За горизонтом неправильных дней

Чернильная птица парила над обычным с виду торговым кораблем, выискивая место для приземления, ибо была запрограммирована Саем она. Сонные жуки в рукавах зашевелились, уловив мозговой импульс, и забегали по онемевшей от холода коже. Направлял в разведку он их. Ветер донес приглушенное ворчание Кибы. — Что за отряд, все, как один, отмороженные… Шино покачал головой: состав отряда был спланирован грамотно, ведь в операцию подключалась успешность своего функционирования доказавшая комбинация Абураме-Инузука-Хьюга — лишь Хинату заменял соклановец ее, Рину. Рину — молод слишком, лет шестнадцать ему и месяцев пять, но бьякуганом своим только на десять процентов уступал он Хинате, если говорить в терминах дальности. На ноготь приземлилась самка рогохвоста, своим жужжанием издавшая серию сигналов: пятнадцать длинных, по секунде, в низком регистре, и три коротких, по две миллисекунды, в высоком регистре с паузами в три миллисекунды. «На борту пятнадцать человек, трое из них шиноби посредственного уровня с объемами чакры, соответствующими стандартам, рекомендуемым для чуунинов согласно квалификационному табелю Листа». — Ну, чего там? — вздохнул утомленный Киба, поравнявшись на своей птице. — Мы можем приземлиться на судно, — перевел Шино нетерпеливому товарищу. — Вперед, — скомандовала Сахэй. Они не знали, когда иссякнут резервы Сая, издалека управляющего своими рисунками, и потому торопились пересесть на транспорт понадежнее. Он склонился, направляя птицу вниз. Слух резанул стремительный свист воздуха, ведь Киба и Рину спускались с лишней поспешностью. Они спрыгнули на палубу, напугав матросов; птицы взорвались чернилами. Сахэй плавно приземлилась следом, на ходу доставая кунай. — Что происходит? Расталкивая ряды растерянных матросов, к ним пробился сухопарый мужчина с длинными, рассекающими скулы морщинами. Капитан, судя по уверенному поведению. Или Наруто местного разлива. — Это захват! — рявкнул Киба. Вымотанная долгим перелетом Куроме опасно зарычала. — А-а… — «Наруто местного разлива» выдохнул и расслабился. — Туалет на первом этаже, с вас двести рё. Киба моргнул. — …за что, за туалет? — За проезд, — пояснил мужик. Шино неторопливо вытащил кошелек и так же неторопливо рассчитался, из вежливости не взяв сдачу. — Что ты творишь?! — зло процедил Киба, пока они, сопровождаемые подозрительными взглядами, залезали в грязные коридоры жилого отсека. — Мы бы с ними на раз разобрались. — Нет в этом смысла на подходе к порту, — покачал головой Шино. — Лишь возбудили бы внимание ненужное, — он обернулся к Сахэй, игнорируя бурчание друга. — Объясни обстановку. Смуглое землистое лицо девушки казалось болезненным в темноте коридора. Она, вздохнув, на ходу перекрутила свои светло-русые волосы в неаккуратный хвост. — Берега Тоунана сейчас фактически находятся под управлением Хошигаки Шизумы — лидера Семерки Мечников и правой руки Мизукаге, — тихо начала она. — Его люди проверяют любой груз, проходящий через местные порты, и берут процент от рыночной стоимости… товара. Обычно. В исключительных случаях — как в случае Узумаки Боруто — товар могут отобрать с концами. — Тогда, если предположить, что Боруто-куна похитили, — перебил Рину, активировав бьякуган печатью змеи — обычная предосторожность, ведь их могли подслушать, — кем бы они ни были, они не станут соваться в Тоунан. — Тоунан — меньшее из зол, — возразила Сахэй. — В западных водах выше риск напороться на конкурентов. Шизума — бандит, но оседлый, с ним проще просчитать шансы. — Твою мать, — мрачно усмехнулся Киба, толкнув дверь в тесную кухню. Нос, как всегда, вел его в верном направлении. — Как сложно быть контрабандистом, я даже сочувствую этим ребятам. — Само присутствие сына Седьмого связывает им руки, — кивнула Сахэй. — Поэтому их действия нетрудно спрогнозировать. Есть захолустные порты, где на груз смотрят сквозь пальцы, и, если предложить хорошую цену, можно проскочить хоть с мешком шаринганов. Ближайший такой порт к Водовороту — Ума. «Ума». Лошадь, древний указатель шести часов — самого южного направления. Вот почему Сахэй вела их к югу. Вот почему к югу плыл этот корабль, груженный чем-то сомнительно ценным наверняка. Жуки гудели в рукавах и под воротником, нервно расползались по телу. Они чувствовали жажду крови — Шино давно их не кормил. Нужно как можно скорее разыскать Боруто. Ведь действия могли совершать над ним непедагогичные.

* * *

— Рёдан. — Шизума… чан. Рёдан проклинал вселенную. Какого хрена он, спрашивается, приполз в этот вонючий порт, куда бы точно не сунулся чертов Шизума?! Правильно, блять, чтобы со всей стопроцентной вероятностью с Шизумой не столкнуться. Вероятность сыграла с ним несмешную шутку и обернулась стопроцентной невероятностью, и вот, превосходно, он здесь, в Ума, нервно вслушивается в опостылевший голос этого мудака. Он стоял на борту и прожигал взглядом открывшееся захолустье, стараясь не сжимать кулаки до белеющих костяшек. Стылый ветер проходился по лицу, срывал потертые стяги Кровавого Тумана, нагибал кроны редких деревьев. Обнажал бедность. Рёдан не любил такие места, побитые и сожранные гребаной нищетой. Его матросы под командованием Мина сгружали слитки металла. Так, прикрытие. — И что ты везешь на этот раз? — поинтересовался Шизума, сверкнув крепкими желтеющими зубами. К ним подлезла Ширэн. — Чакропроводящий металл, с владений Облака, — мягко ответила она. — Десять тысяч рё с каждого слитка по текущему курсу, Шизума-доно… — И все? — с ухмылкой приподнял бровь глава Семерки. Он всегда казался Рёдану грубым и неотесанным, но было что-то в Ширэн такое, что заставляло окружающих с ней заигрывать — то ли тонкая заискивающая улыбка, то ли кошачье изящество движений. Она неосознанно повела оголенным, покрытым мурашками плечом, и к паху прилила кровь. — Не «все», а десять тысяч с каждого слитка, — Рёдан насмешливо фыркнул. — Обижаешь, Шизума-чан. Не худшая добыча. Единственное позитивное качество Шизумы — он терпел фамильярное обращение. — Надеялся провезти втихую, а, Рёдан? Рёдан уверенно взглянул в его маленькие миндалевидные глазки. — Да. Не рассчитывал на твой приезд. Честность — лучшая политика. — Пошлина не прокатит. Надо делиться. Конечно, надо. Из металла такой высокой пробы производилось оружие — жизненно важный инструмент мечника. Слитки из Облака с его богатыми рудниками особенно ценились в Тумане, чьи шиноби специализировались на искусстве меча. Пусть хоть подавится чертовым железом. — Как скажешь, Шизума-чан, — сцепив зубы, отчеканил Рёдан. Игра на публику. Пускай думает, что разделал его. — Ну же, малыш Рёдан, зато тебе не придется тащиться до рынка, утруждать себя торгами. — Все равно собирался проветриться, — заметил он. — Закупить оружие. Шизума сощурился. Его лицо, обветренное, с облезающими шматками неестественно-серой кожи, исказилось в усмешке. — В честь нашей встречи я подарю тебе что-нибудь из своего. Тебе и твоим ребятам, в награду за… лояльность. Во рту пересохло. Чертов Шизума оказался не так неотесан. Верно, хрен его подери, не лохи захватывают власть. Если им дадут оружие, формальных поводов проникать вглубь Тоунана не останется. Не врать же про больного дедушку, в самом деле. Шизума его знал. Знал, что на родной суше он бывал только ради сделок. Все остальное время Рёдан предпочитал море и дальние земли. — А шлюх ты мне тоже подаришь? — дерзко полюбопытствовал он. — Оплачу тебе любой бордель на территории порта, — осклабился Шизума. — Все, что хочешь. Или тебе надо не купить что-то, а продать, например? Он подал знак своим подчиненным, и те без промедления влезли на борт старого корабля. Рёдан ненавидел ублюдков, особенно нахальную бабу со слишком острыми зубами и слишком тупым чувством юмора. — Наш товарищ Рёдан явно что-то скрывает, — сообщил им Хошигаки. — Пошарьтесь-ка тут. Ублюдки расползлись по судну. Оставалось надеяться, что до котельной они не доберутся. Или хотя бы не догадаются отвинтить доски. — А нам с тобой пора навестить местный шлюший сброд, — Шизума обнял его за шею. — Сбросить напряжение. Ну, или ты, конечно, можешь поделиться крошкой Ширэн. — Ширэн не делится, — буркнул он, отталкивая девчонку плечом. — Давай сюда своих шлюх.

* * *

Киба привычно подогнал чакру к носу, пытаясь распробовать ароматы сырого полдня. Тяжелый, немного жгучий привкус металла; тлеющее на дальних кострах мясо, от которого во рту собирались слюни; пот, смазка, набившая оскомину морская соль, застарелый табак, который никогда уже не смоется — следы матросской рутины. От запахов на корабле, с которого их только что высадили, они отличались разве что ненужными нюансами. Рину нервно расхаживал по гниющим доскам пристани. Хината любила говаривать, что за всевиденьем бьякугана скрывается слепота — нужно знать, где искать, иначе найти никогда не выйдет. Впрочем, то же касается его сверхчувствительного носа. В безумии запахов трудно не заблудиться. Отходящие вглубь островов корабли — пропущенные — нервировали. В каждом из них мог быть Боруто. Нервировали и стоящий столбом Шино, и ругающийся сквозь зубы старик — капитан посудины, которого Шино обозвал «местным Наруто». — В чем дело? — наконец не выдержал Киба, обрывая ворчание деда. — Вы-то чего?! — А сам не видишь?! — раздраженно парировал тот. — Как все забегали… У них, эн-та, ревизия. — Чего? — не понял он. — Да чертов Шизума пожаловал, — выплюнул дедуля. — Чтоб его… Порядок пришел навести, крыс накрыть. Прослышал о том, что здесь взятки берут, так-то. Ох… — он накрыл лысеющую голову руками. — А я же кровь везу, бочками, как быть-то теперь, отберут же, все отберут… — Верно, — кивнул внезапно оживший Шино. — Жуки мои нервозность ощущают. — Если Шизума обнаружит Боруто, мы будем втянуты в конфликт с официальными властями Воды, — предупредила Сахэй. Запахи девушки настолько хорошо слились с морем, что он почти не улавливал ее присутствия. Девчонка знала свое дело, настоящий разведчик. Куроме трусила кругами, теряясь в многообразии запахов взведенной толпы. Теперь и Киба чуял панику, чуял, что среди контрабандистов затесались настоящие солдаты — хотя отличия в запахах не были столь разительными. Чакра подступила к барабанным перепонкам, и в уши ударило учащенное биение тысячи пульсов. Кошмарная какофония, с учетом повышенного потоотделения… — Три часа, двести метров, — вдруг объявил Шино. Над его головой витала пара жуков-наездников, кажется, из рода эфиальтов. — Что? — тут же дернулся Киба. — Человек из клана Хошигаки, — людей — людей ли? — из дома Хошигаки опознать несложно, спасибо специфическим акульим генам. — Шизума, вероятно. Идет с неизвестным парнем, лет двадцати. — Шино-сан, — встрял Рину. — Мы же не собираемся его захватывать? У нас не хватит сил. — Не Шизума меня интересует, а собеседник его, — прогундел Шино. — Ибо слабый запах Боруто на нем. — Запахи… какие еще? — насторожился Киба, вновь подпуская чакру к обонятельным нервам. — Сперма, мазут, кровь, металл, — методично перечислил друг. — Запах металла густой особенно. Высокая проба. От перенапряжения резервов во рту стоял тяжеленный, кисловатый, словно бы падающий на желудок оттенок железа. Звенели металлические слитки. Киба вычислил корабль. — Рину, — позвал он. — Проверь-ка ту посудину впереди. Шино с Сахэй, не сговариваясь, прикрыли паренька, и тот пробудил бьякуган. Киба напряженно пялился на старенькое судно метрах в пятистах, стараясь различить больше запахов. Он узнал совсем слабый отголосок бетона и камня, который уже встречал — в Водовороте. — Боруто… на самом дне корабля, — взволнованно отозвался Рину. — Под системой котлов. С его очагом творится что-то странное, не могу понять. — Сколько человек на борту? — сглотнув, спросила Сахэй. — Пятнадцать, все шиноби. Большая часть из них как будто что-то ищет. — Так говорю ж, у них ревизия эн-та, — встрял вездесущий дед-контрабандист, о котором Киба уже успел позабыть. — Ребята Шизумы, ага-ага. В другой раз деда пришлось бы убрать за вездесущность, но сейчас было не до того. Они были в шаге от цели, но ситуация рвалась из-под контроля и кипятила мозг. Нельзя было допустить подчиненных Шизумы до Боруто. Нельзя было вступать в бой — не в порту, кишащем толпами противников. Их, шиноби Листа, заживо сожрут в Воде. Будучи обнаруженными, они автоматически подвергали опасности и отряд Сая — ибо на пытках Киба за себя не отвечал. Он, взрослый самостоятельный человек, герой и ветеран войны, хорошо знал, как вести себя в таких обстоятельствах. Алгоритм состоял из единственного вопроса: — Что делать, Шино?!