Гроза Пустоши

Раз или два я слыхал от Джека, что есть в этом славном городе гиблые места,которых сторонятся даже молодчики Хайдриха - в том числе бывшая лаборатория и останки оружейного завода, уже ни на что не годные и окутанные тьмой суеверий. На месте оборотня, которому нужен укромный уголок для совершения метаморфозы, я бы выбрал именно такое место, и было бы грешно его не проверить. Длинная труба завода торчала на фоне тёмного неба, словно перст указующий, и я направился к ней. Вскоре мне пришлось покинуть нарядную, ярко освещенную улицу и углубиться в самые внутренности города - неприглядные, как и любые внутренности. В одном из похожих друг на друга переулков я заметил двигавшийся мне навстречу вооружённый отряд сил самообороны - кто в коже, а кто и в металлической броне. Их взгляды, обращённые в мою сторону, ничего хорошего не предвещали. Мои пальцы сжали рукоять пистолета в кармане плаща, но я помнил инструкцию - всеми способами воздерживаться от конфликтов с местным населением. Старший в этой шайке, - белесо-рыжий бородатый мужик лет тридцати пяти,одетый в длинный плащ, внешне похожий на мой, с широкополой шляпой на голове и боевым дробовиком в руке, отделился от своих и приблизился ко мне. -Сэр, - сказал он глухо, - вам придется пройти с нами. Только не сейчас! Пожалуйста... -Я бы предпочёл сперва узнать причину, - ответил я невозмутимо, хотя всё внутри меня клокотало от волнения и досады. Каждая минута могла стать для моего помощника последней. -Убито двое человек. - размеренно сказал командир отряда. - И сделал это некто весьма на вас похожий. У меня свело пальцы на руках. Началось!.. -И как они умерли, позвольте спросить? -Первому перегрызли горло... В самом буквальном смысле. Второй, - тут даже этому матёрому волку стало не по себе, - разрубили голову тесаком и частично вынули мозг... -Так значит, одна из убитых - женщина?... Кто она?.. -Танцовщица. Одна из лучших в нашем городе. Из "Алых крыльев" с ней ушли именно вы. Ведь так? Словно тупая игла мучительно вкрутилась мне сердце. В страшной смерти девушки была и моя вина: не пожелай я с ней развлечься, бедняжка лежала бы сейчас в своей постели - может, и недовольная, но живая. -Вы встретили правильного человека, - сказал я, проглотив скрутившийся в горле ком, и назвал своё имя. - Мерзавец, которого вы ловите, пару часов назад обчистил мой гостиничный номер, пользуясь нашим внешним сходством. Я тоже его ищу, так что давайте объединим усилия. -Предложение хорошее, - ухмыльнулся краем рта командир. - Но я подозреваю, вы нам просто голову морочите. -От вас мне так легко не убежать, так что вы ничего не потеряете. - продолжал упираться я. - Опасность сейчас грозит моему другу, который рискнул отправиться за этим бандитом. -Его случайно не Джек зовут? -Джек! Что с ним? -Его взяли, как вашего возможного сообщника, - с недоброй ухмылкой сказал человек в шляпе, который до сих пор себя не назвал. - Кстати, он-то на вас и указал, да всё твердил, что его вы тоже убить собирались! У меня отлегло от сердца. Мой единственный союзник в Нью-Рино жив, и это уже большое дело... Я не винил его за донос: сам виноват, что не рассказал ему правду. Оставалось лишь избавиться от помехи в лице десяти здоровых лбов, да отыскать анклавовского хищника. Всего-то! -Когда и где погибла первая жертва? - спросил я. - Я про мужчину. -Вам ли не знать? - сказал человек в шляпе, закуривая вонючую сигарету, но тут же добавил. - Часа полтора назад. -Часа полтора назад я покинул из кабаре в сопровождении Катрины. Минут за двадцать мы дошли до гостиницы. Потом я узнал, что какой-то хрен, похожий на меня, обчистил мой номер. Пока я выяснял подробности у портье, Катрине надоело ждать, и она отправилась восвояси. Я хотел её найти, и вот, нашёл... -Кто-то может подтвердить? -Мистер Хайдрих вам подтвердит, - сказал я жёстко и уверенно. -В "Алых крыльях" я беседовал именно с ним и с мистером Монтаной, и Катрина для нас танцевала. А вы бы хоть представились сначала. -Меня зовут Йон Адамсон, мистер Тэйлор. Про мистера Хайдриха вы хорошо придумали. Но это он велел вас арестовать. Ему всю историю и расскажете. Я оглядел его спутников. Семь дробовиков, два автомата. В каком состоянии - не разглядеть, но при попытке к бегству меня превратят в решето. Я даже позавидовал метаморфу: он мог обратиться в кого угодно - а я - лишь в решето да в кучку праха, причём второе прямо вытекало из первого. -Ладно, - сказал я как можно спокойнее. - Пойду с вами, но перед этим предлагаю заглянуть в отель. Там расскажут, как всё было. Адамсон покачал головой. Он сохранял невозмутимый вид, но выражение глаз и глубокая, задумчивая складка между бровей выдавали, что весь этот жуткий цирк изрядно сбиле его с толку и, если б не приказ Хайдриха, то Йон скорее всего, принял бы мою сторону. -Лишним не будет, - сказал он и велел двум своим ребятам забрать моё оружие. Я отдал винтовку и "Бобкэт" без лишних пререканий: пусть думают, что я паинька. Я шёл рядом с Адамсоном, в матерных выражениях живописуя своё возвращение в разорённый номер и перечисляя, что у меня пропало; девять стволов шагало за нами. По счастью, нью-риновцы не стали меня вязать; то ли невозмутимость, с которой я говорил, поколебала их уверенность в моей вине, то ли Хайдрих приказал обращаться со мной почтительно. Как бы то ни было, счёт шёл теперь даже не на часы, а на минуты, даром, что Джек находился в относительной безопасности. Ещё немного - и договорённость с Чарльзом Райтом сорвётся ко всем чертям. В лучшем случае меня выпнут из города без шансов на возвращение. В худшем, хоть и маловероятном, - пристрелят. Что еще страшней, у анклавовского биоробота будут разязаны руки для полного взятия власти над городом. На это он, думается, и рассчитывал, когда убил этих несчастных - убрать меня с дороги, не ввязываясь в открытый бой. Я изучал своего противника: крупный что по местным, что даже по нашим меркам мужчина. Наверняка в одно мгновение выхватывает пушку и, возможно, хорошо стреляет с обеих рук. Толстый кожаный плащ на теле и целый отряд за спиной. Мои преимущества: я очень близко и я, мать вашу, паладин Братства Стали! На всё про всё уходит две секунды. Первый удар - ребром левой ладони - ломает Адамсону нос. Слышится короткий вопль, и, прежде, чем он стихает, я перехватываю дробовик и упираю его в мягкую ткань под подбородком противника. Нью-риновцы вскидывают пушки, но где уж им опередить меня! -А теперь всем бросить оружие! - зарычал я, разворачивая жертву окровавленным лицом к отряду. - Вы слышали меня?.. Бросайте стволы, или увидите клёвый салют из мозгов!.. -Прощайся со своими, Тэйлор! - выкрикнул кто-то из шайки. -Их у него и нет! - добавил ещё один голос. - Тэйлор, ты не проживёшь и пяти минут!Отпусти Йона, и, может, Хайдрих перед смертью оставит тебя с яйцами. Мой поступок выглядел и вправду идиотским, но ситуация его оправдывала... У Хайдриха не могло не возникнуть вопроса, каким образом в городе оказалась моя точная копия с замашками белой акулы. А все легенды, которые я успел придумать, были очень уж неправдоподобными, и допрос мог затянуться на несколько дней. Это во-первых. Во-вторых, возможно именно сейчас отродье Анклава совершает новое превращение. И куда-то там идти, теряя время, я просто не мог себе позволить. Избежал конфликта, блин! Бросать оружие мои враги не торопились. Адамсон пускал кровавые пузыри, яростно дыша сквозь стиснутые зубы. Левой рукой я крепко придерживал его за шею, ощущая кончиками пальцев пульсацию крови и напряжение могучих мышц, а носом - несвежее дыхание заложника: табак, чеснок, вискарь, плохие зубы - мерзость, да и только... -Пушки на землю, засранцы! - повторил я с ещё большей яростью, выдыхая плотные облака пара. - И десять шагов назад, чтоб я видел!.. Засранцы и не подумали слушаться, упорно продолжая держать меня на мушке. Да и Йон оказался крепок. Ему хватало ума не дёргаться и не пытаться съездить мне локтем в бок, но биение пульса под моими пальцами подсказывало, что заложник не очень-то и напуган. Ситуация сложилась столь абсурдная, что я едва не расхохотался. Но лазейки есть и в тупике. Только смотреть получше надо. Не отрывая пушки от шеи своего заложника, я быстрым движением согнул в колене левую ногу, левой же рукой выхватил из ботинка стилет с орлом и свастикой на рукояти - боевой трофей моего далекого предка - и пребольно уколол Адамсона в пятую точку - так, что бедняга зашипел. -Если твои дуболомы не бросят пушки прямо сейчас, - прошипел я ему на ухо, - я тебя этой штукой анально дефлорирую. Умереть героем не получится, дружок!.. И снова напряжённая тишина в ответ. Занервничав, я кольнул свою жертву ещё сильнее, морально готовясь исполнить угрозу. -Секунда промедления - и моя игрушка войдёт на дюйм. Две - на два. Я-то если и погибну, то под пулями, а твоё будущее в любом случае незавидно, сахарный мой (сахара мы отродясь не ели, но выражение нравится). Я уловил острый запах пота: мой пленник взмок в одно мгновение. Шутка ли: с одной стороны - свой же воронёный ствол, готовый отправить твои мозги к звёздам, с другой - нацеленное в самое запретное место железо. Шумно вздохнув, Адамсон дважды махнул ладонью сверху вниз, приказывая своим ребятам подчиниться. Те, поняв, наконец, что человека, расколовшего череп красивой женщине, лучше не злить, положили оружие на землю рядом с собой, рассчитывая при удобном случае быстро его схватить. Я сильно рисковал, ибо проверить, всё ли они сложили, не мог. - Хороший мальчик, - прошептал я Адамсону на ухо. - А теперь, детка, скажи, чтоб положили всё. Вплоть до ножей. Пока я не воспользовался своим. -Ножи, тесаки - бросайте всё, - громко сказал Йон своим спутникам. Голос его едва заметно, но дрожал, и артерии, должно быть, пульсировали раза в три быстрее прежнего. -Отлично... Теперь пусть отойдут на двадцать шагов. Я посчитаю. Это моё повеление тоже было исполнено. Краем глаза я разглядел за окнами силуэты людей, наблюдавших странную сцену; они то появлялись, то испуганно прятались, а вместе с ними потухал и свет. Пока молодчики Адамсона нехотя удалялись, я, отступал в противоположную сторону, увлекая заложника за собой. Кинжала от его пятой точки я не убирал и дыру в его штанах, кажется, сделал отменную - на память. Мы с отрядом самообороны разошлись настолько, что я сумел затащить свою жертву за угол и, сунув, наконец, кинжал со свастикой за пояс, нажатием нужной точки на шее лишить Адамсона чувств. Я подхватил тяжёлое обмякшее тело, забросил в мусорный бак за неимением более подходящего места... -Спокойной ночи! ... и пустился с дробовиком наутёк, не забывая держать курс на высокую трубу. На максимальной своей скорости я пронёсся через всю улицу, нырнул в какой-то салун и пробежал его насквозь, распугав припозднившихся выпивох, которые, словно узнав меня, с криком "Он!" бросились врассыпную. Мой любезный двойничок и здесь побывал... Хреново... Я легко преодолевал нью-риновские заборы. Будучи высотой не более двух с половиной метров, серьёзным препятствием они для меня не являлись. Отряд Адамсона безнадёжно отстал, но если они вызвали подмогу, эта ночь могла кончиться для меня плачевно: Джек говорил, в силах самообороны что-то около четырёхсот человек: это много для любого города в Пустоши. Уцелею сегодня - уж точно больше никогда не пойду на такое задание, хоть вы меня режьте. Начнём с того, что внешность у меня слишком заметная: длинный, беловолосый, одноглазый. Эх!.. Выстрел с крыши очень больно ударил меня в спину пониже шеи, рядом с позвоночником; меня уберегло кевларово-графеновое волокно плаща, который снаружи выглядел, как кожаный (разработан он был незадолго перед войной - специально для сотрудников спецслужб). Мерзавец, видать, целил в голову, но, к счастью, промазал. Развернувшись, я увидел высокий силуэт, метнувшийся прочь, и сразу же послал ответный выстрел, тоже неудачный. Я так и не успел разобрать: был ли то метаморф или всё-таки кто-то из местных. У развалин завода меня, как оказалось, уже поджидало ещё как минимум восемь вооружённых людей, но я был не так глуп, чтобы сразу туда соваться. Укрывшись на заднем дворе очередного питейного заведения, на сей раз - совсем захудалого, я некоторое время наблюдал за территорией сквозь отверстие в заборе. Поняв, что хайдриховские ребята оттуда никуда не уйдут, а скорее всего, двинутся прочёсывать здание и могут добраться до метаморфа первыми, я вспомнил то, что Джек ещё сегодня (вернее, уже вчера) говорил мне про свою вылазку в Аутлэнд. А говорил он, что покинул город через канализацию, выйдя довольно далеко от городской стены. Правда, спустился Джек где-то на территории завода, а теперь к нему трудно подобраться незамеченным. Разве что где-нибудь здесь в канализацию залезть... Я нашарил в кармане тонкий, словно карандаш, фонарик и принялся просвечивать им двор в поисках канализационного люка - вдруг повезет. Почти сразу же задняя дверь трактира вздрогнула и с шумом распахнулась, заставив меня быстро выключить фонарь и нырнуть за мешки с мусором у самого крыльца, распугав пирующих крыс. Пока я лежал в грязи среди отбросов, на крыльцо, вздыхая и охая, выползло пьяное тело и принялось шумно прочищать желудок. Перегнувшись через перила, негодяй извергал съеденное и выпитое прямо мне на спину, а я должен был, свернувшись, как улитка, лежать смирно и молиться, чтоб ему не приспичило справить на меня нужду. Вместо этого произошла другая неприятность: пьяницу вдруг спихнули вниз, и сразу две пар кованых сапог загремели у меня над ухом. Что-то мне подсказывало, что их хозяева пришли по мою душу. Но даже поднять лицо, чтобы убедиться, так ли это, я не мог. -Никого, - сказал один другому секунд через пять, просветив фонариком двор. Он стоял так близко, что я мог схватить его за ногу, но, на моё счастье, не стал спускаться с крыльца. Мою заблёванную спину в чёрном плаще он либо не разглядел, либо принял за поверхность ещё одного мусорного мешка. А потом произошло нечто и вовсе ужасное. Сукин сын бросил с крыльца горящий окурок, который угодил мне точнёхонько за воротник. Даже Рон О'Нилл, наш лучший снайпер, вряд ли умудрился бы попасть так метко, да ещё в почти полной темноте. К ядрёной матери!.. Боль ослепила меня, как молния. Когда знаешь о предстоящей пытке, это одно дело. А вот откуда у меня взялась выдержка не дёрнуться и не охнуть там, где это сделал бы любой человек, не ожидавший такого сюрприза, я не пойму до сих пор. Так или иначе, воин Хайдриха ушёл с крыльца обратно в бар, не успев унюхать запах палёных волос, а я смог сбить с них пламя не раньше, чем дверь за ним захлопнулась. На шее и затылке остались хоть и не опасные, но болезненные ожоги. Я подумал, что минут через пять надо будет отсюда сваливать, но внезапное открытие меня остановило: моя рука вдруг упёрлась во что-то холодное, металлическое. Пошарив туда-сюда ладонью, я обнаружил, что под слоем грязи там, где я только что лежал с горящим окурком на шее, находился подарок судьбы - древний спуск в канализацию. Радуясь такой удаче и одновременно сокрушаясь про себя о прекрасных перчатках из гекконьей кожи, я разгрёб грязь и попытался сдвинуть крышку с места. Но не тут-то было! Много лет её никто не поднимал, и она приржавела так, что сдвинуть её без инструментов никак не получалось, а где раздобыть хотя бы лом, я не знал. Я сел на мешок с мусором и оценил свои шансы. Вновь выходить на улицу было слишком рискованно. Оставаться здесь - тоже. Моя жизнь, и - более того - успех миссии во многом зависели сейчас от этой дурацкой ржавой крышки, оказавшейся здесь словно не в удачу, а в насмешку. Второй раз за ночь я достал прадедушкин клинок, который носил с обычно для подстраховки и использовал довольно редко - главным образом, для мелкого ремонта и нарезки сушёного мяса в дороге; для опасных ситуаций есть пистолет, а для совсем опасных - силовая броня и плазменное ружьё. Но сейчас ни того, ни другого я при себе не имел, и мог рассчитывать лишь на узкую полоску стали, украшенную девизом о верности и чести. Снова включив фонарик-карандаш, я с трудом протиснул кинжал в узкую щель между металлическим кругом и ободом люка. Слегка нажал, прикидывая, какую нагрузку может вынести клинок. Постарался пропихнуть его ещё вглубь и вправо. Не получилось... Усилил нажим, хоть сильно опасался за нож. Но лучше уж им сейчас рискнуть, чем успехом задания. Чувствую - продвинулся слегка. Эх, плеснуть бы антиржавчины сейчас, да кто же знал? Я ковырял проржавевшую щель между крышкой и ободом, как вскрывают консервную банку - только с куда большими усилиями - и вскоре вспотел с головы до ног. Было ясно, что возиться мне с этой крышкой в лучшем случае до рассвета. А между тем, проковыряв ржавчину в нескольких местах, можно было попытаться поддеть полуцентнерную дуру ломом и как следует нажать... Только лом бы отыскать для начала. Задняя дверь, сквозь которую меня выглядывали молодцы Хайдриха, словно поманила меня. Приложив к ней ухо, я услышал полную тишину: смех и разговоры стихли уже давно - с уходом тех двоих ребят. Нельзя было, конечно, исключать и засаду, но я уповал на свою реакцию и прочность плаща: главное, чтобы противников было не больше пяти. На всякий случай я убрал с пустой глазницы повязку и прикрыл её прядью волос, остальные же запихал за воротник. Дверь изнутри так и не заперли: видать, блевать на заднее крыльцо в этом заведении ходили часто. Осторожно войдя внутрь, я оказался в тесном коридорчике, из которого виднелась часть трактира. Он был уже пуст, лишь два мертвецки пьяных караванщика валялись в обнимку на продавленном диване у стены. Пожилой трактирщик - пузатый, но с тонкими кривыми ногами, весьма похожий на сонного жука, собирал со столов грязные стаканы. -Доброй ночи! - сказал я ему, не выходя из коридора. - Вернее, доброе утро. Трактирщик едва не выронил стаканы, сразу поняв, кто перед ним. Мои наивные ухищрения не сработали... -Ч-ч-что вам нужно? - спросил он, сдвинув густые брови. Стаканы мешали ему схватиться за кобуру, а от ближайшего стола он отошёл далеко. -Инструменты, сударь, - ответил я как можно вежливее. - Лом, стамеска и молоток. Разумеется, я заплачу... Вместо ответа трактирщик растерянно взглянул туда, где находилась скрытая от моих глаз барная стойка. -Да-да, проходите, - сказал он сдавленным голосом. Тут и младенец догадался бы, что в кабаке меня поджидал кто-то ещё. - Проходите, все уже ушли! -Нет, - потребовал я, поднимая дробовик наизготовку - усталый, как собака, голодный и злой. - Кто там у тебя? -Но сэр! -Подойди-ка сюда, скотина! - рявкнул я, беря трактирщика на мушку. Он сделал робкий шаг навстречу, глядя на меня глазами побитого щенка. И уже из-за этого трусливого, подобострастного взгляда мне страшно захотелось его пристрелить. В следующую секунду справа, из-за стойки, с пронзительным криком рванулась широкая пёстрая фигура. Буквально сметя трактирщика в сторону, она метнула в меня что-то блестящее. Я бросился в сторону и автоматически спустил курок дробовика. Грянул выстрел. Нападавший упал, как подкошенный, и, судя по жалобному воплю трактирщика, уронившего свои стаканы, оказался его женой - крупной черноволосой женщиной в красно-жёлтом платье с блёстками. Тяжёлые черты лица делали её похожей на мужчину, но для супруга она, видать, была прекраснейшей женщиной на свете. Забыв обо мне, бедняга подскочил к ней и схватил себя за остатки волос. -Мардж! Сокровище моё!.. Я застыл, не зная, куда деть себя от стыда и досады, а главное - что предпринять. Долг велел мне немедленно продолжать поиск, а совесть - помочь пострадавшим. -Простите... - вымолвил я глухо и увидел, что топорик для разделки мяса, который метнула в меня трактирщица, крепко застрял в стене. Точно так же он мог торчать и у меня из головы, будь я менее расторопен. Впрочем, для опытного воина Братства это ничтожное оправдание. -Ты подонок, - прорыдал несчастный, беспомощно поворачиваясь ко мне. - Нет! Ты грёбаный ублюдок! - и крупные слёзы, одна за другой, поползли по его колючим щекам. Он потянулся к пистолету на бедре, но я предупреждающе покачал головой; слава Богу, этого хватило. Ничего больше не говоря, я опустился на колени рядом с бездыханной трактирщицей, разрезал её платье на правом боку, пострадавшем от выстрела, аккуратно вытер кровь куском собственной рубашки и осмотрел рану. Я не врач, но, как и всякий паладин Братства, первую помощь оказывать умею. Хозяин протянул мне бутылку виски, чтобы обработать рану, и забегал, как угорелый, в поисках бинтов, продолжая голосить и ругаться. Похоже, он был из той категории мужей, которые хорошо знают своё дело, но совершенно беспомощны дома. Повезло ещё, что сама раненая сознание потеряла! Вытащив дробь, я протянул трактирщику свой последний уцелевший от метаморфа стимпак. - Вот, держи - он предотвратит заражение и поможет преодолеть болевой шок. Рана тяжёлая, но не смертельная, крупные сосуды не задеты. Повреждены рёбра, но лёгкое не пробито. Выстрел по касательной прошёл. Трактирщица живо напомнила мне некоторых слишком ретивых девушек из Братства, которые нарочно лезли в передряги, пытаясь доказать, что они ничем не хуже мужчин. Ни одна из них не дожила до двадцати пяти. Этой даме повезло больше: ей вырвало кусок жировой ткани размером с кулак, но до лёгких дробь так и не добралась. Будь трактирщица худой, то не отделалась бы так легко. Впрочем, не будучи медиком, я не мог сказать наверняка, насколько опасным было её состояние, перво-наперво я хотел успокоить её супруга и получить от него то, зачем пришёл. -И пожалуйста - скажи, наконец, где инструменты. - сказал я мягко, но настойчиво. - Я пришёл только за ними. Нападать на меня не стоило. -Под стойкой инструменты, мать твою! - взвыл несчастный, хлюпая носом. - Забирай хоть весь ящик и проваливай к чертям собачьим! Чтоб тебе обгадиться в собственной постели! Чтоб у тебя последний глаз лопнул! -Спасибо... - горько пробормотал я, вытаскивая из-под барной стойки ящик. Пуля в спину, топорик в голову, растерзанная "Катрина", а теперь ещё подстреленная трактирщица. Куда уж лучше в чистом поле с рейдерами биться! Теперь открытие люка не составило труда. Посветив вниз и убедившись, что опасностей нет, я спрыгнул в тёплое, душное подземелье и оказался по щиколотку в дурно пахнущей жиже. Гнусный запах заставил меня надеть респиратор, но с тем же успехом я мог прикрыться ситечком для чая. Мне стало смешно, когда я представил, каким "красавцем" выглядел со стороны: грязный, с зияющей дырой вместо глаза и подпаленными волосами... Мои наручные часы с фосфорными стрелками были снабжены и компасом (к слову, их сделали не в Братстве, а в Шэйди-Сэндс, откуда, по легенде, я и был). Сверившись с ним, я двинулся по коллектору в южном направлении, напевая старинную мелодию "Зелёные рукава", дабы отвлечь себя от грустных мыслей. Мало-помалу они улетучились сами, уступив место жажде - жажде преследования и борьбы. Прорезая светом фонаря густую тьму, я чувствовал, как обостряются слух, осязание и внимание. Лицом я ловил малейшие колебания душного воздуха, ушами - трусливый топоток убегающих крыс. Я превращался в хищника - такого же, как посланный Анклавом метаморф и, чёрт возьми, это мне нравилось! Кое-где в коллекторе мягко светилась белая плесень, и я мог разглядеть на стенах похабные надписи в адрес Чарли Райта и Гарри Монтаны. Что примечательно, никто не писал про Хайдриха. Либо его мало знали, либо боялись до зелёных чёртиков. Справа, в стене туннеля, я заметил ещё один проход, который вёл на запад. Мне вовсе не нужно было туда поворачивать, но настойчивый внутренний голос велел, чтобы я проверил ответвление. "Зачем?" - мысленно спросил я его. "Не спрашивай, - ответил голос. - Просто иди". Свет мерцающей плесени сюда уже не попадал. Здесь царила непроглядная тьма - гуще, чем где-либо ещё. Это было похоже на попадание камеру сенсорной депривации с той разницей, что я всё ещё слышал плеск нечистой воды под своими ботинками. Волна холода, разлившись под плащом, проникла в каждую клеточку моего тела. С каких это пор я темноты бояться стал? Чутьё подсказывало: что-то здесь неладное творится. Свет моего фонаря забегал туда-сюда по стенам и низкому потолку, но перед глазами был всё тот же бетон, покрытый небольшими серо-зелеными сталактитами. Не видя смысла шагать дальше и терять драгоценное время, я развернулся, уже собираясь идти обратно, но какая-то сила сбила меня с ног и бросила в грязь. Я стоял на коленях, атакованный тем, чему не было имени. Странная мысль завладела моим сознанием: здесь, в этой вонючей дыре, вдали от Братьев и Сестёр, моя жизнь и закончится. Неистовая тоска, подобную которой я не испытывал с того чёрного дня, как отец дезертировал из братства, согнула меня пополам и приковала к полу. Всё, что я сейчас делал, и всё, что делал раньше, вдруг показалось жалким барахтаньем, ничего не значащим и никому не нужным. Я вдруг понял, что и метаморф от меня безнадёжно ушёл, и жена трактирщика уже скончалась. А главное - всё зря. Какой смысл посвящать свою жизнь поиску старинных технологий, если человеческое стадо снова всё просрёт (а в этом я уже не сомневался)? Для кого строить новый мир, если люди за сотни лет так и не продвинулись в своей эволюции? Мы всё так же распихиваем друг друга локтями, рвём в клочья тех, кто в данный момент слабей, предаём и насилуем? Что? В Братстве все другие? Ха-ха! Только благодаря железной дисциплине! А если вспомнить, что мне, пятнадцатилетнему, пришлось вытерпеть после папашиного предательства? Я никогда не занимался ни самокопанием, ни смакованием собственных страданий. И не только потому, что считал себя выше этого, а потому что не имел времени на подобную чушь. Но теперь воспоминания всплывали перед глазами - одно другого больнее. Сверстники не пытались меня бить и редко провожали бранными словами. Их тактика была изощреннее. Парни делали вид, что меня не замечают, а девушки обжигали презрительными взглядами и шептались обо мне так, чтобы я слышал. Но фальшивое сочувствие взрослых и трусливое смятение в их глазах стали для меня ещё невыносимее. Никто не знал, как со мной обращаться, как разговаривать после того, что случилось не по моей вине. За полгода со дня, когда исчез отец, я обменялся с другими не больше двух десятков фраз, но куда чаще слыхал (не в лицо, так за спиной): "плохие гены" и "яблочко от яблони", стоило мне допустить малейший промах. Матери досталось бы ещё больше, не будь она племянницей Старейшины О'Нилла и вторым по рангу хирургом Братства. Но я был никем, вот на мне и отыгрывались. И ничего не оставалось, как стать лучше остальных - сильнее, проворнее, умнее и, конечно же, смелее. В шестнадцать лет те из нас, кто выбрал путь Рыцаря, должны пройти сложное (обыватели скажут - жестокое) испытание - выследить и убить Когтя Смерти. Бывает, что юноши и девушки погибают на этом задании, не успев сделать ни единого выстрела. Но того, кто вернулся с победой, автоматически признают взрослым и наставники, и родители, и всё Братство. Мне было мало убить первое попавшееся чудовище. Только самое свирепое, самое опасное - самку, охраняющую кладку яиц. И, не пожелав размениваться на молодняк, рыскавший в окрестностях нашего бункера, после долгих поисков я нашёл такую самку. Расчёт был - завалить её пещеру взрывом, дождаться её голодной смерти и вернуться за трофеем - когтистой лапой. Казалось бы - что проще? Только вот самодельная мина сработала неправильно; гигантская рептилия получила увечья, но осталась на ногах. Пришлось импровизировать... Весь в кровище, я с упорством обреченного выполз из горного ущелья и потерял сознание на полпути к ближайшей деревне. Какие-то добрые люди не только подобрали меня и перевязали, но также отправили в Братство гонца. Наши доктора меня залатали, заменив несколько рёбер титановыми, приладили сорванный с лица лоскут кожи так, будто никакой раны у меня и не было, но вернуть выколотый глаз не смогли. С того дня Братство стало вновь принимать меня. Но перед тем я хорошо узнал цену людям. И теперь, в ожидании конца, я поражался - почему остался с ними? Зачем выполнял их нелепые задания? Неужто - ради сытой жизни, хорошей пушки да силовой брони? Тонущий в меланхолии разум ещё подавал сигналы бедствия. "Очнись! Кто-то залез в твою голову и хочет тебя сломать! Не поддавайся! Это не твои мысли! Это всё чужое! Чужое!" Услышав их, наконец, я сделал несколько глубокив вдохов-выдохов, что ненадолго позволило привести мысли в порядок, и продвинулся ещё на десяток метров, пока не услышал странный гул в ушах, словно шелест от десятков крыльев. "Тоже морок!" - сказал я себе. - И не могла так поехать крыша от бессонной ночи! Споры плесени, микроорганизмы, излучение - не иначе!" Я с трудом прошёл ещё три шага и упёрся в стену, покрытую осклизлым налётом. Всё. Тупик. Конец. Но так не бывает. Если есть дорога, она обязательно ведет куда-то. Или к чему-то! Между тем - ни труб, ни вентиляционных решёток я в этом ответвлении не видел. А морок разрастался, становясь реальным, почти осязаемым. Внутренним зрением я увидел спящую глубоким сном девушку. Юная и полностью нагая, она покачивалась в густом растворе, как эмбрион - в амниотической жидкости. Сквозь маску на лице поступал воздух, которым она дышала. Длинные волосы, того же цвета, что и у меня, реяли в жидкости, отливая жемчугом, а веки слегка подрагивали, как у человека, который видит сны. Я понимал, что это галлюцинация, но рука так и тянулась прикоснуться к мраморной коже, в особенности - к маленькой, как половинка яблока, груди. Словно в ответ на мои нескромные мысли, девушка открыла свои большие, золотистого цвета глаза и напряжённо, почти враждебно уставилась ни много, ни мало - в мою душу. И, если формами девушка напоминала пятнадцатилетнего подростка, то в этих глазах, словно в каплях янтаря, застыли долгие годы, десятилетия, может - века. "Кто ты?" - мысленно спросил я, бессильно оседая на колени. "Убирайся, - ответили мне золотистые глаза, наливаясь гневом и меняя свой цвет на серый. - И никогда не возвращайся сюда, слышишь"? "Что со мной происходит?" "Проваливай! Иначе я тебя раздавлю!" Ещё один яростный взгляд - и видение рассыпалось в пыль. Большие никаких чудес мне лицезреть не хотелось. Поднявшись на ноги, я опрометью бросился обратно, к главному туннелю, пока на разглядел уже знакомое мерцание. Всё хорошо... А потом я вдруг узрел себя со стороны. Только вот одет я был по-другому, не носил респиратора и в руке держал не дробовик, а пистолет-пулемёт. А главное - у меня был не один, а два глаза! Ба! Да это ж мой "близнец" из Анклава! Слабость, тоска и чувство собственного ничтожества вмиг улетучились под натиском дикого, пьянящего восторга от предстоящего боя. -Привет, - сказал я, делая шаг навстречу врагу. - Что-то ты не торопишься стрелять... Я бы на твоём месте не медлил. -До тебя я не встречал никого из Братства Стали, - ответил метаморф спокойно, чувствуя себя хозяином положения. - Вот мне и любопытно. А там, где ты сделаешь один выстрел, я выпущу целую очередь. -Ты знал, что я из Братства... Откуда? -Мы не раскрываем свои источники кому попало. А в могиле тебе эти знания не понадобятся. -Зачем ты убил девушку? -Я был голоден. Ты должен понимать, сколько энергии требует превращение. А мозги - очень калорийная штука. К тому же, чем не повод тебя подставить? Маньяк из НКР - по крайней мере, забавно!.. Эти мерзости метаморф говорил моим же голосом, что было чертовски трудно выносить. А ещё у него было два глаза, в то время как у меня - всего лишь один. Я и не ожидал, что это настолько меня взбесит. -А ты умён, Айвэн Уэверли... - продолжал он. -Ты почти меня достал. У большинства этих скотов и фантазии не хватит... -Расскажи, как ты это делаешь? Позволь узнать хоть перед смертью, - попросил я, чтобы отвлечь существо и потянуть время. -Засыпаю, покрываюсь оболочкой вроде кокона и перестраиваюсь... Ясное дело, я не смогу обратиться в существо намного больше или намного меньше меня... Законы физики, понимаешь ли... -Но как происходит копирование? -Можно на глаз: команда к метаморфозе поступает из мозга. Но чтобы скопировать более точно, нужен образец ДНК - капелька крови, волос, чешуйка кожи. Держу пари, ты про такое даже в сказках не читал. - хвастливо произнесло создание, впрочем, ни разу не ослабив своего внимания. -Не читал, - согласился я. - А тебя как зовут, чудо генноинженерной мысли? -Невис. -В кого ещё ты способен перевоплотиться, Невис? - Во многих существ... В большую кошку, например. Ты любишь кошек, Айвэн? - А в птицу, например? -Не пробовал. Понадобится -смогу. - Забавный получится гусь! Но вряд ли ты взлетишь, - сказал я с насмешкой. - А взлетишь - разобьёшься. - С чего ты взял? - с вызовом спросил метаморф. - Программы мозга - слишком тонкая вещь. Их так легко не скопируешь! Метаморф презрительно фыркнул. Он собирался сказать что-то ещё, но я, на свой страх и риск, без предупреждения выстрелил, одновременно бросаясь влево и вниз . Почти одновременно Невис выпустил очередь в меня. Жаркая боль охватила правое плечо и часть груди: выстрел "достал"-таки меня сквозь защитный плащ; ещё одна пуля оторвала клочок от уха. Но я уже привык сохранять полный самоконтроль даже при сильных повреждениях и поэтому, перехватив дробовик левой рукой, успел сделать ещё один выстрел, прежде чем упасть в вонючую воду. Невис закричал - громко, страшно; казалось, от его пронзительного крика обвалится коллектор. Хотя верхнюю часть его корпуса и закрывала снятая с кого-то броня, нижнюю часть живота и бёдра прикрывали только штаны. Никому бы не пожелал быть раненным туда, тем более, из автоматического дробовика. Не переставая кричать, Невис продолжил стрельбу. Он понимал, что ему конец, но стремился во что бы то ни стало затащить меня с собой в могилу. Пули, выпущенные слабеющей, дрожащей рукой, то проносились мимо меня, то увязали в подкладке плаща. Я отполз вглубь туннеля настолько быстро, насколько позволяли мои собственные раны, с ужасом осознав, что все мои стимпаки - у него, но пользоваться ими он почему-то не спешил - должно быть, от болевого шока мозги переклинило. Я вновь шарахнул из дробовика, целясь в голову, но угодил в руку, державшую пистолет-пулемёт, и оружие шлёпнулось в канализационную жижу. На сей раз крика не последовало. Из последних сил я вскочил на ноги, подскочил к Невису и отшвырнул его пушку пинком ноги. Затем выхватил нож и приставил его к горлу метаморфа, краем глаза следя за его левой, пока ещё целой рукой. -Хочешь жить - скажи, зачем тебя сюда послали. Невис рассмеялся мне в лицо. -Буду я жить или нет - уже не важно. А так хоть в мясорубку бросай - не скажу. Мы умеем отключать болевые рецепторы. Это, правда, получается не сразу, времени требует... Ну что, понял, насколько мы совершеннее вас? -Ты лишь орудие в руках людей, - парировал я. - Живая машина. После выполнения всех заданий они бы от тебя избавились, Невис, ведь сильных боятся. Мы тебя не убьём. Только скажи... -А хрен тебе! С той стороны, откуда я пришёл, послышались громкий плеск, брань и топот; я увидел, как быстро надвигаются во тьме белые точки фонарей. Боевики сил самообороны, пришедшие, видать, по наводке трактирщика, со всех ног бежали в нашу сторону. Нельзя, чтобы посланец Анклава вступил в контакт с людьми Чарльза Райта. Предотвратить. Любой ценой... -Прости!.. - выдохнул я и вонзил кинжал метаморфу в шею.