За горизонтом неправильных дней

Липкая сырая занавеска полоснула плечо. Конохамару вылетел из купальни как раз вовремя, чтобы заметить, как несколько прохожих — клоны Боруто под хенге — растворяются в трех направлениях. Старый, тупой, но нельзя сказать, чтобы совсем неэффективный ход с очевидной целью разделить преследователей. На полях разведки и поиска комбинация Кибы и Шино практически непобедима, и маленький городок обернулся ловушкой для талантливых, но недостаточно опытных генинов. Они все еще действуют поспешно. Они все еще учитывают не все навыки противника. У них нет шансов, нет времени даже захватить одежду. И очки. Сарада сейчас практически бесполезна, шаринган позволит видеть движения противника, но вытянет всю чакру, оставив девочку совсем беззащитной. Рой жуков взметнулся вверх, распадаясь на потоки, облетающие торговые ряды и приземистые дома. Конохамару знал, эти — особого типа. Не обладающие разумом, они чуют чакру и отличают ее очаги. Хенге не поможет. Конохамару и два его клона, разделившись, бросились вслед фигуркам подчиненных, исчезающим в толпе и за зданиями. Плечом к плечу бежал клон Шино, созданный из насекомых. Под аккомпанемент женских визгов товарищ напомнил, что и самому Конохамару стоит накинуть хенге — они тоже не разменивали драгоценные секунды на переодевание. Предел Боруто — четыре клона, значит, гонка и правда ограничивалась тремя направлениями. Оригинал, скорее всего, ведет близорукую Сараду. Кулак впечатался в живот темноволосому пареньку, туман рассеялся, и тот превратился в Боруто. — Конохамару, — позвал клон Шино и исчез, рассыпавшись на сотни насекомых. Больше предупреждений не требовалось. Оттолкнув косо брошенный сюрикен кунаем и стараясь не глядеть в глаза оппоненту, он ногой отшвырнул его к стене. Тело врезалось в бетонную поверхность. С тихим хлопком взорвалась очередная маскировка. Сарада. Принять облик Боруто, чтобы незаметно наложить иллюзию — идея неплохая, но наивная. Впрочем, она неплохо сориентировалась. Потом он ее похвалит. Он обернулся и блокировал удар налетевшего сверху Боруто — теперь он был уверен, что сражается с ним, пусть техника преображения еще не снята. Надеясь обойтись малой кровью — калечить учеников не хотелось, Конохамару стремительно сделал подсечку, повалил противника и придавил к земле. Он хотел поймать его взгляд, но чутье шиноби, разбуженное на пределе напряжения, шепнуло остановиться. Он горько ухмыльнулся. Как же жалко, ему не хотелось мучить ребенка. — Умница. В мгновение ока пальцы сомкнулись вокруг чужой лодыжки. Хрупкие косточки хрустнули, раздался нечеловеческий вопль. И предполагаемый Боруто обернулся Сарадой. За спиной лопнул ее клон. Теперь ей не удрать. По крайней мере, ей. — Почти сработало. Тебя выдали скорость и траектория удара, — объяснил он задыхающейся от слез девочке. Получается, трюк имел двойное дно. Разгадав первую часть, он должен был расслабиться и не бояться смотреть в глаза второму противнику, который заключил бы его в поле действия шарингана. Но Конохамару детскими уловками не провести, не когда он серьезен. Его клон поймал напавшего со спины клона Боруто.

* * *

Боруто задыхался от бега, у него ни шанса. Поначалу он хотел попасть за город серией каварими, подменяя себя предметами и случайными прохожими. Это бы в разы увеличило скорость передвижения и, высосав большую часть чакры, сделало бы практически незримым для жуков Шино-сенсея. И тут… его, неспособного к тому моменту держать маскировку и скрывать запах, настиг бы дядя Киба. Идеальный разведотряд, сказать нечего. По спине пробегали мурашки. Боруто чувствовал подступающий конец. Шино-сенсей практически нагнал его. Отбиваться нечем: низкоуровневые стихийные техники не помогут справиться с тысячами насекомых. Чертовски не свезло с соперником, у Сарады с ее огненной стихией был бы хоть какой-то шанс. Практически все ниндзюцу Боруто, да и тайдзюцу, наносило точечный урон. Один из уроков, намертво вбитых еще в далеком детстве — он никто против своего странноватого, иногда меланхоличного учителя. — Боруто, верни собственный вид, хочу поговорить с тобой, — он вздрогнул от отстраненного тона и оглянулся, послушно упрощая почти бесполезное хенге до собственного облика, разве что прикрытого одежкой. Сенсей сосредоточен и холоден, как опытный хирург во время операции. Они оба застыли. Боруто ощущал себя так, словно его сейчас будут препарировать. По вискам стекал пот. Взгляд панически скользил по окрестностям. Ничего: знаменующие окраину рынка скудные палатки, прохожих почти нет, только развалившийся у забора одинокий пьянчуга, пялящийся на них без особого интереса. Тому, кажется, уже на все плевать. — Не хочу причинять тебе вред я. С твоей стороны умнее просто подчиниться и пойти с нами. — Ага! — выкрикнул Боруто, надеясь выиграть время. Голос звучал жалко. — А потом меня в тюрьму… и Сараду! — Побег не сойдет с рук вам. Но ни тебя, ни Сараду не посадят и тем более не казнят. Обещаю. На краю сознания блеснула смутная идея. Он чуть не сплюнул, настолько эта идея была отвратительной. Но других шансов у Боруто не было. В текущих условиях не Конохамару, не Киба, а именно Шино со своими насекомыми был самым опасным врагом. А у сенсея только одна слабость… Он прищурился, ловя момент. Адреналин хлынул в кровь, и вопреки всему стало весело, как перед очередной проделкой. Пьяница присосался к бутылке… — Она умерла. Понимаю твое состояние, — скупой на слова учитель правда пытался утешить, в то время как насекомые медленно окружали мальчика. Он же с яростной быстротой складывал печати. Баран, кабан, бык, собака, змея. — Но, Борут… Договорить было не суждено. Он вдруг оказался на месте жуков, вылетающих из ворота Шино. Тот не успел закрыть рот, и Боруто впился в него губами, стараясь протолкнуть язык чуть не в гортань, несмотря на мгновенно подступившую тошноту. Новая серия печатей замены, и в глотку сенсея уже заливался саке из бутыли, пропавшей из рук пьяницы. Боруто и опохмеляющийся бродяга брезгливо отстранились друг от друга. На языке остался вкус гнили и перегара. Он безвозвратно испортил себе первый поцелуй, второй — тем более (и все за каких-то пару секунд). Хорошо, что отец его не видел, вот уж кто ни за что бы не стал целовать мужика. Шино, задыхаясь и сплевывая жгучий паленый спирт, шагнул по направлению к нему и пошатнулся. Его лицо быстро наливалось краснотой. Одежда пропала, ибо была всего лишь следствием техники преображения. Однажды ночью, еще в другой жизни, Боруто имел счастье наблюдать ввалившихся в дом отца и Шино-сенсея, пьяных в хлам, и мать объяснила, что в клане Абураме для управления насекомыми блокируются некоторые функции организма, в том числе выработка расщепляющих алкоголь ферментов. И что его членам ни в коем случае нельзя прикладываться к крепким напиткам. Кто бы мог подумать, что это знание спасет его шкуру в будущем. Насекомые, управляемые нейронными импульсами через чакру, разлетелись по всему городу, сея хаос на своем беспорядочном пути. Опомнившись, Боруто снова активировал хенге, пряча запах, и рванул на юго-восток, в сторону порта Огня. Спрыгивая с балкона в подворотню, он ощутил, как клон, сражающийся плечом к плечу с Сарадой, развеялся. Он закусил щеку изнутри, когда в сознание перетекли воспоминания о крике подруги и треснувших костях. Боруто захлестнули противоречивые чувства. Было страшно за Сараду, хотелось прийти за ней, и плевать даже на силу братишки. Еще несколько дней назад он бы так и поступил. А теперь… теперь Боруто оценивал себя трезвее: ему нечего предложить полуслепой, раненной девочке: ни достойной защиты, ни даже вечной дружбы, потому что он мечтает попасть в свой мир. И попадет. Какого черта он вообще взял ее с собой? Чтобы одиночество не сожрало его со всеми потрохами?! От собственного эгоизма затошнило сильнее, чем от чужих слюней. До него донесся лай, и он вжал голову в плечи и припустил быстрее, решив, что лает пес Кибы. Потревоженный Отафуку остался позади. В миле должна проходить железная дорога. Он знал о ней из детских воспоминаний о путешествиях с отцом. Раз город был местным торговым узлом, то ее, вероятно, проложили и здесь. Разошедшийся сенсей, своими насекомыми крушащий небольшой городок, дал ему достаточно форы, да и оставшиеся клоны не подкачали. Боруто везло, спустя полчаса сумасшедшей беготни вдоль рельсов он услыхал привычный стук колес. Он оттолкнулся от ветки и запрыгнул на крышу товарняка. Проревела труба, высвобождая пар под давлением. Боруто прислонился к этой горячей, шершавой от ржавчины трубе, ощущая, как спину прожаривает кипятком, а конечности немеют на ноябрьском ветру. Сараду же не будут пытать, чтобы разузнать, куда они направлялись? Ни тебя, ни Сараду не посадят и тем более не казнят. Обещаю. Сенсей пытался сказать, что за ними пришли ради их безопасности, а не чтобы наказать. Лучше бы ему оказаться правым, потому что если… Боруто сжал кулаки. Внутренности обожгло едким стыдом. Он-то что из себя изображает? Он первым ее и бросил. Братишка, когда стал серьезен, показался ему таким злым, да только сам Боруто злее и ничтожней. А что он с Шино сотворил? Сенсей до конца пытался понять и утешить его — вместо того, чтобы ругать или пытаться выбить дурь. Сенсей тоже страдает от маминой смерти, может, даже сильнее, чем он. Боруто засомневался, что, вернувшись домой, вообще сможет смотреть в глаза отцу или друзьям. Да и если ему действительно удастся вернуться, что станет с его двойником? Боруто так хотелось в свой мир, что он и думать забыл обо всем остальном. Хуже всего то, что даже понимая все это, даже зная, что предает кого-то, он все равно не спрыгнет с поезда и не пойдет в деревню. Не отдавая себе отчета, он вцепился в волосы окоченевшими руками и тихонько завыл. Ему безумно хотелось домой.