Как юные боги

Шахтеры проложили вдоль одной стороны утеса грубую, извилистую тропу, по которой сейчас и идут джедаи. Тионна и Кип впереди, Финн Галфридиан, Бен и Эрил замыкают строй. Зажатая посредине между мастерами и рыцарями, Рей представляет, как делалась эта дорога, как люди и дроиды вырубали кусочки породы и отгребали обломки в сторону, а за ними медленно ползли песчаные краулеры. Они притащили сюда также и генераторы, и бурильные устройства, и тонны металла натягивали веревки, длинные ряды колес крутились, иногда проскальзывая на месте. Солнце было невероятно жарким, воздух невероятно пыльным. Забившиеся легкие, мокрая от пота, прилипающая к телу одежда. О тяжелом труде Рей знает все. Иногда она смотрит на свои руки и не может поверить, что они когда-то день за днем ковырялись в обесточенной проводке, дочиста оттирали транзисторы от грязи и вытаскивали из дюн обжигающие детали механизмов. Иногда в столовой она ест больше, чем требуется для насыщения, и громко смеется, вспоминая девочку, которая заставляла себя засыпать, когда живот болел от голода. Она задумывается, какой бы стала, если бы Люк с Беном не нашли ее — или если бы нашли гораздо позже. Пошла ли бы она тогда с ними? Может быть и нет. Джакку воспитала в ней абсолютную решимость, упрямство сквозь стиснутые зубы. Она думает, что рано или поздно достигла бы такой точки, когда поняла бы, что держится за мысль о своей семье слишком долго, чтобы отпустить ее. После этой точки она цеплялась бы за свое ожидание, потому что это было бы все, что она знала. Она и сейчас сомневается в том, может ли Сила предсказать будущее, но ее обучение позволило ей узнать себя и, как следствие, все те многочисленные разнообразные пути, которыми она может идти во времени. Если бы джедаи пришли к ней, когда она была бы чуточку старше, чуточку жестче и чуточку больше привыкла к одиночеству, она бы, наверное, никогда не ушла оттуда вместе с ними. У края тропы валяется плавильный резак. Не сбиваясь с шага, Рей Силой призывает его в руку. И у меня никогда бы не было всего этого, продолжает размышлять она. Широко раскинувшаяся, успокаивающая энергия пульсирует в ней, и эта способность настолько естественна, ей кажется, она не требует никаких усилий, как дыхание. Она окидывает промышленный инструмент практичным взглядом сборщицы деталей — модель F-187, корпорация «СороСууб», эпоха Войны клонов, настраивающийся подвижный луч — а затем отбрасывает в сторону, чего никогда бы не сделала в прежней жизни. Сейчас он только замедлит и отяготит ее, да ей и не нужно больше выменивать запчасти на еду и защиту. — Эй, Соло, — слышит она, как Эрил говорит преувеличенно бодрым тоном человека, который намерен поднять кому-то настроение. — Что такое «Ха-ха-ха-шмяк»? Бен не отвечает. — Дроид, который смеялся так, что оторвалась голова! — радостно говорит Эрил. Тионна, идущая перед Рей, останавливается, но потом решает, что реагировать на шутку — ниже ее достоинства, и идет дальше. Плечи Кипа напрягаются, как будто он пытается сдержать ужасающий смех. Сама Рей стонет, и Финн вторит ей. — Я тебя столкну с этого обрыва, Беса, — шипит Бен. — Я только услышала это от Сеффа, — протестует Эрил. — Когда вернемся на Явин IV, столкну с обрыва и его тоже. Рей не удерживается и хихикает. Хотя Бен идет впереди нее, она с легкостью рисует себе выражение его лица — комичное, потрясенное и яростное, а Эрил дерзко улыбается ему. И это, думает Рей. Всего этого у меня бы не было. *** В последующие часы им предоставляется мало возможностей для шуток. Несмотря на то, что есть тропа, путь идет в гору и все-таки очень тяжел. Рей со стыдом осознает, что запыхалась, и сердце колотится в груди как бешеное, непривычное к крутому подъему и перепаду высоты. Рыцари, похоже, справляются с этим не лучше, судя по воцарившемуся напряженному молчанию, которое нарушают только шумные неровные выдохи. В то же время Тионна и Кип спокойно взбираются на утес так, будто это гладкая равнина. Это наверняка какая-то особая штука мастеров-джедаев, бурчит про себя Рей. Она знает, что Люк часто касается Силы, чтобы меньше расходовать энергию. «Что поделать, беды пожилого возраста!» — шутил он, сверкая глазами, но она все-таки так и не поняла, как он это делал. Неожиданно Тионна и Кип резко останавливаются. С жутковатой синхронностью они поворачивают головы влево и смотрят вверх, где каменная стена вздымается выше всего. Проследив их взгляд, Рей сперва видит только землю и небо, но потом… … что-то движется… Она не может хорошенько всмотреться, это всего лишь смутная исполинская тень, которая на несколько страшных секунд загородила солнце, показавшись над далеким уступом, высоко над их тропой, и затем снова скрылась из виду. Ее тяжелые шаги сотрясают скалу и пласты почвы и вызывают оползень некрепко держащихся на своих местах камней. Оползень движется по склону прямо к джедаям. Рей поднимает руки над головой, так же, как все остальные участники их команды. Летящие камни застывают в движении, и в потоках Силы их странный узор напоминает астероидное поле. Следующие несколько минут они тратят на то чтобы телекинезом оттолкнуть камни выше по склону и там закатить на вершину или перебросить через хребет, где они разобьются о землю внизу. Тем не менее, один большой обломок скалы, потревоженный вибрациями, срывается с обрыва слишком резко, чтобы его успел перехватить кто-нибудь из занятых джедаев. Рей отпрыгивает назад как раз вовремя, чтобы не оказаться раздавленной валуном, который упал на то место, где она стояла секунду назад, но из-за шока теряет равновесие. Ее нога соскальзывает, и она… … падает, широко распахнув глаза и раскрыв рот от удивления, стремительно мелькает небо… Крепкие, мозолистые пальцы смыкаются у нее на руке стальной хваткой, едва не раздавив кости. Рей повисает над обрывом, ноги болтаются свободно над пропастью, и она смотрит на бледное лицо Бена, который растянулся на животе, бросившись всем телом поперек тропы, чтобы поймать ее. — Даже не смей отпускать, — рявкает он. — И не мечтала, — говорит она, чувствуя, как кружится голова. Финн пробирается к Бену, чтобы помочь вытащить Рей на твердую землю, а остальные джедаи разгребают остатки оползня. Рей подтягивают выше, над краем обрыва, и вот она бросается Бену на грудь, обхватывает одной рукой его шею и утыкается лицом во впадину под горлом. Он прижимает ее к себе, она сидит у него на коленях, и их сердца бьются в диком, неистовом ритме, громче грохота камней под безжалостным красным небом. Ни один не говорит ни слова. В этом моменте нет ничего, что можно было бы облечь в рамки речи, — ее губы на его ключице, его руки, так крепко обернутые вокруг нее, что она едва может дышать. Когда все справились с оползнем, Финн окликает Бена, вероятно, с тем, чтобы тот отпустил Рей и поднялся на ноги. Бен начинает качать головой, Рей чувствует это движение, его мягкие волосы касаются ее виска, и щекой он все еще прижимается к ее щеке. Она стискивает его крепче в объятиях — инстинктивная реакция, нет, не отпускай меня сейчас, мне нужно еще хоть немного времени… Он первым приходит в себя. В этой жизни, что они выбрали для себя, есть вещи, которые нельзя удержать. Он ссаживает ее у себя с коленей, с мучительной нежностью и решительно поджатыми губами, а потом встает. Она смотрит на него с земли, безмолвно и умоляюще, прося о чем-то, чему не может дать название, но он избегает ее глаз, когда протягивает руку, чтобы помочь подняться, как и всегда. Он смотрит куда угодно, но не на ее лицо, и таким образом его взгляд падает на синяки от пальцев на ее запястье, куда ее схватила его вытянувшаяся рука. — Все хорошо, — пытается она успокоить его. — Нет, не хорошо, — тихо говорит он. Он поднимает ее и затем отпускает, почти сразу же делая шаг назад. Пустое пространство между ними дрожит от потери. *** — Что это за тварь? — спрашивает Кип. — Высотой, наверное, с шагоход. — Я почувствовала ее разум. Она… стара, — отвечает Тионна, хмурясь. — Нет. Неверное слово. Древняя. Пропитанная тьмой, как и тук’ата. — Чудесно, — медленно говорит Кип. — А я-то волновался, что мы на этой миссии не выполним квоту по ситхскому отродью. Тропа сворачивает вправо, змеится между двух сколотых выступов горной породы и расширяется в пыльной кальдере. Тионна и Кип снова останавливаются, Рей обходит их и изумленно охает при виде окаменелых останков там. — Никаких форм жизни, мастер, — докладывает Эрил Тионне. — Чем бы ни было то существо на вершине, сюда за нами оно не последовало. — Хорошо, — говорит Тионна. — Мы выигрываем немного времени, чтобы все изучить. Судя по усыпающим местность обугленным запалам, шахтеры заложили в почву некоторое количество взрывчатки средней мощности в тщательно упакованных мотках, чтобы добраться до богатых минеральных руд под поверхностью. Однако взрывчатка обнажила также чьи-то громадные ребра и длинный хвост, усеянный массивными позвонками, которые теперь блеклыми островками выделяются в океане тусклой земли. Рей вместе с остальными джедаями проходит под костями, где каждое вздымающееся вверх ребро по меньшей мере десять метров высотой. Она обнаруживает, что ей это напоминает другие останки, выпотрошенное брюхо кораблей в столь же суровых землях, что и здесь. Прошедшие годы исчезают, и она вновь маленькая, бредет по темным и затхлым залам управления, где все приходит в негодность без использования, — только на этот раз перед ней раскинулись останки живого существа, потрепанные и иссушенные стихиями. Бен стоит на другом конце этой грудной клетки, рядом с наполовину погруженной в землю бедренной костью, шириной практически с прогулочную яхту. Рей медленно приближается к нему. Легкий ветерок треплет их одежды и волосы, пока они глядят друг на друга через широкий туннель в скелете. Лицо Бена на миг принимает неуверенное выражение, затем он прячет это, повернув голову и заговаривая с Финном и Эрил, которые изучают кости хвоста и спорят, насколько высоким могло быть это существо при жизни, когда вставало в полный рост. Когда Рей подходит ближе к Бену, она слышит как Кип где-то слева от нее говорит: — Ты думаешь о том же, о чем и я, Тионна? — Да, — Тионна сверяется с датападом, переводя взгляд мерцающих глаз с экрана на останки и обратно. — Это соответствует записям о Столетней Тьме, так же как и отчетам Затерянного племени об Осаде Тава. — Что это такое? — спрашивает Рей. — Левиафан, — глухо говорит Бен. — Древний вид, выведенный с помощью биоинженерии Темными джедаями после Второго Великого раскола. Создан для применения на поле боя в качестве живого супероружия. — Они громадные и злобные, — добавляет Кип. — Даже одного было бы достаточно, чтобы сравнять с землей целый город и поглотить всех обитателей целиком. Финн бросает взгляд на далекий пик горы. — Значит, то существо, что мы видели раньше, это… — Очень вероятно, — говорит Тионна. — Они могут погружаться в сон на тысячи лет под землей, и это может объяснять, почему предыдущие экспедиции не обнаружили их термальными сканерами. — Шахтеры его разбудили, должно быть, — выдвигает предположение Эрил. — Своими взрывами. Тионна кивает, но для Рей не остается незамеченным ее промедление перед этим движением. — Вы полагаете иначе, мастер? — спрашивает она. — Присутствие выжившего левиафана на Корбосе объясняет то, что случилось с шахтерами, но не объясняет, почему здесь оказались ситхские гончие, — говорит среброволосая женщина. Ее рука тянется к карману, пальцы касаются выпуклости на нем от амулета Каана. — Разумеется, вполне возможно, что тук’ата тоже находились под землей и показались на поверхности, когда их потревожила деятельность шахтеров. Есть отчеты, где сказано, что они столетиями жили в гробницах ситхов без пищи и воды. — Но здесь они не могли жить столетиями, — замечает Финн. — Если одна из них проглотила амулет после кончины Вейдера. — Верно, — заключает Тионна. — Я прошу вас быть бдительными до тех пор, пока мы не поймем в точности, с чем имеем дело. — Конечно, мастер, — говорит Эрил. — Хотите сказать это и Соло тоже? Бен уже направляется к краю кальдеры. Тионна поджимает губы, но вместе с остальными следует за ним. С того утеса, на котором они стоят, открывается вид сверху на широкую долину, усеянную остроконечными скалами и кривыми канавами, которые разбегаются по земле как темные молнии, а границами служат черные входы в пещеры, которые ведут к окружающим нагорьям. С этой высоты Рей примечает брошенный транспорт шахтеров — пару краулеров-экскаваторов с их гигантскими гусеницами и вместительными грузовыми отсеками и несколько георазведывательных устройств AEA-5OO. Странно видеть их вот такими, неработающими, лишенными цели. Это напоминает ей Кладбище кораблей. У их команды уходит добрых полчаса на то, чтобы спуститься по склону. Долина приютилась на высокогорье Корбоса, на высоте нескольких сотен метров от уровня обычной земли. Рей думает, что разумно будет предположить, что все эти утесы и выходы скальной породы на поверхность были когда-то единым ландшафтом, который затем распался на части из-за метеорита или землетрясений, а потом в течении тысяч лет шла эрозия. — Вулкан, — бурчит Бен. Он идет за ней, согласно их изначальному построению. — И хватит так громко думать. — Хватит подслушивать, — отвечает она, корча рожу, которую он не может увидеть. — Хватит корчить рожи, — предупреждает он. — Я знаю, что ты делаешь. — Хватит закатывать глаза, — в свою очередь велит она, потому что чувствует, что он это делает у нее за спиной. Это их обычная перепалка, но в ней ощущается острая, мрачная грань. Но Рей все равно благодарна за возможность погрузиться в тот же сценарий, который был написан во время их детства и не исчез с тех пор. Она не знает точно, что они вдвоем представляют собой сейчас, но по крайней мере он все тот же придурок, по крайней мере, что-то осталось неизменным. И это странным образом успокаивает. Ты и я, и время не изменило нас. *** Теперь, когда они пришли к логическому заключению о природе чудовища, уничтожившего поселение шахтеров, джедаи уже не питают особой надежды найти выживших. Никто из них не говорит этого вслух, но Рей ощущает это в воздухе, в том, как чувствительность к Силе понемногу перестает применяться для поиска жизненных сигналов и переключается в другие области, для подготовки к бою, в скором наступлении которого все уверены. — Может ли Сила предсказывать будущее? — спрашивает она у Эрил, когда они стоят рядом в долине, в окружении каменных столбов и металла брошенных машин. — Не знаю, девочка, — Эрил пожимает плечами, одним мазнув по стенке краулера, к которому прислонилась. — У меня это никогда не получалось. Для всех это протекает по-разному. Уметь предугадать, куда ударит выстрел бластера, почувствовать взрыв до того, как он случился — это все в порядке вещей, но настоящие видения? Это не для меня. — Она хмурится. — На самом деле, из всех из нас, рыцарей, этот дар был только у Рейнара. Тот меч, который он сделал, пока им управлял Экзар Кун, — он рассказывал мне про него когда-то, когда мы были еще детьми. Во время дневной медитации он погрузился в транс и увидел в своих руках сияющий клинок аметистового света. Он понятия не имел, что это значит. В этом-то и штука способности предвидеть будущее: ты знаешь только что случится, а не как это произойдет. Но я думаю, отчасти поэтому… — она нервно дергает себя за ухо. И понижает голос. — Поэтому он не слишком сопротивлялся. Когда это случилось. Потому что уже видел это. Потому что знал, что ему это суждено. Рей думает об Энакине Скайуокере, на коленях стоящем в пещере Мортиса и испытывающем отвращение перед судьбой, которую не мог вынести. Она думает о том, что видела в глазах Бена Соло при свете луны, когда тот держал амулет своего деда. Столько грусти, столько смирения. Я не всегда могу быть поблизости. Она вздрагивает. И думает о своем собственном видении, которое случилось пару лет назад. Металлическая комната. Фигура в маске. Холодное шипение голосового модулятора. Где Скайуокер? — Но что касается этого, — продолжает Эрил, кивком головы указывая на все, что их окружает, — сейчас, в любой момент, этот левиафан — если это действительно левиафан — придет за нами, потому что мы на его охотничьей территории. Иногда, чтобы предсказать будущее, Сила не нужна. Иногда просто знаешь, что у истории может быть только один конец. — Я лучше сама выберу свой конец, — упрямо говорит Рей. — Ну конечно выберешь, — Эрил бледно улыбается ей. — Иначе ты была бы не ты. *** В какой-то момент горы приходят в движение. Или, вернее, из-за пиков над долиной показывается силуэт и с могучим ревом выпрямляется на задних ногах. Его тело имеет настолько грубые формы, что поначалу кажется, из разломов в земле вырос новый холм. Джедаи хватаются за мечи, а левиафан начинает спускаться по склону гулкими шагами, каждый из которых вызывает небольшое землетрясение, и над землей повисает густое облако пыли. Несмотря на то, что у него четыре конечности, это существо похоже на змею, размером больше двух песчаных краулеров. Кожа похожа на кожу рептилии, тускло-фиолетовая. На плоской округлой морде две пары светящихся алых глаз и длинные щупальца, которые окружают раскрытую пасть, заполненную рядами очень длинных зубов. — О звезды, он отвратителен, — выдыхает Кип. Широкими шагами забежав в долину — двигаясь невероятно быстро для своего размера — левиафан снова ревет, его глаза сверкают огнем. У Рей едва не раскалывается череп от этого звука, и вместе с тем происходит кое-что еще: звук искажает потоки Силы вокруг нее, каналы соединения с ней сплетаются в темные, неподатливые узлы. Она слышит в воздухе крики и думает, что это крики других джедаев или ее самой, но их какофония слишком оглушительна, они слишком полны беспомощности и ужаса. — Это существо воздействует на нашу способность Ощущения, — сообщает Рей Тионна сквозь стиснутые зубы, как если бы превозмогала сильнейшую головную боль. — То, что мы слышим — это крики его жертв. Семьсот девяносто три шахтера и их семьи. Рей щурит глаза и смотрит на левиафана, чувствуя, как в ней поднимаются злость и желание отомстить. — Держись поближе ко мне. Пусть тебя направляет интуиция, — продолжает Тионна. — Помни, мы тренировали вас для этого. Вы к этому готовы. Рей кивает. Левиафан наклоняется к ним и заслоняет собой весь мир. — Да, мастер. *** Но для того, чтобы сражаться на пике своих возможностей, ей придется подавить инстинкт приглядывать за Беном. Выступая вперед вместе с остальными джедаями, Рей старается сохранить построение, Тионна и Кип идут по сторонам от нее. Лавируя между огромных чешуйчатых башен — ног ситхского отродья, они набрасываются на его шкуру со световыми мечами. Рей пытается изредка посматривать на Бена, который движется в одном ритме с Финном и Эрил, они атакуют гигантские челюсти и все толстые, бьющиеся щупальца на них. Ничего не выходит. Она то и дело невольно поворачивает голову в сторону Бена до тех пор, пока Кип не оказывается вынужден оттолкнуть ее с траектории летящего хвоста левиафана. Он хватает ее за плечи и кричит: — Сосредоточься! Своевременно отрезвленная, с пылающими щеками Рей… отключает Бена. Сводит всю галактику к одному только чудовищу. Я смогу, у меня получится, повторяет она про себя. Для всего остального будет время позже. Она сбрасывает руки Кипа и возвращается в гущу сражения, снова вставая рядом с Тионной. Монстр приподнимает одну когтистую ногу и поворачивается к ней боком, чтобы зарычать на Кипа, и Рей, пользуясь тем, что он открылся, подныривает под тварь и наносит длинную резаную рану в живот, погружая клинок максимально глубоко. Выкатившись с другой стороны на открытое пространство, под красный солнечный свет, она видит, как Финн Галфридиан взгромоздился левиафану на плечо и пробил крепкую кожу возле шеи. — Да вы с ума сошли, ваше высочество! — кричит Эрил и хохочет. Ситхское отродье стряхивает Финна, вздрагивая от боли, и принц Арториаса ударился бы головой о скалу неподалеку, не метнись Эрил тут же к нему и не смягчи его падение своим телом. Никто из них не может воспользоваться Силой — темная энергия левиафана обрубает пути к ней, очень похоже на то, как это делал когда-то Экзар Кун. Тем не менее, после стольких нанесенных ран, движения твари стали неловкими, шаги неуклюжими и тяжелыми. Краулеры остаются на месте, поскольку были спроектированы так, чтобы выдерживать самые свирепые песчаные бури, но AEA-5OO не так устойчивы. Они отправляются в полет. Рей уворачивается от проносящихся над землей георазведывательных судов, которые привели в движение шумные шаги левиафана. Над ее головой крутятся дюрастиловые корпуса, а потом с грохотом падают вниз. В какой-то момент ее путь пересекается с путем Бена. Он запыхался, умудрившись отсечь одно щупальце, которые пинком отшвыривает прочь со стоном отвращения. — Привет, — выпаливает Рей и моргает, глядя на Бена. — Никаких разговоров во время боя, — рявкает он. Она вспоминает, как он говорил ей, когда ему было пятнадцать: «Никаких разговоров во время медитации», — и морщит нос. Не может удержаться. На них обрушивается хвост левиафана. Они отпрыгивают в разные стороны, чтобы избежать его, но он раскалывает почву, и вскрывается одна из шахт, проложенных рабочими. Земля и металлические опоры проседают под ногами у Рей. Она слышит, как другие джедаи встревоженно зовут по имени ее и Бена, а они вдвоем падают под землю. *** Она приземляется жестко, на спину плашмя, со стоном, который порождает эхо в тени и тишине. Лучи сероватого просочившегося сверху света дня падают на фигуру Бена, он перебирается через обломки и подползает к Рей. Его руки тут же оказываются на ее теле, в полумраке проверяют, не сломаны ли кости, пальцы ощупывают шею, ребра. Она ловит его взгляд и замечает, какой нежной заботы он исполнен. Он смотрит ей в глаза, и осторожные касания замедляются, в них появляется мягкость, на которую, она уверена, никто и не думал, что он способен, и — о Сила — это должна быть любовь, даже если он не сказал это вслух той ночью. Нельзя смотреть на кого-то вот так и не любить его… — С тобой все в порядке, — констатирует он, наконец. И помогает ей подняться на ноги, одной рукой взяв ее за руки, а второй поддерживая спину, но чуть она встает и проверяет меч на боку, как он отшатывается, как от огня. Он хмуро глядит на разломанные колонны, которые накренились в нескольких метрах над ними. — Доставай свой… — начинает он, но она уже вытаскивает трос из пояса с карманами. Но едва начинает разворачивать его, как искусственная крыша схлопывается и со скрипом падает вниз. Сверху дождем сыпятся земля и металл. С молниеносной реакцией Рей хватает Бена за рукав и, приложив все свои силы, вытаскивает его из опасной зоны. Он врезается в нее, и на секунду кругом — облако пыли, мелких камешков и земли, и его руки у нее на талии, ее руки вцепились ему в рукава, ее лицо у него на груди, ее нога выставлена чуть назад, чтобы удержать обоих. Их поглощает темнота, затхлая и густая. — Кажется, забраться наверх мы не сможем, — ее слова приглушает его одежда. — Полагаю, что нет, — коротко отвечает он. — Придется идти дальше по этому тоннелю и искать другой выход. Она кивает, позволяет себе вдохнуть его запах на секунду, хотя бы еще на один крошечный украденный кусочек времени, который — все, что у них может быть в этой жизни, которую они избрали, и потом она… … не отходит назад, потому что ровно в тот же миг, когда она пытается увеличить дистанцию между ними, он притягивает ее обратно, резко перестав дышать, и крепко сжимает пальцы на талии. О, она бы все отдала сейчас за самую малую каплю освещения, она хочет видеть его лицо, его глаза, и она задумывается, всегда ли это будет так — всегда ли им находить друг друга на краткий миг, в адреналине, поту и среди рева сражения, встречаясь с облегчением, настолько ощутимым, что можно почувствовать его в воздухе, ты жив, мы живы, у нас есть еще один день… Он наклоняется. Поначалу она думает, он хочет прошептать ей что-то на ухо, но его губы вместо этого находят ее шею. — Держись ближе ко мне, — выдыхает он сдавленным голосом, касаясь ее кожи. И она вспоминает, как он говорил ей это раньше, в совсем другой темноте, в храме давно исчезнувшего лорда ситхов. Они оба были моложе, и это должно было быть любовью, даже тогда, и… — Всегда, — твердо говорит она, закрывая глаза. Еще одну секунду. Еще совсем немного. — Всегда, Бен.