За горизонтом неправильных дней

Весенняя дымка медленно скользила над блестящей водной гладью. Пятилетний мальчик лениво вслушивался в разговор взрослых, но ему неинтересно и не до того: тепло заката было мягким и текучим, отдавалось в треске костерка и пахучих прибрежных травах, и он воображал, что нырнул в него, как в речку, и теперь руками рассекал просторы нагретого вечера. Ладонь, которая казалась ему очень большой, сжала его за плечо и притянула к боку. Он прильнул щекой к помятой рыжей рубахе, и стало еще уютнее. Дядя Шикамару сидел напротив и разглядывал Боруто ироничным взглядом. — Неужели ты правда не нашел, с кем его оставить, а, Наруто? Отец серьезно кивнул. Сонное настроение Боруто развеялось, ведь заговорили о нем. — Не могу же я заставлять больную несчастную Хинату… — Химавари ты как-то оставил, — покачал головой Шикамару. — Хима у дедушки, — пояснил Боруто. — А ты почему не у дедушки? — А я… а мне туда нельзя… Он замялся и покраснел. Отец пришел на выручку. — Вчера старейшины Хьюга проводили чайную церемонию, а Боруто решил поиграть в ниндзя. Понимаешь, его миссией было украсть секретный ингредиент и спрятать в заварке. Я еще тогда думал, куда пропало слабительное… Боруто не выдержал и захихикал. Отец изо всех сил хмурил лицо, но глаза у него были веселые-веселые, и сдерживать себя стало совсем невозможно: они оба по-идиотски расхохотались. Дядя Шикамару фыркнул. — Не понимаю, как он у Хьюга это провернул. — Ну, раскрыли его быстро. Боруто зажмурился, вспоминая, как в панике метался по деревне, прячась от родни: некоторые вещи не спускал даже деда Хиаши, — а потом его нашел отец, предложил «еще немножко поиграть в ниндзя» и взял с собой на миссию, в страну Водоворота. — Тц, геморно с ребенком. И опасно. — Брось, ранг С, — махнул рукой отец. — У нас даже врагов нет, отпуск, а не миссия. — Конечно, — закатил глаза Шикамару. — Давай теперь по этому поводу устраивать детсад на выезде. К тому же я не о людях, — он кивнул в сторону пирса. Боруто знал, где-то за ним, далеко, скрывается маленький остров. Его защищают огромные бурлящие водовороты. Ночью Боруто выполз из-под походного одеяла и дошел до края длинного пирса. Вглядываясь в темную воду, он представлял, как ее потоки утягивает в воронку. Фантазия разыгралась настолько, что ему казалось, он слышит шум водоворота. В животе поднялось странное щекочущее ощущение. Темнота воды манила. Он нахмурился от напряжения, подогнал чакру к ступням, как учила мама, и ухнул вниз… — Му-аоу-у! — проревело над самым ухом. Боруто вздрогнул и открыл глаза. Он лежал в стоге сена, завернутый в рваную толстую куртку. Пахло потом, навозом и крепким табаком, свежий воздух почти не пробивался сквозь прикрытый люк на крыше. По стенам и потолку пробегали лучи старого фонаря. В нескольких сантиметрах нависала черная рогатая морда и чавкала какой-то соломой. В противоположном углу устроилась компания чумазых ребят, они курили и резались в карты. Все еще ощущалась легкая качка и раздавался стук колес — Боруто понял, что оказался внутри товарного вагона. Связанным. Запястья и лодыжки стягивала добротная веревка. — Да какого хрена?! — он, по правде, устал от сюрпризов нового мира. Раздался взрыв хохота. — О, проснулся, малец. Невысокая, но крепкая рыжая деваха отделилась от картежников и уселась на корточки рядом с ним. Боруто постарался выпрямиться, насколько позволяли веревки и затекшие конечности. — Что происходит? — Ну-у, — протянула девочка, нет, молодая девушка, скорее. — Мы захватили этот поезд. Ты вроде как в плену. Боруто нервно хихикнул на такое заявление. Потрясающе. Раньше бы он разозлился, потому что считал воровство, серьезное, настоящее воровство неприемлемым. — А я тут при чем? — пробурчал он, стыдливо сознавая, что привычные моральные столпы, и так довольно шаткие, дают очередную трещину. Здесь и сейчас собственная судьба волновала его куда больше украденного. — Вот и мы думаем, — к нему развернулся небритый мужик с челюстью, которой можно было забивать гвозди. — Как лучше тебя использовать. Ты сам куда хошь, в бордель или на органы? Новый взрыв хохота. Рыжая криво ухмыльнулась. — Ну тебя, Сацу, кому он там в борделе нужен. А вот почки у мальца неплохие, судя по цвету лица. Боруто стремительно позеленел, словно пытаясь этим доказать, что почки у него просто отвратительные. — Да расслабься, — Сацу махнул рукой и сбросил карту. — Мы так шутим, — судя по помрачневшему виду бандита, игра пошла не в его пользу. — Падла, — в сердцах воскликнул он. Боруто подумалось, что если бы к нему действительно отнеслись плохо, то не поделились бы курткой. Он осторожно поинтересовался, какими судьбами очутился в такой чудесной компании. — Да-а, — хмыкнул Сацу. — Вообще было — оборжаться, Най соврать не даст, — девчонка кивнула. — Залажу на крышу, бегу к головному с заточкой наперевес, а там — дрыхнущий пацан, ты, то есть. Голый. Боруто раскрыл рот от удивления. Он почти не помнил ни часов, когда сидел, оцепенев, на крыше, ни того, что было после. Клятое хенге, естественно, развеялось, когда он заснул. Получается, его спасли от обморожения. — А чего тогда связали, раз такие добрые? — с подозрением уточнил он, заметно смелея. — А чтоб не стащил ничего, — пояснила Най. — Не хочу это слышать от людей, стащивших поезд, — закатил глаза Боруто. — Нахрена? — Что-то ты дерзкий больно, малóй, — прищурился смуглый костлявый дед с просторной проплешиной. — Давно по почкам не получал? — Да чего вы прицепились все к моим почкам? Развяжите меня, здесь нечего воровать… и с чего вы взяли, что я вообще стану? По себе судите? — Боруто подозревал, что пора бы заткнуться, но природная болтливость вкупе с приобретенной зловредностью делали его ужасным переговорщиком. Настала очередь Най закатывать глаза. — А чем тебе еще на жизнь зарабатывать? Ты ж явно удрал откуда-то. — Почему ты так решила? — удивился Боруто. — Да ясно же, — перебил излишне проницательный старик. — Мелкий, потрепанный и пока живой. Не тощий, шрамов нет. Значится, дал деру из-под чьего-то крыла. — Дедуля Сусуки херни не скажет, — важно кивнула Най, зачем-то протягивая руку и поглаживая его стопу. — Смотри-ка, кожа какая мягкая, — Боруто, разозлившись, что его ощупывают, как товар, двинул ей пяткой в нос. — А ну тихо тут! — обиженная девица схватила валяющийся на полу кусок упряжи, перевернула его за шкирку и сильно стеганула под коленками. Он вскрикнул и сжался в комок. — Я те дам брыкаться, малявка! — Я не малявка! Боруто шмыгнул носом. Он ощущал потребность дать сдачи, но использовать ниндзюцу боялся — техники шиноби были последним козырем. Если разок облажаться, второго шанса уже не дадут. Руки выкрутят так, что мало не покажется. К тому же на шум сбегутся другие люди. Наверняка те, что перед ним — не единственные. Кто-то же должен управлять поездом. — Не малявка? — Най насмешливо склонила голову. — Да ты даже не целовался, небось. Боруто решил смолчать о своем скромном опыте. — И крепче чая ничего не пил! — добавил Сацу, потрясая мутной бутылью, в которой плескалась темно-коричневая жижа. Явно не чай. — А вот и пил, алкоголь, да, — заверил Боруто, который даже черный кофе терпел, исключительно чтобы выпендриться перед Сарадой. — Каждый день пью! — Да ну! — Давай сюда! — и чего он так расхрабрился? Жижа выглядела отвратительно. Боруто скатился с соломы и на связанных ногах поскакал к мужчинам, готовый на деле доказывать свою зрелость. Най ободряюще толкала в спину. Сацу беззлобно — но все равно как-то обидно — рассмеялся и снова махнул рукой, заявив, что не намерен тратить «такую вещь» на всяких сопляков. Вздохнув про себя с облегчением, Боруто изобразил нечто вроде оскорбленного достоинства. Как назло, заурчал живот. Еда была, и была рядом, но она пока что мычала. Он с тоской вспомнил семейные ужины с мамой и Химавари, которые казались ему скучными и одинокими. Сейчас он бы все отдал за такой вот тихий уютный вечер. — Чего задумался? — дедуля Сусуки тряхнул его за плечо. — Ничего, — стойко ответил Боруто. — Слушай, а как ты вообще оказался голым? Из-под ножа, что ль, сбежал? — Что? — Ну… из живодерни? — в его тоне проскользнуло сочувствие. Боруто покосился на стоящих рядком быков и сглотнул, вспомнив хладнокровие Хидео, когда тот потрошил девушку из клана Хоноо. Его молчание восприняли по-своему. — Ты, это, — пробормотал Сацу, откладывая колоду. — Прости за шутки про почки, я ж не знал. — Вы отпустите меня? Най почесала затылок. — Знаешь, я думала, ты из богатого дома, и можно будет какой-нибудь выкуп организовать… Но раз предки сами тебя сдали, ты не особо-то полезен. Кажется, его историю выдумали за него. Боруто не собирался никого ни в чем разуверять: пусть думают, что хотят, только бы освободили. — Только, малой, уверен, что хочешь уйти? — уточнил дедуля. — Не думаю, что такой хлюпик выживет в одиночку. Да и мы тут прониклись к тебе, пока ты храпел на сене. С трудом проглотив «хлюпика», Боруто заявил, что у него свои масштабные планы. — Ага, — покачал головой Сацу. — Пункт первый — найти штаны. Вагон утонул в волнах дикого хохота.