Как юные боги

Восемь дроидов кружат вокруг Бена и Рей и жужжат в воздухе, словно насекомые с алым хромированным панцирем. Они испускают поток лазерных выстрелов, и Рей приходится призвать все свои умения и самые быстрые рефлексы, чтобы отражать их и уклоняться. Совершенно ясно видно, как возросла мощность: заряды теперь обжигают. Она чувствует, как от них исходит жар, когда они пролетают мимо, и от того ее движения становятся быстрее и собраннее. Эти выстрелы смертельны. В последнее время в поединках на мечах она баловалась формой Атару, но эта форма бесполезна на широком открытом пространстве, таком, как это, и для упражнения, требующего такого сосредоточения на защите. Рей возвращается к Соресу — крепкие, тугие витки движений, устойчивые позиции, скользящие шаги. Один парящий дроид снижается, зависает в нескольких шагах прямо перед ней и выпускает десять выстрелов подряд; она проводит серию быстрых вращений, держа оружие параллельно земле и вытянув свободную руку вперед. Заряды со звоном отражаются от сапфирового клинка и отлетают в кусты. Бен рядом с ней ведет защиту более спокойно — почти вяло, его удары порождаются в основном движением запястья. Не будь Рей так сконцентрирована на своем занятии, она пришла бы в бешенство от того, сколько тела он подставляет под удар, сколько оставляет открытым и незащищенным. Но, верный стилю Ниман, он компенсирует это изумительным использованием Силы — останавливает выстрелы в воздухе, отбрасывает дроидов в сторону, сталкивает сразу несколько лазерных лучей, вызывая многоточечный взрыв звука и света. Один заряд рикошетит от его меча и устремляется в ее сторону. И она… …течет в Силе, позволяет ей направить ее и смещает клинок в сторону ровно настолько, чтобы поймать заряд и отклонить вверх, к макушкам деревьев… Ее товарищи-ученики аплодируют. Даже наблюдающие рыцари, кажется, впечатлены, хоть и неохотно. Но Люк — Люк буквально сияет, и Рей раздулась бы от гордости, не будь погружена в это трансоподобное состояние Соресу, от которого размывается все, кроме движения и Силы. Вихревая атака дроидов вскоре вынуждает Бена и Рей встать спиной к спине в центре поляны. Лазеры атакуют их со всех сторон. Ноги движутся в безупречном ритме, практически пятка к пятке, и они отбивают выстрелы равномерными поочередными взмахами синего и зеленого клинков, то вверх, то вниз. Дроид слева от Рей стреляет слишком рано, сразу после того, что справа, и она не успевает принять исходную позу. Словно почувствовав ее затруднение, Бен разворачивается на месте, а она инстинктивно пригибается под его широким защитным замахом и проскальзывает мимо, огибает его, чтобы отразить те заряды, к которым он повернулся спиной. Адаптируясь к ситуации, наводящие системы дроидов начинают целиться в точки, где тела двух джедаев соприкасаются, заставив их отпрыгнуть друг от друга и разойтись по противоположным концам площадки. Круг-убежище, думает Рей, пока эти сферы кружат возле нее и безжалостно поливают огнем. Глаз бури, нараспев выводит она про себя, погружаясь в Силу все глубже для того, чтобы предсказать, в каком направлении полетит каждый выстрел, от какого нужно первым уклоняться и какой отбивать. Это своего рода медитация в движении, что означает — она открывает себя всем каналам, пронизывающим пространство и время, всему, что бежит по ним во всех направлениях. Что означает — откровения и видения. На долю секунды джунгли исчезают. Она прикована к чему-то в холодной металлической комнате. Высокая жуткая фигура в маске, одетая в черное, нависает над ней и неестественным, шипящим голосом спрашивает: «Где Скайуокер?» Вздрогнув, она резко выходит из транса. Ловит краем глаза какое-то перемещение, и оно порождает автоматический ответ — она вскидывает руку. Голубой клинок гудит, столкнувшись с зеленым, и они с Беном замирают, глядя друг другу в глаза. Их оружие скрещено, неровные траектории шагов привели обоих на расстояние удара. Возвращаются звуки — отдаленное пение птиц, рваное дыхание Бена, шум аплодисментов от зрителей, писк отключающихся дроидов. Мир еще немного фокусируется — вот переплетения ветвей и листва, выжженная земля, утреннее небо, крапинки золота в темных радужках Бена. Он усмехается ей своей кривой улыбкой: — Неплохо. Она морщит нос в ответ. Они выключают мечи, она перебрасывает свой Вэлину, и Люк завершает упражнение, собирая дроидов в мешок. Когда группа пускается в обратный путь до академии, Рей подбегает к учителю и негромко рассказывает ему о том, что видела только что. Он хмурится. — Поскольку маневр «круг-убежище» выполняется в состоянии медитации, длительное его использование действительно может открыть разум адепта Силы видениям будущего, — медленно говорит он, — но до нас всегда доносятся лишь клочки и обрывки. Должен признаться, я пока не понимаю, что ты видела. Однако, когда ты станешь рыцарем-джедаем, ты столкнешься со многими трудностями и встретишь много врагов. Это противостояние ожидает тебя когда-нибудь, в свое время. — Он искал вас, мастер, — с тревогой говорит она. — История всей моей жизни, — вздыхает Люк. — Мне ненавистна сама мысль, что ты можешь пострадать из-за меня, но… — он ободряюще улыбается ей. — Ты хорошо сражалась сегодня. Продолжай так же. У меня нет сомнений, что ты сумеешь встретить все, что грядет. В это время я постараюсь помедитировать на то будущее, которое мелькнуло перед тобой — может быть, мы сможем найти способ не дать этому случиться. Бен перед ними вдруг резко останавливается и сердито смотрит на небо. Рей прослеживает его взгляд. Из облаков выныривает тупоносый овальный силуэт корабля, который она уже несколько раз видела за эти годы — легкий коррелианский фрахтовик YT-1300 — ее самый любимый корабль во всей галактике, капитан которого — один из самых дорогих для нее людей. Бен не желает разделять ее взгляды, что довольно печально, учитывая его отношения с этим человеком. — Мастер, — бурчит он, — вы не говорили, что он прилетает. Люк пожимает плечами. Его голубые глаза сверкают. — Я хотел, чтобы это было сюрпризом. *** К тому времени, как они добираются до Великого Храма, «Тысячелетний сокол» уже опустился на посадочную площадку, обшитый дюрасплавом корпус поскрипывает, охлаждаясь, и тишину нарушает только затихающий гул гиродиновых досветовых двигателей. Когда Хан Соло сходит вниз по трапу, Люк, Бен и Рей уже встречают его, хотя Бен держится позади и выглядит так, будто он хотел бы оказаться где угодно, но не здесь. Как и у Люка, у Хана в волосах появились седые пряди, да и морщинами он в прошлый свой прилет в Праксеум, шесть лет назад, щеголял меньшими. Но когда двое мужчин обнимаются с теплотой, с них спадают десятки лет, Хан заламывает его в шейный захват и они оба смеются. Герои галактики, думает Рей, иронически улыбаясь. — Когда я с тобой связывался, я возвращался с Нам Хориос, — говорит Хан Люку, когда они выпускают друг друга из объятий. — Шпионы Леи были правы — Имперский Остаток пытался захватить сектор Меридиан. Но это сравнительно безобидная стычка. Твои джедаи хорошо справились — особенно твой паренек Кип. — Мастер Дюррон был там? — Рей молится, чтобы ее восхищенный тон не заметили. Самый молодой мастер-джедай Новой Республики — нечто вроде легенды в академии. Ученики рассказывают друг другу истории о его бесстрашии и сходят с ума по его красивому точеному лицу. Хан кивает: — Провел «Танец солнца» как во сне. Потом сделал эти свои… мумбо-юмбо штучки с сознанием над разумными кристаллами тсил, от которых питались игольчатые истребители моффа Гетеллеса. После этого битва практически закончилась. — Он шутливо тыкает Люка: — А из тебя ничего так учитель, мальчик-фермер. Кто бы мог подумать? — Твоя нерушимая вера в меня утешает, как и всегда, — невозмутимо отвечает Люк. Хан встречает подколку смешком, а потом его лицо становится более серьезным. — Что ж, я и правда говорю, что это Имперский Остаток, и именно так это называет Республика, но Гетеллес раскололся на допросе и упоминал что-то… Попытка захвата может оказаться связанной с другой отколовшейся группировкой, с той, о которой Лея получала столько тревожных донесений. — Понимаю, — Люк потирает подбородок. — Мы обсудим это позже, может, попробуем связаться с Леей, если она не слишком занята… — Да, удачи с этим, — фыркает Хан. — Сомневаюсь, что в промежутках между проведением политики разоружения и улучшением торговых отношений с Пограничными регионами у ее высочества хватает времени, чтобы дышать. — Он поворачивается к Рей и делает вид, что только что ее заметил. — Ого, крошка, ты посмотри на себя! Ну как, уже разбила кому-нибудь сердце? — Ничего такого, что стоит упоминать, — натянуто отвечает она. Постаревшее и обветренное лицо Хана расплывается в хитрой улыбке: — А ведь кажется, только вчера ты была той озорной малявкой с дырками в зубах, которая облазила весь мой корабль. На контрасте с этим его встреча с Беном проходит… неловко. Несколько томительных секунд двое мужчин настороженно смотрят друг на друга, пока Хан не протягивает в разделяющее их пространство руку. Бен чуть дольше, чем нужно, глядит на предложенную ладонь и только потом смыкает вокруг нее пальцы в формальном пожатии, которое заканчивается, едва начавшись. — Рад видеть тебя, сын, — выдавливает Хан. — Отец, — глухо произносит Бен. — Чему обязан таким удовольствием? Рей закатывает глаза. Он только что поставил новый рекорд по скорости впадения в язвительность. — Просто хотел залететь, сказать привет, — мямлит Хан затравленно и словно защищаясь. — Мне все равно надо было попасть в эту систему — помочь Лэндо с его новой операцией. — Что за аферу затеял сейчас Лэндо? — спрашивает Люк. — Нет, погоди, дай угадаю. Он… открывает космическую станцию-казино, и ты везешь ему полный корабль карт для сабакка. — Нет, — бурчит Бен. — Он открывает ферму нерфов и хочет, чтобы отец помог ему построить загон. — Даже и не близко, — Хан тычет пальцем в огромную оранжевую сферу планеты Явин, которая висит в небе у них над головами. — Он добывает драгоценные камни корусы в глубине атмосферы этого газового гиганта. — Какая жалость, это была моя следующая догадка, — саркастически хмыкает Бен. По трапу «Сокола», переваливаясь, сходит огромное волосатое существо. И воздух разрывает мощный рык — так Чубакка с Кашиика провозглашает свое прибытие на лесную луну. Бен выпрямляется в полный рост, расправляет плечи и расставляет ноги пошире и поустойчивее. — Даже не думай об этом, — предупреждает он, но несмотря его попытки выглядеть грозно, Чубакка устремляется к нему и сгребает в свои большие, покрытые густым мехом руки. — Чуи, нет, — протестует Бен, когда вуки подбрасывает его в воздух, со значительно большим усилием, чем требовалось для этого десть лет назад. — Я уже не ребенок… — но его хмурое настроение рассеивается, когда Чубакка снова ловит его на пути к земле. Из горла у Бена вырывается странный звук — какой-то сдавленный шумный выдох. У Рей замирает сердце. Бен смеется, только когда его застают врасплох, и на секунду — всего на секунду, так быстро промелькнувшую, что Рей упустила бы ее, если бы моргнула, — он как будто зарывается лицом в шерсть на плече Чубакки, и вуки взъерошивает его спутанные волосы. Хан и Люк улыбаются, глядя на эту сцену с такой редкой, беспечной нежностью, что Рей задумывается, не видят ли они перед собой сейчас маленького темноглазого мальчика вместо высокого широкоплечего рыцаря-джедая. Тебя так любят, думает она, пока Бен высвобождается из объятий Чубакки. Пожалуйста, пусть этого будет достаточно. Перед ней вновь встает ее видение в Храме Экзара Куна, и по коже пробегает холодок дурного предчувствия. Она должна сказать Люку. Бену это не понравится, но… Чубакка поворачивается к ней. «У нас есть для тебя подарок, — рычит он на шириивуке. — Мы нашли его на свалке во Фрезии…» — Эй, это я его нашел, — рявкает Хан. — Ты только помог мне украсть… — он ловит сердитый взгляд Бена и поправляется: — …отнести его на корабль. Рей идет за Чубаккой на «Сокол». Как и всегда она не может удержаться и не оглядеть любопытным взором каждый закуток и щелочку его неопрятных коридоров, заваленных механизмам самых разных сортов. Из предыдущих обследований она знает, что под пластинами палубы скрыты грузовые отсеки, что здесь есть генераторы, обеспечивающие щиты уровня военного судна, которые были «спасены» с многочисленных складов и верфей; есть и мощные сенсорные глушители с усиленным сигналом «Карбанти», и куча других незаконных усовершенствований, которые собрали из деталей с черных рынков. Это корабль контрабандиста во всех смыслах слова. В главном грузовом отсеке пахнет топливом для спидеров, обработанным металлом и космическими пайками. В углу стоит что-то закрытое тканью, закрепленное ремнями и стропами. Чубакка расстегивает крепления, ткань соскальзывает, и под ней оказывается… … разобранный скайхоппер Т-23, с побитым синим корпусом и поцарапанными трехгранными крыльями. «Что думаешь? — спрашивает Чубакка Рей. — Можешь снова поднять эту птичку в воздух?» — Ионный двигатель Е-16/x выглядит пригодным к использованию, — размышляет она вслух, заметив двигатель, установленный между крыльев. — Бортовому компьютеру, скорее всего, нужно будет сделать полный осмотр всей системы, и обшивке не помешает ремонт, но собрать все воедино и починить должно оказаться нетрудно. «Хорошо, — с гордостью говорит Чубакка. — Она вся твоя». *** — У тебя сейчас на лице самая нелепая из всех улыбок, — отмечает Бен, помогая Рей отлевитировать части аэроспидера в ангар. Хан и Люк исчезли в храме, а Чубакка остался на «Соколе», чтобы провести давно откладываемые проверки навигационного компьютера и системы жизнеобеспечения. — Это потрясающий подарок, — твердо говорит Рей. — Это старинная модель. — Ты, — говорит он, — очень странная. Что ж, если бы ты не вел себя так, словно любой подарок, который тебе привозит отец, — ниже твоего достоинства, может, в этот раз он привез бы и тебе что-нибудь. Рей моргает. Откуда в ней взялось это? Такая мелкая, мерзкая мыслишка, не имеющая никакой цели, кроме как ранить, когда ее выскажут вслух. Она прекрасно знает о своей внутренней злобе, но всегда полагала, что Бен и его натянутые отношения с родителями от нее свободны. Чтобы как-то исправиться, она говорит: — Очень здорово со стороны Хана было нас навестить. Он сильно скучал по тебе, да? Бен закатывает глаза. — Хочешь поспорить, что моя мать отправила его сюда, надавив на чувство вины? — Бен. — Она останавливается и роняет кабину Т-23 на металлический пол ангара. — Что? — задняя часть с сиденьями пассажиров, которую он левитировал, тоже падает с тяжелым стуком. — Ты его слышала. Он летел на очередной чокнутый проект прибыльного бизнеса. Я просто стал остановкой по пути. Она смотрит на его обиженный взгляд, на воинственно выпяченную нижнюю губу. Наше детство никогда нас не оставит, понимает она. Мы можем вырасти, но есть вещи, которые мы всегда несем с собой. — Забудь, что я только что сказала, — вслух говорит она и вздыхает. — Да, вместо того, чтобы обсуждать ничтожные глубины эмоциональной привязанности ко мне моего отца, может, тебе лучше продолжать вздыхать по Кипу Дюррону. — О, прости великодушно! — Рей повышает голос. Бен отворачивается, но не раньше, чем она ловит усмешку в уголках его губ. Он издевается над ней. Она чувствует себя смертельно оскорбленной. Кровь горячими волнами поднимается к лицу. — Да ты… ты — здоровенный комок bantha poodoo! — выплевывает она ему вслед, пока он уходит из ангара, чтобы принести оставшиеся детали. — Что за язык, — бросает он через плечо. — Вы с мастером Дюрроном превосходно подошли бы друг другу. — А ну заткнись, — вскипает она. *** Позже, когда Хану и Чубакке приходит время улетать, Рей помогает им провести предполетные проверки на «Соколе». На самом деле, ей нужно любое оправдание, чтобы еще немного побыть рядом с этим кораблем. Она изучает внешние отводные отверстия на предмет того, кто мог забраться внутрь за последние несколько часов, и в это время к ней не спеша подходит Хан, вытирающий руки о промасленную тряпку. — Видела Бена? — будничным тоном спрашивает он. — Он исчез куда-то после обеда. И это был крайне напряженный обед, где отец и сын сидели в одном углу столовой и в гробовом молчании ковыряли свою еду. — Он, наверное, поднялся к себе в комнату, — говорит Рей. — Догадываюсь, — ворчит Хан. — Этот парень никогда не вылезает из своей комнаты. Однажды он навестил нас на Корусанте, — ему было тогда лет семнадцать, наверное, — и нам с Леей пришлось едва не силой вытаскивать его из дворца. Мы отвели его на конюшенный двор таун-таунов на ледяной шапке полюса. — Кататься на таун-таунах, — с недоумением повторяет Рей. — Бену. — Да, ему это жутко не понравилось, — Хан комкает тряпку в руках и швыряет в открытый люк «Сокола». — Я говорил Лее, что это плохая идея, но… ладно, я понимаю, она пыталась наверстать упущенное время. Она была министром, когда Бен родился, а потом Мон Мотма заболела, и ей пришлось взять на себя много обязанностей еще до того, как она официально стала главой. Не то чтобы у нас было много шансов вывозить Бена на семейные пикники. И он так рано покинул нас… — Хан умолкает и в рыжем послеполуденном свете кажется задумчивым. Все дело в том, что Рей действительно помнит, как Бен вернулся из той поездки, о которой говорит Хан. Да, ему было семнадцать, он был угрюмый, жалкий и несчастный, топая, ворвался в Великий Храм с горячим желанием избавить галактику от угрозы таун-таунов. Тогда это было забавно, но сейчас — нет, не тогда, когда Хан Соло, контрабандист с печальной репутацией и генерал Восстания, выглядит таким постаревшим и сокрушенным. — Я могу найти Бена, — предлагает она и уже готова потянуться к нему через Силу, как Хан качает головой. — Наверное, так оно и к лучшему. Я всегда слишком долго тяну с отбытием, когда дело заходит об этого парне. Всегда говорю не то, — он закашливается. — Мы с Чуи постараемся заскочить еще раз до того, как покинем систему, но если не удастся, как знать — может, в следующий раз, когда я тебя увижу, ты уже будешь рыцарем-джедаем. По ее жилам пробегает знакомый трепет возбуждения, но теперь окрашенный страхом от того видения о металлической комнате и ее темном похитителе. Ей уготовано нечто ужасное, и, несмотря на заверения Люка, она не знает, будет ли готова к этому. Как сражаться с чудовищем в маске? Она стоит на краю посадочной площадки, когда «Тысячелетний Сокол» с воем репульсоров отрывается от земли, пролетает над лесом и затем резко уходит вверх, в небо. Она тянется ощущениями к Бену и чувствует в нем странную смесь тоски и сожаления. Тактично отстранившись, она задумывается, что он делает сейчас, не стоит ли у окна, глядя, как улетает его отец. *** Воспоминание: В прошлый визит Хана на Явин IV, шесть лет назад, Рей впервые видит Лею Органу, которая грациозно спускается на землю, выходя из «Сокола» в своем царственном белом одеянии, сопровождаемая золотистым протокольным дроидом 3PO. Рей вместе с остальными учениками сгрудились снаружи храма, образовав своего рода приветственный комитет. Рей вытягивает шею между Базелом и Натуа, чтобы наконец увидеть мать Бена. Теперь она понимает, откуда у него такие властные манеры. Хотя очарование Леи, похоже, ее сыну почти не передалось. — Бен сейчас уединился, он размышляет о пути, на который ступит вскоре, — говорит Люк сестре, после того, как они обнимаются. — Вы увидите его на церемонии. — Надеюсь, настроение у него стало лучше с тех пор, как мы связывались с ним в последний раз, — шутит Лея. — Однако, в его защиту скажу, вот этот тип, — она кивает в сторону Хана, который подбежал к ним, — над ним издевался. — Я над ним никогда не издевался, Лея, — протестует Хан. — Если на то пошло, это он надо мной издевался. — Сегодня ваш сын дает обет рыцаря-джедая. Это счастливое событие, — напоминает им обоим Люк. — Не будем портить его. Прибывают новые корабли, точками усыпают небо, а затем, один за одним, опускаются на посадочную площадку. Ученики оживленно перешептываются меж собой, пока выходят пассажиры: кто-то из прибывших — члены их семей, которых пригласили стать свидетелями ритуала, другие — мастера-джедаи, которые будут в нем участвовать. Мать Рейнара, леди Арин Дро Тал с погибшей планеты Альдераан, останавливается перед Леей и приседает в глубоком традиционном реверансе. Зеленокожая тви’лечка Даэшара’кор, Силгал с Мон Кала и старый мудрый Стрин кланяются Люку, и сразу следом за ними — Кирана Ти в доспехах из кожи рептилий с Датомира. Стоящая рядом с Рей Джиселла нарушает построение, выбежав к своему отцу, Коррану Хорну, который уже вытянул руки навстречу. Люк скрупулезно восстановил церемонию посвящения в рыцари по древним текстам, пережившим чистки Империи. — Сила говорит через нас, — торжественно зачитывает он по памяти, и в Большом зале его голос разносится эхом. — Через наши действия Сила провозглашает себя и то, что реально. Сегодня мы здесь для того, чтобы засвидетельствовать то, что провозглашено Силой. Потом он называет кандидатов по очереди, и зрители с почтительного расстояния наблюдают, как мастера официально посвящают их в ранг джедая. Вместо того, чтобы присоединиться к другим ученикам, Рей забралась на пирамиду и сидит на выступе застекленной крыши. Отсюда ей хорошо видно Бена, который занимает место Эрил Бесы внутри круга мастеров. Если он и нервничает, то не показывает этого, хотя его лицо белее обычного. Он опускается на колени, вокруг него все мастера зажигают свои мечи и поднимают в вертикальном салюте. Разноцветные лучи света ярко горят в тени громадного каменного зала и заливают Бена Соло искристыми оттенками изумруда, сапфира, аметиста, топаза и серебра. Люк выходит вперед. Племянник поднимает на него взгляд, и впервые в этих темных глазах мелькает неуверенность. Он кажется таким юным, думает Рей. Она смотрит на его родителей. Лея прижала обе руки к сердцу, а Хан засунул руки в карманы, но оба внимательно, — о, как же внимательно они наблюдают за происходящим, не осмеливаясь даже моргнуть. С минуту Люк молчит, касаясь Силы и позволяя ей направить ему особое послание, которое он сообщает каждому из кандидатов. — Всю свою жизнь ты смотрел в сторону, — тихо произносит он наконец, — в будущее и в прошлое. Но ты, в ком течет та же кровь, что и во мне, ты должен помнить, что миг настоящего точно так же важен. Мне пришлось выучить этот урок горьким путем. Как и ты, я погружался в мечты. Но джедаи не желают ни власти, ни славы, и ты, в ком Сила столь велика, должен твердо запомнить: она не предназначена для разрушений. Твой путь будет трудным, ты несешь тяжелый груз всех наших имен, но помни, что наша семья всегда возвращалась к Свету. Всегда. — Он опускает свой клинок и касается им плеч Бена, сначала левого, затем правого. — Волей Силы, я нарекаю тебя джедаем, Рыцарем Республики. Бен поднимается на ноги. Мальчишка опускался на колени здесь, посреди зала, в круге света; рыцарь встает и покидает зал в привычном молчании, чтобы еще несколько часов провести в уединении и поразмыслить над тем, что было ему сказано. Рей кажется, что он мешкает у выхода и почти что поворачивает голову, то ли чтобы найти в толпе родителей, то ли ее, но, похоже, слова Люка уже проникли ему в сердце. Он не оборачивается. *** Сейчас Рей бредет по коридорам Великого Храма, нацеленная на отпечаток Люка в Силе, который находится где-то в районе комнаты для медитаций на втором ярусе. Поднимаясь по лестнице, она натыкается на Алему, которая спускается вниз. — Здравствуй, малютка джедай, — неспешно протягивает тви’лечка. — Ты идешь не в ту сторону. Соло только что спустился. — Я ищу не Бена, — Рей пытается защититься, и ответ делается резче. Алема фыркает: — Вот это неожиданно. — Что это должно значить? — Сколько я себя помню, ты всегда бегала за ним хвостом. Как вторая тень. Это было даже довольно мило, — беспечно говорит Алема. — Это ведь он тебя нашел, да? На Джакку? Тогда естественно, что ты к нему так привязана. Рей сердито щурит глаза: — Зачем ты это говоришь? — Мы всегда испытываем признательность к своим спасителям. Нас с сестрой, как и тебя, вытащили с пустошей. Собирать мусор — это своего рода рабство, так ведь? Так же и танцы. Там, в рилловых притонах, — в голосе Алемы появляется горечь. — Иногда я думаю, знала ли Даэшара’кор об опасностях той жизни, куда привела нас. Я думаю об этом на каждой миссии, где мы с Нумой чудом остаемся в живых. — Если бы не она, вы бы все так же были на Рилоте, — подмечает Рей. — Возможно. Конечно, кто может знать, освободились ли бы мы сами? Если бы не она, я бы не плясала по приказу Республики, и моими силами не управляли бы политики. От тви’лечки исходит та же странная аура, которая была вокруг Рейнара на берегу озера, и ее зеленые глаза остекленели. Рей неожиданно становится очень страшно. Она делает несколько шагов назад, почти не сознавая этого. Вокруг нее камни гремят оглушительной тишиной. — Ты тоже сталкивалась с опасностями, разве нет? — мурлычет Алема. — Я видела, как Соло нес тебя на руках от реки до храма. Ты лежала, такая неподвижная, а он так устал, еле шел после того, как нес тебя столько времени. Несколько учеников заметили вас, но он сказал им, что ты просто потеряла сознание от жары. Они, разумеется, ему поверили, но меня ему не удалось одурачить. Он предупредил меня не говорить об этом мастеру Люку, и сказал, что может справиться и сам. — Почему ты его послушала? — спрашивает Рей. — Потому что я понимаю, откуда он шел, и ты тоже должна понять, — теперь она почти что рычит. — Мастера сдерживают нас. Они думают, мы все еще дети, которые не могут ни драться, ни думать самостоятельно, хотя мы сильнее, чем они могут себе вообразить. — Алема, да послушай, что ты говоришь! — взрывается Рей в отчаянии. — Ты же понимаешь, конечно, что здесь что-то не так. Что-то пробралось сюда, внутрь, оно искажает умы, мы должны сказать мастеру Люку… — Как досадно, — холодно говорит Алема. — Никогда не считала тебя доносчицей. — Я не… — Соло никогда тебя не простит. — Эти слова врезаются Рей в самую душу, вскрывая яркую и острую боль. — Как не простит и никто из нас, — продолжает Алема, — если ты станешь действовать у нас за спиной. Это наше испытание, и мы встретим его на своих условиях. — Она одаривает Рей натянутой улыбкой и проходит мимо. — Просто чтобы тебе было о чем подумать. Рей остается одна на лестничном пролете, ее чуть трясет от неожиданной ссоры. И затем она слышит — не физический голос, скорее бестелесную мысль, которая не принадлежит ей. Она права. В глубине души ты знаешь, что она права. Затылок начинает покалывать. Какой-то первобытный инстинкт кричит ей не оборачиваться, никогда нельзя оборачиваться, когда ты стоишь одна на ветхих ступенях, где тени такие густые даже днем, никогда нельзя оглядываться на то, что за спиной… Рей оборачивается. Темный Человек усмехается ей.