Береги честь с Новой

Луна десять раз поменяла своё положение, пока пыталась просто полежать и посмотреть на закат. Ни в одном ей не удалось подобающе расслабиться - вроде мышцы были рады отдохнуть после беглого осмотра земли, но всё время упиралось что-то неприятное. Что-то, что, по сути, не было ощутимо. Грызущее внутри отторжение. Луна не могла сбежать от раздумий, прожигавших дыру в груди. Чтобы выявить ту самую причину беспокойства и навсегда устранить её, она не прекращала размышлять, что конкретно ей не нравилось в предстоящей казни оборотня. Получалось скверно. Чью бы вину она ни называла - вину его, вину обстоятельств, вину эльфов - всё это звучало, как дешёвая отговорка. Она всё-таки чувствовала собственную вину. Будто это в её руках был топор, которому суждено отсечь голову. Нова, скрестив лапы у груди, в это время спокойно сидела и наблюдала за вечереющим небом. Луна села рядом и взлохматила гриву за ушами. Нова уткнулась носом ей в бок, пролезая под руку. Луна застыла, пока её обогревали оранжевые лучи заходящего солнца, а в воздухе витал аромат полыни. Медленно опуская голову, она начинала погружаться в томную тишину. Однако, как если бы резко прочувствовался горький осадок, вновь вскочила досаждающая мысль, и Луна шумно вздохнула. - Как думаешь, Нова, это ведь пустяк? Кошка проявила истинное безразличие. Человек с волчьим запахом был ей крайне неприятен. А Луна продолжала про себя делать выводы, пока под нос не заявила. - Всё-таки, стоит взглянуть ему в глаза перед смертью. Нова рыкнула с недовольством, отрывая живот от зелёной поросли. Сейчас она хотела пролежать заслуженный отдых, а не вновь перебирать лапами по земле. Луна о том догадывалась без лишних подсказок, потому решила подбодрить Нову. - А ты в это время сможешь поиграть с Саганом. Нова тут же резво выпрямилась и нетерпиливо заелозила лапами по земле в готовности отправляться. Луна с доброй ухмылкой запрыгнула в седло, и кошка сиганула вниз по камням. Избрав короткую дорогу, Нова принесла Луну к загону. Простое деревянное сооружение наподобие конюшни, но несколько больше по площади и в два раза выше. Здесь, на коврах, что были постелены на земле или на бортиках, прибитых на высоте пять локтей, отдыхали храмовые питомцы. И именно здесь эти ковры от шерсти очищали те, кого Луна считала провинившимися на дозоре. Саган, завидев Нову, спрыгнул с борта и, едва Луна покинула седло, прибежал тереться с кошкой лбами. Ответив на приветствие, Нова резко сделалась безразличной к игре питомца Мираны и, пройдя в угол, обнюхала медный таз, с разочарованием не обнаружив съестного. О том сразу позабыла, как сзади напрыгнул Саган, и они схлестнулись в боевой игре. Луна, оглянувшись на то со снисходительной улыбкой, направилась по вымощенной тропе к казармам дозорных. Пленников держали на стороне, обращённой к храму, предлагая встретиться с правосудием леса лицом к лицу и раскаяться. Храм нельзя было ни с чем спутать даже под ночным покровом - он только ярче сиял, являя величие Селемине. Он возвышался над верхушками деревьев, как возвышалась над смертными Богиня. Он оставался стоять, невзирая на попытки еретиков его разложить, в то время как выходцы из рода земного неизбежно встречали свою кончину. Даже самые хитрые. С виду оборотень не был преисполнен подобающими мыслями. Судя по тяжёлому взгляду, его заботило нечто далёкое от этих мест. Он был омрачён, что путь к тому оказался отрезан. Его запястья были закованы в серебряные наручи, а железные цепи соединяли их с каменным столбом. В дополнительных ограничениях его тела не было нужды, оборотень так и не проявил ни единой попытки вырваться. Он готовился к неизбежному со смелостью воина и не давал проскользнуть горечи. Луна приблизилась. Оборотень, прилегая спиной к столбу, продолжал сидеть и смотреть в одну ему известную область в открывшемся виде на храм и опричный лес. Не исключено, что он и мог бы что-то сказать, но чурался пошевелить языком. Дозорные вряд ли побаловали его возможностью смочить горло. С безразличным выражением Луна предложила флягу, которую достала из-за пояса. Пробренчали цепи. Оборотень, выразив в удивлении ещё и недоверие, принял флягу и с сомнением осмотрел. Луна указала на неё с распростёртой ладонью, якобы она не держала злых намерений. Оборотень, приложив металлическое горло к нижней губе, влил всего ничего, продержал это во рту, тщательно омыв полость, и, наконец, проглотил. Явно привык к долгим походам и дорожил припасами. Луна приняла флягу обратно, вытерла и закрутила горлышко и вернула флягу за пояс. - Скоро? - и всё же, оборотень выдавал видом, что не полностью верил, будто всё кончено. Луна села рядом, не совсем желая отвечать. - Это должна решить я и верховная жрица завтра на рассвете. Может, прямо там и случится, - по тону было понятно, что она не стремилась назначать злосчастный час. Оборотень молчал, порой посматривая на ночное светило. Изучал, будто изо всех сил желал запомнить каждый тёмно-серый круг и принести воспоминания о нём в другое царство. В этот момент, когда он с виду забыл о жизни на земле, можно было нанести один точный удар в спину, который бы положил конец душевным терзаниям - а потом сказала бы, что он пытался вырваться и пришлось умертвить. Вместо этого Луна заговорила. - Но для начала, у тебя есть предсмертные пожелания? Близкие, которым надо сообщить о твоей кончине? - Нет. Луна ожидала услышать подобное. И дело не только в том, что Мирана узнала в нём героя из легенды о Последнем Сыне Слома. Его одичалость твердила: людям он мог подарить не больше лёгкой предрасположенности. Нельзя сказать, что в Луне его судьба будила жалость. Скорее, она испытывала предрасположенность, без слёзных сопереживаний. И гадала, что служило тому почвой. Может, из-за проявленной друг другом пощады выстроилась лёгкая привязанность, или она осталась под впечатлением от его сноровки. Ответ затерялся как в тумане. Луна отчаялась искать его и осталась в гробовой тишине сидеть рядом, смотреть на раннее вечернее небо, где блекло подсвечивались слабые струйки ночного сияния. - Значит, ты из Слома? Аристократ с погибшей семьёй? - Именно он, - сдержанно ответил оборотень. Явно застрял, перебирая рассуждения перед кончиной, у которой не знал даже времени. - У тебя была миссия? Оборотень непонятливо поднял взгляд. Не сразу вник в разговор. - Осталась. - Печально, - отчеканила Луна с железной безразличностью, - что занесло тебя в лес? Оборотень помедлил с ответом, по-видимому, предрекая его глупость. - Пытался срезать путь до Стоунхолла, - начал он разъяснять, - там началась война. Я ищу славы и королевского расположения, а на войне это проще всего сделать. Мне казалось, при всех легендах, здесь путь проще, чем на залитых кровью мятежников дорогах. - И снискал бы на тех дорогах славы, - хмыкнула Луна. - Но решил здесь. И снова она замолчала. Лицо тронул бездушный ветер. Оборотень, презренно приподняв верхнюю губу и обнажив клыки, тупил взгляд в землю мрачно впалыми жёлтыми глазами, будто оставался в бессильной злобе невесть на кого. - И всё же, когда ты собираешься меня казнить? - Не слишком ли ты рвёшься к смерти? Тем более такой. - Мне больше ничего не остаётся. Ты победила меня, доказала своё мастерство, и потому я вынужден подчиниться твоему закону, а не моему. - Ты был близок к тому, чтобы выйти сухим. Но напоролся на меня. Жаль, что мы не можем поступить иначе, - призналась Луна, - испокон веков с нарушителями обходились именно так. Роща священна. А впрочем, не буду тебя тем утруждать. Луна поднялась с травы и повернулась спиной: - Ты сопротивлялся достойно. Но да, наш закон суров, но это закон. Теперь у тебя осталась ночь. Сам решишь, что с ней делать. Есть над чем подумать напоследок, верно? Луна уходила прочь, в спину отдавал серебристый лунный свет, а лицо пряталось в ночной тени. Как ни странно, ей после разговора не стало легче. Луна проходила через казармы, ей почтительно кивали встречные дозорные, которым приходилось отвечать преодолевая вялость. Проходя мимо своего небольшого каменного дома, она отвергла порыв войти внутрь и рухнуть на кровать. Веки, вроде, и стремились надолго сомкнуться, однако нещадные угрызения внутри давали знать, что спать не дадут. У загона Луна обнаружила, как Саган с Новой уже наигрались и лежали поодаль друг от друга. При взгляде на огромного белого кота она вспомнила и о его наезднице, Миране. И о том, что сейчас она пребывала на службе. Луна тут же захотела найти спасение у дверей храма. Идя в сторону главной святой обители, Луна обогнула холм с казармами, один раз бросив тяжёлый взгляд туда, где сейчас, закованный в серебряные наручи, пленник ожидал незавидной участи. Луна уселась на каменной клади у моста, ведущего через пруд в храм. Почтительно сложив голову, она мысленно присоединилась к служению, проводящемуся за закрытыми дверями. Это всегда успокаивало, однако не в этот раз. Вымораживали даже лотосы, что с розово-сиреневым свечением раздражающе беспечно брели по пруду. Луна сняла шлем и погрузилась рукой в волосы. Пожалуй, с этим нечего было тянуть. Волк должен был встретить смерть, как то гласил закон храма. Надо было просто прийти к нему поутру и без лишних слов занести глейв над шеей. Пока она брела под звёздами вокруг храма и озадаченно силилась принять единственное решение, на другом конце моста показалась Мирана. Луна, дождавшись приближения, поприветствовала её с кивком: - Как прошла служба? - обычно ответ на этот вопрос тривиален, поскольку жрецы просто на протяжении длительных минут отдают любовь и силы во славу богини. Луна догадалась, она себя чем-то выдавала. Потому что Мирана сразу же задрала бровь, осматривая её, будто лекарь на предмет болезни. - Луна, чем ты так обеспокоена? Луна не знала, рассказывать или нет. И всё-таки решила, что хуже не будет. Ведь она и прежде делилась тем, что её гнело. Мирана не привыкла её осуждать. - Этот пленник... - однако она не решилась продолжить, напрочь чураясь произнести свои сомнения вслух. - Это ведь он - один из тех, кто устраивал кровавую баню на войне? - пыталась Мирана догадаться сама, - тебя то прошлое до сих пор гнетёт? - В каком-то роде, - вздохнула Луна, - но я на него не держу зла. Мирана всё внимательней изучала Луну, будто встретила в первый раз. Немудрено. Ей в диковинку было видеть главу Ордена смятенной. - Знаешь, я думаю так же, - заслышав признание Мираны, Луна подняла оживлённый взгляд, - невзирая на Кровоточащие Горы. Если это и правда лорд Амбри, его и так жизнь потрепала. А теперь сложит голову, потому что не повезло напороться на эльфов. Думаю, он не желал никому зла, когда неведанно привёл их. "И Мирана туда же," - подумала Луна, - "Аид забери меня, этот волчара чуть не прогрыз мне глотку, а я стенаюсь, что ему пёсьих мозгов не хватило обойти лес. Милостивые матери водятся в другом храме." - Я без понятия. Мне не по совести приговаривать его к казни после того, как мы пощадили друг друга. Мирана знала об этом эпизоде. И возможно, отчасти из-за этого была мнения об оборотне как о благородном человеке. Её предрасположенность к пленнику продолжала сбивать с толку. Или наводить на верный путь. Луна сердито надела шлем и вытянула из него хвост. Вывод напрашивался сам собой. Надо было его признать. - Я хочу избавить его от этого позора, - заявила Луна, - он не подонок, и всё на том. И ей удалось обнаружить в Миране поддержку. - Если честно, я боялась, что ты не захочешь подобное выслушать. Я полагала, он был для тебя врагом, - попыталась она оправдаться, почему не сказала подобное раньше, - но ты пытаешься поступить правильно. Это прекрасно. Мирана попыталась приблизиться и в ободрительной манере положить руку Луне на наплечник, но она, напоминая о своём отчуждённом образе, сделала шаг назад. Её продолжали гложить сомнения. Мирана вернула серьёзный вид и в свою очередь. - Если я его помилую, это будет отступлением от устава, - сказала Луна, - мы никогда не были снисходительны к чужакам. Мирана потёрла подбородок. - Никогда ли? В истории точно найдётся пара исключений. Луна в недопонимании подняла брови, ожидая подробностей. Ей всегда казалось, что законы неизменны и нерушимы, а теперь оказывается, что отступления были. Мирана пояснила. - Хроники. Мне когда-то было поручено переписать сполдесятка, и нередко встречались прецеденты, когда жрецы храма и капитаны ордена отступали от кодекса во имя высших интересов и оставались без наказания. Просто об этом не принято говорить, иначе устав перестанет иметь такую силу. - На предмет амнистии что-то помнишь? - Нет, - покачала головой Мирана, - но может, твоему хроникёру что-то известно. Он, наверное, единственный, кто прочитал все триста тридцать шесть томов полностью. - Да, жду не дождусь встречи с Клеоном, - ядовито бросила Луна, - только... что мне мешает, теперь зная о правиле, просто отменить казнь и взять оборотня на службу? А этот случай сам войдёт в хроники. - У храма длительная история, запечатлевшая почти все возможные варианты правосудия, - изрекла Мирана, - последние двести лет, чтобы оправдать своё отступление, мы должны привести прецедент. Луна, пытаясь найти сказанному смысл, хмуро прищурилась: - Почему я об этом ничего не знаю? Мирана добродушно улыбнулась. - Надо больше читать, Луна. Клеон излагал на пергамент слова под диктовку Луны. Утренняя погоня избавила её от необходимости монотонно перечислять температуру осмотренных озёр, сегодня их выместили более запоминающиеся события. - Отлично, немного живого описания не повредит, - слабо улыбнулся Клеон, макая перо в чернильницу. Луна дождалась, когда он, наконец, поставит точку и отодвинет пергамент. Поймав пристальный взгляд Луны, хроникёр поднял голову, готовый выслушать, что она там ещё хотела. Луна не медлила. - Ты ведь хорошо знаешь историю храма? Ты все хроники читал? - Прочитал все тома и переписал два десятка, если ты об этом. - Меня интересует, бывало ли так, чтобы осуждённых брали на службу. Клеон нешуточно поднапрягся. Луне его реакция не пришлась по душе, ведь если так никогда не поступали, попытке спасти шкуру чужака - конец. - Хм... Сложно сказать... Пожалуй, один раз было. - Всего один раз? - поинтересовалась Луна, про себя ощутив облегчение. - Судьба еретиков редко кого-то волновала. - Кажется, сегодня - именно тот случай. Луна многозначительно посмотрела на высоченный стеллаж в конце зала, заставленный от пола до потолка толстыми книгами в тёмно-синих обложках. В то время как на остальных стеллажах обосновывались рукописи по флоре и фауне леса, а также труды по исследованию ночных светил, проводимых под эгидой храма, подразумеваемый Луной стеллаж содержал книги, относящиеся непосредственно к храму и его истории. Среди них - и хроники. Клеон, не выражая протеста, молча встал из-за стола и дал добро проследовать за ним. Луна опёрлась руками о стол возле стеллажа, наблюдая, как хроникёр приставил лестницу и взобрался по ней к верхним полкам. Аккуратно он извлёк книгу в кожаном переплёте и посмотрел номер тома, после чего пролистал страницы и поставил на место. Вероятно, он что-то припомнил, и в голове круг поиска сузился. Клеон отсчитал себе другой том, но внутри тоже не нашёл удовлетворяющего результата. Луна предугадала, что дело затянется и потому, отойдя от стола, потянулась за книгой на полке над головой. Всё равно здесь не оставалось ничего делать, кроме как искать знакомые буквы на страницах, запечатлевших тысячелетнюю мудрость. Однако надежда осилить хотя бы первую страницу книги о верховных жрецах была убита докучным изложением. Поэтому Луна поставила её на место и взяла другую. "Краткий экскурс по храму Серебряного леса" - гласило название. Открыв случайную страницу, Луна поняла, что ей в этот раз повезло, ведь тут были даже иллюстрации. Библиотеку она сразу пропустила, так как плановый чертёж сопровождался только кучей дат и описанием вклада отдельных хроникёров, что никак не побуждало интереса. В следующем разделе Луна на рисунке узнала лотосы Мине и прочитала абзацы только с целью закрепить давно устоявшиеся знания о них: сердце могущества Селемине и приоритетная цель охраны всех слуг храма. Без них Богиня лишится своих сил, а весь лес ждёт страшная и тяжёлая кончина. Перевернув страницу, Луна узнала артефакт, покоящийся в центре главного зала: Осколок. Богиня всегда представала в земном воплощении именно перед ним. По выражению в тексте, Осколок Луны служит "проводником" между небесной силой и земным миром. Случись с артефактом несчастье, Богиня будет по-прежнему обладать дарованным ей могуществом, но Её связь с земным миром, Её покровительство и Её наставничество будут постепенно разрываться, пока жрецы храма при помощи Осколка связь не восстановят. И ведь, как гласит книга, в давние времена действительно связь была слабее. Последователи Богини редко прибегали к её помощи, не желая злоупотреблять дарёной силой. Обычно призывали лунный луч на упреждение гонителей, пытались запугать. И это изменилось с тех пор, как паломники вернулись с Севера. Верховная жрица, преподобная Аргена (это имя Луна уже встретила в предыдущей книге, но тяжесть изложения ей быстро опостылела), в полнолуние вышла в поле посреди леса, пала на колени и достала кинжал. Не издав и звука, она воткнула его себе в грудь, таким образом жертвуя своё земное существование Богине. Селемине оценила преданность по достоинству и забрала к себе на луну жрицу, только чтобы в следующее полнолуние на землю обрушился Осколок, вокруг которого и был возведён храм. Что Луна с удивлением обнаружила, так это то, что некоторые предводители Ордена Тёмной Луны выходили с Осколком на поле боя, таким образом сердце храма всегда было под их безоговорочной защитой. Если Селемине доверяла им такую ответственность, это было, безусловно, большой честью. Перевернув ещё несколько страниц, она занималась сличением представленного описания храма ушедшей эпохи с нынешним. Конечно, отличия были только в числе казарм, стоящих на дальнем холме на западе от храма. С тех пор культ Селемине стал религией не только для эльфов, к служению допускались и остальные расы, приходившие на военную и духовную службу. - Ага, вот! - донеслось вдруг сверху. Луна посмотрела на Клеона, протягивающего книгу и тут же взяла её в руки. - Сто двадцатая страница, - пояснил хроникёр. Луна расположила книгу на столе и долистала до места прецедента. Пройдясь пальцем по строкам, она, один раз в сомнении сложив губы, в конечном счёте осталась удовлетворена прочитанным и, взяв книгу под руку, направилась в храм. В главном зале Луна застала верховную жрицу, Темиду. Долгое время её пришествие оставалось незамеченным. Подбородок жрицы оставался прикован к полам её платья, под которым скрывались высушенные старостью колени. Луна выжидала поодаль, редкими шагами из стороны в сторону, поднимая лёгкий шум в попытке дать знать о своём присутствии. Однако шаги по белому мраморному полу едва заставляли дёрнуться единую мышцу на лице Темиды. Она продолжала сидеть в серебряном свете, лившемся из круглого окна в высоком белокаменном потолке, и держать незыблемую связь с Богиней, или внутренним покоем. Несмотря на свою верность и благодарность Селемине, Луна так и не понимала такого искреннего стремления к их общей покровительнице. Богиня много даровала, но и многое забирала. Они все вверили ей свои жизни, к чему славить её столь безмерно? Возможно, в прежней жизни Темида, как и Луна, совершила тяжкие грехи, но переносит их тяжелее, поэтому ищет самозабвения. Несмотря на долгие годы преданной службы, Луна до сих пор понимала меньше остальных. Однако опыта хватало, чтобы не исключать и то, что Темида нарочно до последнего игнорировала её присутствие. Пока Луна начинала утомлять себя подобными раздумиями, подбородок верховной жрицы отделился от пол белого одеяния. - Говори, Лунная Всадница, - прозвучал её подохрипший от протяжного молчания голос. - Мне нужно ваше одобрение. Я вижу в нашем пленнике ценного союзника в охоте на еретиков, и согласно хроникам, его можно призвать на службу на один год, уплатить долг за преступление. Темида, наконец, повернулась к Луне, протянув руку. И взяла хроники. - Сто двадцатая страница, - сказала Луна. Верховная жрица внимательно прочитала историю, как эльф-последователь Мине пробрался на территорию храма, отстрелять зелёных пёстропёрых птиц, которые на сегодняшний день уже вымерли. Главу Ордена слишком уж впечатлили его навыки и, взяв с эльфа обещание прослужить Ордену год, он отменил казнь, а эльф поступил на службу и помог отловить не один десяток прежних братьев, после чего был отпущен восвояси. Верховная жрица презренно прищурилась, читая дальше. - И ты готова ради чужака лишиться головы? - подивилась Темида невиданной прежде самоотверженности главы Ордена. История закончилась тем, что эльф вернулся через несколько месяцев, уже знавший окрестности храма как свои пять пальцев и решившийся за каждого сородича убить троих последователей Тёмной Луны в надежде искупить вину. Но следующую встречу с главой Ордена ему не было суждено пережить. А сам глава после расправы был вынужден принять наказание и, назначив преемника, той же ночью явиться на собственную казнь. Те, мелкие кусочки, на которые его разрубили, были выброшены диким зверям. Луна непоколебимо подняла подбородок: - Я уверена в честности этого человека, как и в том, что за год он сослужит отличную службу. С виду, жрица была не очень убеждена. - Допустим, это так, - загадочно ответила она, - поскольку ты знаешь, что делаешь. Я должна закончить ночное служение, и по утру посмотрю на твоего пленника. Луна молча кивнула, удалившись из зала. И теперь могла уснуть спокойно. С рыжим восходом солнца Луна сопровождала верховную жрицу и Мирану на пути к казармам, позади которых был скован оборотень. Как она подозревала, тот едва ли сомкнул глаз за прошедшую ночь. Поднимая к ним голову, он сделал это с какой-то свободной опустошённостью, готовностью принять участь с достоинством. Оборотень смело смотрел в лицо верховной жрице. Пылающим золотым взглядом. Бедолага, уже надумал себе невесть чего, в то время как судьба сулила ему всего-навсего год службы. - Встань, - потребовала Темида. Молчаливую невозмутимость оборотня сопроводило только бряцание серебряных оков. Он был усталый, как будто тысячу лет проработал без отдыха. Луна приблизилась, с удивительной для оборотня лёгкостью взяв в руки его запястья. - Я сниму оковы, - сказала она, доставая из-за пояса ключ. Оборотень оставался молчалив. Спокойно опустил руки, как только они освободились от уз серебра, а оковы остались лежать на земле. И без прочих порывов ждал, что должно произойти дальше. Луна довольно наблюдала за проявленной кроткостью, не лишённой достоинства. По утренней раздольной долине впереди шли Мирана и Темида. Сзади Луна держала руку поближе к кинжалу на поясе, а за её спиной шёл оборотень. И за ним - Саган с Новой. В высокой траве и зарослях бурьяна, если не подводило зрение, пару раз мелькнули серые звериные макушки. Но они быстро укрылись от взора Луны, и после ни травинки просто так не колыхнулось. Только за деревьями застыли дозорные, два отряда, каждый со стрелой в луке. Примерно во столько Луна оценила потенциальную угрозу, в которую, тем не менее, вовсе не верила. Из того, что она оглядкой заметила, было мрачное спокойствие оборотня. Он не верил в счастливый исход и уже готовился сложить голову на плахе или встать в петлю. То же видела и Мирана, и Темида. При том верховная жрица поджатыми губами выражала чрезмерное презрение - и когда краем глаза бросала взгляд на оборотня, и когда чуть заметно поворачивала голову к Луне. Пожалуй, Темида недолюбливала её с самого начала, ещё когда семь лет назад, в ту самую роковую ночь, сбросила капюшон и объявила, что Луна прошла испытание. Ревностная почитательница Селемине с самого начала предвидела, что у Богини сулит объявиться вторая любимая прислужница. Потом, спустя три года, когда третьей стала юная Мирана, это уже не было для Темиды таким ударом, каким был приход Луны, и потому к принцессе проявлялось снисходительное отношение. Дозорные оставались рядом, продолжая укрываться в лесных тенях. Бесшумно пробирались за кустами от ствола к стволу и пропадали. Наверняка оборотень их всех, тем не менее, замечал - глазом или нюхом. Но при этом не выдавал и толики настороженности, оставаясь всё таким же отрешённым. Он лишь смотрел вперёд. Его взгляд проходил сквозь Луну, двух жриц и храм впереди. Луна чуть сбавила шаг, оказавшись поближе к оборотню. Только убедившись, что Темида не слышала, она сдавленно шепнула. - Когда будешь говорить, не поминай храм дурным словом. Это важно для тебя. Оборотень равнодушно посмотрел на неё. Но, скорее всего, взял сказанное во внимание. На подходе их уже ожидали многочисленные служители, собравшиеся возле пруда, аккурат не наступая на белокаменную площадку перед мостом, где предстояло осуждённому склонить колени перед верховной жрицей. Жрецы и дозорные не толкались за место впереди, но стояли весьма тесно. Все они в мирской жизни, подобно прочим смертным, любили лицезреть артистов и осуждённых. Закончив сопровождение, Мирана встала поодаль. В дальнейший процесс она не вовлекалась, оставаясь свидетелем. Темида развернулась спиной к мосту, за ней к белому утреннему небу, светло-серый из-за тени, узился ввысь храм. Луна коснулась рукой спины оборотня и слегка подтолкнула. Он опустился на колени, но не склонил головы. Луна хорошо запомнила его тогдашний вид - такого рода, то ли звериный из-за клыков и мешков под глазами, то ли аристократичный из-за аккуратной бородки профиль было впрок чеканить на монетах. В тот момент оборотень, считавший, что был обречён на смерть, не совсем понял увеселённую улыбку, ненадолго проскольнувшую на губах Луны. Всё внимание обратилось на верховную жрицу. - Смертный. Ты обвиняешься в осквернении рощи, приведя сюда еретиков и бросая вызов ордену Тёмной Луны. Что можешь сказать в свою защиту? Оборотень смотрел твёрдым взором вперёд, по-прежнему не почитая им жрицу и храм. - Я сделал это, сам того не ведая и тем более не желая. Какой бы приговор ни был вынесен, сам я не признаю вины. Но если ваша богиня считает иначе, так тому и быть. Меня не страшит ничего из того, что ожидает впереди. Луна назидала происходящее с каменной сдержанностью. Напряжённо думая, что единое дурное намерение грозило загубить его судьбу. - Смелые слова для висельника, - свысока смерила жрица оборотня взглядом, - однако, имеются ли у кого-то возражения, что еретик заслуживает наказания? И тут Луна выступила. Оборотень, начиная подозревать о предстоящем спектакле, странно покосился на неё. Но это было неважно, он уже сыграл свою роль - прошёл проверку, и на его счёт у Луны не осталось сомнений. - У меня имеются. Да покарает меня Селемине, окажись я неверна в суждениях. Но я верю тому, что смертный действовал по оплошности, нежели по злому умыслу, - выступая с речью, Луна медленно обходила пленника полукругом, - я встречала этого смертного прежде, на поле боя. И хотя мы оказались по разные стороны реки, в день, когда наши умы перестали дурманить демонические позывы Древних, он доказал своё благородство и доблесть, - чтобы не сбиться, Луна избегала смотреть оборотню в глаза, в то время как его взгляд прожигал и прожигал. Что именно он тогда испытывал, она не знала, - я редко встречала равных ему воинов. Потому я считаю, что его нрав и сила - достойные основания дать ему шанс на искупление, на службе у моего Ордена. Луна почти почувствовала, как её дозорные преисполнились недоверием к происходящему, ведь не видели от неё милосердия даже к собственным подчинённым, проворонившим на посту эльфов и демонопоклонников. А тут - чужак, принёсший в лес проблемы. И среди жрецов только некоторые выказали предрасположенное любопытство, зная о правиле прецедента из хроник. Мирана сделала знак кому-то в толпе. Из неё пробралась Марси и достала из тряпичного рюкзачка книгу, тот самый несчастный том. Луна забрала книгу из её рук и открыла страницу. - Как гласит хроника, глава ордена Тёмной Луны, командир Монд, взял на службу пойманного эльфа и обратил его выдающиеся таланты на пользу храма, поручившись за его верность собственной головой. Как и командир Монд, я вижу в пленнике ценного союзника, способного защитить храм от угроз. И потому встаю на его защиту. Луна преподнесла раскрытую книгу верховной жрице Темиде, дать старухе второй раз убедиться в написанном. Прочитала она или только на публику сделала вид, роли не играло. В то времная сама Луна, продолжая держать книгу, невольно встретила взгляд оборотня и на сей раз изучила его выражение. Оборотень был воодушевлён покровительством. Луна сдержалась выказать ответную реакцию мягким взглядом и пришла в себя, услышав глухой хлопок. Темида закрыла том и вернула его Марси, которая сделала два шага обратно и растворилась в толпе. - В таком случае, я нахожу доводы командира Луны вразумительными. Беря во внимание её клятву и сносное поведение пленника, я позволяю ему присоединиться к дозору на один год с дальнейшим помилованием. А ты, пленник, находишь сие решение справедливым? Оборотень молча кивнул. Послушаясь жеста верховной жрицы, он поднялся на ноги и встал прямо. Передний ряд служителей неосознанно попятился на пару дюймов, в негласном страхе перед зверем, который в росте и величине не превосходил разве что самых дородных дозорных. - Отныне командир Луна несёт полную ответственность за твои деяния в наших священных землях. Ты будешь служить в её ордене на правах добровольца - надзирать и охотиться по их законам, но не молиться Богине. Храм незаинтересован в прихожанах, называющих себя таковыми только ради прощения, - Темида обвела взглядом слуг храма, - вы были свидетелями сего акта милосердия. И на том я позволяю всем вернуться к службе. Скопление людей тихо и постепенно растекалось во всех трёх направлениях от моста. Мост же пересекали только жрецы старших рангов, готовясь провести в храме закрытую утреннюю службу. Висел в небе месяц или нет, Богиня всегда принимала почести от верных слуг. А сейчас остальные, вопросительно поглядывая друг на друга, наверняка ждали возможности оказаться поодаль и, наконец, спросить у осведомлённых, что это за вид правосудия. Темида, с виду уже выкинув докучившую процессию из головы, направилась в храм. Мирана, умиротворённо посмотрев на Луну на прощание, последовала за верховной жрицей. Луна оказалась перед лицом оборотня. Стоило площади стихнуть, как исчезла его напускная непроницаемость, и в полную меру дала себя раскрыть его признательность, даже мягковатая благодарность. Луна кивнула - она всё прекрасно поняла, но пора было приступать к делу. - Я объясню, что с тебя требуется, - поманила она его за собой коротким взмахом. Идя в сторону леса, Луна продолжала пребывать в плену неопределённости. Едва ли верилось, что она бескорыстно заступилась за пленника, и теперь он, сохраняя благодарность, охотно следовал за ней. Происходящее селило в душе ожидание чего-то нового, чего-то, что несказанно поднимало дух. Луна чувствовала себя странно хорошо и в попытке отвлечься от, как она сочла, "дурного налёта", начала постепенно объяснять оборотню его обязанности на дозоре, а он слушал с умиротворённым спокойствием. Вскоре они исчезли за деревьями в чаще, и на том подножие высокого храма полностью обезлюдело.