Как юные боги

Где-то в Коридоре Голууд, в стороне от Пути Дарагонов, шевельнулось нечто. Громадное и безымянное нечто — сознание, медлительная вечная мысль — принадлежащее телу, чье местонахождение — загадка. Это нечто шелестит в нетерпении. Мальчишка должен был уже прийти ко мне. Что могло его задержать? Нечто не знает. Оно посылало ему свои лучшие кошмары, глубочайшую тьму, впивалось прямо в горло. И было время — да, было время, когда оно подобралось так близко. Но потом, несколько лет назад… что-то изменилось. Тот юный разум, всегда до смешного мягкий, податливый… не закрылся, нет, у него никак не хватило бы сил. Скорее отгородился. Сейчас кажется, будто это нечто скребется в окно в поисках щели, которая должна, просто обязана существовать. Или же пытается проделать эту щель. Этот мальчик теперь уже юноша. Они выбились из расписания. Нечто шевелится. Вытягивается и касается других руин на той же самой лесной луне. Проникает в другой каменный лабиринт. В другое сердце. Пробудись, лорд. *** Воздух пронзает высокий свист Ардва, и за ним сразу же следует хор дружных воплей и криков, а тренировочную площадку заполняет месиво топочущих ног и мельтешащих рук. Две команды учеников, все — подростки, у всех ракетки с длинными ручками, оглушающие бластеры и Сила, и с помощью всего этого они гоняют туда-сюда шесть искрящихся реактивных мячей. Стоя в самом центре хаоса, Рей щурится на ослепительное солнце и пытается разгадать стратегию движения игроков. Сегодня она судья скорча, и ее обязанность — понять тайные цели каждой команды и помочь обеим сторонам добиться победы в равной степени. Она ненавидит эту игру. Джиселла Хорн с помощью бластера отправляет крутящийся мяч прямо в Базела Варва, который отбивает его ракеткой. Мяч мчится к круглому обручу на одном конце площадки, но в последнюю секунду его перехватывает Яквил Саав’ету, вскидывает мохнатую руку над головой и бежит вдоль края поля, а реактивный мяч кружит над ней, как спутник. Интуиция — холодный шепоток, пробегающий по затылку, — подсказывает Рей, что нельзя давать ботанке забить гол для своей команды. Она вцепляется в Яквил, и они обе катятся по траве. Силовой захват Яквил исчезает, и мяч падает прямо на голову Рей. Тьфу ты. — Раз! — победно кричит Натуа Ван и перебрасывает мяч Сеффу Хеллину, который делает пальцами движение, будто зачерпывает что-то, чтобы уравновесить его с еще двумя мячами, парящими вокруг него. Потом он стремительно один за другим швыряет все три в ворота своей команды. — Раз? — шипит Рей и сердито смотрит на Натуа. Почему эта фоллинка сделала пас Сеффу, они же в разных… Все еще прижатая к земле, Яквил фыркает. Рыжевато-коричневые волоски, покрывающие ее тело, топорщатся и лениво волнообразно колышутся. После десяти лет, проведенных с ней рядом, Рей достаточно знакома с тем, как ведет себя шерсть ботанов в зависимости от их настроения, чтобы распознать озорство. Не так уж редко в скорче случается обеим командам объединяться против судьи. Особенно когда мастер Люк занят, присматривая за тренировкой по отклонению бластерных выстрелов на другом конце храма. Рей вскакивает на ноги, чтобы встать лицом к лицу с игроками. — Ах вы криффовы… — но она слишком громко хохочет, чтобы закончить фразу. Как только команда Натуа понимает, что Рей раскрыла их цель, игроки теряют свою ловкую искусность и отбрасывают все ухищрения. Игра превращается во всеобщую свалку, где команда Сеффа стремится забить еще три гола, а команда Натуа целит в судью, пытаясь попасть в нее пятью оставшимися мячами. Рей по горло этим всем сыта. В соответствии с правилами скорча, ей нужно удостовериться, что обе команды добьются своих целей, но она также может подстроить обеим сторонам поражение. Она пригибается, уклоняется, отбивает мячи и забрасывает их в дальние концы площадки. Ее товарищи-ученики визжат, беззлобно выражая протест, она бежит через все поле, и ветер хлещет ей в лицо, и весь кавардак вокруг так напоминает ей давнюю драку едой, и небо такое синее… — Ты что делаешь? — кричит Базел в притворной ярости, пристроившись бежать рядом с ней. — Худший судья в мире! Она усмехается и уже готова резко ответить, как ее внимание привлекает золотистый блик в облаках. Она узнает этот силуэт везде, это пятно света — это садится «Искатель знаний». Рей тормозит, ее немного заносит, пока она следит за кораблем. К несчастью, это означает, что все игроки, что бегут за ней по пятам, врезаются в нее, а другие видят в этом свой шанс и швыряют в нее сразу несколько реактивных мячей. *** Ангар расчерчен четкими полосами ясного света позднего утра и чистых, острых теней. Рей задерживается у входа и в нетерпении наблюдает, как из «Искателя знаний» выбираются пассажиры — небольшая группа молодых мужчин и женщин, а также разнообразных гуманоидов в коричневых плащах джедаев. Наконец по трапу спускается высокая худощавая фигура. Рей срывается на бег. В двадцать пять Бен Соло не перерос ни свое долговязое тело, ни меланхоличный нрав. Он все так же носит волосы неубранными, и они мягкими прядями обрамляют его лицо, но в какой-то момент одеждам песчаного цвета он стал предпочитать более темные тона. Его глаза, правда, остались все теми же, глубокими, цвета бренди, с длинными ресницами. И сейчас его обычно серьезный взгляд устремлен на Рей, которая мчится ему навстречу. — Как там на Вджуне? — спрашивает она, приподнимая подбородок под знакомым углом, чтобы лучезарно улыбнуться ему. Она уже привыкла к тому, что никогда не догонит его в росте. — Мокро, — коротко отвечает он — скрытое преуменьшение круглогодичных кислотных дождей этой планеты Внешнего кольца. Он хмурится, осматривая ее, растрепанную, всю в траве, его взгляд задерживается на синяке, расцветающем поперек щеки. — Что с тобой случилось? — Скорч. Он неодобрительно втягивает воздух через зубы. — Ненавижу эту игру. — Ну, да, — она морщит нос. — Ты не очень-то хорошо играешь в команде. — Работа в команде с этим никак не связана. Единственный, кто тренируется, это судья. Улаха. Услышав свое имя, девушка-бит подходит к ним. — Чего ты хочешь, Соло? — несмотря на прямоту вопроса, он звучит довольно приятно благодаря мелодичному, щебечущему акценту девушки, она разговаривает с выработанной годами легкостью. — Сделай что-нибудь… — Бен указывает на Рей, — с этим. — Когда он в последний раз пытался кого-то исцелить, рана открылась, и пациент чуть не истек кровью, — признается Рей Улаха Кор. — Пациентом, правда, был Рейнар. Длинные бледно-розовые пальцы мягко касаются синяка на щеке Рей и прощупывают пострадавшее место, чтобы узнать его величину. Завершив исследование, Улаха кладет вторую руку на свой висок и закрывает глаза. Рей не сопротивляется энергии, которая исходит от девушки, позволяя ей сшить воедино треснувшие капилляры у себя под кожей. Боль утихает, на ее место приходит то умиротворение, тот покой, который она привыкла ассоциировать с Силой. — Вот так, — Улаха открывает глаза и отступает на шаг. — Как новая. — Спасибо, — говорит Рей. — Надеюсь, ваша миссия прошла хорошо. — Хм. Могла бы пройти лучше, если бы кое-кто не решил, что может штурмовать замок Баст в одиночку. — Это не моя вина, — бурчит Бен. — Это вы, все остальные, шли слишком медленно. — Потому что мы не хотели запустить автоматические системы защиты, — возражает Улаха. — Помнишь такие? Помнишь, как попал бы под турболазер, если бы у Эрил не хватило присутствия духа тебя отлевитировать? — но она смягчается и делает движение, чтобы хлопнуть его по плечу, только в конце останавливаясь. Он не любит случайных прикосновений. — Тем не менее, молодец, — отмечает она Рей. — Вырезал целый отряд ASP-38 прежде чем кто-то из нас и пальцем успел пошевелить. — Что не отменяет того факта, что ему следовало подождать моего сигнала, — раздается спокойный голос. Рей кланяется вышедшей из корабля женщине с серебристыми волосами: — Мастер Тионна. — Рей, — десять лет добавили морщин на лоб Тионны Солусар и придали определенное не бросающееся в глаза достоинство, которое подходит ее облику ученой. — Я все еще должна тебе исследовательский полет, верно? Мои миссии стали более рискованными… Может быть, потом, когда ты соберешь себе меч, — и она поворачивается к Бену. — А что до тебя, рыцарь-джедай Соло, я полагаю, ты выучил свой урок? Твоя безрассудность на Вджуне подвергла опасности всю команду. В следующий раз я настоятельно прошу тебя соблюдать субординацию. Поклон Бена скованный, он отвешивает его с меньшей охотой, чем Рей. — Я прошу прощения, мастер. Взгляд опаловых глаз Тионны теплеет. — Тебе, должно быть, трудно было находиться в том месте, — шепчет она. — В окружении всего того, чем он был. Но наберись мужества — ты вырос сильным. И вырос в Свете. Продолжай свой путь. Сдерживай его смирением и добротой. Создай собственное наследие. Рей смотрит на лицо Бена. Выражение его меняется от удивления к настоящему изумлению, затем — к некой осторожной решимости. Он кивает, задумавшись и позабыв про слова, и отходит от Тионны и Улахи. Рей следует за ним наружу, к реке у храма. Она умирает от любопытства, едва не сходит с ума от того, как хочется задавать ему вопросы, но она знает, что он будет говорить, только когда придет в себя и окажется готов. Когда дело доходит до обучения терпению, судейство в скорче — ничто по сравнению с дружбой с Беном. Несколько камушков-голышей поднимаются с земли и воспаряют примерно на уровне груди. Щелчками большого и указательного пальцев, Бен один за другим запускает их в полет к поверхности воды, Силой корректируя траекторию каждого так, чтобы добиться максимальной прыгучести. Для него это упражнение на концентрацию, схожее с тем, что делает Рей, когда телекинетически разбирает и снова собирает небольшие устройства, управляя вращением винтиков и змеящимися движениями проводков в воздухе. Несложные действия, маленькие предметы — все предназначено для того, чтобы помочь сосредоточиться, помочь найти себя — того себя, который существует посреди бушующего водоворота чувств и эмоций. Когда тонет десятый камень, Рей не выдерживает. Она спрашивает: — О чем говорила мастер Тионна? «В окружении всего, чем он…» — кто такой он? Бен отвечает не сразу. Он швыряет еще один камень, и этот летит медленнее других, ударяется о сверкающую бриллиантовой крошкой воду, подскакивает, описывает в воздухе дугу и прыгает дальше, оставляя слабую рябь на поверхности. Рей думает о документальных съемках природы из голонета — зеленые поля, дождевые облака, местные обитатели Набу. Наконец, камень исчезает в потоке, и Бен поворачивается к ней. Это резко и неожиданно, ее всегда поражает, как понемногу предстает взгляду его выразительное лицо — линия скул, темные родинки. — Хочешь увидеть? Она наклоняется вперед в остром предвкушении: — Ты меня впустишь? Он усаживается на траву и скрещивает ноги. Практически поза медитации, только он упирается локтем в колено, подпирает кулаком подбородок и насмешливо вскидывает бровь, взирая на Рей с молчаливым приглашением. Она садится напротив и жадными пальцами тянется к его виску, но он умело уклоняется. — Без касаний, — он ухмыляется. — Посмотрим, чему ты научилась, пока меня не было. — Тебя не настолько долго не было, — бормочет она. Хотя это время и казалось ей чуточку похожим на вечность, так ведь? Она же считала дневные циклы до того момента, как он вернется… Сосредоточиться, первым делом — сосредоточиться. Она закрывает глаза. Для Рей первым среди чувств всегда будет слух. Джакку была монотонной: скрежет металла, иногда вой пустынного ветра, шум и суматоха, когда она приходила в городок, но в основном — звенящая тишина, день за днем. Но Явин IV живой, это песня бегущей воды и возгласы молодежи, это птицы в деревьях и шорох кустов, и особый гул, который могут слышать только те, кого коснулась Сила. Рей слушает ровное дыхание Бена, ритм его сердца и тихий шепот, которым отвечают ее собственные легкие и сосуды. Следующее — осязание. Кожа чувствует, что воздух джунглей теплый и влажный, травинки покалывают тело через одежду, солнечный свет бьет в закрытые веки. Рей ощупывает этим чувством все вокруг, слепо, в надежде наткнуться на ниточку того, что ищет, но все размыто, все слишком далеко… Я здесь. Голос Бена, глубокий и спокойный. Я жду. Найди меня. Несколько фигур в плащах мчатся по длинному узкому тоннелю. Лицо Ганнера Райсода на миг освещает вспышка энергетического снаряда, когда он оглядывается через плечо. Волны злости и сожаления бьются во все стены. Знакомое притяжение. — Здесь? — выпаливает запыхавшаяся Эрил Беса, перекрикивая вой сирен, и останавливается на крутом повороте. Правый рукав у нее подпалило бластерным выстрелом. — Мне кажется, где-то здесь… — Прикройте, — бесцеремонно бросает Бен и идет вперед, оттолкнув ее в сторону. — Соло! — это кричит Рейнар. — Ты перестанешь атаковать в одиночку… Закрытый двор. Кислотный дождь шипит на стеклах. Руины массивной статуи, высеченной из черного камня. Руки в перчатках, темный шлем. Зеленый меч гаснет. Юноша падает на колени. Посвящается памяти. Достаточно пока, говорит Бен Рей. Отходи назад. Отпусти меня. Но там есть еще что-то. Оно глядит из-за плеча юноши, нависает кошмарным силуэтом. «Слава, слава», — будто бы воркует оно. «Смотри, как его почитали, как процветает его легенда. Слава. Найди меня. Непроницаемая кальдера. Путь Дарагонов. Полуночное небо». Она в панике. Она уже чувствовала это когда-то, когда была совсем маленькая. Сырой рассвет над джунглями, мальчишка кричит, корчась всем телом от мучающих его кошмаров. Дальше по коридору, в комнате на другом конце просыпается девочка и кричит вместе с ним. Рей. Чей-то голос, настойчивый и встревоженный. Хватит. Выходи. Но она уже не помнит, как бежать, помнит только, как драться. Башни Корусанта сверкают в закатных лучах. Лея Органа утешает хмурого десятилетнего мальчика. «Тебе нужно учиться. Тебя будет учить твой дядя. Ребенок, который растет один, с таким талантом, как у тебя, — это может кончиться ужасно. Мы будем навещать тебя, мы постараемся прилетать…» Мальчик отворачивается. Рей! Хриплый крик эхом доносится до нее сквозь миры, сквозь года. И чувство, будто разрывают на части, раскалывают надвое. Она делает судорожный вдох. И резко открывает глаза. Бен стоит на ногах, его лицо побелело, он ярким контуром выделяется на фоне реки, деревьев и неба. — Не думаю, что мы будем пробовать повторять такое в ближайшее время, — бормочет он себе под нос и протягивает дрожащую руку, чтобы помочь Рей встать. Она испытывает искушение извиниться. Она расстроилась, она погрузилась слишком глубоко. Но она так и не завела привычку просить прощения, она не знает даже, как начать, и вместо того кротко протягивает свою руку. Его пальцы смыкаются на ее запястье, он вытаскивает ее из своей тени, и на секунду она взмывает вверх и парит в этих карих глазах. *** Пока они возвращаются в храм, Рей все еще слегка дезориентирована. Она ступает по земле Явина IV, но ее ноги несутся по лабиринтам крепости Дарта Вейдера. Ты не там, твердо говорит она себе. Контроль, контроль. Ты никогда там не была. — После того, как он погиб, — тихо говорит Бен, — замок Баст стал крепостью Имперского Остатка. Они воздвигли ту статую в его честь. — А кто ее разрушил? — Мастер Люк. Когда отправился спасать Исанну, еще в первые дни существования Нового Ордена джедаев. — О, — выдыхает Рей. — О, какая ирония. — И она начинает хихикать. Бен хмурится, но так, как хмурится тот, кто борется с желанием самому засмеяться. — Кстати говоря, о мастере Люке, я должен передать ему то, что мы нашли. — Что? — Пару интересных вещей. Голокрон Асли Кримсан, который у мастера Тионны, но она доверила мне передать мастеру Люку… вот это. — Бен достает что-то, висевшее у него на поясе, и перебрасывает Рей. Это световой меч, выполненный в бронзовом и черном цветах, с активатором рычажного типа и хромированным эмиттером. Меч падает в ладонь Рей, и легким движением запястья она проворачивает рукоять, включив сапфировый клинок. — Вижу, мы все еще цепляемся за Соресу, — вздыхает Бен, замечая открытую стойку, в которую автоматически переходит Рей. — Самая скучная форма. — Ты не знаешь, о чем говоришь, — возражает Рей, придерживая мизинцем рукоять клинка и отражая воображаемые выстрелы бластеров. — К тому же, не все из нас желают мучить себя, пытаясь изучить Ниман. Бен отступает назад, давая ей пространство для маневрирования, чтобы движения меча соответствовали шагам. — Так случилось, что создатель этого меча тоже специализировался на Соресу. — Правда? — она останавливается, вскинув клинок над головой в захвате одной рукой. Она протягивает свою силу, уговаривая металл поделиться своей историей, и в итоге мимолетно касается поверхности огромной неизмеримой печали. И резко отстраняется. — Кто им владел? — Оби-Ван Кеноби, — отвечает Бен. — Вейдер сохранил его у себя после их последнего сражения. *** У мастера Люка начинают появляться седые волоски, думает Рей с нежной болью, когда Люк Скайуокер поворачивается к ним с Беном. Он стоит у окон Большого зала, впитывая в себя утреннее солнце. Его племянник отдает ему вновь обретенный меч, держа его обеими руками. Люк принимает его, и улыбка ностальгии смахивает тяжесть десятилетий. — Мастер, — шепчет он. В одном этом слове — благодарность, длиною в жизнь. Он поднимает рукоять выше. — Когда я в последний раз был на Вджуне, нас поджимало время. Я и не подумал там его искать. — Он смотрит на Бена. — Ты знаешь, мы назвали тебя в его честь. — Знаю, — на этот раз в реакции Бена на старую семейную историю нет сарказма. — Мои родители все никак не могли прийти к согласию, и решать доверили тебе. Еще одно имя, думает Рей, которое тебе нужно на себе нести. — Думаю, в конце концов это стало нашим общим решением, — задумчиво говорит Люк. — Он был последней надеждой твоей матери. Потом он замолкает. Бен ловит взгляд Рей и кивает в сторону турболифтов. Когда они уходят, Люк все так же стоит, склонив голову над мечом в ладонях. Солнце продолжает литься через окна, окутывая его сиянием. *** — У тебя нет занятий? — спрашивает у Рей Бен, когда та идет вслед за ним на второй ярус храма, где находятся жилые помещения. — Не можешь дождаться, когда избавишься от меня? — шутит она. Правда состоит в том, что ей сперва нужно помыться. Она по-прежнему вся несколько запачкана в грязи после скорча. — Ты умеешь действовать на нервы, — не остается в долгу он. Она тыкает его локтем под ребра: — Муф дойный. Он поддергивает один из пучков у нее на голове: — Надоеда. Я скучала по тебе, едва не говорит Рей. Еле-еле сдерживается.