Как юные боги

Он здесь, но не совсем — как остаточное изображение в тот короткий промежуток времени перед тем, как голограмма гаснет и перестает существовать. Если Рей пытается сосредоточиться на одной его части, — на жестком изгибе рта, или на ниспадающей черной мантии, или на горбинке орлиного носа — он словно растворяется в стенах. Она должна видеть его таким, каким он хочет, чтобы его видели: высоким, гордым, во всем его торжественном великолепии, как нечто более великое и куда более ужасное, чем просто человек. Его физическое тело много лет назад поглотил огонь, и сейчас он здесь потому, что она знает, что он здесь. Так же, как и все призраки. Ты знаешь, кто я такой? — Ты Экзар Кун, — говорит она. Он кивает, удовлетворенный. Я лорд ситхов. Я был богом этой луны. Я вернулся. Рей пытается послать через Силу искру тревоги — сигнал, громкий настолько, чтобы его услышали все в зоне доступа, например, Люк. В особенности Люк. Но она словно на огромной скорости врезается головой в стену мандалорского железа. Она физически вздрагивает от обжигающей боли. Так скоро зовешь на помощь? насмехается над ней Темный Человек. Жила-была когда-то девочка, которая билась как ураган в свирепой пустыне. Она бы никогда не стала прятаться за плащом своего учителя. Путь джедаев ослабил тебя. Веет теплым ветерком, который доносится откуда-то издалека, из давних лет. Он несет с собой крупинки золотого песка, которые пляшут у Рей перед глазами. Завороженная, она поворачивает голову, чтобы проследить за сверкающей полосой, и вдруг Великий Храм исчезает, и она смотрит уже в темные глубины звездного разрушителя класса «Венатор», проржавевшей глыбы гнутого металла и тишины. Маленькая фигурка, одетая в тряпье, по тросу карабкается на накренившуюся турель турболазера. Порой ее тонкие ручки не выдерживают, и она соскальзывает, трение о веревку обжигает крохотные кулачки, но она всякий раз снова находит опору и продолжает лезть наверх. Вперед и вверх, все лучшее всегда ожидает наверху, и это еще несколько выменянных кредитов, еще несколько выигранных дней. — Они идут, — шепчет Рей сквозь подступивший к горлу комок непролитых слез, такой плотный и твердый, что она почти что чувствует соль и желчь. Посмотреть на нее прежнюю — она была такой крошечной. — Тебе не придется ждать долго. Они скоро придут к тебе. Но действительно ли джедаи спасли тебя? Голос Экзара Куна спокойный и вежливый, будто он осведомляется о погоде. Посмотри на этого ребенка. Ее голод, ее решимость. Как она взбирается все выше, потому что знает — некому ее подхватить. Разве это не достойно восхищения? Джедаи забрали тебя, и вот ты здесь, борешься со слезами. Ты выросла мягкой, ты, которая раньше никогда не боялась. То, что он говорит, неправильно. Он берет события и искажает их, выхватывает неясные кусочки правды и переставляет их в неверном порядке. Она пытается напомнить себе об этом, но тьма внутри останков корабля, похоже, просочилась и в ее разум, стерев рациональные мысли. Ее прошлое я, детское я, продолжает карабкаться на башню, измученное, но непобежденное. Да, когда-то она была такой сильной. Она никогда не медлила. Никто не говорил ей, что делать. Никто не говорил, что чувствовать. Она выживала сама по себе. Почему ты не рассказала Скайуокеру сразу же, как только поняла, что происходит? продолжает давить Экзар Кун. Почему не пошла к нему в тот момент, когда поняла? Потому что часть тебя — все тот же великолепный ребенок, твое маленькое сердце стучит как мотор, кровь в твоих жилах взывает к бою. Он не нужен тебе. Все, чему ты от него научилась, — это как оглядываться назад и сомневаться в себе, как бояться собственной мощи. Я могу показать тебе другой путь. И голос, который даже вовсе и не голос, который существует только у нее в голове, смягчается и продолжает змеиное воркование. Я могу показать тебе твой истинный потенциал. Я могу показать тебе свободу. Я могу показать тебе… столько власти. — Джедаи не желают власти, — говорит она. Он смеется. Вижу, в новом Ордене проповедуют все ту же старую ложь. Ну разумеется, ты желаешь власти, Рей из пустошей. Разве не за этим ты покинула Джакку? Тебя увлекло обещание великих дел. Ее снова судорогой пронзает эта вина, этот сон. Почему ты не дождалась меня? Она была эгоисткой, она думала только о себе, о том, как сбежать… Маленькая девочка из ее видения забралась на верхушку турели. Вместо того, чтобы тут же идти собирать детали, она осторожно подходит к краю и некоторое время стоит там и просто смотрит вниз, словно оценивая металлические руины перед собой. — Я бы вернулась, — бормочет Рей. — Я хотела, я так хотела вернуться, все первые годы… посмотреть, может… Твои амбиции оказались сильнее твоей верности, говорит ей Экзар Кун. Ты осталась здесь, потому что хотела стать самой великой из всех из них. Сражаться настоящими световыми мечами, не жалкими тренировочными фонариками. Обманы разума. Водовороты Силы. Поле стазиса. Копье полуночи. Почему ты до сих пор не научилась этим вещам? Твой учитель ведет тебя по пути трусости. Ты зря пожертвовала своим шансом воссоединиться с родителями. Но это можно изменить. Твою легенду все еще могут сложить. Освещение меняется, планета-пустыня вращается вокруг своей оси. Тусклый, мягкий свет просачивается внутрь звездного разрушителя, падая на лицо ребенка. Она поднимает голову. Рей сосредотачивается на этом свете, на воспоминании десятилетней давности о том, что она чувствовала в тот день в обломках «Венатора». — Это не то, что тогда произошло, — выдавливает она, отталкивая тени и сама выбираясь из хватки лорда ситхов. — Либо произошло не только это. Я ушла, потому что хотела быть джедаем, да, но еще потому, что я не хотела больше быть одна. — С невообразимым усилием, сражаясь до последнего, она отворачивается от видения. Пусть эта девочка идет дальше. — И я не одна! Я не одна! Она резко возвращается в реальный мир. В каменные коридоры Великого Храма, где выросла. Перед ней мелькают лица ее друзей. Тиу, Джиселла, Базел, Сефф, Яквил, Натуа. Игры в скорч и тренировочные спарринги, обеды и походы в лес. Старшие, утешавшие ее в ночь, когда произошло ее Пробуждение, ободрявшие, когда она применяла Силу для исцеления, подталкивавшие ее искать новые пределы своих возможностей. Нума, Эрил, Ганнер, Улаха, Текли, Финн Галфридиан, Вэлин, Алема и даже Рейнар — заляпанные ошметками еды после той драки в столовой. Мастера — Люк Скайуокер, и Тионна Солусар, и все остальные, давшие ей прибежище в своей мудрости и силе. И маленькие дети с восхищенными глазами, впервые заходящие в храм, так напоминающие ей ее саму. Я чувствовал все, что написано у тебя на лице. — Та девочка на Джакку ничего не боялась, потому что у нее никого не было, — грозно отвечает она Экзару Куну. — Если сейчас я и боюсь, то потому, что мне есть что терять. И ты потеряешь его, своего молодого юношу, своего первого друга, если побежишь к Скайуокеру, предупреждает он. На границах он начинает истончаться, его образ меркнет по мере того, как слабеет его хватка. Ты сама знаешь этот голод в его сердце. Он не простит тебя за это предательство. — Я еще не закончила, — рявкает она. Воспоминания о Бене она приберегла напоследок, потому что их она держит ближе всех, они для нее дороже всего. Это последняя частичка света, которая нужна ей, чтобы вырваться из этой тьмы. — Тот, кто помогал мне обустроить мою комнату, с кем мы вместе смотрели на дождь, кто нес меня через джунгли — этот человек простит меня за все! Последние слова она практически выкрикивает. Темный Человек исчезает, и она остается одна и смотрит на пустую стену. Но недолго. Рей взбегает по ступеням наверх и по коридору второго этажа мчится в комнату, где Люк сидит на полу в обычной позе медитации. — Мастер, — выдыхает она, и тот открывает глаза. — Я должна вам кое-что рассказать. *** Ныне побежденная тень неистово бьется в стенах Праксеума, воет и яростно кидается на все, до чего может добраться. Девчонка оказалась сильна в Свете. Он не ожидал этого от нее, такой молодой. Даже сейчас отголоски ее света обжигают его. Она заплатит, Лорд, говорит все тот же далекий голос, голос со звезд. А сейчас — есть другие. В покрытом колкой травой внутреннем дворе зиккурата Алема Рар вместе со своей сестрой и несколькими другими рыцарями проходит череду упражнений на шаги. Она скользит вперед и опускается, согнув переднюю ногу в колене и вытянув заднюю, а затем… … она танцует в пещерных трущобах Кала’ууна, на щиколотках у нее позвякивают цепи, и слизнеподобные фигуры хаттов-бандитов алчно смотрят на нее коварными желтыми глазами и высовывают фиолетовые языки… В нескольких метрах от нее Финн Галфридиан, погруженный в тихое созерцание на берегу реки, всматривается в поверхность воды и отшатывается от видения пылающего Арториаса, где его народ кричит, и ты можешь остановить это, можешь, ты можешь их спасти, если сделаешь, как я скажу… Внутри Великого Храма, в мастерской, которую он выбрал своей обителью, Рейнар Тал поднимает изогнутую рукоять своего нового меча, ища огрехи. Их нет. Он безупречно сделал свою работу. Он создал оружие, подходящее для сына благородного дома. Он нажимает кнопку активации, и с шипением появляется клинок, бледно-аметистовый по краям и сияющий белым в середине, и по всей его длине струятся всполохи всех цветов радуги. Цепь из трех камней сфокусировала энергию батареи в живой огонь, бриллиантовую змею, способную рассечь все, что станет у нее на пути. Все содрогнутся. А в лесу, куда он ушел в тщетной попытке обрести покой ума, на поваленной колонне посреди развалин Дворца вуламандеров, спрятав лицо в ладонях, сидит Бен Соло. Сероватый свет, проникающий сквозь кроны деревьев, косо падает на него. Двадцать лет ночных кошмаров, мальчик. Разве ты не хочешь, чтобы они прекратились? Прими свою судьбу и обрети утешение. Закончи то, что начал твой дед. Ты всегда знал, что в этом твое предназначение. Зачем бороться дальше? *** Люк склоняет голову, когда рассказ Рей подходит к концу. Его руки лежат на коленях, и кулаки сжаты. — Я чувствовал, что что-то неправильно, — тихо говорит он, — но не мог в полной мере это оценить. Я был занят возрастающей активностью Остатка в других секторах, а то, что одни рыцари недовольны другими, было для меня не ново. Я считал, что они испытали потрясение после Вджуна и восстановятся спустя время… Почему я так думал? Почему я спал так крепко все эти ночи, не чувствуя ужас тех, кто находится под моей опекой? — Он смотрит вверх, и его лицо мрачно. — Теперь я вижу, что Темная сторона заволакивала туманом все, даже мое собственное восприятие. И я тревожусь, что это зло снова нашло Бена. — Снова? — спрашивает Рей. — Когда он был маленьким, его силы часто проявлялись таким образом, какой приводит на Темную сторону Силы, — говорит Люк. — Исподтишка сломать что-то небольшое. Послать боль и страх. Я не виню его за это, тогда было напряженное время… Он родился в последние дни Кампании Трауна, как ты знаешь. Ребенок войны. Будучи настолько чувствительным к Силе, он, должно быть, впитал в себя весь царивший вокруг хаос, еще находясь в материнской утробе. И можешь ли представить себе, Рей, глаза всей галактики были прикованы к нему еще до того, как он научился хотя бы ходить… — Внук Падме Амидалы и Дарта Вейдера, — тихо говорит она. — Сын Хана Соло и Леи Органы. Племянник Люка Скайуокера. — И назван в честь Оби-Вана Кеноби, — добавляет Люк. — Может быть, это было несправедливо с нашей стороны. Может быть, мы допустили ошибку, сделав из нашего ребенка символ… но я отвлекся. — Он прочищает горло. — Когда ему было пять лет, Лея взяла его с собой в поездку по отдаленным мирам Новой Республики. Они были на планете Мунто Кодру, когда его похитили… Рей замирает: — Я этого не знала. Бен никогда мне об этом не рассказывал. — Сомневаюсь, что он с нетерпением жаждал бы поделиться этим. Это его первое настоящее воспоминание. Травма от такого события заблокировала все, что случилось прежде. Похитители, — продолжает Люк, — были имперскими фанатиками, называвшими себя «Возрожденной Империей». У них была безумная затея вырастить его наследником Вейдера. Хан, Лея, Чуи и я ворвались на их базу на корабле и спасли его, он не мог провести у них в плену больше дневного цикла, но этого хватило, чтобы произошло его Пробуждение. Когда мы нашли его в их внутреннем святилище, один из похитителей был уже мертв. Задушен. На миг спокойное хладнокровие мастера-джедая исчезает, и Рей ловит искру сожаления. И страха. — Конечно, в мальчике будет велика Сила. Конечно, вся паника, что он ощутил в таком юном возрасте, свяжет его с Темной стороной раньше, чем он узнает, что это такое… также от «Возрождения Империи» он узнал имя Вейдер. Лорд Вейдер. Мы хотели подождать, пока он станет немного старше, чтобы объяснить… Люк тяжело и устало вздыхает. — Когда его вернули в целости на Корусант, у него начались эти кошмары, и способности к Силе уже нельзя было игнорировать. Впрочем, прошло еще пять лет, прежде чем Хан и Лея отправили его ко мне. Это было трудное решение. Они не хотели больше спускать с него глаз. — И он тоже не хотел их покидать, — догадывается Рей. — Если первое его воспоминание — о том, как его от них забирают. Люк кивает: — И еще потому, что мы все очень нервничали из-за его… предрасположенности к Темной стороне, которая будет крепчать, если продолжит познавать Силу стихийно. Но я делал все, что мог, — мне хочется думать, что я сделал все, что мог. И сейчас он рыцарь-джедай. Последние слова он произносит словно бы с восхищенным удивлением, и, несмотря на серьезность ситуации, уголки рта Рей приподнимаются. — Вы гордитесь им. Люк дарит ей слабую, отчасти застенчивую улыбку: — Неподобающе, правда ведь, мастеру испытывать такое чувство как гордость при виде личных достижений другого человека? Но еще до того, как стать моим учеником, он был моим племянником. Да, я горжусь им. И я также верю, что твоя роль во всем этом была довольно значительной. Рей моргает. — Моя? — Бен был очень одиноким ребенком, даже здесь, в Праксеуме, — Люк погружается в размышления. — У него никогда не была сильно развита эмпатия, он не проводил много времени со своими сверстниками-учениками… но это он почувствовал тебя на Джакку — и это внушило ему чувство ответственности за кого-то другого, чего никогда не появилось бы иначе. В каком-то смысле ты заставила его о ком-то заботиться. И я думаю, это было хорошо для него. — Для меня тоже, — тихо и решительно говорит Рей. — То, что появился он, — это было хорошо для меня. — В Старом Ордене джедаи недобро смотрели на личные привязанности. В этом, я считаю, они ошибались, — говорит Люк. — Давным-давно в болотах Дагобы мне пришло видение, как Хан и Лея испытывают сильную боль. Я ушел, чтобы помочь им, хотя мастера Йода и Оби-Ван предупреждали меня не делать этого, поскольку мое обучение было не завершено. Безрассудно? Да. Ошибка? Возможно. Я потерял руку. Я узнал, что Дарт Вейдер был моим отцом, до того, как стал готов принять подобную информацию. Но… если бы я мог вернуться туда, я ничего бы не изменил. — Он вытягивает свою механическую руку к свету и долгое время внимательно изучает ее. — Я не сожалею, что ушел спасать Хана и Лею. Мастер Йода говорил мне, что я должен пожертвовать ими, если действительно отдаю должное тому, за что они сражались. Вместо этого я решил отдать должное им, тем, кем они были для меня. Опустив механическую руку, он смотрит на Рей серьезными голубыми глазами. — Истинное единение с Силой не может быть достигнуто, если мы отказываемся признать то, как она связывает нас с остальными, — заключает он. — Это и дает нам силы. Это помогло тебе изгнать Темного Человека только что, и этим мы должны воспользоваться, чтобы победить его окончательно. — Как, мастер? — спрашивает Рей. — Как нам драться с призраком? — Я должен поговорить с рыцарями. Я думаю, Экзар Кун повлиял на них в первую очередь, потому что они теснее связаны с Силой. Ситх никогда не может устоять перед властью или остановить себя от попыток ее заполучить… Люка прерывает звук быстрых шагов, раздающихся в коридоре. В дверях комнаты для медитаций появляется Сефф, его грязные светлые волосы промокли от пота и прилипли к раскрасневшемуся от изнеможения лицу. — Мастер, — выдыхает он. — Не мог дотянуться до вас в Силе… что-то мешает… пришлось бежать… — Что случилось, Сефф? — спрашивает Люк. Мальчишка втягивает в себя побольше воздуха. — Это Рейнар, мастер. Он сошел с ума. *** Вспышки. Когда Рей, Сефф и Люк выбегают из главных ворот Великого Храма, сцену перед собой Рей воспринимает вспышками. Ганнер и Улаха растянулись на траве, и только слабо приподнимающаяся грудь у обоих указывает на то, что они еще живы. Джиселла стоит на коленях рядом с братом Вэлином, в волнении пытаясь залечить рану, рассекающую его туловище. Текли прислонилась к стене пирамиды, чтобы не упасть, потирает раненое бедро и кричит: «Уводите детей внутрь!» Базел, Натуа и Яквил, слушаясь ее, сопровождают кричащих запаниковавших детей в храм. Посреди двора Бен, Эрил и сестры Рар вовлечены в драку с Рейнаром — который, как это ни странно, кажется, побеждает. В теории, его отточенный стиль Макаши не должен быть способен противостоять нескольким противникам, нападающим с разных сторон одновременно, но его новый меч с кривой рукоятью пронзительно визжит от злобной энергии, и перекрывает мощью лучи энергии остальных рыцарей. А еще он сам двигается с необычайной ловкостью и силой, которые словно не вполне принадлежат ему. … и на самом деле, когда Рей сосредоточенно смотрит на него, ей кажется, она видит за его плечом Темного Человека, который подталкивает его вперед… — Что происходит? — спрашивает она, когда они с Сеффом подбегают к Тиу, застывшей у края двора рядом с Финном Галфридианом, который замер на месте, неподвижный как статуя. — Рейнар вышел из храма и начал бредить о том, что он самый лучший джедай из всех и заслужил возглавить Орден, — отвечает Тиу. — Остальные рыцари попытались его урезонить, но он на них напал… Рей, этот его новый меч, он не обычный, он опьянен его силой… Но Рейнар не выглядит пьяным. Он дерется с холодной, просчитанной безжалостностью. У него есть цель. А вот Бену и Алеме с трудом удается контролировать себя: они медленно перебирают ногами, наносят удары небрежно и слишком широко, в них не видно ни следа той четкости, которую они выработали за годы тренировок. Словно что-то сдерживает их, они будто ведут свою собственную жестокую внутреннюю борьбу. — Финн, — шепотом окликает Рей принца Арториаса, — ты ведь используешь Макаши, ты знаешь, как обойти защиту Рейнара, почему ты не помогаешь… — Это должно случиться, — голос Финна неживой, как деревянный, синие глаза потускнели, и он безучастно взирает на всполохи света. — Я должен позволить этому случиться, и тогда мой родной мир может уцелеть. — И такой он с того момента, как началась драка, — признается Тиу Рей вполголоса. — Улаха сказала присмотреть за ним на случай, если он тоже впадет в состояние берсерка. Во двор выходит Люк. — Назад! — командует он Бену и остальным. — Дайте мне разобраться с этим … Однако, не успевает он добраться до поля битвы, путь ему преграждает стена мерцающей темной энергии. Это какого-то рода барьер, и он отделил его от остальных рыцарей. И поставил его не Рейнар, но, тем не менее, он ухмыляется. — Видите, как Скайуокер пытается вмешаться, как всегда? — хрипло говорит он своим противникам. В его голосе слышно странное эхо — как будто вместе с ним говорит кто-то еще. — Он не верит в вас. Он никогда не верил в вас. Он не хочет, чтобы вы становились сильными. — Тал, да вытащи ты голову из задницы! — рявкает Эрил, нанося колющий удар спереди. Рейнар делает шаг в сторону, оказывается сбоку и сзади от ее клинка, отводит его своим и точным ударом ноги по спине заставляет ее рухнуть на землю. Нума выбирает этот момент, чтобы прыгнуть на него. Их клинки скрещиваются, а потом она опускает кончик своего меча, ведет им по земле, перескакивает сцепленные клинки и крепко бьет Рейнара в левый бок. Он умудряется снова отразить удар, но дополнительный момент инерции заставляет его покачнуться, и бок остается открытым удару Алемы. Пригнувшись, он хватает ее за свободное запястье и перебрасывает через свое плечо. С неестественной силой. Алема приземляется рядом с Беном, но вместо того, чтобы нападать самому, тот опускается на одно колено, и его губы движутся; он говорит что-то и смотрит наверх, словно кто-то незримый навис над ним. Оставив Тиу приглядывать за Финном, Рей мчится к Люку, схватив Сеффа за руку и утягивая за собой. Их учитель ощупывает барьер, пытается пробить его собственной энергией Силы. Рей и Сефф становятся по бокам и зеркально копируют его позу. Сосредоточившись, Рей позволяет Силе бежать сквозь нее и изливаться через пальцы волнами искрящего света. *** В это время драка подвела Рейнара ближе к Вэлину и Джиселле. Он подходит к ним с аметистово-белым мечом в вытянутой руке. — Селла, — стонет Вэлин, — уходи отсюда. Беги. Джиселла трясет головой, ее широко распахнутые карие глаза глядят на Рейнара, и, стоя на коленях, она склоняется к брату, закрывает его собой. Светловолосый юноша кривит губы в ухмылке. — Зачем ты помогаешь ему? — фыркает он. — Ты же знаешь, твой отец любит его больше, чем тебя. Это он его любимый ребенок, названный в честь самого Хэла Хорна. На что ты надеешься, маленькая Джиселла, превзойти это? Ты наследница мастера Нейи Халкиона, ты заслуживаешь большего, нежели жизнь в чьей-то тени. И за все последующие годы Рей никогда не забудет этого, никогда не забудет лица Джиселлы в тот момент — как это нежное, испуганное лицо остается нетронутым ни малейшей тенью сомнения, и вместо того на нем отражаются вызов и стальная решимость. Аметистово-белый клинок с визгом приближается к Вэлину, и глаза его сестры сверкают… Внутри самой Джиселлы как будто взрывается бомба, — высвобождается чистейшая ослепляющая энергии Силы, которая застает Рейнара врасплох и сшибает с ног. — Сейчас! — кричит Люк, и Рей вкладывает всю себя в усилие, чувствуя, как Сефф и учитель делают то же самое. Темный барьер рушится и осыпается, как песок под сильным ветром. *** Рей подбегает к Бену и падает перед ним на колени. Он смотрит на нее безо всякого узнавания, и от пустоты в его взгляде через ее сердце пробегает ощутимая дрожь. — Бен! — кричит она и хватает его за плечи, трясет его. Он не отвечает, продолжая одними губами проговаривать себе под нос какие-то неразборчивые слова, и его тело безвольно болтается в ее руках. — Ты же никогда не смотрел на меня так, — напоминает она ему яростно и отчаянно. — Ты всегда видел меня, ты всегда чувствовал меня. Увидь меня сейчас. Почувствуй сейчас. Вырвись из этого. Пожалуйста, — ее голос обрывается. — Вернись. *** В нескольких шагах от них Рейнар оправился от взрыва Джиселлы и подбирает погасший меч с того места, куда он откатился. На этот раз его встречает Люк, подающий остальным рыцарям знак поднятой рукой — безошибочный молчаливый приказ не вмешиваться. Он подходит к своему одержимому ученику с осторожностью, так же, как приближался к монстру на посадочной площадке десять лет назад. — Рейнар, это зашло слишком далеко, — спокойно говорит он. — Твой новый клинок идет против всего, чему я тебя учил. Световой меч предназначен защищать и оберегать мир. Не подчинять и не разрушать. Ты нарушаешь свои клятвы, рыцарь. — Я не нарушаю ничего, кроме избитых запретов, которые сдерживали меня все эти годы, — нарочито медленно говорит Рейнар. — Я всегда был твоим самым умным учеником, самым умелым… Но твой Орден заставлял меня воспринимать мои способности как обузу, а не дар, которым они являются. Больше не по мне эти старые пути — медленно действовать, бояться подчинить себе. Я видел новый путь — тот, который принесет джедаям уважение и власть, которые мы так заслуживаем. — Джедаи не ищут выгоды в подчинении себе других живых существ, — возражает Люк. — Я знаю, кто говорит с тобой — этот ваш Темный Человек. При жизни он был лордом ситхов. После смерти он все еще ищет способ отравить Свет. Его имя Экзар Кун… — А я, — шипит юноша, — Рейнар из дома Тал. Лидерство — мое по праву рождения. — Он нажимает кнопку активации, и воздух снова прорезает тот раскаленный добела клинок с аметистовой каймой, от чьего жаркого гула начинают ныть кости. — Когда я рассеку тебя, я займу твое место как гранд-мастер и выстрою Орден заново, таким, какой он должен быть. Все содрогнутся. — Рейнар. — В голосе Люка боль. — Я не хочу тебя ранить. — Тогда ты уже проиграл, — Рейнар принимает начальную позицию, встав чуть боком и подняв клинок вертикально перед лицом, а затем прочерчивает кончиком сверху вниз в воздухе букву Х — салют Макаши. Люк отводит рабочую ногу назад и достает собственный меч, который загорается желто-зеленым потоком, когда Люк вскидывает его над плечом и делает диагональный замах. Какое-то время два противника оценивают друг друга, а потом Люк переходит в атаку, обрушивая свое оружие на Рейнара ударом сверху. Этот удар предназначен лишь для того, чтобы начать дуэль. Рыцарь отбивает его с легкостью, используя дополнительную подвижность своей изогнутой рукояти, чтобы сбить меч Люка с траектории атаки. Затем он нападает на Люка шквалом замысловатых ударов, и их мечи снова и снова встречаются в разноцветной вспышке. Люк сражается только в защите, ставит блоки и парирует, ни разу не занимая ведущую роль в схватке и пятясь к границе джунглей. Это, кажется, еще больше выводит Рейнара из себя. Уколы и рубленые удары его становятся более хаотичными. — Дерись со мной, Скайуокер, — рычит он, и это уже не голос Рейнара, он глубже, более древний, страшный, пропитанный ненавистью. — Где же Лидер Разбойной эскадрильи, где Убийца Ранкоров, где тот мальчик, что взорвал Звезду Смерти? — Он не покажется ради твоей прихоти, Экзар Кун, — тихо отвечает Люк. Он планомерно уводил сражение от остальных учеников. Тем не менее, внезапно из горла Алемы вырывается резкий возглас, и она бежит вперед. — Сестра, стой! — зовет ее Нума. — Мастер Люк сказал нам отойти… — У меня нет больше мастеров и хозяев! — кричит Алема. — Я больше не рабыня. И вместо того, чтобы помочь Люку, она нападает на него. Тот удивлен и уклоняется в последнюю секунду — ее удар приходится на клинок Рейнара. — Хорошо, — усмехается светловолосый рыцарь, и они с тви’лечкой смотрят друг на друга поверх скрещенных мечей. — Вот так. Сбрось свои цепи, танцовщица. Вместе, как один, они атакуют Люка. *** Эрил и Нума мчатся на помощь Люку и пробегают мимо Рей и Бена, которые все еще стоят на коленях лицом друг к другу посреди двора, под громадным красно-золотым оком Явина. — Твои друзья в опасности, — от мольбы она переходит к предупреждениям. — Твой дядя в опасности. Возьми свой меч. Помоги им. — Я должен был уйти давным-давно, — хрипло бормочет он. — Мы… выбились из расписания. Я должен был уйти десять лет назад. Рей не знает, о чем он говорит, она знает только одну непреложную истину. — Твое место здесь. С Орденом. Со мной, — горячие слезы колют ей глаза, слезы отчаяния и испуга. — Со мной, Бен. И от того, что она не может больше выносить его холодный и пустой взгляд, она обвивает руками его шею и прижимает к себе, и утыкается лицом ему в грудь. Она своей волей вливает в него Силу, весь Свет, что может, устремляет в прижавшиеся друг к другу два тела. Претворяя десять лет, что они росли вместе, в ярость на сгустившуюся тьму, окружившую их всех. — Ты обещал мне величие, — ее губы шевелятся прямо напротив его медленно бьющегося сердца. — Ты обещал, что научишь меня всему, что знаешь. Ты обещал, что я никогда не буду одна. Ты обещал мне. Все это, кажется, длится целую вечность, его молчание, его неподвижность, пока где-то вдалеке звенят и крутятся в драке световые мечи. Пока наконец… Она чувствует, как сместилась его рука, а потом чувствует ее легкое прикосновение, когда он обнимает ее за плечо и сжимает на миг, после чего рука уходит наверх. Он проводит ладонью по ее щеке, запускает пальцы в волосы. Он зовет ее по имени. *** Мальчишка упал на колени здесь, на поле боя, попав в ловушку сна наяву. Рыцарь поднялся на ноги.