Локи провалился в сон и вынырнул из него буквально через десять минут. Так ему показалось. Оказалось, что это Одинсон его разбудил, при этом непонятно было, как именно это сделал: прикоснулся или просто сидел и смотрел на него. Лафейсон сонно заморгал, выспаться не удалось.
— Приведи себя в порядок, надо идти, — Тор как-то слишком быстро отвёл взгляд и резко поднялся с постели, он уже был в полном своём воинском облачении, Мьёльнир угрожающе висел на поясе, воин явно выражал нетерпение.
— Собрание, — сам себе напомнил маг, он сел в постели и потёр глаза.
— После у тебя будет возможность отдохнуть, — пообещал наследник.
Лафейсон собрался с мыслями, спустил ноги на пол, натянул сапоги и поднялся с постели. Локи провёл пару несложных манипуляций над своими руками, и заклятие сокрытия сделало браслеты невидимыми. Тор вёл себя как-то особенно напряжённо, с опаской наблюдал за его действиями. Шагая по коридору, братья никого не встретили на своём пути, Тор махнул Локи рукой, сворачивая совсем не в сторону большого зала. Лафейсон озадаченно прищурился, но последовал за богом грома. Тот собирался что-то показать, стало даже любопытно, что именно. В последнее время под властью проклятия братишка вёл себя непредсказуемо.
Наконец-то Одинсон остановился у дверей родительской спальни. Локи не совсем понимал, зачем они пришли сюда. Если Тор хотел теперь уже воззвать к долгу и чести ётуна и при этом собирался спекулировать именем матери, это было уже слишком. Маг принял решение, остальные доводы были ни к чему.
Тор тяжело вздохнул, медленно толкнул дверь и уверенно прошёл в покои родителей, Локи последовал за ним, ожидая увидеть необитаемые золотые чертоги, заснувшие мёртвым сном. Одинсон намеренно отступил в сторону, чтобы брат мог пройти дальше. Покои Одина и Фригг: золотые сияющие стены, большая постель с пологом, застеленная свежим бельём и укрытая покрывалом. Вместе с братом они играли здесь, на этой самой постели, пока родители занимались делами государственными; у Тора был любимый солдатик, который держал в руках меч и щит, а у Локи — бородатый рыжий цверг. Они оба поддавались в зависимости от хода игры: иногда побеждал Тор, иногда Локи, уступали друг другу, тонко чувствуя, когда необходимо было поделиться пьянящим чувством победы.
Видение из прошлого исчезло в один миг, Лафейсон замер без движения, узрев то, чего вовсе не ожидал увидеть. Тусклый свет, лившийся из окна пасмурным утром, освещал сразу несколько фигур. Три молодые женщины, застывшие на своих стульях молчаливыми куклами, они окружали ту, что ровно сидела на пуфе в центре, словно норны призвали её сплести нити судьбы, а она твёрдо решила не вступать с ними в полемику, не желала идти на компромисс.
Она сидела спиной ко входу и лицом к окну, казалось, вот-вот она обернётся вольной птицей и смело вырвется из золотой клетки. Златовласая богиня, подарившая Тору жизнь, не могла видеть, кто переступил порог молчаливых чертогов, только слышать.
— Мама, — произнёс Тор, чуть хрипло и даже грубо окликая богиню.
Асиньи вокруг наконец оживились, с юных лиц спали маски, теперь они, как три сестры, взирали на Локи, поражённо приоткрыв рты. Магу потребовалось время, чтобы определить, что одна из девушек была Сиф, двух других он не знал. Сейчас ему хотелось только приблизиться к матери, её обездвиженность пугала ещё больше, чем само присутствие.
«Она жива!» — пронеслось в голове ётуна.
Локи не пытался скрыть или подавить злость на брата за его жестокий обман, поскольку сейчас гнев приглушали другие эмоции. Лафейсон сорвался с места, не заботясь о том, кто и как воспримет его горячность. Девушки испуганно бросились врассыпную, смущённые его поведением ничуть не меньше, чем бездействием Тора, его спокойствием и уверенностью.
— Оставьте нас наедине с царицей, — прогудел Тор, грозно глянув на перепуганных служанок и озадаченную Сиф. Служанки суетливо устремились к выходу, лишь бывшая воительница взглянула на друга, выражая тревогу, она подошла к нему ближе.
— Что происходит? — чуть слышно спросила Сиф, должно быть, имея в виду появление Локи.
— Через полчаса собрание, — напомнил громовержец, не собираясь отвечать на поставленный вопрос, он понизил голос: — Мы скоро подойдём.
Леди Сиф открыла рот, но Одинсон резким движением руки дал понять, что ей следовало уйти, сохраняя молчание. Когда воительница вышла в коридор, Одинсон прикрыл за ней дверь и тяжело облокотился на стену у входа. На лице Локи было столько эмоций, от гнева до искренней детской радости, младший определённо отомстит ему за то, как Тор исковеркал истину. Что ж, Одинсон был готов всё стерпеть.
Несколько минут Локи просто смотрел на молчаливую статую, почти каменное изваяние: бледная кожа, тусклый блеск некогда золотистых волос и чёрный дёготь глаз; от ресниц вверх и вниз тянулись отвратительные тёмные нити, ужасающе застывшие пустые глаза не выражали и малейшей заинтересованности, поскольку были слепы. Лафейсон не выдержал, он обессилено рухнул у ног Фригг и, словно маленький ребёнок, всхлипнул, стирая горькие слёзы, катившиеся по щекам.
— Мама! — он схватил её за руки, которые богиня покорно сложила на коленях. — Мама?
Абсолютно безучастное выражение лица Фригг в один короткий миг изменилось, она приоткрыла рот, в изумлении чувствуя прохладу чужих рук на своих ладонях. Богиня трогала эти сильные, но тонкие ладони и словно просыпалась от векового сна.
— Мама, — снова проронил Лафейсон, ему казалось, что от волнения он весь превратился в лёд. — Это я, Локи.
Губы царицы несмело тронула улыбка, она задышала чаще, словно задыхалась нахлынувшим свежим воздухом и не верила в то, что слышала и чувствовала. Знакомый родной голос потерянного сына.
— Локи? — робко и заметно охрипшим голосом древней старухи спросила она. — Неужели… Сынок?
Маг дал волю чувствам, отпуская руки матери, что немедленно привело её в паническое отчаяние, она лишь успела вздохнуть, как ётун чуть выпрямился и заключил мать в крепкие объятия. Она всё ещё не верила, но ощущения не лгали: это был Локи. Гибкий, всегда деликатный и нежный, его руки словно специально были созданы, чтобы баюкать детей. Фригг задрожала в спасительных объятиях, а ведь она не единожды представляла, как младший сын найдёт себе супругу и придёт момент, когда повелитель магии будет держать на руках своё маленькое сокровище, как станет учить его магии, а Фригг, несомненно, будет баловать принца или принцессу.
— Сынок, я потеряла надежду, когда ты… Когда ты…
— Не надо, мам, — Локи перехватил рукой её талию, а другой стал гладить по волосам, он горячо дышал ей в ухо, шепча успокаивающие речи, он боялся отпустить её даже на миг. — Я здесь, слышишь? Я приложу все свои силы, чтобы снять проклятие Сурта. Мы с Тором объединим усилия, сделаем всё, что потребуется.
Тор медленно отстранился от стены. Ну, Локи ему устроит, когда они останутся наедине. Всё, что сейчас маг наплетёт матери, — сладкая ложь. Одинсон был не против: сегодня ложь была единственным спасением, это после маг станет проклинать его и пытаться напасть, не сдержав эмоции.
— Вы с Тором? — переспросила ослепшая богиня, в её голосе слышалось неверие и надежда. — Вместе? Мои мальчики.
— Да, мы сделаем это вместе, — Лафейсон наконец поднял на Тора глаза, в них плескалось обещание мучительной расправы, облегчение и неясная благодарность. — Однажды с утра ты проснёшься и увидишь цветущие сады Асгарда.
— Я так счастлива, что вы оба вместе сейчас, — она говорила всё больше, и голос её становился увереннее. — Отец погиб, Локи.
— Я знаю мам, мне так жаль, — Лафейсон хотел размолотить кулак об стену, ему было жаль лишь оттого, что своей смертью лживый Один причинил матери боль, собственно, как и он сам своей мнимой кончиной.
— Но ты жив, мой хороший, и Тор, вы оба, — она взволнованно сглотнула. — Что произошло? Где ты был? Ты здоров?
— Да, я в порядке, — отозвался маг. — Тор отыскал меня и освободил. Теперь всё будет хорошо.
Лафейсон лгал, даже слишком грубо для него: Тор отнял его свободу и даже возможность защититься от него. Одинсон сам себе был противен в этот момент, наблюдая, как брат плёл эту ложь во спасение, чтобы матери было спокойнее.
— Ты завтракала? — раздался контрастно резкий вопрос наследника, он мягко ступал по полу, шаг за шагом приближаясь к матери и брату.
— Я не голодна, — Фригг заметно напряглась, особенно когда Лафейсон осторожно отстранился, впрочем, удерживая ладони богини в своих руках.
— Ты должна есть несколько раз в день, хотя бы понемногу, — нетерпеливый тон громовержца заставил Локи полыхнуть злым взглядом, Тор сглотнул и немного сбавил свой настойчивый тон: — Тебе необходимы силы, мама.
Рацион Фригг стал больной темой Тора и приставленных к ней служанок вместе с Сиф. Её приходилось долго уговаривать съесть хоть что-то. Сиф это удавалось, хотя и не без труда, когда же редкий раз наследник пытался уговорить мать поесть, она моментально замыкалась, она не реагировала на его прикосновения, его слова и вопросы о самочувствии.
Но сегодня она наконец ожила, пусть лишь крохотная часть её души теперь возликует — Локи вернулся. Отчего-то Одинсон уже сейчас не сомневался: брат сможет уговорить её поесть.
— Почему ты не ешь? — тут же всполошился маг, поглаживая её нежные пальцы. — Тебе нужна энергия, ты должна быть сильной.
Фригг вздрогнула и едва заметно кивнула. Локи подловил себя на мысли о том, что мама так же уговаривала его поесть, когда он был чем-то расстроен до такой степени, что кусок в горло не лез. А она всегда его подбадривала, в отличие от Тора, которому уговоры были не нужны, в детстве он хорошо питался, ничто не могло отбить его аппетит.
— Я поем, — неуверенно согласилась царица.
— Вот и хорошо, — Тор снова ввязался в разговор. — Локи вернётся через какое-то время, чтобы побыть с тобой, а сейчас нам необходимо явиться на собрание, я объявлю о возвращении брата.
Фригг испуганно вздрогнула и вцепилась в руки мага, будто его привели проститься перед казнью.
— Нет, Локи, пожалуйста, не уходи!
Лафейсон чувствовал, как нарастала её паника.
— Собрание подождёт ещё немного, — твёрдо объявил своё решение ётун, он взглянул на Тора таким взглядом, что наследнику стало тошно, он собирался возразить, но вовремя себя остановил, он недовольно потёр губы и согласно кивнул. — Мам, я сам тебя покормлю.
Одинсон немедленно вышел из покоев матери и подозвал служанок, распорядившись, что завтрак для царицы нужно было подать прямо сейчас. Асиньи поспешили выполнить его приказ, словно он мог убить на месте за неповиновение. В последнее время все вокруг реагировали на Тора странным образом: его боялись, как захватчика и тирана, даже Фригг. Что уж говорить о юных служанках!
Тор не решился снова войти в спальню, стал дожидаться служанок в коридоре. Пусть Локи пообщается с матерью — это нужно было им обоим. Громовержец прислонился к стене спиной. Собрание определённо немного отложилось по времени, что ж, совету придётся подождать непунктуальных царских персон.
«Интересно, Сиф скажет, что Локи вернулся?» — задумался Одинсон.
С одной стороны, это вызвало бы шквал негодования, и он успел бы затихнуть до их с братом появления, а с другой — Локи лишится эффектного выхода. К счастью, Тору не пришлось долго ждать: служанки спешно вернулись, на подносе у одной была чашка мясного бульона с гренками, а у другой — медовая вода и несколько булочек. Одинсон остановил девушек в коридоре, переложил всё на один поднос и забрал из рук незадачливой служанки.
— Возвращайтесь к матери, когда мы с братом уйдём, — распорядился Одинсон. — А пока подождите здесь.
— Это ведь принц Локи? — не удержалась от вопроса одна из любопытных служанок.
Тор помедлил немного, а затем решился ответить на вопрос. Слухов всё равно было не избежать, по крайней мере, они будут из первых рук.
— Да, мой брат снова дома, — ответил Одинсон, на его губах появилась странная улыбка. — Локи займёт пост советника, но пока никому не следует об этом знать.
Тор понимал, что выпустил джина из бутылки: служанки разнесут вести по всему дворцу и, возможно, за его пределы. Пока братишка сладко посапывал в постели, громовержец долго наблюдал за его сном и размышлял о его словах. Тор не мог сомкнуть глаз, снова и снова прокручивая в мыслях этот разговор. Всё, что он сказал про Одина, являлось правдой, Тор не должен был скрываться за спиной павшего царя. С каким жаром Локи настаивал на коронации. Интересно, как в свете последних событий он поведёт себя на совете?
Тор толкнул дверь коленом и прошёл в спальню, демонстрируя поднос. Локи и Фригг тут же прекратили свой разговор. Лафейсон не отстранился от матери, теперь он сидел на стуле рядом с ней и лишь жестом головы указал Тору на соседний стул. Тот подошёл ближе и неуверенно уселся рядом, было больно смотреть матери в глаза, чёрное бельмо скрывало ясный родной взгляд, он едва слышно вздохнул, опуская поднос себе на колени.
Лафейсон подхватил тарелку с бульоном, поднёс ложку к губам Фригг, и она осторожно выпила ароматный бульон. Одинсон тем временем просто наблюдал за ними, Локи как будто немного успокоился, не пытался прожечь его мстительным взглядом, всё его внимание было обращено к Фригг. Богиня съела всю порцию, и это было удивительно, теперь она выглядела спокойной и одухотворённой.
— Мальчики, вы сами-то хоть ели? — мягко поинтересовалась царица.
— Не до этого было, — ответил Тор. — После собрания.
— Я чувствую запах выпечки, — проронила богиня. — Съешьте и пойдёте.
— Мам, — начал было Лафейсон, но, заметив промелькнувшее на бледном лице выражение печали, тут же исправился: — Хорошо, но потом нам нужно будет идти.
— Я знаю, — покивала Фригг.
Локи взял с подноса булочку и настойчиво подсунул Тору, тот хмуро забрал её из рук брата и, когда Лафейсон взял другую, немедленно откусывая кусок, громовержец последовал его примеру. Выпечка была суховатая, и воин решительно запил её глотком медовой воды, оставляя половину стакана для Локи. В какой-то момент воин усомнился, что маг примет стакан, но тот спокойно забрал предложенный сосуд и тоже сделал глоток.
Фригг не могла видеть их безмолвного диалога, но губы матери украсила улыбка, может, она слышала, как они жевали каждый свою булку, и это умиляло её. Тор чувствовал себя несколько неуверенно в такой близости к Фригг и Локи. В последний раз они очень давно ели за одним столом и, казалось, тысячу лет назад вот так рядом сидели на пикниках в саду. На какой-то краткий миг Тор почувствовал, как его охватило умиротворение, чувство спокойствия.
Но оно не могло продолжаться вечно, и даже Фригг это понимала, она вздохнула и улыбнулась шире.
— Ну, вот и хорошо. А теперь идите, только…
— Мам, Локи придёт снова, как только у него будет время, — оборвал слова матери Тор, он поднялся со своего места, демонстрируя спешку.
— Да, — согласился Лафейсон, взглянув на брата озадаченным взглядом. — Ты только отдыхай и кушай, ладно?
— Я постараюсь, — кивнула царица.
Локи приблизился и поцеловал Фригг в лоб, вызвав очередную её улыбку, и тоже поднялся со стула. Он поставил пустой стакан на поднос, который Тор умостил на прикроватной тумбе, и, ещё раз бросив взгляд на Фригг, вышел из покоев матери вслед за стремительно уходящим богом грома. Служанки, дожидавшиеся в коридоре, завидев Локи, уважительно поклонились и скрылись в комнате царицы.
Тор просто стоял и смотрел на него, как баран на новые ворота, как только двери закрылись, он ожидал всего: оскорблений, попытки ударить, проклятий и пожелания скорой смерти. Локи молчал, не кривил губы, не делал ничего из того, что следовало ожидать. От странного молчания первым устал Лафейсон.
— В чём дело? — развёл руками Лафейсон. — Мы идём на собрание или пускай ещё подождут?
— Я думал, ты… — Тор не знал, как сформулировать, чтобы не вызвать шквал оскорблений и при этом узнать, в чём было дело. — Я обманул тебя, ничего не скажешь?
Говорить — пустое. Локи лучше отдубасил бы братца за поганое чувство юмора или тактику, тут уж как посмотреть! Но не мог, во-первых, из-за браслетов; во-вторых, на момент войны с Суртом он был в другом месте и не мог ни воспротивиться проклятию, ни предотвратить его, по сути, он сам был виноват перед матерью; в-третьих, он узнал, что всё гораздо хуже, чем Тор продемонстрировал ему утром.
Всё это не отменяло волнений и злости, и, пожалуй, Локи вполне мог хотя бы на словах дать Тору понять, как он его ненавидел за ложь о смерти матери. Маг сделал неторопливый шаг, приблизился настолько, что Одинсон опешил, он хотел было отстраниться, но Локи заговорил тихим и опасным тоном, удерживая внимание:
— Если бы на мне не было этих отвратительных браслетов, я бы превратил тебя в маленькую белую лягушку и посадил бы в вольер с голодной змеёй.
Тор выдохнул, скривился. Всё же скрытая угроза предпочтительней, чем молчание.
— Тебе бы это понравилось, да? — Тор зачем-то схватил Локи за рукав, не особо настойчиво, даже как-то игриво, в какой-то момент его самого это смутило. — Как я буду улепётывать от этой змеи, потешно, да?
— Мне было бы весело, — без особого энтузиазма и чрезмерного злорадства отозвался Локи.
— Не сомневаюсь, — буркнул Одинсон, отпуская чужой рукав, он скользнул взглядом по губам Локи, маг пытался не выдать улыбки.
Развивать эту тему Тор не стал, они и так уже опоздали на собрание, а ещё Одинсон слишком пристально смотрел на тонкие губы брата, и ему самому это не понравилось. Точнее, было приятно созерцать Локи в лёгком и спокойном настроении, когда он не жалил словами слишком больно, когда он только что испытал радость, вернув родного человека, которого ещё утром считал мёртвым, но как-то неприлично.
— Ладно, идём, — скомандовал громовержец.
Они динамично шагали по коридору в сторону кабинетов Одина, где их уже дожидались члены совета, приближённые асы и Сиф. Воительница предупредила, что Тор задержится, и села на стул у стены, она не сказала ни слова о Локи. Маг определённо заметил, как жалко она выглядела, уставшая, поникшая, рукава платья прикрывали её руки до самых пальцев, она очень стеснялась отметин на своих руках, особенно когда поняла, как они влияли на неё. Проклятие ударило по самому больному — её гордости. Прославленная воительница не могла больше держать оружие в руках: меч, булаву, даже копьё. Как только прикасалась, её руки наливались тяжестью, а потом их выкручивала боль.
Сиф вздохнула, пытаясь понять, что происходило. Тор вёл себя слишком спокойно, когда предатель приблизился к Фригг. Может, он хотел, чтобы мать в последний раз увидела своего приёмного сына, прежде чем Тор приговорит его к заключению в темнице за все его пакости и злодейства.
Воительница поймала тяжёлый взгляд Фандрала, он тоже посиживал на стуле у противоположной стены кабинетов Одина и вальяжно рассматривал её, словно скучая. Под властью проклятия Фандрал превратился в человека, которого Сиф совсем не знала. Он и прежде всегда пытался ухлёстывать за асиньями, но сейчас это превратилось в манию. Воительница не воспринимала всерьёз слухи о том, что Фандрал стал вести себя очень смело и настойчиво в отношении противоположного пола, но совсем недавно он стал упорно добиваться её внимания. Леди Сиф ничего не оставалось, как держаться от него подальше, вот и сейчас она избегала открыто смотреть на него.
Совет Асгарда, состоящий из пяти асов почётного возраста, уже тихо негодовал. Тор не спешил привести Локи на суд, а члены совета, хотя и пытались показать, что они до сих пор оставались грозными политиками и воинами, в действительности были ослаблены и нездоровы.
Наконец дверь в кабинеты Одина распахнулась, даже слишком стремительно порог переступил Тор в полном своём воинском облачении, он прошёл вперед, а следом за ним в царские кабинеты проследовал сын Лафея, он шёл с гордо поднятой головой, словно имел полное право здесь находиться.
Возмущённые возгласы пронеслись меж членов совета, асы подскочили со своих мест, Фандрал присвистнул, Сиф отреагировала без удивления. Тор окатил присутствующих таким взглядом, какой мог заставить молчать даже самых наглых и самоуверенных.
— Мы задержались, — произнёс Одинсон обыденным тоном. — Прошу прощения.
Лафейсон окинул присутствующих неторопливым взглядом, он был знаком со всеми, и, разумеется, возмущение стало очевидной реакцией на его появление. Правда, Тору быстро удалось заткнуть совет, даже не открывая рта. Локи стоял рядом с наследником, чувствуя себя здесь лишним, когда как прежде только и мечтал стоять по правую руку от брата в качестве его советника, теперь же он был чужаком.
— Итак, — Тор прошёл к столу, отодвинул стул, что стоял во главе и принадлежал Одину на протяжении многих веков. — Прошу садитесь, я объявлю причину нашего сегодняшнего сбора.
Асы напряжённо опустились на стулья. Тор обернулся к Локи, кивком указывая ему на место Одина. Лафейсон прищурился, чувствуя снова какой-то подвох, и всё же принял условия игры, прошёл мимо и сел во главе стола.
— Ты не желаешь нам объяснить, что здесь делает предатель, пытавшийся тебя убить? — вдруг осведомился Фандрал, хотя эти слова крутились на языке у многих.
Локи хмыкнул: этого следовало ожидать. Но чего он не предвидел, так это ответа Одинсона, его реакции в сторону друга:
— Если я ещё раз услышу нечто подобное, я прикажу казнить любого из вас за измену и оскорбление моего советника. — Ётун нервно сглотнул, когда рука Тора легла на его плечо, а он сам встал позади, словно прикрывая спину брата. — Локи теперь — моя правая рука, вы подчиняетесь его приказам, как моим, и если я узнаю о неповиновении, то приму надлежащие меры. С этим всё ясно?
Рты асов открывались и закрывались в нерешительности. Лафейсон наблюдал странную картину вынужденного повиновения, спорить с Тором никто не собирался. Даже Фандрал смолчал, хотя мог бы выдать очередную реплику в своём стиле.
— Я ввёл Локи в курс дела, — продолжал Тор, он убрал руку с плеча брата, поскольку ощутил его напряжение. — Он знает о проклятии и смерти Одина, о том, что царица ослепла, соответственно, о том, что проклятие тем или иным образом подействовало на всех нас. Локи постарается найти пути, которые помогут Асгарду и его уроженцам исцелиться, а я буду защищать наш дом до последней капли крови. Вопросы?
— Ты назначил Локи советником? — голос подала именно Сиф.
Только сейчас маг смог рассмотреть её толком: это была вовсе не та гордая воительница, какую он помнил, она выглядела крайне удручённой. Но ей хотя бы хватило духу задать вопрос, который интересовал больше всего, в то время как доблестные мужи отмалчивались.
— Локи, я имею право как престолонаследник назначить тебя советником без совещания? — поинтересовался Одинсон, вызывая бурю молчаливого возмущения у присутствующих.
— Имеешь полное право, — нехотя кивнул Локи. — Совет может оспорить твоё право лишь в случае твоей недееспособности.
— Да, мы все это знаем, — наконец взял слово Логмэр — седовласый муж с уставшим лицом, он всегда сутулился, сколько Локи его помнил, и вечно напоминал о правах и законах, установленных в Асгарде. — Но, Тор?
И в этом недосказанном вопросе Одинсон услышал порицание и недоумение. Эту фразу можно было продолжить множеством возможных вариантов.
«Но, Тор, он ведь предатель и преступник!»
«Но, Тор, он ведь монстр из Ётунхейма!»
«Но, Тор, он ведь не асгардец!»
— Как-то неубедительно, — Одинсон скривился — жест, ему несвойственный. — Ещё вопросы по существу?
— Назначение Локи не обсуждается, так? — продолжал разговор Логмэр.
— В таком случае мы хотели бы знать, что собирается предпринять твой советник первым делом по долгу своего нового статуса, — хмуро вступил в разговор Сверр — один из полководцев, к которому Один всегда прислушивался в вопросах стратегии, Локи тоже ему импонировал в данном вопросе, он сам многому у него научился.
— Локи, тебе слово, — сказал Тор и наконец обошёл его, больше не прикрывая спину, место за столом он так и не занял, в моменты сильного волнения так поступал и Один.
— Мне необходимо изучить проклятие, его влияние и последствия, взаимодействия с живой материей и ещё много тонкостей, в которых вы не разбираетесь, — Локи наконец взял слово, и слушали его, надо заметить, очень внимательно, должно быть, подозревая какую-то подлость. — Я знаю о том, что Один погиб после схватки с Суртом и вернулся в Асгард умирать, я также в курсе, что о его кончине никому не известно, но я уверен, информация просочится рано или поздно, лучше, если это будет нам выгодно. Необходимо объявить о гибели Одина, а через день короновать Тора.
Асы стали переглядываться, поскольку никто не ожидал подобного поворота. Враг Асгарда собирался короновать наследника?
— Но Тор сам настаивал на сокрытии, — растерянно выдал Сверр.
— Это было до того, как я стал советником, — Локи ухмыльнулся, заметив, как Одинсон недовольно сжал кулаки. — Тора необходимо короновать, он должен упрочить свою позицию царя и при этом не посрамить побед Одина, а может, даже превзойти их.
— Это будет не просто, — теперь взял слово Ульвар — асгардский казначей, высокий стройный муж, довольно энергичный для своих лет. — Мы полностью зависим от Ванахейма по части провианта, наши земли бедны и иссушены.
— Да, — в беседу неожиданно включился Фолкор, он ведал аграрными делами государства. — Наши запасы давно иссякли, и, если вдруг ваны по какой-то причине откажутся нас поддерживать, это обернётся для нас голодом.
— Я понимаю, — кивнул Локи, входя во вкус, с каждой минутой он чувствовал себя увереннее. — Но это не отменяет коронации Тора. Я ещё мало знаю о нюансах, Тор показал мне лишь общую картину, мне потребуется время, чтобы изучить специфику проклятия, возможно, найдётся какой-то обходной вариант вернуть землям плодородную суть.
— Это возможно? — к разговору подключился Кристер, царский целитель. Это был высокий молодой асгардец чуть старше Тора, тоже светловолосый и голубоглазый.
— Пока не знаю, но рассчитываю на это, — дал обнадёживающий прогноз Лафейсон. — Когда я определюсь, что делать со всем тем, что мы имеем, я соберу повторное собрание. На сегодняшний день я настаиваю на объявлении о смерти Одина и скорейшей коронации Тора.
В кабинетах Одина возникло гробовое молчание, однако тишину нарушил Сверр, он заговорил первым:
— Я согласен с позицией Локи.
Остальные подключились, кивая и соглашаясь с выдвинутым предложением советника. В последнее время наследнику не хватало рационального начала, а Асгарду были нужны надежды на лучшее. Возможно, сотрудничество принцев будет куда более плодотворным, чем казалось на первый взгляд, во всяком случае, другого выхода пока не было.
Решение приняли единогласно: позицию Локи поддержали все, даже Фандрал, который слушал отстранённо, и лишь Сиф недоверчиво прятала взгляд. Собрание закончилось, асгардцы поспешили покинуть кабинет будущего правителя, необходимо было начать приготовления к церемонии, официально проводить павшего царя в царство Хель и короновать наследника.
Когда кабинет опустел и двери мягко закрылись, Тор скрестил руки на груди и выжидающе уставился на Локи, маг не мог понять, недоволен был Одинсон или желал получить какие-то объяснения.
— Тебе идёт, — понизив голос, выдал Тор.
— Что именно ты имеешь в виду? — Локи изогнул чёрную бровь в изумлении.
— Сидеть на месте отца, тебе это идёт, — объяснил Одинсон.
— Он мне не отец, — буркнул Лафейсон раздражённо.
— Значит, и Фригг не мать, — жестоко уточнил Тор, заметив, как дрогнули губы брата. — Но ты любишь её так, как никого больше. Ты можешь ненавидеть Одина, презирать меня — мы это заслужили, только не надо отрицать, что мы семья — со своими проблемами и рознями, но семья.
— С каких пор ты так поумнел, братец? — ядовито выплюнул Локи, поднимаясь со стула, он ужалил в ответ на остроту: — Если это проклятие волшебным образом выбило из твоей башки дурь и наделило хоть каким-то умом, может, не стоит его снимать.
Тор взбесился моментально, сам не понял, отчего и как так вышло, что в мгновение ока оказался рядом и схватил Локи за плечи, сжимая что было силы. Маг подобрался, не пытался оттолкнуть: знал, что бесполезно, но, казалось, готовился к защите. Ожидание удара растянулось на долгих несколько минут, пока Тор прожигал брата яростным взглядом. Но вместо неуместной оплеухи или каких-то обвинений Одинсон неожиданно прижался к Локи всем телом, захватывая в медвежьи объятия. Ётун обескуражено охнул, просто не знал, как реагировать на такие проявления чувств.
— Эй, ты что делаешь? — изумился маг. — Решил ещё какую подчиняющую дрянь на меня надеть?
— Просто заткнись! — выдохнул Тор, он схватил Локи за волосы, сжал в кулак, но больно не было, только в душе мага поднималась тревога. Одинсон никогда в жизни так его не обнимал, в детстве бывали у него приступы щемящей нежности, но какие-то насмешливые. Когда они стали подрастать, Тор всё меньше позволял себе прикосновения. А сейчас и вовсе неуместные объятия, как недавно в Мидгарде, внушали подозрения. К счастью, Одинсон не пытался использовать ещё какой-то артефакт, он просто удерживал Локи так близко к себе, как мог, и сопел в ухо, как медведь. Наконец Тор пришёл в себя и заметно нехотя отстранился.
— Постарайся так больше не делать, — попросил Локи.
— Постараюсь, — в тон ему ответил братец.
— Ты так спокойно отреагировал на моё предложение о коронации, — Лафейсон постарался перевести тему в другое русло, чувствуя себя уязвимым после этих объятий. — Особенно если учитывать, с каким жаром отстаивал сокрытие тайны.
— Если я не бью кулаком по столу, это не значит, что я спокоен, — отозвался Тор, словно намекал, что не стоило слишком его злить. — Мне всё ещё это не нравится, но ты мой советник, тебе виднее. Пока ты спал, я думал над твоими словами.
— Серьёзно?
— Да, — Тор покивал.
— Я не об этом, ты не спал? — удивился Лафейсон очередному открытию.
— Иногда я сплю часа три за ночь, порой вообще не сплю от двух до четырёх ночей, — объяснился Одинсон. — Что тебе сказала мама? Она говорила про меня?
— Она думает, что проклятие очень сильно повлияло на тебя, сильнее, чем на других, и я склонен с этим согласиться, — не стал уходить от ответа маг. — Возможно, из-за того, что ты был ближе всех к Одину, его сыном и правой рукой, ты и мама пострадали сильнее всех. Но, если мама замкнулась, ты, я вижу, сублимировал своё либидо в другое русло.
— Не понял? — Тору не понравилось это уточнение, он примерно понял, к чему вёл Локи, но ему требовались уточнения. — Ты думаешь, если я…
— Если ты не можешь использовать свою сексуальную энергию в привычном русле, то её гипертрофированные флюиды перетекают в агрессию. Мне кажется, больше проклятия асгардцы боятся тебя, Тор.
— Ты тоже? — Одинсон посмотрел на него в упор.
— Я ётун, — маг ухмыльнулся, словно это был достойный ответ на вопрос. — Да расслабься ты, я не стану болтать об этом. Но мне необходимо изучить все нюансы твоей ситуации, постараюсь подступиться к проклятию со всех сторон.
— Локи, давай я внесу ясность, потому что, я так понял, утаивать некоторые факты и дальше — это в большей степени мешать тебе, чем помогать, — начал Тор, заметно нервничая. — Короче, ты не совсем правильно понял насчёт того, что я, ну, в общем, не могу, это самое, ну, ты понял. В общем, я правда не был с женщиной после того, как проявились эти метки, но я могу…
— Тор, ещё секунда — и я надумаю страшных вещей, — торопил маг, опасаясь услышать, с кем же брат развлекался в последнее время.
— Я был с мужчиной, — закончил Тор свою нелёгкую исповедь.
— Фух, — шутливо выдохнул маг. — Я-то думал, с конями, баранами или собаками.
— Что?! — поразился громовержец.
— Я был в Мидгарде, твои предпочтения вполне адекватны, — отмахнулся Лафейсон и снова резко перевёл тему: — Мне нужно изучить влияние проклятия на местности, ты со мной?
— Я? — всё ещё был удивлён такой нормальной реакцией Тор. — Да, с тобой.
***
Тор не мог понять, показал Локи свою истинную реакцию или следовало ждать от него дурных намёков и угроз раскрыть его позорную тайну. Маг вёл себя всё так же спокойно, вместо грубых шуточек ниже пояса он вдруг стал расспрашивать о Сиф и её состоянии, о том, куда подевались Огун и Вольштагг и с каких пор Фандрал говорил прежде, чем Тор ему позволял высказывать своё мнение.
Одинсон вкратце рассказал о скоропостижной смерти Огуна и Вольштагга, о том, что Сиф больше не брала в руки оружие, причём, не объясняя никому, в чём было дело. Тор примерно догадывался, как повлияло проклятие на воительницу — он видел чёрные отметины на её руках. Фандрал всё так же ухлёстывал за каждой юбкой в Асгарде, стал грубее и наглее, но в остальном ничего не изменилось. Локи озадачился составом совета Асгарда: его ряды значительно опустели, оказалось, что было множество скоропостижных смертей. Хель лопатой загребала души в свои посмертные чертоги.
Лафейсон слушал рассказ Тора внимательно, между делом он изъявил желание изучить озёра и запруды, в глазах мага промелькнула некая догадка. Разумеется, озвучивать свои мысли раньше времени он не стал. Когда братья достигли озера у кромки леса, куда Локи в детстве звал Тора наблюдать звездопады, Лафейсон быстро переключился с разговора на изучение воды. Всюду, где Тора и Локи встречали уцелевшие жители Асгарда, слышались любопытные шепотки. Ётун старался не обращать на них внимания, сейчас у него была другая задача.
После скоротечного отдыха Локи набрался сил и даже успел сделать смелое предположение, которое следовало подтвердить или опровергнуть. Лафейсон спустился к воде, присел на корточки и сунул ладонь в прохладную мутную воду. Тор наблюдал со стороны за ожиданием брата на берегу, тот колдовал, пытался определиться с чем-то, как вдруг на губах Локи появилась хитрая улыбка. Громовержец не стал торопить брата, просто дожидался, когда тот закончит и сам объявит причину, которая вызвала его победную улыбку.
Локи выпрямился, сбросил с ладони капли воды и поднялся к Тору, ступая по выжженной земле.
— Хорошая новость, — ухмыльнулся Локи, довольный своим открытием. — В озере есть рыба, скорее всего, подземные ключи и родники заражение тоже обошло.
— Серьёзно? Я перестраховывался со всех сторон, запретил ловить рыбу, — отозвался Тор. — Но почему воду не тронуло проклятие?
— Возможно, из-за того, что Сурт является муспелием: он управитель огненной магией, а вода — полная противоположность огня, вступая во взаимодействие, вода окажет отражающее воздействие, — высказал своё смелое предположение Лафейсон. — Сперва я не подумал об этом. Но, знаешь, меня вдруг осенило: как минимум четверо асов, которых я успел увидеть достаточно близко из тех, что мне хорошо знакомы, всех поразил недуг, связанный с огненным началом.
Тор нахмурился, он ничего не понял.
— О чём ты? Объясни понятней, — развёл руками бог грома.
Лафейсон огляделся, рядом никого не было, лишь в некотором отдалении можно было заметить фигуры асов. Никто не мог их подслушать, и маг начал доступно объяснять, к чему клонил:
— Смена твоих предпочтений — самый яркий пример: сексуальная энергия берёт своё начало между двух аспектов: духовным и физическим, не зря говорят: «пламя любви» или «пламя страсти» — здесь задействована огненная стихия самым непосредственным образом. Понимаешь, к чему я клоню?
Тор хотел было ответить, что он понимал, да грубо вышло бы, он стоически смолчал, кивая в ответ, словно не заметил издёвки в свой адрес.
— Отлично, — Локи и не заметил тихой злости старшего, продолжая своё объяснение: — У мамы под удар попали глаза, тут тоже, мне кажется, есть подтверждение моей теории, она ведь обладает даром видеть будущее — это её божественное пламя, оно более духовное. Сиф тоже понятно: руки — это средство, воительница, которая не владеет оружием, потерявшая то, что было ей ценнее всего, — свою пламенную доблесть. Что до Фандрала, он как был напыщенным петухом, так им и остался, вся его удаль в штанах болтается, его флюиды тоже претерпели изменения, возможно, он перестал чувствовать вкус любовной игры и пытается возместить его погоней за количеством. Ну, теперь понял?
— Да, — Тор медленно кивнул, удивляясь тому, с какой точностью Локи определился с проклятьем.
— На данный момент это самая реалистичная теория, — пожал плечами Лафейсон. — Похоже на домыслы, но я надеюсь, что мы хоть немного продвинулись.
— Во всяком случае, у нас есть рыба, а это лучше, чем совсем ничего, — Тор комично поднял указательный палец вверх.
— Тебе бы только пожрать, — насмешливо покачал головой Локи.
Возникла секундная тишина, и вдруг оба взорвались смехом, будто придумывали шутку вместе. Локи смеялся, искренне вторя гогочущему Тору, было так неожиданно приятно просто посмеяться, словно эта волшебная минута была самой дорогой в момент тяжёлой смуты. Отсмеявшись, оба вздохнули, возвращаясь к насущной проблеме и её обсуждению.
Локи предложил проверить родники и колодцы в глубине лесного массива. Тор охотно согласился. На самом деле обилие воды и рыбы — это большое дело в мире высохших полей и садов, как бы сами они об этом догадались без Локи? Наблюдая, с какой скоростью угасал Асгард, приходя в упадок, Тор ввёл множество запретов, поскольку пытался оградить асов от смертоносного воздействия.
— До лесных родников далеко, может, лошадей возьмём? — предложил Лафейсон.
— Мы их без особой надобности не трогаем, — объяснил наследник. — Большое поголовье полегло.
Локи понимающе покивал, прищурился, смерив Тора задумчивым взглядом, и выдал очередное предложение:
— Тогда давай задействуем твою железяку, — указал Локи на увесистый молот, висящий на поясе Одинсона. — Быстрее выйдет.
— Давай, — попросту согласился Тор.
***
Полёт к лесным родникам занял около часа, Локи успел изучить всего три, но казалось, что он уже определился с выводами. Маг увлечённо концентрировался на своём деле, не замечая внимательного взгляда Тора. Тот следил за ним, с особым интересом размышляя над поведением брата. Локи быстро понял, что контратака в сторону Тора не срабатывала даже с его уровнем владения магической наукой, но тот с лёгкостью и безболезненно для себя касался Тора, держался в полёте, словно не доверял богу грома и боялся упасть. Хотя Одинсон ни за что не выпустил бы из рук драгоценный груз.
Локи вёл себя даже слишком спокойно для пленника магических браслетов. Тор скривился, понимая, что не мог доверять Локи всецело, хотя ему бы очень этого хотелось. Брат разговаривал с членами совета уверенно, казалось, он искренне встал на его сторону. Но так ли это? Может, помимо изучения водных резервов на местности, он прикидывал, как ему сбежать или извернуться, избавившись от браслетов. И к чему Локи тогда сказал, что стал его рабом? Тор ведь не требовал исполнения своей воли, он всего лишь просил о помощи, как только проблема с проклятием разрешится, он не станет держать брата скованным.
Тор проследил, как Локи набрал воды в ладони из очередного родника и задумчиво попробовал. Они оба так неестественно выглядели на фоне выжженных пейзажей — два бога сгоревшего дотла царства.
— Локи? — позвал Тор, всё его внимание было устремлено на брата. — Я сниму эти браслеты, как только с проклятьем что-то станет понятно, просто больше у меня не было вариантов, как привлечь тебя к помощи.
Монотонный звук струящейся из горной расщелины воды, казалось, немного успокаивал натянутые нервы.
— О! Спасибо! — воскликнул Лафейсон, распрямляясь. — Если я захочу отправиться в царство Хель, я сделаю это сам, не переживай.
— Что? О чём ты? — Одинсон нахмурился.
— Их нельзя снять, — бросил Локи, кривя губы. — А, нет, прости, можно, два варианта: смерть или ампутация рук. Я соглашусь на первое, даже не рассматривая второе.
— Подожди, о чём ты говоришь? — Тора заметно передёрнуло от слов брата, он был искренне возмущён. — Я спрашивал об этих браслетах у Ингиреда, он ничего не сказал о том, что их нельзя снять.
Но ведь он предупреждал, что лучше ими не пользоваться, а бог грома просто отринул его опасения, он так и не дослушал, узнал поверхностную информацию и был этим доволен.
— Как я буду их снимать — это моя проблема.
— Как это «твоя проблема»?! — рассвирепел Одинсон, возмущённый странными выводами Локи. Неужели он думал, что Тор оставит это как есть?
Локи словно и не обратил внимания на его возмущение, продолжил будничным тоном:
— Только давай без сцен братской любви, клятв верности и нелепых обещаний. Надо снять проклятие с Асгарда, а потом я буду решать свои проблемы.
— Как ты не понимаешь?! Ты не один, Локи! — Одинсон не сдержал эмоций, он крепко схватил Локи за плечи, тот лишь скривился и отвёл взгляд. — Зачем ты всё время ускользаешь? Здесь твой дом, здесь твоя семья.
Лафейсон не вырывался, он упорно сохранял отстранённый вид, но Тор вынудил его. Маг резко перевёл взгляд и, казалось, хотел прожечь его до чёрных дыр.
— Хватит этого дерьма, Тор! — рыкнул Локи. — Тебя, как и меня, воспитывали в ненависти к ётунам, и я их возненавидел, как и хотел наш потрясающий папаша. Я ненавижу себя за то, что мой дом — поверженный Ётунхейм, а отец — Лафей, он даже не знал, что его убило собственное порождение. Я создание мрака, недостойное существования! С каким рвением ты напал на Ётунхейм, с каким жаром сшибал им головы! Может, когда я сниму проклятие, ты наконец и мне снесёшь башку своим молотом, защитишь мир от угрозы в моём лице?
— Локи, — Тор поражённо покачал головой. — Всё не так.
— Я не прав? — Локи рассмеялся с таким злорадством, что становилось не по себе. — Думаешь, зачем он заказал цвергам чёртовы браслеты, просто так? А то в Асгарде мало могущественных артефактов. Готов побиться головой об заклад, он знал, что придёт момент, когда меня надо будет держать в узде. Вот и пришёл этот момент, да, Тор?
Одинсон видел, что любые его слова сейчас — пустой звук. Он осторожно отпустил мага, понимал, что тот был на грани срыва, а этого нельзя было допустить.
— Что призадумался, могучий Тор? Небось, боишься, что и в этот раз сорву тебе коронацию? — Локи криво усмехнулся. — Не переживайте, ваше величество, всё пройдёт как положено. Асгарду нужен царь и желательно живой. А сейчас нам надо проверить ещё пару колодцев, хотя я уверен, что вода пригодна для употребления, отправишь сюда асов, пускай запасутся нашей водой, а не из Ванахейма.
— Сам отдашь приказ, — напряжённо ответил Одинсон. — Ты мой советник, они должны выполнять и твои приказы тоже.
— А если они не станут, что ты сделаешь? — насмехался Лафейсон в своей манере.
— Казню, — без шутки в голосе выдал Тор. — Любого, кто ослушается твоего приказа. Любого, на кого ты укажешь.
— Как заманчиво, я учту, — хмыкнул маг, взяв на вооружение слова братца.
Дальше разговор не шёл. Они оба делали, что должны, Тор взмыл в небо, вцепившись в Локи пуще прежнего, даже маг почувствовал, с какой силой братец притиснул его к своему телу. Изучив воду ещё двух источников, братья вернулись в замок. Одинсон не озадачился каким-то предлогом, сказал, что ему нужно идти, и оставил Локи одного у колоннады перед тренировочным полем. Маг провожал разъярённого медведя удивлённым взглядом, тот не иначе устремился выпустить пар. Сыну Лафея ничего не оставалось, как отправиться в замок и приказать асам использовать свою воду.
Лафейсон вдохнул полной грудью затхлый воздух. Тренировочное поле пустовало, не слышно было звона клинков и призывного оклика, оглашающего начало поединков. О том, по какой причине воины пропускали плановую тренировку, Локи поинтересуется чуть позднее, но сей факт его настораживал.
Локи без труда передвигался по замку, его не останавливали редко встречающиеся эйнхерии, слуги и служанки бросали на него удивлённые и заискивающие взгляды. Асгардцы напоминали серых призраков, бесцельно скользящих в разных направлениях. В первую очередь Локи переговорил с Фолкором в его небольшом кабинете.
Лафейсон занял свободное место напротив хозяина кабинета и сообщил, что они вместе с Тором только что были у родников, изучение свойств воды показало, что жидкость избежала заражения и была готова к употреблению, а в прудах и озёрах водилась рыба.
— Снарядите асов, чтобы набрали воды, и оповестите жителей деревень о том, что вода пригодна для питья, — распорядился Локи, как и велел ему Тор.
— Конечно, — энергично закивал Фолкор. — Я сейчас же этим займусь. Изначально Тор запретил использовать воду, и мы даже не проводили никаких исследований.
Лафейсон ожидал, что член асгардского совета воспротивится его воле. Он сомневался, что кто-то действительно воспримет его всерьёз даже после назначения советником.
— Он сказал, — кивнул Локи. — Теперь нужда в поставках воды из Ванахейма отпадает. Так, а что насчёт провианта?
— Мы закупаем у Ванахейма мясо, фрукты, овощи, зерно, даже одежду, — Фолкор, хоть и поглядывал на Локи с некоторым опасением, вёл себя довольно спокойно, наметившийся прогресс в первый день появления Локи не мог не радовать.
— В какую цену они расщедрились? — продолжал расспрашивать Лафейсон.
— В половину их рыночной цены, — сетовал Фолкор, и оба понимали, что ситуация была напряжённая: накормить надо было всех, а казна всё-таки не резиновая. — На провиант уходит много золота, и, хотя мы стараемся экономить, это всё равно дорого.
— Я знаю, как выйдет дешевле, — Лафейсон скривился: он сам не верил в то, что собирался сделать, и всё же. — Будем закупаться у мидгардцев.
— Что?! — возмутился асгардец. — Мы не вмешиваемся в дела Мидгарда и не взаимодействуем с их царём и наместниками.
— На самом деле у них нет царя, — покачал головой Лафейсон, он достаточно узнал о смертных в последнее время. — Весь Мидгард поделён на сектора, и каждым сектором управляет избранный правитель. К тому же нет необходимости волновать мелких владык Мидгарда. Закупки провизии легко делаются напрямую с фермерами. Выйдет гораздо дешевле, чем побираться у Ванахейма.
— Если всё так, как ты говоришь, это прорыв хотя бы в экономическом плане, — покивал Фолкор.
— Когда решишь вопрос с водой, возьми своих людей, и отправляйтесь в Мидгард, сделаете пробную закупку, пир по поводу коронации Тора должен быть впечатляющим. В большом зале соберётся весь Асгард от мала до велика, никто не должен уйти голодным, это ясно?
— Как день, — покивал асгардец.
— Отлично, — выдохнул Локи. — Кстати, а почему на тренировочном поле нет ни одного воина?
— Сверр отменил тренировки, — пожал плечами Фолкор.
— Что? — медленно проговорил Локи, он искренне надеялся, что понял неверно. — Тор этому потворствовал?
— Он сам это предложил, — осторожно отозвался асгардец. — Сверр был не в восторге. Тор объяснил это решение тем, что необходимо поберечь армию на случай нападения или необходимости выступить против врагов.
— Я бы тоже был не в восторге, — Лафейсон нервно побарабанил пальцами по деревянной столешнице. Медленно в голове Локи выстраивалась смутная концепция. Тор запретил пользоваться местными источниками воды, ловить рыбу, запретил тренировки. Он делал всё, чтобы Асгард загнулся. И, скорее всего, проклятие верховодило его решениями. Вопрос в том, понимал ли это он сам или принимал решения подсознательно. — А что ещё Тор так или иначе запрещал делать?
— Насколько мне известно, использование Горнила душ тоже под запретом, он предполагает, что это может усугубить проклятие, — Фолкор замялся, но всё же осмелился спросить: — Думаешь, это правильно?
Фолкор разговаривал с Локи на удивление доверительно и без лишнего смехотворного пафоса, обращался попросту на «ты». Наверное, это было даже к лучшему, так они быстрее установят взаимопонимание.
— Стоит проверить опытным путём, — пожал плечами Локи и тут же поднялся со своего места. — Займись закупками сегодня же. Помни: пир должен быть…
— Впечатляющим! — с энтузиазмом перебил асгардец.
— Вот именно, — Лафейсон тонко улыбнулся. — И ещё кое-что: сегодня мы объявим о скоропостижной кончине Одина после затяжной хвори, я думаю, лучшее время для этого — после заката, передай мои слова Логмэру и Сверру, они должны заниматься этим вопросом уже сейчас, а я ещё должен кое-что обсудить с Кристером.
— Кого мы отправим в ладье в царство мёртвых? — грустно спросил Фолкор.
— Асгардцы будут уверены, что провожают Одина, — оповестил советник. — До церемонии я жду отчёта о поставке провианта.
— Я отчитаюсь вовремя, — Фолкор тоже поднялся со своего места и уважительно поклонился.
Локи немедленно покинул кабинет, завершая внеплановое совещание с глазу на глаз и направляясь в чертоги целителей. Если проклятие действовало непосредственным образом через Тора, а Локи отчего-то всё меньше сомневался в этом, шансов побороть его было маловато. Своими собственными руками Одинсон нацепил на него браслеты, блокирующие любое воздействие, которое магия Сурта считывала как вражескую. В этом маг уже успел убедиться, Одинсон был не в состоянии контролировать свои эмоции на этот счёт, по сути, он сам защищал метки от внешнего влияния. Не понимая того, он делал всё, чтобы Асгард окончательно рухнул. Хотя, возможно, внутренне Тор всё же боролся сам с собой, не даром же он позвал его на помощь.
В раздумьях насчёт своих дальнейших действий Лафейсон покинул замок, он миновал колоннаду, где удачно натолкнулся на Ульвара и Сверра, асы что-то обсуждали. Но, завидев Локи, встали как вкопанные посреди дороги.
— Отлично! — как-то особенно злорадно приветствовал Локи. — Я не стану пока собирать совет по поводу наших успехов. У меня будут для вас указания.
Асы переглянулись, удивлённо уставившись на советника, он вёл себя самонадеянно и непринуждённо.
— Ульвар, если у тебя нет никаких дел, ступай к Фолкору, необходимо выделить ему средства на нужды Асгарда, он введёт тебя в курс дела.
— Какие нужды? — казначей открыл рот, изумляясь тому, как легко Локи распоряжался царскими финансами.
— Обойдёмся без лишних вопросов, он всё объяснит, — раздражённо отмахнулся маг, он не собирался тратить слова впустую. — Сварр, что-то я не заметил воинов на утренней тренировке.
— Потому что все тренировочные бои отменены! — возмущённо выпалил полководец.
— Я не слепой, — покачал головой советник. — Чтобы к полудню тут всё было забито воинами, я ясно выражаюсь? Я проверю.
— Но Тор будет в ярости, — Сварр недовольно поморщился.
— Тора я возьму на себя, если у него возникнут вопросы, смело отправляй его ко мне, я буду у целителей. Кстати, его кто-то видел вообще? — Асгардцы пожали плечами. — Ладно, за работу, я жду от вас результата.
Лафейсон динамично пошагал в сторону чертогов целителей. Члены совета переглянулись, они дождались, пока маг отошёл на приличное расстояние.
— Ты собираешься выполнить его приказ? — Ульвар удивлённо воззрился на друга. — Как, думаешь, отреагирует Тор?
— Локи прав, — покивал полководец, он покрутился, удостоверившись, что не было поблизости лишних слушателей. — Если он может сладить с Тором, значит, надо вступить в игру. Локи теперь советник, мы обязаны ему подчиниться. К тому же, несмотря на то, что он предпринял против Ётунхейма, Локи всегда был толковым парнем. Один возлагал на него куда больше надежд, чем на Тора.
— Тогда за дело, — кивнул казначей. — Я к Фолкору, узнаю последние новости.
— А я займусь сборами для тренировочных боёв.
Теперь уже Локи удивлённо смотрел в сторону удаляющихся асов. Он специально скрыл себя магическим щитом, предоставив удаляющуюся иллюзию недальновидным взглядам. Хотел узнать, как они отреагируют на его приказ. Реакция членов совета его вполне устроила, лишь слова об Одине задели за живое. Неужели всеотец рассчитывал на Локи как на своего наследника? С трудом в это верилось. Но зачем Сварр сказал об этом своему другу, при этом воровато оглядываясь?
Лафейсон вздохнул и, развернувшись, направился в чертоги целителей. Где вообще таскался Одинсон всё это время?
Найти Кристера не составило сложности. Тот трудился у себя в кабинете, от него требовалось письменное свидетельство о смерти Одина, он уже составил свиток и проверял, всё ли верно описано. Причину смерти вседержителя необходимо было объявить всему Асгарду, а это требовало скрупулёзности. Тема проклятия не поднималась слишком явно, предпочтительнее было умолчать о некоторых нюансах.
Молодые целители встретили Локи на пороге чертогов изумлёнными взглядами. Маг не растерялся, вёл себя спокойно и уверенно.
— Где сейчас Кристер? — Лафейсон оглядел молодых асгардцев.
Никто не успел ответить на поставленный вопрос: главный царский целитель показался под арочным сводом, в руках он держал свёрнутый свиток.
— Советник, моё почтение, — поприветствовал Кристер.
— Я здесь по делу, — объяснил Локи, подходя ближе. — Нам надо поговорить наедине.
Целитель кивнул и указал в сторону своего кабинета. В здешних чертогах не было дверей, поэтому маг предпочёл использовать заклинание сокрытия разговора. Кристер предложил гостю присесть за стол, но тот отказался, и собеседник тоже остался стоять.
— Насколько мне стало известно, вы не использовали Горнило душ для изучения проклятия и его влияния на материю?
— Это так, — кивнул целитель, заметно было, как взволнованно он отреагировал на этот неожиданный вопрос. — Наследник запретил.
— Оставим официоз, Кристер, — Локи приблизился и оказался настолько близко, насколько могут позволить себе закадычные друзья. Ётун доверительно опустил ладонь на плечо аса, и, хотя тот был старше мага, тут же сконфузился. — Тор отдал приказ, и ты выполнил его? Ничего не предпринял, чтобы ослушаться?
— На что ты намекаешь? — Кристер сглотнул, он выглядел растерянно, он не чувствовал, что маг проводил некие манипуляции, ткань рубашки мешала, но ему удалось определить локализацию недуга — скорее всего отметины были на спине.
— Я не намекаю, ты использовал горнило или нет? — настойчиво допрашивал Локи, удерживая взгляд собеседника. — Сколько экспериментов ты произвёл? Какова реакция на воздействие?
— К чему эти вопросы? — у целителя дрогнули руки, Лафейсон усилил давление, заметив, как сузились у аса зрачки, задрожали руки.
— Значит, использовал, очевидно, боишься реакции Тора, — Локи убрал свою руку с чужого плеча, и тот мгновенно вздохнул с облегчением.
— Только не говори ему, — задыхаясь от волнения, умоляюще произнёс целитель.
— Он скоро и сам узнает, что Горнило душ приводили в действие, — Лафейсон хитро усмехнулся.
— Никто не посмеет, — покачал головой Кристер. — Хотел бы я посмотреть на этого смельчака, кто в открытую поставит под вопрос наказ наследника и будущего царя.
Локи растянул губы в улыбке, говорить вслух, что он и был тот самый смельчак, — излишне. Кристер наконец понял, к чему вёл Локи, на его приятном лице отразился самый настоящий животный страх.
— Не вздумай, — на грани слышимости прошелестел целитель. — Ради собственной безопасности. Я действительно провёл несколько экспериментов, мне ассистировал один из учеников, который тоже в курсе сокрытия смерти Одина. Я сделал неутешительный вывод. Это очень хитрое проклятие, и оно действует непосредственно через Тора, оно руками носителя защищает свою внутреннюю суть. Но, если у меня и моего помощника это не столь выражено, Тор всеми силами оберегает себя от воздействия Горнила душ.
— Я это уже понял, — кивнул маг.
— Может, если изолировать первого носителя, можно будет…
Целитель недоговорил, Лафейсон свирепо схватил его за грудки и неслабо встряхнул. Кристер устыдился собственных слов, он ведь собирался предложить убить наследника. Хотя он не успел договорить, но Локи верно понял ход его мыслей. У целителя не находилось себе оправдания, просто нервы окончательно сдавали, жизнь в постоянном страхе сказывалась на мироощущении.
— Только посмей с кем-то поделиться своими умозаключениями, — Лафейсон вовсе не шутил и тем более не играл на публику, даже если кто-то и подсматривал, ему было всё равно, услышать их не могли. Несмотря на все свои слова в сторону Тора, он просто не мог вырезать из памяти то хорошее, что между ними было. — Если кто-то по твоей указке посмеет навредить Тору, я тебя на куски порежу, при этом оставлю тебе жизнь, будешь дышать и чувствовать боль всеми своими клетками. Ты понял меня?
— Он уничтожит Асгард, — Кристер нервно сглотнул. — Неужели ты этого не понимаешь? Все это чувствуют.
— Он пытается бороться с собой, — сказал Локи со знанием дела. — Ему это очень тяжело даётся. И всё же. Он тянет Асгард в бездну, и при этом он единственный, кто ещё держит его на плаву, это не просто. А мне нужно время и углубленный анализ на квантовом уровне. Поэтому соберись, активируй Горнило душ, и приступим к первому эксперименту.
— Если он узнает, то убьёт нас, — Кристер схватился за голову, демонстрируя глубину своего отчаяния.
— Оставь Тора мне, просто делай своё дело. Если он явится в разгар нашей работы, скажи, что подчинился моему приказу. Ты ничего не делал по своей воле. Ты обязан повиноваться приказам советника.
Кристер рассеянно покивал, на таких условиях он вполне был согласен на сотрудничество.
