Искусственная жизнь

      Кормак собирался в командировку — это для него было необычно. Нет, не то чтобы он вообще никуда не ездил, но, как правило, это были соседние города, в которые он летал на своем флайере. Теперь же нужно пролететь чуть ли не через полмира. Даже на современном сверхзвуковом лайнере потребуется целых шесть часов. Но лететь необходимо для того, чтобы в посольстве Объединенной Америки в Киеве оформить разрешение на вывоз очень необычного груза. Джим Головня уже почти все подготовил, но без подписи руководителя Института вывоз не разрешали. Вообще, Джим оказался очень умным и милым парнем. Прилетев в Киев, он быстро нашел общий язык сначала с группой, которая вошла в контакт с радиоактивными людьми и получил возможность общаться с РЛ, как их коротко называли. В основном он разговаривал с главой этой общины Андреем Филиппенко или его женой Ольгой. Поначалу они даже слышать не хотели о переезде, особенно Ольга. Но он сумел их убедить, что им дарят целую планету, на которой РЛ смогут жить в безопасности и растить детей и внуков. К тому времени Джим уже знал, что у Андрея с Ольгой двое детей. Переговоры велись долго, почти два месяца. Выпал снег и стало холодно. Джим для всех членов общины привез теплую одежду, предварительно узнав их размеры. Он лично, в костюме радиационной защиты, принес ее в условленное место и ушел. Они видели друг друга только издалека. В конечном итоге РЛ поверили в то, что их не пытаются просто выманить и убить. Но все равно Андрей хотел еще поговорить с директором Института, чтобы тот подтвердил все сказанное Джимом. Он, хоть и очень плохо, но говорил на английском. Таким образом, Бута ждала напряженная работа. Он даже не знал, на сколько дней все это затянется. Кор рассчитывал управиться за неделю, максимум — десять дней.       Хорошо еще, что он мог уехать спокойно, не боясь оставить дочку одну дома. После того, как он предложил Кейт переехать к ним, они оба сообщили об этом решении дочерям. Девочки, как и предполагали родители, были в восторге. Эленка хотела ехать уже в тот же день. Будучи совсем ребенком, она не понимала, какие отношения взрослых привели к этому переезду, а Лизу воспринимала, как появившуюся старшую сестру, любящую и заботящуюся о ней. Кормак, в ее понятии, еще не стал новым папой, он был просто очень хорошим и добрым дядей. Лиза же прекрасно понимала, что подобное развитие отношений ее папы с Кейт окончательно закрывает возможность возвращения к ним ее мамы. Но, что мама не вернется, девочка поняла после нескольких недель болезненного ожидания по субботам. Кейт, пригласившая Лизу погулять в водном парке, покорила сердце девочки и самим приглашением, теплотой и заботой, которой она окружила всю их небольшую компанию. Такой заботы от мамы она никогда не чувствовала, по крайней мере, пока жила без папы — точно. Девочку постоянно тяготило ощущение, что она все делает неправильно, не так, как надо, и этим мешает маме. А еще забота, которую проявила Кейт в первые «больные дни» в жизни девочки и любовь, которая светилась в глазах мамы, когда та смотрела на Эленку, натолкнула Лизу на мысль: «Вот такую маму я бы хотела иметь». Эл ей тоже нравилась. Вот Лиза и подговорила ее устраивать так, чтобы каждый вечер их родители общались. Поэтому переезд к ним Кэтрин с Эленой она восприняла, как свою победу. Они переехали в первую же субботу после того разговора, даже вещей много не стали брать, решив, что потихоньку перевезут по мере надобности.       Только когда до Лизы дошло, что спать Кейт будет с ее папой, да еще в той кровати, где спала мама, в душе девочки вдруг зашевелился какой-то червячок. Что это было, ревность или боязнь, что может потерять часть любви папы, она сама не знала. Девочка постаралась никому не показывать свое настроение и только вечером, когда уже все легли спать, она дала волю слезам. Но все ее волнение развеялись на следующий день, когда Кейт разбудила ее поцелуем в лоб и попросила вставать, мыться и идти завтракать. Когда Лиза вошла на кухню и увидела такие добрые улыбки, которыми ее встретили все трое, сидевшие за столом, что ей стало стыдно за вчерашние мысли.       За прошедшие два месяца их совместной жизни не было ни одной серьезной ссоры. Лиза порой лучше ладила с Кейт, чем с папой, а Эленка знала, что попросить купить новую игрушку или спросить разрешение еще немного погулять — лучше у дяди Кора. Взрослые стали замечать, что разговаривая с Лизой, Элена вместо слов «твой папа» Эл говорила просто «папа». Когда Кейт услышала это в первый раз, то закрылась в ванной, чтобы никто не видел, что она плачет.       Теперь, уезжая в командировку, Кормак мог не переживать за дочку. Он знал, что она будет и накормлена, и ухожена, а главное — теплая атмосфера в доме поможет ей пережить временное отсутствие папы.       В день отъезда рано утром вся семья, а именно так они себя уже ощущали, как обычно уселась в большой флайер Кора, только за пультом управления на этот раз была Кейт, а не Кормак. Кейт не любила летать на этом громоздком автоплане, но в багажник ее летательного аппарата не поместились бы чемоданы. Пролетев чуть-чуть они приземлились у школы, и дети, чмокнув в щечку Кейт, обняв и расцеловав Кора, побежали в школу. После этого Кейт направилась в международный аэропорт. На работе она заранее предупредила, что задержится, чтобы отвезти директора. Свои отношения они не скрывали, но и особо не афишировали. Официально они еще не были помолвлены, хотя все шло к этому.       Полет прошел хорошо, но из-за разницы во времени, вылетев утром, в Киеве он оказался вечером, то есть первый день просто пропал. Джим встречал Кормака в аэропорту. Уже было темно и довольно холодно. Взяв автоплан-такси, они полетели в гостиницу. Номера Джима и Кормака оказались рядом. Оставив чемодан у себя, Кор пошел к Джиму и часа два они вместе просматривали все подготовленные материалы, которые предстояло в ближайшие дни подписать в различных инстанциях. Там существовало много проблем. С одной стороны — выезжает заграницу группа людей, а значит, им нужны визы, загранпаспорта, авиабилеты и прочее, но с другой — никто из них не имеет документов и нигде не зарегистрирован. Кроме того, если даже изготовить на них все необходимые карточки, то они не смогут их предъявить, как и не смогут пройти регистрацию и контроль при посадке. Им нельзя приближаться к людям, это смертельно опасно. Джим предложил отправить их, как особо опасный радиоактивный груз. Для этого был взят обычный морской контейнер, обшитый с обеих сторон толстыми листами свинца. Внутри еще и с декоративной обшивкой, чтобы люди не находились в серых стенах. Провели освещение с подачей энергии снаружи, установили самолетные сидения, позволяющие и сидеть, и лежать. Радиоактивным людям предстояло провести там не менее двенадцати часов. Продумали систему подачи кислорода. По договоренности с РЛ, этот контейнер подвезут к условленному месту, они зайдут в контейнер и закроются изнутри. Контейнер заберет грузовик, отвезет в аэропорт, там его перегрузят в самолет, а дальше — опять контейнеровоз повезет до Института. Техническая часть была полностью подготовлена, а вот каким образом пробить бюрократические препоны, Джим не знал: как только заводил речь о том, что людей повезут как груз, дальше его и слушать не хотели.       Второй, хотя менее сложной, как считал Джим, проблемой, был предстоящий разговор с Андреем Филиппенко. Понятное дело, говорить с ним с глазу на глаз — невозможно, а разговор через комм, да еще с человеком, плохо говорящем на английском, обещал быть трудным.       Когда Кор вник во все, что ему предстояло сделать, по местному времени было уже заполночь. У Джима слипались глаза. Хорошо еще догадался запастись бутербродами, которые во время беседы они благополучно съели, запивая кофе.       Кор пожелал Джиму спокойной ночи и пошел в свой номер. Спать ему еще не хотелось, посмотрев в окно, Кор увидел, что идет снег. Одевшись потеплее, спустился вниз и, уточнив на ресепшене, что его впустят в любое время, вышел погулять.       Снег падал крупными хлопьями, снежинки сверкали в лучах уличных фонарей. Людей на улицах почти не встречалось, и была необычная тишина. Старинные здания на одной из центральной улицы города, под снежными шапками, казались сказочными. Хотелось вот так гулять до самого утра, но Кор знал, что завтра его ждет работа и заставил себя вернуться в гостиницу и лечь спать.       Следующие два дня просто вымотали Кормака. Ему в жизни не приходилось встречаться с такими непробиваемыми буквоедами. Единственно, с кем удалось быстро договориться, так это с транспортниками. Они готовы были везти любой груз, если он внешне не радиоактивен. Проверять это будут сами, не доверяя никому.       Вот с разрешением на вывоз этого «груза» дело двигалось не так хорошо. Кормак с большим трудом смог убедить работников службы безопасности, что сажать этих людей в обычный самолет невозможно, что излучаемая ими радиация — смертельно опасна, и получил согласие на отправку РЛ в антирадиационным контейнере. Для этого Кор предоставил им чертежи защитной обшивки, установки самолетных сидений и всех прочих доработок, сделанных в контейнере. Но тут же встал вопрос, а как же провести регистрацию пассажиров и их досмотр. Для регистрации Кор предоставил список всех членов этой маленькой колонии, который составил Джим. А потом долго доказывал, что досматривать этих пассажиров так же опасно, как и везти их в обычном самолете. Когда же он убедил бюрократов, что можно обойтись без досмотра, так как летят они одни и без багажа. Нечего и проверять. Тогда вопрос уперся в загранпаспорта. Очередной бюрократ потребовал, чтобы ему прислали фотографии всех членов этой группы и он сделает для них пластиковые карточки старого образца без биометрических данных. Кормак связался очередной раз с Джимом, но у того был снимок только Андрея.       — Пошли это фото, — сказал Кор, — пусть посмотрит, и если это его устроит, то, когда буду разговаривать с вожаком РЛ, попрошу его подвезти по одному каждого члена их группы к комму, через который общаемся, а мы будем их фотографировать.       Через несколько минут на экране мобильника Кора появился снимок. Джим описывал директору, как выглядят эти РЛ, но, несмотря на это, изображение поразило его. Лицо на фотографии очень мало походило на человеческое. Голый череп, обтянутый темно-серой кожей, впалые щеки, почти отсутствующий подбородок, маленький нос, соединенный со лбом без переносицы. Относительно большие, зеленого цвета глаза и круглый рот с одной тонкой, в виде колечка, губой. Зубов вообще не было.       Кор передал комм с изображением работнику паспортной службы и тот чуть не потерял сознание от увиденного. Больше уговаривать его не пришлось. Он понял, что это вообще не люди и разрешил перевозить их без паспортов.       На следующий день, после получения всех разрешений, Кор отправился на блокпост Чернобыля. Это оказалось тоже не так-то просто. На большом общественном автоплане долетел до ближайшей к посту деревеньки, а оттуда еще километров тридцать добирался на допотопном небольшом грузовике, который вез продукты охранникам. Джим заранее договорился с водителем, что тот дождется Кормака.       Переговоры велись из какого-то бетонного бункера. В небольшой комнатушке стояла кровать, стол с двумя шаткими стульями, на стене висел относительно большой экран комма. Джим с Кором едва успели перебросится несколькими словами, как прозвучал вызов. Хорошо, что Кромак видел за день до встречи фотографию Андрея, ему удалось начать общение, не показав, насколько шокировал его внешний вид собеседника. Особенно неприятно было видеть, как сжимается и разжимается круглая губа его рта во время разговора. Да и звуки у говорящего из-за этого получались каким-то смазными и невнятными. Но после нескольких минут их беседы, директор уже не обращал внимание на внешность. Филиппенко оказался довольно умным и сообразительным. Первым делом он попросил рассказать все, что известно о планете, на которую их собираются отправить. Не зря Кор готовился к этому разговору. Он выдал много необходимой информации, показал снимки. Указал, в каком месте предполагают их высадить. Показал, где находятся источники воды, местонахождение радиоактивной руды, ведь это пища для РЛ и даже показал ролик, в котором объясняется каким образом и где надо будет собирать посылаемые с ними сборные домики. Разговаривали и о том, что хотят получать земляне с этой планеты, и каким образом за это рассчитываться. Андрей много не говорил, просто кивал головой, но, как показалось Кору, он был доволен возможностями, которые им предоставлялись. Затем договорились о месте, где будет установлен контейнер, а также о том, что радиоактивные люди не будут дотрагиваться до внешней обшивки контейнера, чтобы уменьшить его загрязнение.       Разговор продлился около трех часов, но стороны остались довольны. Андрей направился готовить людей к длительному переезду, а Джим — организовывать доставку контейнера, который привезут через два дня.       Оставшись один, Кор расслабился, решив, что все проблемы уже позади: разрешения получены, транспорт подготовлен, осталось погрузить и отправить. Он посмотрел на часы и связался с Кейти. Она с девочками собиралась уходить. Девчонки, увидев папу, подбежали к комму и наперебой стали рассказывать свои новости, так и не дав взрослым поговорить. Он просто смотрел в глаза своей женщине, на ее милую улыбку и понимал все без слов. Вид у Кейт был уставший, тяжело ей сейчас одной с двумя детьми, да и на работе, как видно, не все шло гладко. Долго задерживать девочек он не стал, а то ведь могут опоздать. Только отключился, как его комм загудел снова. Это был Джим, очень довольный собой — удалось взять в аренду флайер. Здесь такой службы не существует, просто договорился с хозяином машины за немалую сумму. Но это оправдывало затраты, так как сверху, на безопасном расстоянии, они смогут управлять погрузкой РЛ. Джим объяснил, куда Кор может сходить пообедать и обещал вернуться на следующий день рано утром. Найти эту столовую для работников охраны зоны было нетрудно, но вот объясняться с обслуживающим персоналом пришлось на пальцах. Накормили его хорошо и совсем недорого, а после обеда Кор решил немного пройтись, подышать свежим воздухом и полюбоваться природой. Но долго гулять не получилось, поднялся сильный ветер и пошел снег. Он даже не представлял, что в конце ноября здесь может быть такая погода. Порывы ветра были слышны всю ночь, но несмотря на это, Кор хорошо выспался, а рано утром его разбудил сигнал большого комма, который был связан только с коммом, установленном в подвале у РЛ. Что с ним говорит женщина, Кормак понял только потому, что она была без шапки и от середины головы росли волосы, заплетенные в косу. Женщина очень быстро и возбужденно говорила, но кроме имени «Джим», Кор ничего не понял. Он ответил, что Джима нет. Только тогда Ольга обратила внимание, что с ней говорит другой человек, не знающий русского. Она на мгновение задумалась, а потом сказала:       — Паша lost!       Кору стало ясно, что у них кто-то пропал, но он не знал, как сможет им помочь и поэтому с облегчением выдохнул, когда в бункер зашел Джими. Он сразу включился в разговор и выяснив, что случилось, обещал помощь. Это Кор понял по тому, как изменилось лицо женщины — ее круглая губа сложилась в подобие улыбки. Теперь, немного приглядевшись, Кормак заметил, что черты лица женщины более нежные и приятные, возможно, по меркам радиоактивных людей, она даже красива.       Получив ответ Джима, Ольга сразу убежала. Джим попросил своего начальника быстро одеться, а сам достал прибор для определения радиации, вышел вслед за Кором и направился к флайеру. Сам уселся за управление, а прибор передал шефу.       Только взлетев, он рассказал, что там произошло. Племянник Ольги — подросток четырнадцати лет, узнав, что они через два дня улетают отсюда, решил пойти на могилу отца, попрощаться с ним. Несколько лет назад брат Ольги и отец Паши был убит сталкером и похоронен довольно далеко от четвертого блока электростанции, закрытого саркофагом. Ольга не разрешила мальчику туда идти, сказав, что лучше пойти завтра утром, а не под вечер, тем более, что погода начала портиться. Паша вроде бы согласился, но через некоторое время он исчез, а она не сразу обратила на это внимание, мало ли куда мог пойти мальчишка, у них же всегда есть свои дела.       Когда уже совсем стемнело и разыгралась вьюга, идти его разыскивать не имело смысла, они могли разминуться. Кроме того, Андрей надеялся, что мальчик укроется в каком-либо из домов, они здесь все заброшены. Утром Андрей с двумя мужчинами пошли его искать, но если парень сам не выйдет, то это все равно, что искать иголку в стоге сена. Ведь все следы замела вчерашняя вьюга. Поэтому Ольга и обратилась к ним, ведь у них есть прибор, улавливающий, откуда идет радиоактивное излучение. Теперь Джим стал летать над погибшим городом, а Кормак прощупывал прибором дом за домом.       По словам Ольги, поисковая группа первым делом пошла в сторону могилы Олега — ее брата, но это довольно далеко, а мальчик может оказаться где угодно. Вдруг Кормак уловил сильный сигнал и указал, откуда он исходит. Джим сразу направился туда, но это была группа, которая шла на поиск. Они, услышав звук флайера и поняв, кто им управляет, помахали им руками. А Андрей показал, чтобы они направлялись в другую сторону. Джим приоткрыл окно и выставил в него ракетницу, которую захватил с собой. Люди внизу поняли, что это будет сигнал, если сверху что-то увидят. У РЛ нет мобильных коммов и нет возможности связаться с ними.       Джим направил флайер в ту сторону, куда ему указали, хотя и не считал это правильным. Пока они летали над городом, Кор стал расспрашивать Джима, кто же такие сталкеры. Как выяснилось, тот и сам не много знал об этих людях. Как рассказывали, их предки жили в Чернобыле еще до аварии на АЭС, когда же всем жителям пришлось покинуть город, некоторые, обходя заслоны и блокпосты, пробирались назад, сначала за своими вещами, потом, чтобы вынести ценные вещи из брошенных другими людьми домов. Многие умирали от радиации или раковых заболеваний ею вызванных, но некоторые приспосабливались, происходили мутации. За полтора века образовались две группы мутантов: РЛ, которые получают энергию от радиоактивных материалов, и сталкеры, которые продолжают питаться, как люди, но выдерживают значительно большие дозы радиации. Мало кто из них живет в закрытой зоне, они только ходят туда за артефактами или за мутировавшими животными. Вот, в последнее время стало модно заводить Чернобыльских котов. Если взять его в дом котенком, то он привыкает к хозяевам, любит и защищает их. А защищать они умеют! Взрослый кот достигает размера овчарки, а по силе — значительно превосходит любую собаку.       Между РЛ и сталкерами идет постоянная война. Возможно, больше в этом виноваты радиоактивные люди, они нападали на сталкеров и грабили их. Но это потому, что другого способа добыть необходимые им вещи просто не было. Кроме сталкеров больше никто туда не заходил, а выйти за пределы они не могли, их тут же засекали приборы. Все, кто видел, что на них движется радиоактивный объект, тут же открывали огонь.       Пока Джим рассказывал, они почти долетели до противоположного конца города и тут, в районе какого-то почти разрушенного здания, появился слабый сигнал. Кормак показал прибор Джиму. Для радиоактивного человека было слишком слабо, но прибор установлен на самую низкую чувствительность, иначе он бы зашкаливал.        — Мне это очень не нравится, — сказал Джим, — возможно, мальчик мертв или умирает, поэтому уровень излучаемой им радиации падает.       Они приземлились недалеко от здания. Выпустили в воздух две ракеты. Затем, вышли из летательного аппарата, по настоянию Джима оба одели костюмы радиационной защиты и направились в сторону развалин. Джим усилил чувствительность прибора и Кору стало страшно, он то думал, что радиации вокруг нет, и только где-то, под грудой бетонных плит, что-то имеется. Прибор же показывал, что без специальной защиты в этом месте можно находиться не более трех часов. Между тем, они пробирались не торопясь, внимательно глядя под ноги, и при этом Джим умудрился оступиться. Он полетел бы неизвестно куда, если бы Кор вовремя не поймал его за руку. Спустившись в подвал, включили фонарики и, освещая себе путь, осторожно двинулись в направлении повышенной радиации. Несколько раз Джими выкрикивал имя мальчика, в надежде, что он откликнется. Один раз им показалось, что оттуда прозвучал стон. Они постояли, прислушиваясь, но все затихло. Когда дошли до еще одной лестницы, ведущей вниз, прибор запищал и стал зашкаливать. Пришлось опять перейти на самую малую чувствительность. Но от этого отсчет времени безопасного нахождения в этой зоне не прекратился, а лишь только ускорился. По показанию прибора, больше часа оставаться здесь было опасно. Сердце Кора стучало так, что казалось его слышно издалека. Джим спустился на пол пролета, осветил пространство внизу и увидел, что там лежит живое существо. Большее в неясном свете фонаря трудно было различить, но там явно что-то шевелилось и даже попискивало. Когда Джим пригляделся, по спине пробежали мурашки — толстые, толщиной с человеческую руку, склизкие, черного цвета черви, копошились вокруг тела подростка.       — Паша!!! — что было силы крикнул он.       Испугавшись громкого крика вся эта мразь мгновенно исчезла, спрятавшись в щелях.       — Да, — еле слышно прошептал мальчик.       — Пашенька, не сдавайся, отбивайся от них, мы уже вызвали Андрея и других ребят. Они спешат сюда. Продержись еще немного, — сказал Джим и направился вверх.       Надо было быстро покидать это место, иначе они и сами останутся здесь. Как только выбрались наружу, Джим выпустил еще три ракеты и, подойдя к флайеру, быстро скинул защитный костюм и запрыгнул во внутрь. Кору не надо было ничего объяснять, он сделал тоже самое. Костюмы оставили на земле, их уже нельзя выносить отсюда.       Поднявшись повыше, Джим стал искать Андрея с командой и вскоре увидели — все трое и во весь дух бежали в их сторону. Пришлось поднять флайер еще выше, чтобы отдалится от этих «горячих» ребят. Когда исходящая от РЛ радиация стала безопасна для них, Джим на малой скорости повел флайер к месту, где лежал Паша. Увидеть, где вход этот подвал, помогли брошенные ими защитные костюмы. Через несколько минут Андрей первым вышел из-под развалин, неся на плече мальчика. Он жестом показал, что они могут улетать. Второй его жест — поднятый вверх большой палец, мог означать и благодарность, и что с Пашей все в порядке. После этого, вся троица внизу быстрым шагом направилась в сторону четвертого блока АЭС.       Кор сожалел, что не мог их «подбросить» на флайере до места, но в любом случае, они сделали все, что могли. Вернувшись к их бункеру, Джим попросил Кора сразу отойти подальше от флайера, а сам, надев комплект радиационной защиты, стал отмывать их транспортное средство сначала специальным раствором, а потом сильной струей воды. Только убедившись, что прибор не фиксирует сколько-нибудь значительной радиации, они зашли в бункер и сразу включили большой комм, но на экране были видны только голые бетонные стены подвала. Ничего другого не оставалось, как ждать, когда кто-нибудь пройдет мимо или специально подойдет сообщить, что же произошло с этим парнишкой. Чтобы ожидание не было таким долгим, решили немного перекусить, они оба не успели позавтракать.       — Я сильно переживал, что инцидент может помешать отправке этих людей к нам в Институт, — сказал Джим, когда они уселись за столом перед экраном комма, — завтра утром контейнер уже будет стоять на месте посадки. Чем быстрее они загрузятся в него, тем легче будет очистить внешнюю обшивку от радиации. Если Паша будет плохо себя чувствовать, то Ольга может попытаться отложить отъезд, а это создаст много проблем.       — Не переживай ты так, — успокоил его Кормак, — мы еще сегодня все выясним, если завтра они не захотят грузиться, то и контейнер не станем завозить в зону.       Но тут на экране возникла Ольга, она как чувствовала, что о ней говорят. По ее улыбке сразу стало ясно, насколько она счастлива. Сказав Джиму несколько слов, она убежала.       — Все в порядке, — перевел Джими, — мальчик просто заблудился во время вьюги, а потом споткнулся, наверное как я, и упал в подвал. Но он легкий и теплая одежда смягчила падение. А за ночь из-за холода он разрядился и не было сил идти. К утру с ним все будет в полном порядке.       Кор улыбнулся, но на этот раз не стал думать, что уже все проблемы позади. Кто его знает, какие сюрпризы судьбы их ждут. Но, как видно, судьба сжалилась над ними — отправка РЛ прошла по плану, и вечером следующего дня Кор с Джимом сидели в самолете, несущем их домой.