Искусственная жизнь

      Кормак Бут даже и не мечтал, что у него когда-нибудь сложится личная жизнь. После того, как от него ушла жена, забрав дочку, он решил полностью посвятить себя работе, считая, что теперь ничего не будет отвлекать его от науки. Когда же создалась практически полноценная семья, в которой царили мир и любовь, и почти не было ссор, он понял, что это не только не мешает работе, а наоборот, помогает пережить неприятности, случающиеся в Институте. А проблем, у руководителя такого учреждения, хватало. Сразу после Рождества из лаборатории Гибсона сбежала биомасса, ее нашли и вернули на место. Но теперь нужно срочно встраивать дополнительный замок в дверь лаборатории, а также проверить все выходы из здания Института. Никто не мог однозначно сказать, насколько опасно, если это, далеко еще неизученное существо, окажется на свободе. Пока налицо был факт, что оно напугало не только поваров институтской столовой, но и собаку-ищейку, с помощью которой хотели его искать.       Еще одной проблемой стала отправка первых питомцев на Аренер. В Минкосмосе отказались брать в полет сопровождающего. Буту пришлось доказывать, что это живые существа, за которыми надо ухаживать: кормить, поить, а главное — поддерживать в их отсеке правильный температурный режим и давление. Деваться некуда — нашли для Билла место на звездолете. Но когда Кормак стал объяснять, что Билл должен лично спустится на планету, чтобы выпустить мышей на волю в нужном месте, в министерстве поднялся страшный скандал. Ведь для этого надо было с Намибу на Аренер отправлять специальный корабль, а не просто спустить бокс в автоматическом режиме в любую точку планеты, и там открыть двери. Буту пришлось звонить лично Патрику Робертсу и говорить, что коль они хотят заселить планету живыми существами, то не следует экономить на доставке их туда. Если что-то пойдет не так, то будут уничтожены результаты почти полугодовой работы одной из лабораторий.       Попрощавшись с Биллом, Кор облегченно вздохнул — сделан почин: еще на одной планете появится жизнь. Но тут вдруг ему сообщили, что пропала связь с радиоактивными людьми. Их не видно ни на одном комме, через которые ведется наблюдение и общение. По всей вероятности и они не получают сообщений извне. Это была почти катастрофа — чтобы исправить или хотя бы просто выяснить, что произошло, нужно войти вовнутрь, но это смертельно опасно. Кормак приказал ничего не предпринимать, пока он не поднимет документацию по зданию — насколько он помнил, то существует система общения в случае аварии.       Память его не подвела. Действительно, существовала экстренная связь, хотя она была и очень примитивной — нажимаешь на кнопку и говоришь в микрофон, отпускаешь — можно слушать, что говорят изнутри, но только, если там нажали на кнопку. Потребовалось время, чтобы объяснить, как это работает и еще больше, чтобы приспособиться к такому общению. Начал переговоры сам Бут. Сначала он разговаривал с Ольгой, она еще не очень хорошо понимала английский. Потом к кнопке подошел Паша. Парнишка за короткое время не только прилично освоил язык, но уже и неплохо разбирался в коммах. Он и рассказал, что произошел сбой в программе комма, он с трудом запустил его, но настроить пока не удается. В этом деле Бут тоже был не силен. Надо было вызывать специалиста, но тут кто-то посоветовал позвать Майкла из отдела Гибсона, который, вроде, силен в программировании.       Майк сразу понял в чем проблема, устранить ее было не просто из-за того, что он не мог сам сесть за комм. Потребовалось три часа, чтобы наладить связь. Когда наконец на экранах появилась «картинка», от Майка и Паши «шел дым». Лишь после этого Майкл смог уже войти в систему, находящуюся в радиационной зоне, и еще несколько часов исправлял в ней неполадки. Он не ушел с работы пока не убедился, что система полностью отлажена.       Как это было важно, стало ясно уже в туже ночь. В три часа с Бутом связался Джим Головня и сообщил, что у РЛ возникла проблема: одна из женщин еще вечером начала рожать. В их общине есть повивальная бабка, которая обычно принимала роды, но на этот раз что-то пошло не так, и она не знает, как помочь роженице.       — И зачем ты мне об этом сообщаешь? Я что, гинеколог? — не разобравшись, спросонья, разозлился Кормак.       — Я думаю надо вызывать кого-то из дежурных врачей, чтобы помог, — извиняющимся тоном ответил Джим.       — Ну и что врач сделает, если он не сможет зайти вовнутрь?       — Вы что забыли, что у них имеется медицинский манипулятор со всеми необходимыми инструментами? Им можно дистанционно делать операцию, а не только принять роды.       — Сказать честно, я этого и не знал, хотя, как начальник лаборатории, должен был, — смущаясь своей грубости, ответил Кор. — Сейчас попытаюсь найти дежурного врача.       Кормак начал связываться с медицинскими учреждениями. Ему тоже пришлось поначалу выслушать немало грубых слов, пока поднимал с постели бюрократов от медицины и объяснял им проблему. Когда же дело дошло до самих врачей, все пошло быстрее. Нашли дежурного ответственного гинеколога и рассказали ему все, что происходит. Он связался с радиоактивными людьми, осмотрел роженицу через видеокамеры и решил, что в этом случае необходимо делать кесарево. Под его руководством был развернут манипулятор, и врач, не выходя из кабинета, провел операцию.        Кормак был постоянно на связи с людьми, помогающими врачу. Он не знал, делались ли когда-нибудь подобные вещи дистанционно. Для него стало чудом, когда сказали, что мальчик и его мама живы и идут на поправку.       Однако у радиоактивных людей случались не только неприятности, они хорошо адаптировались в помещениях, которые для них приготовили, ни в чем не нуждаясь, много времени посвящали учебе: кто-то изучал комм, как Паша, кто-то технологии, необходимые для добычи урана. Так же учились и собирать дома, из тех материалов, которые должны отправить на Ретипю к их прибытию туда. В учебное помещение лаборатории, еще до приезда РЛ, был завезен макет дома в разобраном виде, чтобы проверить, смогут ли РЛ его собрать без посторонней помощи. Много времени тратили на теоретическую подготовку. Почти каждый день в Институт приезжали преподаватели по разным дисциплинам, которые старались передать хотя бы основные знания, необходимые для самостоятельной жизни на планете. Андрей, понимая, что если что-то пойдет не так, и они не смогут справится, то просто погибнут, требовал от своих людей самого серьезного отношения к учебе. Все знали главное — никто не придет им на помощь, ни с Зейды, ни с Земли. Даже провести операцию дистанционно не будет возможности, так как сигнал с Зейды до Ретипю идет около четырех минут, да и не всегда можно установить устойчивую связь. Однако, понятно, что за те полгода, что им выделили на подготовку к перелету, не реально получить все необходимые знания, да и земляне недостаточно хорошо знали условия жизни на новой планете, ведь ни один человек не побывал там. Вся информация была получена только от роботов, спускаемых туда.       В середине февраля Головня предложил Андрею произвести учебную сборку модели дома, подобного тем, что будут спущены на Ретипю в месте их посадки на планету. Конечно, собрать дом в ограниченном пространстве лаборатории нелегко, но и размеры макета уменьшены в два раза, иначе бы он не уместился там. Установка заняла три дня. Джим внимательно наблюдал за работой, отмечая для себя возникающие сложности и недостатки стройматериалов. Потом необходимо обсудить полученные данные с инженерами, чтобы устранить недочеты. Но сделать это предполагалось уже на Зейде, ведь именно там будет вестись подготовка к отправке материалов и оборудования на заселяемую планету. В начале марта Джим должен отправиться на Зейду, а оттуда, в составе группы ученых и инженеров, на орбитальную станцию, находящуюся на орбите Ретипю на достаточной высоте, чтобы излучение, исходящее от планеты, не представляло опасности для людей, находящихся там. Основной задачей экспедиции будет поиск наиболее удобного и хорошего места для высадки РЛ на планету. Джим же был единственным человеком, который знал потребности, привычки, желания этих людей. Местность, где собирались их поселить, должна быть достаточно ровной, чтобы можно было установить дома. Им необходима вода, а значит нужна река или озеро с пресной водой. Ну и кроме всего, недалеко от них необходимо иметь залежи радиоактивных материалов — их пищи. Инженерам надо продумать и систему доставки на Ретипю всех необходимых материалов и приема с планеты добытых металлов, ради которых и затевалась вся эта эпопея. Одним из вариантов осуществления товарообмена было создание космического лифта, позволяющего поднимать и опускать все, что потребуется.       Через три месяца после отлета Джима предполагалась отправка РЛ на специальном звездолете на их новое место жительство. Как только в Минкосмосе заговорили о способе доставки РЛ на Ретипю, Кормак стал доказывать, что поместить их в обычный звездолет нецелесообразно. Очень трудно будет осуществить защиту от радиации, излучаемой ими и топливом, от которой эти люди «подзаряжаются». Когда же их перевезут на планету, помещения, в которых они жили, использовать будет невозможно без дорогостоящей дезактивации и замены многих частей внутренней обшивки. Бут настаивал на создании специального отсека, который при подлете к планете отсоединится и опустится на поверхность в управляемом режиме. Этот же отсек и станет временным домом поселенцев до тех пор, пока они не соберут свои дома.       Когда Кору удалось отстоять свою позицию, и было решено срочно строить отделяемый отсек, встал вопрос: кто будет управлять спуском на планету — люди с корабля или сами РЛ? Конечно, было бы дешевле и практичнее поручить это поселенцам, но смогут ли они это сделать? Достаточен ли уровень их интеллекта, чтобы научится управлять посадочным модулем? Ответить на этот вопрос однозначно никто не мог. Бут взял решение этой проблемы на себя. Он поговорил с Андреем Филиппенко, рассказал каким образом их доставят на Ретипю. После этого поставил перед главой общины вопрос, возьмутся ли они сами сажать свой отсек на поверхность планеты? Андрей обещал подобрать несколько человек, они должны будут пройти специальное тестирование, которому подвергаются люди перед тем, как начинают учиться управлять звездолетом. Из пятерых тестируемых, трое показали достаточные результаты. Тогда, с помощью инструкторов, началось их обучение. Обучаемые также участвовали в проектировании пульта управления, особенно, когда речь шла об удобстве размещения приборов. Бут внимательно следил за обучением будущих космолетчиков, а также, за созданием отсека. Он старался учесть все особенности РЛ и обеспечить им максимальный комфорт, зная, что полет продлится три-четыре месяца. С приближением работы к концу, он все больше переживал и старался убедиться, что учтены все мелочи, и не будет непредвиденных сбоев.