как раньше мы с тобой.       — Папочка, какой ты молодец! — дочка обняла отца. — Как ты с ней смог договориться? Она последнее время была такая злая, что я боялась даже слово против сказать.       — Успокойся, моя девочка, теперь все будет хорошо!