Как юные боги

— Хорошо поговорили? — спрашивает Рей Бена. Они стоят, прислонившись к стене, чуть поодаль от других рыцарей и учеников, которые ждут в коридоре, когда Люк и Тионна Солусар завершат свой приватный разговор в одной из комнат для совещаний. Тионна была единственным мастером-джедаем, который оказался достаточно близко, чтобы немедленно ответить на призыв Люка — ее корабль на пути с планеты Бетшиш достиг Пинуранской Шпоры, когда она получила сообщение Ардва и сразу же после этого свернула на Явинский Проход. Бен сутулится, засовывает руки в карманы и невнятно бормочет что-то себе под нос. — Да, звучит очень здорово, — Рей подпускает в голос немного привычного легкого сарказма, чтобы скрыть, как ей на самом деле интересно узнать о том, как общались Бен и Лея, — а сеансы их общения, и так изначально нечастые, становились все более редкими с того момента, как Лея основала Сопротивление. Бен некоторое время смотрит в пустоту и сжимает губы, недовольный чем-то. — Она спросила меня, не было ли вестей о моем отце, — признается он нехотя. Рей неожиданно становится очень-очень жаль, что она подняла эту тему, а не оставила все семейные разборки Органа-Соло в тиши и безопасности своего мысленного каталога, где они хранятся с пометкой «Опасно! Не трогать». Что она знает или собрала из оброненных мимоходом замечаний и намеренных смен тем разговора за два года, прошедших после Экзара Куна, так это что эпический, стремительный, покоривший галактику роман Хана и Леи разбился вдребезги и сгорел, подобно флагманскому кораблю, который в конце концов не выдержал перед натиском Траншейного налета. Что она знает, так это что все это могло как-то быть связано с жаждой приключений, которая не уходила из глаз Хана, и твердокаменным чувством долга, ясно читавшемся на лице Леи. Что она знает, так это что Бен очень любит свою мать и во всем винит отца. — Ты знаешь, она ведь могла выйти замуж за принца, — мрачно продолжает Бен. — Изольдер из Хейпского Консорциума — он был в нее влюблен. Лэндо мне рассказывал как-то раз. — Если бы она вышла за него, тебя бы здесь не было, — замечает Рей, но он продолжает говорить, будто и не слышал. — Вместо того она повесила себе на шею какого-то заурядного контрабандиста… — Да что ж такое, ты, сноб! — взрывается Рей. — Я так… послушай себя, ты говоришь как Рейнар! Хочешь кончить так же, как он? Резки и грубы те вещи, которые мы говорим в гневе. Она слишком гордая и упрямая, чтобы закрыть себе рот рукой, как бы ей ни хотелось стереть повисшую меж ними фразу, вернуться назад во времени и не озвучивать ее вовсе. Она чувствует, как в нем загорается ярость, и готовит себя к последствиям, пока Рейнар Тал и Нума Рар наблюдают за ними через все эти годы. Но следовать путем Света означает, что нужно замечать и его движения в твоем противнике. Нужно влезть в шкуру другого человека, несмотря на боль, и попытаться отследить дороги, которые привели его к этому моменту, в то время как он наносит тебе удар. «Хотя вооруженный страж может оказаться тебе преградой, он также является живым существом, — говорилось в голокроне Кримсан. — Любое действие оставит за собой последствия. Что, в свою очередь, заставит тебя пожалеть, что ты не вел себя более незаметно, да?» И именно так проявляется все, чему Бен выучился в академии: он не говорит этого вслух, но опускает свои щиты и позволяет ей ощутить, как расходятся облака и как просачивается понимание. Она пришла с Джакку, в прошлой жизни она была мусорщицей. Есть миры, где контрабандисты окружены славой, почетом. Для мусорщиков и рабов же есть только мерзость, только презрение, только голод и изможденность, и грязь, которая въедается в душу. Рей чувствует миг, когда Бен постигает это и дает своей злости утихнуть. Она решает в будущем лучше управлять своим темпераментом. Если уж Бен может это делать, если он наконец научился, то у нее и подавно нет оправданий. Дверь со скрипом открывается, будто тронутая невидимой рукой. Обменявшись нерешительными взглядами, рыцари и ученики отходят от колонн и стен, где стояли, и идут к мастерам. *** — Самый главный риск миссии — в том, что ударная команда отправится туда вслепую, — говорит Люк, находящийся в передней части комнаты. — В сигнале о помощи шахтеров упоминается некое существо, но по нашим данным на Корбосе не обнаружено местных форм жизни. Однако, как сообщила мне мастер Тионна, люди действительно снова и снова пытались обосноваться на этой планете, и каждый раз колония исчезала с лица земли. — Будто ее и вовсе не было, — добавляет Тионна. — Все те неудачные попытки были сделаны до Битвы при Явине, и это по сей день остается загадкой. — Тогда почему Новая Республика отправила туда шахтеров, если знала, что там что-то не так? — Рей понимает, что сказала это вслух. — Может быть, думали, что угроза миновала, — тихо говорит Тионна. — Либо в их архивах не было соответствующих данных. Я сумела узнать о тайне, окружающей Корбос, только когда случайно пролистала журналы космических путешественников несколько лет назад. Это одна из маленьких отдаленных планет… — Но очень богата минеральными рудами, так? — резко перебивает ее Бен. — И я предполагаю, что выгодная горнодобывающая промышленность была бы чрезвычайно привлекательна для Трансхайдианских Регионов, которые все еще колеблются, вступать ли с нами в торговые отношения. — Бен, — произносит Люк, но вызов принимает Рей. — Это же несправедливо, — с настойчивостью говорит она. — Те шахтеры всего лишь хотели заработать себе на жизнь, а Республика воспользовалась этим и назначила их на какой-то кусок камня, где очевидно есть опасность… где была охрана? Или по крайней мере оружие, чтобы они могли защититься… Люк поднимает руку. Рей замолкает и с негодованием смотрит на носки своих ботинок. — Мы можем покритиковать политику правительства в другой раз, — говорит Люк, — но сейчас нам необходимо стать частью решения проблемы. Ударную команду возглавит мастер Тионна, и команда будет состоять из трех рыцарей: Бена, Эрил и Финна… — Простите, мастер, — вмешивается Ганнер, чуточку нахмурясь. — А как же… — Ты, — говорит Люк, — только что оправился от ран, полученных на Тиане. Я отправлю тебя в систему Тенупе, помочь мастеру Силгал разрешить спор между килликами и Доминацией чиссов, пока он не перерос в полномасштабное вторжение. Тебе представится прекрасная возможность попрактиковаться в искусстве дипломатии. Никакой работы клинком, только переговоры. Базел, Сефф и Яквил отправятся с тобой. Трое учеников оживляются. Чувствительная к настроению шерсть Яквил едва не встает дыбом от восторга. Рей без труда угадывает план Люка: он выбрал тех учеников, которые неосторожны в словах, тех, которым больше всего пригодится наблюдение за настоящими переговорами, — но даже если оно и так, она все же чувствует укол ревности. Ведь они покинут планету. — Джиселла, — продолжает Люк. — Я знаю, что ты давно не видела брата, поэтому надеюсь, для тебя это будет радостная новость. Завтра Улаха возьмет тебя, Натуа и Тиу с собой в сектор Оджостер, где вы встретитесь с Вэлином, Текли и мастерами Кэмом и Даэшара’кор. От учеников никто не будет ждать участия в сражениях, но твои способности целителя крайне пригодятся на поле боя. Рей открывает рот, чтобы, подражая Ганнеру, вопросить: «А как же я?», но еще до того Люк встречается с ней безмятежным взглядом. — А ты, Рей, присоединишься к команде на Корбосе. — Нет! Этот возглас протеста, агрессивно сплюнутый меж зубов, исходит от Бена. Глаза всех в комнате для совещаний устремляются к Бену, удивленные и сбитые с толку. Он сглатывает, на секунду, кажется, жалеет о своей вспышке, но затем его лицо становится суровым. — Вы сами сказали, мастер, — говорит он Люку. — Мы не знаем, что нас там ждет. На данный момент мы должны предполагать, что там слишком опасно находиться ученикам. — Эй! — возмущенно кричит Рей. — Я не стану работать нянькой, — рявкает Бен, — и особенно для какого-то наивного ребенка, который будет только путаться под ногами… Смотри, откуда в нем это, велит ей ее обучение. Он помнит, что случилось два года назад. Лорд ситхов сказал тебе, что ты погибнешь в бою. Бен боится за тебя. Но это не помогает. В ней поднимается раздражение, безнадежный упрек пророчеству, что повисло над ней с шестнадцати лет, будущему, о котором она так старается не думать, и видению о фигуре в маске. Где Скайуокер? — Забавно, — цедит она Бену, — а мне казалось, это мне пришлось работать нянькой пару лет тому назад. Ты всегда видел меня. Ты всегда чувствовал меня. Возьми свой меч. Вернись. Все в комнате почти осязаемо вздрагивает, как будто кто-то резко дернулся. Группа чувствительных к Силе, так привязанных друг к другу, вздрагивает от разделенной боли. Бен и Рей теперь обмениваются жаркими взглядами, воздух вокруг них отяжелел от веса предательства. Мы с тобой оба — ужасные люди, думает она. С каких пор мы умеем так ранить друг друга? Первой молчание разрушает Тионна. Она откашливается, прочищая горло. — Рыцарь Соло, — говорит она, — мы понимаем твои опасения, но Рей не может вечно оставаться на Явине IV. В любом случае, решение уже принято. — Вы не понимаете мои опасения, — отвечает Бен настолько грубо, что Тионна моргает от изумления, и он бросается вон из комнаты. *** Рей возвращает себе некое подобие самообладания и подавляет желание нервно теребить свои руки, когда они с Люком оказываются лицом к лицу. Они одни, Тионна отправила всех остальных рыцарей и учеников готовиться к своим миссиям и ушла вместе с ними. Я не сказала ему, понимает Рей внезапно, когда смотрит на своего учителя. Он не знает о пророчестве Экзара Куна. Я никому не сказала, кроме Бена. Люк тяжело вздыхает. — Этот мальчик, — задумчиво говорит он, — не знает, как любить без страха. Может быть, у него это от меня. Или от… — он потирает переносицу, устало и как-то сокрушенно. — Я почти готов отстранить его от активной службы на время. Его поведение становится все более неуравновешенным. Быстро вскипает, безрассудно ведет себя на заданиях, открыто спорит с мастерами… он ведет себя как… — Алема, — это приходится произносить Рей, потому что Люк не станет. — Он ведет себя как Алема перед тем, как она ушла. Люк кивает. — Но если я не отпущу его на Корбос, особенно когда ты в ударной команде, его возмущение может усилиться и измучить его, добавившись ко множеству и так уже нежеланных эмоций. — Он задумывается. — Мы сказали вам когда-то доверять нам. Это действует в обе стороны, я полагаю. Мы должны доверять вашим способностям и вашим силам оставаться верным всему, чему вы здесь научились. И тогда я должен его отпустить… на самом деле я скорее думал, что ему понравится возможность отправиться на миссию с тобой… Значит, ничего не поделать. Рей шумно выдыхает, а на следующем выдохе рассказывает Люку о пророчестве Экзара Куна. Он серьезно смотрит на нее несколько секунд и спрашивает: — Почему ты ничего не сказала раньше? — Я так разозлилась после Нумы, — шепотом говорит Рей, оглядываясь назад в те дни и наконец признаваясь себе в вещах, о которых и не подозревала до этого момента. — Я не хотела, чтобы меня жалели или чтобы относились ко мне по-особому. А потом, пока шли месяцы и превращались в годы, это в каком-то смысле… стало неважным, как малозначительное дело, которое не может потревожить. Распорядок дел на сегодня: умереть. — Предсказания будущего никогда не бывают прямыми, — медленно говорит Люк. — Пророчества Темной стороны в особенности часто произносятся для того, чтобы спровоцировать муки и агонию. Я расскажу тебе кое-что, Рей. Или лучше покажу… — он открывает ей свой разум, как бы приглашая. -…позволь мне показать тебе. *** Сон. Или воспоминание из другого поколения. Или нечто такое, что дух погибшего отца передает своему сыну, чтобы не дать повторить старые ошибки. Энакин Скайуокер бредет по огненной вулканической каверне под поверхностью земли на планете Мортис. Он молод и красив, и он рыцарь-джедай во время Войны клонов. «Познай себя», — шипит ему Клыкастый Бог. «Узнай, чем ты станешь». Из клубов черного дыма встают образы и окружают его. Энакин видит все — волны молний, Приказ 66, «Ты был мне братом!», уничтожение Альдераана. Он падает на колени от муки, кричит от того, что боль раскалывает его голову, а над ним нависает обсидианово-черный шлем и заполняет собой этот мир, что под миром. Бог предлагает ему тьму, чтобы не дать этому будущему случиться. Он принимает ее. Он молод и напуган, и он влюблен. Он не знает, как любить без страха. *** — Позже, — говорит Люк, — предшественнику Клыкастого Бога пришлось стереть эти видения из разума Энакина, чтобы разбить хватку Темной стороны на нем. Но мы знаем, что все это все равно произошло. Что, если бы он не поддался отчаянию? Что, если бы отверг предложение и впоследствии сохранил воспоминания о том, что видел на Мортисе, и смог воспользоваться ими как наставлением? Никакое будущее не выбито в камне, но, не сумев удержаться в Свете, он не смог его изменить… Рей, если ты не примешь эту миссию из-за пророчества Экзара Куна, к чему это приведет в итоге? Ты позволишь страху парализовать себя? — его лицо спокойно, как и всегда, но в голосе сталь. Иногда она забывает, что ее терпеливый, беспечный мастер — тот же самый человек, который обрушил империю в возрасте двадцати трех лет. — Или пойдешь вперед, как джедай? *** В своей комнате на втором этаже Рей собирает вещи, которые понадобятся ей на Корбосе. Она берет свой световой меч, свой трос и практически ничего больше. Она хмуро смотрит на свое оружие перед тем, как закрепить его на поясе, и задумывается, можно ли будет модифицировать его или собрать новое. После беседы с Люком к ней пришло неприятное осознание того, что она не пребывала в полном умиротворении в те несколько недель, что последовали за смертью Нумы и победой над Экзаром Куном. Она сделала этот меч и тренировалась с ним два года, он кажется ей продолжением ее руки, да, но все-таки не так, как ее старый посох. Перед тем, как выйти из комнаты, она бросает взгляд на куклу пилота на тумбочке у постели. Я вернусь, думает она, обращаясь к кукле, и немедленно чувствует себя глупо из-за этого. В коридоре на нее натыкается Финн Галфридиан, который тоже собирался спускаться. — Все хорошо, малышка? — спрашивает он, как обычно, чарующе улыбаясь. — Смотри-ка, вот ты наконец и отправишься в исследовательскую поездку с мастером Тионной. Только держись рядом с нами, и все будет хорошо. Мы не позволим, чтобы с тобой что-то случилось. В том, как он обещает это, что-то есть. Решительность. Твердость. Все так не похоже на беззаботного аристократа, с которым она когда-то познакомилась. — Ты теперь совсем другой, — говорит ему Рей с задумчивостью. Она чувствует, как он касается ее эмоций и погружается в них, но совсем немного — как человек, который заглядывает в окно, чтобы понять, что происходит в помещении. — Мне надоело терять людей, — говорит он, наконец. — Трагедия, которая случилась два года назад, отчасти была вызвана моим бездействием. Я поддался влиянию лорда ситхов потому, что видел во сне, как Арториас горит. — Тебя парализовал страх, — шепотом говорит она. — Так и есть. Тогда я посрамил наследие своих праотцов. Я забыл, что я потомок воинов. Я подвел Нуму и Алему. И Рейнара. Они доходят до лестницы, он отступает в сторону, чтобы дать ей пройти первой, и, спускаясь, она вспоминает драку едой в столовой, как Финн первым пришел на защиту Рейнару и швырнул Силой пудинг в Бена. Она погружается глубже, ищет в тогдашних событиях Нуму с Алемой и находит их — они хихикают, кричат и бросаются во всех салатом. Все это было так давно. — Как ты думаешь, где сейчас Алема? — спрашивает она. — Шесть месяцев назад я был на Такодане, — отвечает принц. — Надеялся, что Маз Каната может что-то знать, через ее таверну проходят самые разные личности, летающие по космосу, но все, что она смогла мне сказать, это что слышала о некоей тви’лечке, которая шныряла возле Ашес-Ри и спрашивала о Темном проникновении. «Проникновение», говорила тогда Алема, баюкая на руках неподвижное тело сестры. «Алый свет». — Это один из видов исцеления, — объясняет Финн, — который возможен только при использовании, очевидно, Темной стороны Силы. Им можно даже возвращать других к жизни, как я слышал. — Даже если нет физического тела? — Тот дым от погребального костра Нумы, клубами поднимающийся на рассвете… — Мне кажется это сомнительным. Но Алема в любом случае и до ухода была уже немного на взводе. Где бы она сейчас ни была, я надеюсь… что ж, я надеюсь на лучшее. — Он меняет тему, когда они ступают на первый этаж. — Да, и Рей — может быть, намекнешь Соло быть полегче с мастером Люком. Он тоже сам не свой со времени Экзара Куна, а то, что племянник его ведет себя как придурок еще больше, чем обычно, только разворошит гнездо майноков. Она приподнимает бровь: — А почему именно я должна присмирить Бена? — Потому, — говорит Финн, снова улыбаясь, но теперь мягче и теплее, — что Соло для тебя сделает все что угодно. *** Остальные ученики ожидают Рей на посадочной площадке. Они окружают ее, желают ей удачи и чистого неба. Они говорят ей «да пребудет с тобой Сила» и «до встречи». Она отвечает им всем, заставляет каждого пообещать вернуться из своего путешествия целым и невредимым. Они смеются, кивают и улыбаются друг другу. В их глазах ярко светится будущее. *** Вместо «Искателя знаний» команда погружается в «Тень сабли», поскольку та превосходит его по огневой мощи. Это всего лишь предосторожность — все же сектор Эсстран был родиной древним мирам ситхов. Этот космос притягивает приверженцев Темной стороны Силы, осмелевших из-за недавней имперской активности, и они теперь могут полезть сюда изо всех щелей. Когда Рей заходит на яхту, Бен отворачивается. Она не может удержаться и в порыве детской обиды корчит рожу ему за спиной. Он по-прежнему даже не смотрит в ее сторону, пока завершаются предполетные проверки, и корабль проплывает над верхушками деревьев и взмывает в небо, но… … когда «Тень сабли» пронзает атмосферу Явина IV и уходит в черноту, Рей вспоминает другой полет, который проходил иначе. Инстинктивно она бросает взгляд на Бена, вокруг них дрожат стены кабины, вибрация отдается в зубах, и он… … уже смотрит на нее под сетью созвездий, серебряным пульсирующим дождем, текущим за траспаристиловым куполом и путающимся у Бена в волосах, его лицо смягчилось от воспоминаний и пронизано острым трепетом и изумлением… Как описать это, этот жар, бьющий в голову, это чувство, что они вдвоем больше целых миров, пока их корабль несется над лесистой луной? Величие, думает она, выдерживая его взгляд спокойно и уверенно, пока сердце колотится громче досветовых двигателей. Ты обещал мне величие. Вот оно, в том, что лежит между нами. Его губы изгибаются в слабой, неохотной улыбке. Их мысли бегут вместе, и она не знает, кто из них обещал первым, она не знает, где кончается она и где начинается он, она знает только, что чувствует все, что написано у него на лице, она чувствует, что ее ладонь будто тянется к нему через разделяющее их пространство, и они вместе касаются чудесного, неземного — ты и я, и время не изменило нас… *** Как только «Тень сабли» совершает прыжок, Тионна передает управление Эрил. — В обычной ситуации нам пришлось бы лететь по Хайдианскому пути до Гордианского предела, но сейчас у нас плотное расписание, — объясняет Эрил удивленной Рей. — Мы можем добраться до Корбоса быстрее, если пробьемся по гипертреку, напрямую соединяющему Явинский проход с Путем Дарагонов. Рей прикусывает губу. — Мне кажется, такого маршрута не будет в навикомпьютере. Эрил стучит пальцем по виску: — Это называется интуитивная астронавигация. Еще до того, как я пришла в академию, я пользовалась этой способностью, чтобы выигрывать космические гонки со своим отцом. Когда-нибудь я научу тебя этому. — Ее зеленые глаза неожиданно загораются: — И-и… вот сюда. Корабль покачивает, когда она уводит его на гипертрек, не нанесенный на карту, — Эрил Беса, рыцарь-джедай, всегда абсолютно уверенная в том, где именно в галактике она находится и куда направляется. *** Теперь они где-то на Пути Дарагонов, под пологом размытых звездных полос, кабину наполняет тиканье хронометров и гудение сенсоров. Рей откидывается на спинку кресла и слегка хмурится, задумавшись, почему название маршрута ей кажется таким знакомым. Конечно, она слышала о нем раньше, видела на картах, но есть и что-то еще… Пытаясь проследить истоки странного ощущения, что это уже когда-то было, она натыкается лишь на упрямый крохотный узелок пустоты. До того, как ей удается пробиться дальше, ее отвлекает голос Финна Галфридиана: — Как поживает мастер Кэм, мастер Тионна? — С ним все в порядке, — Тионна источает тот спокойный, теплый свет, которым часто сияет, когда говорит о своем серьезном муже, гораздо старше ее. — Хотя мне приходится предупреждать его не утомлять слишком сильно свои дряхлые кости. — Мастер Кэм не такой уж старый, — хмыкает Финн. — Это у нас с ним общая шутка, — поясняет Тионна. И потом говорит задумчиво, словно самой себе: — На самом деле я не видела его с самого начала освобождения Паллаксидеса, но мы пользуемся нашими узами Силы, чтобы поддерживать связь. — А вы не скучаете по нему? — спрашивает Эрил. — По физическому присутствию? — Было бы эгоистично позволить личным чувствам примешиваться к чувству долга, — ровно отвечает Тионна. — Когда мастер Люк основал этот новый Орден джедаев, он отменил запрет на брак, поскольку чувствовал, что любовь является важной составляющей Светлой стороны. Ведь именно тайный брак послужил причиной падения Старой республики и старого Ордена джедаев. Хотя Рей изо всех сил пытается этого не делать, она все равно в итоге поглядывает на Бена, как и все остальные. Он осел в своем кресле, скрестил руки на груди и бесстрастно смотрит в иллюминатор. Ты думал когда-нибудь о том, какими были твои бабушка с дедушкой? хочется спросить ей. Я знаю, что тебя преследует дух Энакина Скайуокера, но думал ли ты когда-нибудь про Падме Амидалу и о том, что же такое сильное они испытывали, что ради этого бросили вызов всей галактике? — Тем не менее, — продолжает Тионна, — любая любовь, которую решают разделить меж собой два джедая, должна быть подчинена нашему кодексу. Мы должны мыслить категориями выше, чем мимолетный трепет романтики и примитивные пути вожделения. Любовь между двумя джедаями должна послужить для более глубокой связи со Светлой стороной Силы. Поступая так, мы избежим судьбы рабов своих страстей. На острой, бледной челюсти Бена дергается мускул. — Что есть любовь без страсти? — тихо спрашивает он, и эхо их дуэли звучит в ушах Рей настойчивым, сметающим все на своем пути гимном. Его губы у нее на коже, он сдается ей, шепотом, залитый светом звезд, и в его темных глазах огонь. — Мы не создания страсти, рыцарь Соло, — терпеливо напоминает ему Тионна. — Мы служим благородной цели. С секунду кажется, Бен готов поспорить, но тут Эрил рывком выводит яхту из гиперпространства. Полосы звезд кристаллизуются в мерцающие молочные спирали Непроницаемой кальдеры, перед ними разворачивается сектор Эсстран, и на приборной панели раздается настойчивый писк входящего сигнала. Эрил щелкает переключателем, и кабину заполняет ленивый, хрипловатый мужской голос. — Эгей, «Тень сабли», — это Кип Дюррон. — Я возвращаюсь с миссии в Пустоши Радама. Могу встретиться с вами на Корбосе, если примете. — Разумеется, мастер Дюррон, — говорит Тионна с улыбкой. — Ваши навыки будут нам очень полезны. — Отлично! — отвечает Кип. — Тогда — кто быстрее дотуда. — Мы ведь не обязаны действительно лететь туда на скорость, — говорит Финн Эрил, когда Кип выключает передачу. Эрил хмыкает, уже держа руку наготове над рычагами управления тягой. — Держитесь крепче, ребята. И это дикий, безумный полет, полный резких разворотов, опасных виражей и грубых скоростных рывков. Тионна реагирует только скорбным и несколько неодобрительным выражением лица, в то время как Финн орет на Эрил, а Бен выглядит так, будто его сейчас стошнит. Но Рей все хохочет и хохочет от радости на протяжении всего перелета, вперившись глазами в переднее смотровое окно, уголки губ у нее начинают болеть от того, что она столько улыбается, а Эрил уводит их в нырок, от которого захватывает дух, и миллионы звезд проносятся над головами, приветствуя их.