Виола

В одинокой жизни есть своя прелесть, например: свобода и независимость. Хоть я была в постоянной тревоге, но все же не могла не чувствовать облегчения. Впервые за очень долгое время я была хозяйкой сама себе. Жизнь среди магглов привлекательна тем, что никому нет дела до тебя. В отличие от магического мира, где все друг друга знают. Здесь же на меня, конечно, обращали внимание, но это, скорее, из-за внешности, а не скандальной репутации. Мой бывший любовник не искал встреч, и я постепенно успокоилась. Кроме того, удалось найти прекрасную квартиру. Переезд и хлопоты, связанные с обустройством на новом месте, хорошо отвлекли. Пару недель я жила размеренно и спокойно. По утрам читала газеты, потом подолгу гуляла по Лондону без всякой цели. Просто отдыхала душой и телом. Я не искала знакомств, решив некоторое время пожить тихо и только для себя. Мне нужно было осмотреться и хорошенько подумать. Пусть сейчас я не пыталась мстить моим обидчикам. Но от мысли отплатить всем им не отказалась. Было бы глупо атаковать таких влиятельных персон в лоб. Я перевела часть своих сбережений в маггловские фунты еще когда состояла в отношениях с Алексом. В Волшебном мире такое творилось, что в своей безопасности не мог быть уверен никто. Несмотря на то, что безумие затронуло и обычный мир, здесь все-таки было безопаснее. Мне не давала покоя одна вещь - Лестар и его слова. Как он узнал, что Люциус Малфой мой брат? Да, мы были похожи, но не настолько, чтобы это сходство сразу бросалось в глаза. О том, кто мой отец, не знал никто. Кроме матери. Думаю, она была уверенна, что я мертва. И точно не стала бы болтать о том, что родила сквибку от сиятельного лорда Малфоя. Агнесса не могла искать дочь, которую сама продала. Если говорить откровенно, то моя мать была сукой. И после всего пережитого по вине Агнесс последнее что я хотела - так это видеть ее. Даже мысль о том, чтобы наведаться и отомстить, вызывала брезгливость. Пусть живет как знает. Пусть, она меня не любила особенно, но продать родного ребенка человеку, который является убийцей? Всякой мерзости есть предел. Агнесс давно его переступила. Я желала от всего сердца ей сдохнуть в муках, но руки об нее марать не собиралась. Хотя бы в качестве благодарности за то, что она столько лет давала мне крышу над головой. И все-таки как этот вампир узнал? Эту тайну я берегла. Потому что понимала: если кто-нибудь узнает правду - это может стоить мне жизни. Слишком живо воспоминание о равнодушных глазах отца, когда меня тащили к жертвенному алтарю... И, думаю тот факт, что я его дочь не изменил бы ход событий. Просто потому, что Абраксас давно отрекся от меня. От мысли, что на месте ублюдка Рудольфуса в ту ночь мог оказаться брат или того хуже - папаша меня мутило. Этого я бы точно не пережила. Просто бы не выдержала. Я желала, чтобы все, кто наблюдал, как меня насилуют получили по заслугам. Но убить я хотела насильника, его хозяина, того кто меня похитил и отца... Умирай на моих глазах Абраксас я бы и пальцем не шевельнула, чтобы ему помочь. Потому, что он был для меня не отцом, а тем, кто сломал мою жизнь. Просто потому, что его гордыня не могла простить родной дочери того, что она родилась без магии. Прискорбным было то, что до моих обидчиков почти невозможно добраться. Особенно прячась среди обычных людей. В те места, где они бывали постоянно, мне хода не было. Особенно теперь, без покровителя. Живя с Алексом я сама не искала встреч. Боялась, что меня узнают. Только отслеживала их жизнь по газетам, слухам, сплетням. Моего бывшего любовника веселил мой интерес к жизни самых родовитых господ. Алекс часто рассказывал интересные подробности, такие, которые может знать только человек их круга. Он никогда не выводил меня в свет. Мир бесконечных празднеств и блестящих балов высшего света был для меня далек. Но эти господа несмотря на всю знатность, титулы, богатство не были законопослушными людьми. Ни для никого не секрет, что половина аристократов являлись членами радикальной террористической организации. "Пожиратели Смерти" - убийства, пытки, темная магия, запрещенные ритуалы, стремление к власти. И уничтожение неугодных. И министерство не справлялось с этим террором. Говорили, что близится время падения Министерства Магии. В стране шла необъявленная война. Я была весьма далека от этой бури, но даже мне было не все равно. Последнее, что я хотела: чтобы выродки, способные изнасиловать и принести в жертву почти ребенка, пришли к власти. Кроме того, мне, как человеку, были глубоко противны взгляды этих господ. Я ненавидела тех, кто делил людей на достойных жизни и не достойных. Как будто отсутствие магии или не чистая кровь дает право убивать таких людей как скот. Как можно принять то, что тысячам уготована участь бесправных рабов? Я сама пострадала из-за предрассудков и презрения к тем, в ком нет волшебной силы. И не могла и не желала принять подобные взгляды. Я собиралась отомстить, если предоставится возможность, осознавая, что тем самым избавлю мир от хладнокровных убийц и моральных уродов. Может, даже моя месть спасет кому-то жизнь. Но при всем при этом я хотела выжить. Не собиралась искать смерти. Однажды моя тихая одинокая жизнь треснула, как разбитое зеркало. Я каждое утро получала почту и Ежедневный Пророк. Алекс оплатил подписку на мое имя на год вперед. И сова находила меня и среди магглов. Именно так: с утра сонная, лохматая с кружкой кофе в одной руке и бутербродом в другой я получила газетой по голове. Серая сипуха залетела во всегда открытую по утрам, форточку. Газету я разворачивала, все еще ругая про себя дурной клубок перьев. Ну почему эта сова роняет газету именно на голову? Или специально целится? Идея поймать противную птицу и огреть этой самой газетой была очень привлекательной по утрам. Прочитав огромный, на всю первую страницу, заголовок я забыла о птице и своем ворчании. "Бойня в Министерстве Магии", "Беспомощность властей", "Кровавый теракт", "Многочисленные жертвы"... И среди длинного списка имя... Имя Алекса... Руки задрожали, я едва села, чувствуя, как начинаю плакать. Было больно, очень больно... Словно я потеряла родного человека. Перед глазами стояло его лицо. Алекс... Успокоилась я быстро. Хотя чувствовала, что глаза щиплет. Но плакать себе не позволила. Мы расстались не самым лучшим образом. Но он был моим любовником, был моим мужчиной. Я чувствовала скорбь. Несколько дней я была сама не своя. Даже кошмары, будь они не ладны, участились. По ночам, после короткого забытья, я вскакивала, вся дрожа. И остаток ночи бродила по комнатам словно призрак. Но вскоре мне это надоело. Обозвав себя дурой, стала пить на ночь настой из успокаивающих трав. Да и днем перешла с кофе на чай с травами. Это помогло. Мое спокойствие нарушило еще одно происшествие, напугавшее меня гораздо больше, чем весть о гибели Александра. Меньше всего ожидаешь встретить в уютной маггловской кофейне свой оживший ночной кошмар. Я едва не бросилась бежать, когда увидела подходящего к моему столику Лестара. Одетый в элегантный черный костюм и светлое пальто, он привлекал всеобщие взгляды своей внешностью и ощущением опасности. Моя внешность, которую я не назову невзрачной, не вызывала такого возбуждения - просто потому, что ко мне здесь привыкли. Редкий день, когда я не заходила сюда попить кофе и угоститься чудесной выпечкой. - Очевидно, мне не рады - с непринужденной улыбкой сказал вампир. - Но я все таки присяду. Виола, вы похорошели, должен заметить... Меня будто облизали и понадкусывали одним лишь взглядом. Голос Лестара обволакивал словно шелк и душил. Злость перемешалась во взрывной коктейль со страхом. И не знаю, чего было больше: страха или злости. Этот вампир был последним, кого я желала бы увидеть. - Не хотите говорить? - он наклонил голову с интересом рассматривая меня. - Я чувствую, что вы боитесь. И надо сказать, совершенно напрасно. Я тебе не враг. - Но и не друг - ответила я довольно резко и необдуманно. - Чего вы хотите? Чуть было не спросила, как он меня нашел, но вовремя прикусила язык. Потому что нельзя же быть такой наивной, Виола. Я ведь не особенно пряталась. Поскольку считала, что мое исчезновение мало кого заинтересует. Кто я такая, чтобы меня искать? Никто. Иногда очень полезно для здоровья быть никем. И кроме того, спрятаться от магических способов поиска у меня шансов не было - для этого нужна магия, которой у меня нет. Я надеялась, что мое отсутствие никого не заинтересует и практически не ошиблась. Только не учла одного вампира и его интерес. Просто не могла подумать, что пресыщенного преступного короля так заинтересует моя скромная личность, что он будет искать. Свою квартиру я обезопасила как могла - руны на входных дверях и окнах. Заговоры от врагов, воров и злых людей. Определенные травы и слова. Против серьезного магического вмешательства такая защита не устоит, но несколько лишних минут мне даст. Кроме того, это обезопасило меня от внимания и любопытства обычных людей. Некоторые соседи бывают просто неприлично назойливы. А так, с помощью этого нехитрого способа не обращают на меня внимания. Правда, пришлось подпитывать руны кровью, потому что другого надежного способа привязать к себе защиту я не знала. Ничего, от пары порезов еще никто не умирал. Отчасти, страх придавал мне сил спокойно сидеть рядом с ним. Тогда я уже научилась использовать свой страх. Научилась смирять его и использовать. - Услуга за услугу, красавица - властно произнес Лестар. - Ты сделаешь кое-что для меня, а я забуду о твоем необычном происхождении. И это не шантаж, amore mio, - его глаза сверкнули насмешкой. - Я не расскажу твоему отцу, что его дочурка здравствует. - Что за услуга, и почему я должна вам верить? - я сжала пальцы, прогоняя нервную дрожь. От одной мысли, что Абраксас Малфой может узнать обо мне, к горлу подкатился горький ком. И в душе поселился липкий страх от того, что он со мной может сделать. В какие -либо отцовские чувства с его стороны я давно не верила. - Я всегда держу слово, Виола - серьезно произнес вампир. - А услуга для тебя пустяк. Так получилось... - он непринужденно подвинул стул и сел практически вплотную ко мне. Дыхание Лестара ощущалось на мой щеке. - Видишь ли, красавица, так получилось, что я знаю о твоем умении. И даже, признаться, знаком с твоей лесной наставницей. Правда, Регина была совсем ребенком, когда я ее увидел впервые. Я хочу, чтобы ты прокляла одного человека... Ну что ты, amore mio, не бледней... Я заторможено кивнула, отложив вилку, которой машинально ковыряла кусочек торта, от греха подальше. Уж слишком сильным было искушение воткнуть ее в вампира. И судя по смешку Лестра он все понял. - Почему я? И разве вы не можете убить его сами? Это было главным. Зачем такому могущественному существу моя помощь? Почему он не может сделать необходимое сам. И чем это для меня обернется? В то, что все так просто и легко, как описывает вампир, я не поверила и на секунду. - Правильные вопросы - вампир наклонился и поцеловал мою руку. - Ты не глупа. Ну что же, я отвечу. Я могу избавиться от мешающего мне человека легко. Но, видишь ли милая моя, мне нужно, чтобы никто не смог заподозрить то, что он не умер сам, а его убили. Виола, мне известно о принципах твоей наставницы, - он ухмыльнулся. - Скажем прямо, наивных и глупых. Но видишь ли, amore mio, человек, который мне мешает - огромная мразь. Так что выбери своими хорошенькими пальчиками иголки поострее. - Что будет, если я откажусь? - я облизала губы и постаралась отодвинуться от вампира. - Я не стану использовать шантаж, милая, - резко заметил вампир. - Но это не значит, что я потерплю неподчинение. И кроме того, - Лестар посмотрел на меня с нежностью. - Думаю, узнав имя жертвы, ты сама будешь умолять меня дать убить его. Я была опустошенна, ошеломлена и раздосадована. Лестар прекрасно читал меня, словно видел каждую эмоцию. А я так и не узнала, каким образом вампиру стала известна тайна моего происхождения. На круглом столике из приятного глазу темного дерева стояла небольшая костяная шкатулка. Губы тронула горькая улыбка. В чем-то Лестар был прав - узнав имя жертвы, я была готова просить его. Еще бы... Столько времени метаться в непрекращающихся кошмарах, жить с вечной мерзлотой в сердце. Чувствовать себя никчемной, ненужной, сломанной и запачканной. Без возможности что-либо изменить потому, что прошлое неизменно. И получить на блюдечке с голубой каемочкой шанс отплатить. Мне было плевать, какие цели преследовал король, когда обратился ко мне. Хотя я была практически уверенна, что он смог бы расправится с неугодным и без моей помощи. Все равно, что взяв волосы жертвы, я точно заключила сделку с демоном. Все меркло перед фактом того, что после стольких страданий я смогу выполнить часть своей мести. О, это ощущение было ни на что не похоже из испытанного мной до сих пор. Я по себе знала, как сжигает, опустошает, отравляет человеческую душу ненависть. Особенно неудовлетворенная. Но все красивые слова о прощении меркли предо мной. Я не могла простить, не имела на это ни сил, ни мужества. Потому, что горевшая внутри ненависть и жажда мести, давали мне силы жить дальше. Лишь чистым душам дано прощать и забывать... А я такой не была. Меня исковеркали боль, несправедливость, отчаянье и предательство. Регина говорила, что я была светлой душой. Я же скажу, что во мне не осталось и капли того света. Оглядываясь назад сквозь годы, я понимаю, что пересекла черту, отделяющую добрую невинную девочку от искалеченной душевно женщины, живущей местью, не тогда, когда убила впервые, а тогда, на алтаре. И тогда, когда захлебываясь рыданиями, просила Регину убить ребенка. Ибо не смогла вынести того факта, что плод насильника живет во мне. Раньше мне была свойственна душевная чуткость, как и всем тихим и мечтательным натурам. Теперь же маска равнодушия и цинизма настолько вросла в меня, что я не могу стать прежней даже с самыми дорогими людьми. Жизнь всем ломает крылья, просто я в тот момент не была готова к такой жестокости. Глядя в зеркало, я вижу не холенную красавицу с косами до колен в роскошных платьях, а окровавленную девочку. Да, до сих пор. Всем приходится жить и мириться с призраками прошлого. Покрытая тонкой резьбой шкатулка привлекала мой взгляд. Я больше ни о чем думать не могла, кроме как о ее содержимом. Драгоценном для меня безмерно. Сейчас для меня не было ничего слаще мести. С особой тщательностью, почти с любовью, я свернула куколку из клочков ткани - изумрудный шелк, прохладный и легкий. Полуночной черный бархат, нежный и мягкий. Белые и серебряные нити. Наконец готова - почти откинула крышку шкатулки и вытащила пару невесомых и светлых волосков. Брызнуть водой и произнести чужое родное имя. Имя человека, которого я по всем законам природы должна была любить и почитать. Дети - это отражение воспитания родителей. Значит, пусть Абраксас, мой отец, пожинает плоды того, что сделал со мной. Жалости не было, как и колебания. Только полная сосредоточенность и гремящая радость. В голове торжественно били барабаны, ревели трубы. Я осознавала полностью, что сейчас убью, прокляну человека. Своего отца. И чувствовала ликование на грани боли. Я была чудовищем и наслаждалась этим. Всякий, кто узнает правду, посмотрит на меня с отвращением, со страхом и будет прав. Отцеубийца! Я не забыла о просьбе Лестара. Смерть должна выглядеть естественной? Пусть будет так. Для меня же лучше и безопасней. Осталось решить, как я хочу проклясть дорогого родителя. Желалось, чтобы он умирал долго и мучительно. Чтобы слабел медленно. Чтобы агония растянулась надолго. Вампир был столь любезен, что не торопил меня. Бессмертный, время не играло для него той неумолимой и страшной роли, что для всех остальных. Перебирая иголки и запретные знания, переданные мне наставницей, я немного остудила голову. И бережно отложила куколку подальше. Решила: прежде чем сделать то, о чем мечтала, поступить, как советовала Регина. Бросить руны. Не совета спросить. Мне казалось, я в нем не нуждаюсь, а просто проявить осторожность. Травница научила меня читать руны и знаки природы. Предостерегала от спешки. Пусть это будет данью уважения ей от благодарной ученицы. Это отстрочило конец отца и принесло мне облегчение. Через бушующую злобу пробивалось опасение. Какой-то инстинктивный страх перед запретным. Словно я была ребенком, верящим что в темноте прячутся монстры. Первое, что я спросила - чьи это волосы? Запоздалая перестраховка на случай того, что вампир мне соврал. И тут же тошнота: а если это так, и я убила бы другого? Невинного человека? Кости дали ответ однозначный - волосы принадлежали моему родителю. Какое облегчение. Бросив кости я захотела узнать зачем Лестару его смерть? И получила ответ. Неоднозначный. Но с рунами всегда так. Один раз скажут точно, а в следующие разы выпадет такое, что трактовать замучаешься. Мадам София учила, между делом, гадать на ее картах. Но что там, я ее талантом не обладала. Так, простейший расклад набросать. Это как полет птицы: одним дано с рождения, а другим не научиться никогда. Кости советовали не спешить и сулили впереди великое потрясение и падение. Обещали невинную душу на моем пути и новое начало. И немалый риск в дальнейшем. Конкретного срока Лестар мне не назвал. Значит, не будем спешить. Я убрала куколку в шкатулку и решительно захлопнула крышку. За последнее время я научилась терпеливо ждать.