Одно занимательное лето...

      Проснулась я на удивление рано. На часах было всего-то 10:15. Приведя себя в порядок, я постучала в комнату Арамисыча. Никто не ответил. Она там что, спит, что ли? Я зашла в комнату, и правда! Арамисыч сопел во все дырки. — Саша, вставай! Арамисыч! Подъём! Труба зовёт!       Ладно, сама напросилась! Я сбегала в свою комнату, взяла футбольный гудок и снова тихо пробралась в комнату Саши. О, а вот и наши ночные дружбаны! — Здрасьте! — Здравствуйте, сударыня! — А что вы, собственно, делаете? — Сейчас увидите, граф, советую заткнуть уши. — Зачем? — Не хотите, как хотите!       Призраки скептически на меня посмотрели, а я со злорадной улыбочкой нажала на кнопку. Звук, думаю, был слышен в Москве… Саша резко подскочила и, не удержавшись, свалилась с кровати, мушкетёры метнулись в дальний угол комнаты, а я торжественно сказала: — 1:1! POV Саша — Совсем оборзели?!       Я подскочила и увидела перепуганных ночных гостей в углу, а Пельмень злорадствовал… — Варя, твою налево! Да дай поспать…       Я забралась обратно в кроватку и накрылась всеми подушками, образуя, таким образом, что-то по типу кокона. И опять провалилась в сон. EndPov Саша — Саня! Вставай! Подъём! — Взвейтесь кострами, Синие ночи! Мы пионеры, — Дети рабочих! Близится эра Светлых годов, Клич пионеров: «Всегда будь готов!»       Я проорала это на всё крыло, попутно забравшись на кровать и распутывая кокон. — Юной и смелой Дружной гурьбою Будем готовы К труду мы и к бою, Будем примером Борьбы и трудов. Клич пионеров: «Всегда будь готов!» Сань, я и дальше знаю!       Мушкетёры с интересом смотрели на это зрелище. — Радостным шагом, С песней весёлой Мы выступаем За Комсомолом! Близится эра Светлых годов, Клич пионеров: «Всегда будь готов!» Арамисыч, подъём! Ща мама придёт и петь начнёт, вот тогда точно никому не поздоровится!       Наконец я добралась до тюленя и начала её щекотать. — Грянем мы дружно Песнь удалую За пионеров, — Семью трудовую. Будем примером Борьбы и трудов. Клич пионеров: «Всегда будь готов!» — Свали, дьяволёнок с нимбом!       Бах! И я получила подушкой по голове. Ну всё! Ты допрыгалась! — ПОДУШЕЧНАЯ ДУЭЭЭЭЛЬ!       Я уже орала на весь замок, попутно отбиваясь и нанося удары. Нечисть в углу уже улыбалась во всю, иногда даже проскакивал смешок. — Мы поднимаем Алое знамя, Дети рабочих, Смело за нами! Близится эра Светлых годов, Клич пионеров: «Всегда будь готов!»       Бам! Мы обессиленные нанесли последний удар и упали на кровать. Как хорошо, что подушки синтетические, а то мне жалко горничных… — И что это было?       Мушкетёры юркнули за шкаф. — Тебе тоже доброго утра, мам! — Здрасьте, тёть Ань! Это меня пельмень добудиться решил! — Ага! Её фиг добудишься! — Да, я слышала. Так, приводите себя в порядок и спускайтесь к завтраку. Кстати, мы до посвящения уезжаем в Марсель по делам. Вы остаётесь здесь. Варь, у меня только одна просьба. — Какая, мам? — Не разнесите замок, пожалуйста!       Мы дружно прыснули. — Я знаю, вы можете! — Ну, мам! Мы бы не смогли с первого раза! Хотя… можно попробовать! — Варя! — Всё-всё-всё! Молчу-молчу! — Давайте быстрей! — Ага! Уже идём!       Дверь за мамой закрылась. Из тени шкафа появилась ржущая нечисть… — Вы очень странные дети, — проговорил со смехом аббат. — Да уж, мне жалко своё поместье… — Ой! Больно надо его разбирать на камушки! — Да, не очень-то и хотелось… Так как же вы стали призраками? — Да мы, толком, и сами не знаем. Я заснул и проснулся. Даже не понял, что умер. Меня просто перестали замечать. — Я точно также. — А почему мы вас видим? — Чем старше полтергейст, тем больше у него способностей… — вставила я. — Слушай, а ты не знаешь случаем, как нашу нечисть воскресить? Ну, или угробить… — Смотря, что они хотят… — Понятия не имею, говорят, чтобы призрак упокоился, одна очень чистая душа должна его пожалеть, от чистого сердца. — Ох, опять ты книжек начиталась! Вот с одной стороны ты, Атосыч, непрошибаемый реалист, а с другой такой романтик, что растаять хочется! — Я не романтик, я — музыкант, а все музыканты чуть-чуть романтики! И да, я прочитала об этом в книге. А написал её Оскар Уайльд! Так что не надо гнать на классику! — Я и не гоню! — Да ладно! Варька у нас ярый почитатель классики! Я тоже её люблю, но не настолько же!!! — Не настолько уж и ярый, бывают похлеще! — Это да! — Кстати, граф, вы хотите, гм… кхе… упокоиться? Или вам и так нормально? Пугаете маленьких детей, выживаете из замка… — Знали б вы, какие у них мысли… — Мысли? Я поняла, Варь, они не совсем приведения… Они нежить! В Японии считается, что если человек любит жизнь, ему и после смерти даётся шанс наблюдать за людьми… Граф больше всего не переносил лжи, поэтому его и наградили этим даром. А вы, Рене? — Мне повезло больше… я могу воздействовать на реальность. — Я знала! Рене хотел власти, так вот у него и такой дар… тут даже не понадобятся заклинания или что-то в этом роде… Кстати, вы так и не дожили до того события… Ладно, просто откажитесь от этого мира и покойтесь с миром! Ай да Саша, ой да идиот! — Именно! Точный И-ДИ-ОТ! Господа, прошу простить мою подругу.       На этом слове я долбанула тюленя по спине. — Ты что? С ума сошла? Ну если людям нравится жить, то пусть живут! Граф, скажите, а какие такие мысли заставили вас пугать лично нас? И да, мне очень интересно было узнать, про какое событие ты, тюлень, говоришь? POV Саша — Это уже не важно! Не нужна моя помощь — не надо! А я пойду стихи про ёкаев писать… Пока!       Я гордо встала с кровати и, взяв свой исписанный блокнот с пушистой ручкой, залезла под огромною кровать, утащив с собой туда одеяло. — Это теперь моё котацу! Удите! EndPov Саша Рукалицо. — Саша… ты же понимаешь, что я за тобой не полезу.       Саша что-то промычала. Мушкетёры начали улыбаться, я показала им, чтобы они молчали. — Арамисыч, вылезай, хуже будет.       Мы втроём уже беззвучно ржали. — Ага, щас. — Ладно, есть захочешь — выберешься!       Я встала с кровати и сделала знак нежитям, чтобы они шли за мной. Мы вышли из комнаты. — Стоим здесь, ждём пять минут. Ровно через этот промежуток времени тюлень выползет из своей берлоги! Так что же вам так не понравилось в мыслях других детей и в наших, что вы начали нас пугать, граф? — Как вы думаете, для чего покупался этот замок? Я отвечу: он находится на очень выгодной территории. Для каких только целей он не выкупался… И для контрабанды, и для своих пошлых фантазий… чего тут только не было… — А мы с графом были вынуждены убирать этих гостей с этого почти святого места. — Ааа, а я думала, что он покупался, чтобы жить… — А вы так восхищались этим местом, что показались нам… — граф замялся. — Не в себе… — продолжил Арамис.       Я засмеялась. — Нет, что вы! Я абсолютно в себе! Ничего страшного, я на вас не обижаюсь! Это же такое воспоминание! На всю жизнь! Убегать от призрака!       Я опять рассмеялась. — Понимаете, для меня вся эта роскошь не привычна. Я родилась в обеспеченной, но небогатой семье. Но папа умер, и мы остались с мамой совсем одни. А потом, а потом, они познакомились, и три дня назад была мамина свадьба. Она счастлива, ну и я тоже, можно сказать. Я бегала по этому замку, как сумасшедшая, потому, что всегда с детства зачитывалась книгами о 17, 18 и 19 веках и представляла себе замки, но никогда не видела, точнее видела, но не такие. Ла Фер это не Зимний дворец, не Версаль, не Лувр, он другой, он лучше, не знаю почему. Здесь очень хорошо и спокойно… было, но надеюсь и будет. Вы же не будете больше нас пугать? — Нет, что вы… Это нам больше не нужно.       Граф улыбнулся, и аббат повторил за ним. — Ё-моё! Ты что за зверь? Такое классное… мягкое, ты как сюда залез?! — послышалось из-за, дверей.       Когда мы вошли Саша держала на руках маленького лисёнка. — У, кусючка! Будем звать тебя… Месяц! Красивенький какой! Варь, смотри какая прелесть! Всегда мечтала о собаке! — Арамисыч, это не собака… это лиса. Граф, скажите, у вас, случайно, в замке зверинца нет? — Пока не было… — Значит, скоро будет! — Сань? — А? — А ты уверена, что эту Зюку нам разрешат оставить? — Нормально! Спрячем где-нибудь… замок огромный… Да прекращай меня метить своим языком! Хотя нет, продолжай…       Саша подошла к нам ближе, но лиса начала шипеть на наших призраков. — Буська, ты чего? — Буська? Он же был Месяцем? А шипит он на графа и аббата. Животные очень остро чувствую потусторонние силы. — Девочки, ну где вы?       В комнату зашла мама. Призраки метнулись к гардинам. — Надо окна поменять, ишь, сквозняк-то какой! Быстро идите завтракать! А это кто у нас такой? — А это Буська! Сашка его под кроватью нашла. — Замечательный какой! А чем лисиц кормят? Кто-нибудь знает? — Нет! — ответили мы хором. — Интернет нам в помощь! Давай сюда своего лисёнка, я отнесу его на кухню и накормлю, а дальше мы подумаем, где он будет жить. — Мам, ты разрешаешь нам его оставить?! — Да, конечно разрешаю! — Спасибо, мам!       Я обняла маму. И она вышла с лисёнком на руках. — У тебя самая странная, но самая добрая мама. — Ага. Граф, вы же не против, чтобы Буська жила у нас, вы всё-таки хозяин… — Мне не нравится его аура…— процедил аббат. — Мне, признаться, тоже… Но чтобы загладить свою вину перед вами, пускай он останется. — Блин, Варька, у меня появилась непреодолимая зависть к Раулю… спасибо, граф! Я хочу принести вам свои извинения за своё поведение и надеюсь на нашу дружбу.       Саша улыбнулась. — Были бы вы материальны, я бы обняла вас… А так могу только выразить своё почтение словами и улыбкой. — Я бы тоже вас обняла! — Девочки! — Ой, похоже, если мы сейчас же не пойдём завтракать, нам хана.