* * *
— …а потом братец Наруто рассказал, как делать вращенье, но я-то думал, что там совсем не то вращенье… — увлеченно вещал Конохамару. Громкий двойной храп грубо вернул в реальность. Его волны отскакивали от стен просторного зала, создавая неслабое эхо. Он хмыкнул, поражаясь, как хрупкая, утонченная девушка и ребенок вообще умудрялись издавать подобные звуки. Конохамару достал из спрятанного в стене шкафа второе одеяло, прикрыл Ханаби и снова сел рядом. Сон не шел, хотя за последние сутки он изрядно утомился, играя в гляделки с Орочимару и гоняясь за Боруто. Во-первых, для сна здесь требовались беруши. Во-вторых… он так и не сказал своим ребятам, что больше не их капитан. Седьмая стала для него родной еще до своего фактического формирования, и он ощущал себя предателем, хоть и не мог сказать ничего против на заседании. Ладонь бессознательно опустилась на светлую макушку Боруто. Как же все не вовремя. Он боялся расстроить ученика еще сильнее. Чертов Орочимару мог проявить хоть немного человечности. Его ожидала долгая миссия, а он так и не сомкнул глаз, лишь оцепенело пялился на медленно светлеющие узоры сёдзи, словно пытаясь найти в них подсказку, что делать дальше. В конце концов, Конохамару не выдержал и рванул из поместья, чтобы перекинуться парой слов с Широй. Слабо, впрочем, надеясь, что это что-то изменит.* * *
Рука дрогнула в паре сантиметров от куная, который он собирался положить в сумку. — Какого?! — возмутился Боруто. Только жизнь показалась хоть немного сносной, как все снова рушилось к чертям. — Мы с Шикамару ничего не могли сделать. Голоса распределились поровну. Сестрица грустно покачала головой, и он нахмурился в ответ. Как же так?! Сменить им капитана, да еще на кого… — Почему братец ничего не сказал? — Конохамару-семпаю не легче, — вздохнула Ханаби, — и ты бы видел себя вчера. Конечно, он не хотел, чтобы ты вообще расклеился. — Я бы не расклеился, — одернул ее Боруто и выбежал на улицу, чуть не забыв сумку с кунаями. Он со всей мочи помчался в Резиденцию, но все равно опоздал на несколько минут, потому что еще не привык ориентироваться в новой Конохе, и чуть не разминулся со своей командой. — Опаздываешь, пацан, — цыкнул Хидео. За его спиной маячили Мицуки и Сарада, почти такие же мрачные, как и сам Боруто: новость о смене капитана явно покоробила и их. — Еще раз такое случится — всыплю по первое число. — Что?! За пару минут опоздания? Слова терялись в ледяном утреннем воздухе. Говорить приходилось на ходу. — Пара минут может обернуться смертью гребаного отряда. Ты шиноби, а не девица на свидании. Боруто прикусил язык, потому что в словах Ширы был смысл. Повисло напряженное молчание, прерываемое лишь стремительным шагом и его раздраженным сопением. — В чем заключается миссия? — наконец спросил он, когда группа вышла за пределы деревни. — По данным сенсоров, на шесть часов прошла битва, — ответил Мицуки, — три мили от границы Конохи. Пятый охранный взвод Листа против кого-то из Тумана. Прошла битва? Если все закончилось, то какой в них смысл, если они даже не медики? Боруто задал вопрос вслух. — Вчера родился, пацан? — вдруг рявкнул Хидео. — Боги, верните меня к сумасшедшим. Сарада слегка ускорилась, чтобы бежать с ним вровень, и тихо объяснила, что суть задания, как обычно, в сборе оружия и информации. Боруто непроизвольно сжал кулаки, заранее готовясь к тому, что миссия окажется не из приятных. Если Коноха, хоть и порядочно изменилась, но все еще оставалась узнаваемой, то пейзажи вокруг нее действительно смотрелись другой вселенной. Широкие дороги и подходы к станциям заросли и покрылись рытвинами, а сами станции заменили защитные укрепления. Боруто чуть не нарвался на хитро спрятанную ловушку — а ведь обычно он распознавал такие на раз. «Отличное начало для международной торговли», — с мрачной усмешкой подумал он, вспоминая старания отца на этом поприще. Когда они добрались до первого окопа, вся моральная подготовка Боруто слетела, как неудачный блок от хорошей атаки. Он не увидел горы развороченных трупов, но, на самом деле, ему, привыкшему к совсем другим миссиям, хватило и нескольких. Боруто был хорош в драках, но прежде он никогда не видел последствий по-настоящему серьезных драк. Застывшие, закатившиеся от боли глаза, посинелые лица, разбитые конечности. Он опустил взгляд, чтобы увидеть оторванную, обожженную руку и невольно стиснул свою собственную. Его затошнило. — Пятый взвод… — растерянно пробормотал он. Весь взвод. Что здесь произошло? Сарада, бледная, но уверенная, поочередно проверила пульс нескольких шиноби и подтвердила, что все мертвы, по крайней мере, со стороны Конохи. Из рукавов Мицуки расползлись мелкие белые змейки. Они тоже направились к солдатам. Солдатам? Некоторые были их возраста. Хидео несильно ударил его в похолодевшую спину. — Что встал? — грубо поинтересовался он. Боруто, как во сне, все еще бессмысленно надеясь, что это и был сон, опустился на колени перед ближайшим трупом. Девчонка из Тумана едва старше его самого. Трясущейся рукой он проверил пульс. Слабый. Выдохнул, не зная точно, что делать. Еще в академии его учили не добивать противника, чтобы потом иметь возможность вытянуть из него информацию. — Жива? — Хидео склонился рядом. Боруто сглотнул и медленно покачал головой. Он уже мог представить, с чем столкнется будущая пленница. Шира прищурился и пробормотал, что где-то ее видел. Капитан достал кунай и разорвал ткань на плече. По смуглой коже девушки расползался узор из языков пламени. — Клан Хоноо. Их татуировка. — У них кеккей генкай? — догадался Боруто. — Довольно необычный. Саморегенерирующиеся органы. Ему потребовались доли секунды, чтобы осознать весь ужас положения. Хидео замахнулся, и конец куная вспорол плоть. Боруто вскрикнул от внезапной боли — он невольно выставил руку наперерез траектории удара. — Ты что творишь?! — нахмурился Хидео. Конец куная все еще впивался в ладонь. Капитан подозрительно прищурился и почти угрожающе уточнил. — Девчонка жива? Боруто молчал. Он ощутил, как кунай двинулся дальше, разрезая мягкие ткани и почти протыкая руку насквозь. — В предатели захотелось? — вкрадчиво продолжил Хидео. Он говорил тихо, и Мицуки с Сарадой не слышали. — Или ты просто идиот? Не понимаешь, во что для деревни выльется твое гребаное благородство? Боруто коротко вскрикнул, когда кунай наконец выдрали из ладони. Хидео, не глядя, оттолкнул его в сторону и вскрыл девушке мышцы живота. — Мицуки, контейнеры! — громко скомандовал капитан. Мицуки тут же появился, чтобы передать какие-то склянки, а потом стремительно метнулся к Боруто. — Что такое? — обеспокоенно спросил он, мягко хватая его за плечи. За спиной друга раздавались влажные, чавкающие звуки. — Живой человек… — всхлипнул Боруто. — Она живая. По обвисшей, теперь бесполезной руке струилась кровь, внутри что-то пульсировало, но он даже внимания не обращал. — Посиди смирно, — Мицуки потянулся к бинтам и аккуратно перевязал кровоточащую ладонь. Мицуки не понимает. Правда не понимает. Боруто трясло. В его мире Мицуки понимал. В его мире отец бы не позволил… — Он просто не привык, — слова Сарады звучали словно сквозь заслон из ваты. И этих противных хлюпающих звуков за спиной Мицуки. — Дай ему время. В его мире Сарада не глядела так устало и безнадежно. Его мир… нет, мир его отца надо было вернуть. — Вы двое, — позвал Хидео. Мицуки с Сарадой обернулись. — Мне одному тут, что ли, пахать? Свитки собирайте. Работали в молчании, перебиваемом лишь тихим позвякиванием стали. Какое-то время спустя — Боруто потерял счет минутам — Шира подошел к нему и опустился на корточки. Он зажег сигарету, и в легкие ударил едкий воздух. — Послушай, шкет, — он не повышал голоса, — та девочка прикончила бы тебя на раз. В нашей холодной войне с Кири слишком много горячих точек. Боруто не отвечал. Он вспоминал, как много сил отдавал отец, чтобы гарантировать мир между селениями. — Иногда проще прикинуться аутистом и не замечать, что вокруг живые люди. Если все еще хочешь остаться шиноби. А в сложившихся обстоятельствах я советую оставаться шиноби. На́-ка. Здоровой рукой Боруто схватил протянутую сигарету, даже не думая, что она из чужого рта, судорожно затянулся и закашлялся: ядовитый дым, кажется, продрал горло. Хидео оставил его в покое. Как-то давно, еще во времена Академии, Боруто пытался курить. Было не очень-то приятно, но, во-первых, так делали взрослые, и это смотрелось круто, а во-вторых, он надеялся позлить отца. Как-то раз у него здорово получилось. Отец отвесил такой подзатыльник, что макушка до сих пор отдавала болью при одном лишь взгляде на сигареты. Посттравматический синдром, наверное. Он был согласен на все подзатыльники мира, лишь бы ему дали вернуться домой. Все, что делал отец, имело такой огромный смысл. А Боруто всегда поступал наперекор, рассчитывая помешать, чтобы, господи, получить свою порцию внимания. Даже в той истории с масками. Особенно в той истории с масками. Сигарета вылетела из замеревших пальцев. В глубине души вдруг вспыхнула надежда. Тогда из Водоворота доставили новую маску. В этой реальности она, может быть, все еще там. У Боруто был шанс вернуться. Но как? Удрать из деревни казалось нереальным, все границы охранялись. Он грустно ухмыльнулся. Почти все. Граница на шесть часов только что освободилась. Будь рядом другие охранные взводы, они бы поспешили на помощь умирающим товарищам. Хидео вздохнул, выпрямляясь. Наконец закончили. Миссия ранга D, но своей тошнотворностью она била все рекорды. Девчонка из Учиха вырвала сюрикен из мертвого тела и, быстро вытерев о платье, сложила в сумку. Неглупая девочка. Нержавейка на дороге не валяется. Он огляделся, пытаясь нашарить взглядом сынишку Седьмого. Шира похолодел. Из живых рядом были только Мицуки и Сарада. — Твою мать, — рыкнул он. Плохо. За мелкого Узумаки ему голову оторвут, во всех смыслах, кроме переносного. — Или он отошел блевать в ближайший окоп, или я не знаю, что с ним сделаю. Хидео впервые за много лет проявил гуманность: позволил пацану отойти от шока, не заставлял копаться в трупах, даже сигаретой поделился. И это благодарность?.. Сарада и Мицуки растерянно оглядывались. Они тоже попали врасплох. — Мицуки, — окликнул Хидео, — доставишь оружие и, главное, органы: сам знаешь, быстро портятся. Учиха. Идешь со мной. Боруто еще можно догнать, а направление известно. Только на шесть часов не было охраны.