За горизонтом неправильных дней

Стискивая леерный трос, Чита вяло любовалась снежинками, пропадающими в темно-бирюзовых водах. Ширэн мерзла рядом в своей легкой маечке. Поделом. — Ненавижу Шизуму, — сдавленно посетовала она. — Ненавижу их всех. — Они такие же ублюдки, как мы, — справедливости ради отметила Чита. — Мы хотя бы делаем это ради денег, — услыхала она со спины ворчание Хэйвы. Похоже, солдаты Шизумы выгнали его из медотсека. — А они ублюдки идейные. Волны проглатывали все больше снежинок. Чита никогда не была нежной или сентиментальной, но в этот самый момент ей почему-то думалось, что каждая из них, ничтожная, микроскопическая, обладает своим уникальным узором. И она с запоздалым удивлением поняла, что жалеет их хрупкую красоту, которой суждено быть напрасно потраченной. Суждено. Им всем умирать в бурлящей пасти океана. Снежинки кружились, хватаясь за ветер, мешаясь с крошечными точками жужжащих насекомых… …так, постойте. Каких, к чертям, насекомых, на пороге зимы?! Она с силой хлопнула рукой по шее. По пальцам размазались внутренности какого-то жука. Жуки были везде: ползали по леерам, залетали в воротники пограничных солдат; тихое жужжание отдавалось в ушах раздражающим зудом. По спине пронеслись мурашки. Она открыла было рот, чтобы криком предупредить товарищей, но Хэйва ее опередил. — Да-да, — спокойно пробурчал док. — Нас уже минут пять как атаковали, не ори, пожалуйста, у меня будет отит. Кажется, в конфликте есть третья сторона… Чита сжала кулаки. — …говорил я вам, ну давайте выкинем пацана в море, от него больше мороки, чем выхлопа. Одного из шиноби вдруг резко повело в сторону, он часто и глубоко задышал, в панике прощупывая горло. Поднялся шум. Светловолосая подружка Шизумы — Бунтан, вроде — в попытке сбить густеющий рой швырнула кунай со взрыв-печатью. Горячая ударная волна оглушила и опалила лицо; Ширэн чуть не вышвырнуло за пределы судна. — Дура, корабль сожжешь! — завопила та не своим голосом. Сухие палубные доски вмиг обуглились. Толстые тросы запенились и зашипели, охваченые пламенем. — Вы саботируете провер… — прошипела Бунтан. Она издала короткий булькающий звук — стоящий позади солдат молниеносно сдавил ей горло в захвате — Э-кх-гх… — Тихо, — процедил он. По дрожащему от удушья лицу девушки потек пот. Кожа краснела и на глазах покрывалась сыпью — срабатывал яд укусов. Ее хриплое невнятное бульканье перешло в гневный вопль; стремительно развернувшись, она выхватила еще один кунай из подсумка и пропустила сквозь него заряд тока. Парень отпрянул. Его маскировка — хенге! — лопнула и разлетелась туманными потоками. На месте солдата в стандартной армейской форме Кири возник мужик лет тридцати, смахивающий на охотника. — Да вашу ж мать, — прорычал он, с трудом отбивая удар Бунтан своим кунаем. Лезвие плавилось под действием чакры молнии. — Вот это я называю «аккуратным вторжением»… Куроме, кончай их, Шино в любом случае разворчится…! Еще один солдат обернулся здоровой темно-серой псиной. — Гацуга! — взревел враг — кто враг, чей враг?! Он разогнался, стремительно крутанулся через плечо и с бешеной скоростью завращался на реактивной тяге, собака тоже пропала в вихре кинетического жара. Скорость вращения была настолько мощной, что ближайших солдат просто смело с пути двух смерчей. Дощатые стенки палубы выломало с корнем. Опомнившись, Чита рванула к котельной, на ходу складывая печати сенсорного обнаружения — рядом с Боруто полыхал незнакомый очаг. Дорогу преградила какая-то женщина, но Хэйва метко швырнул несколько игл подряд, выиграв ей несколько секунд, чтобы проскочить.

* * *

Душную комнату насыщала влажная вонь пота и спермы. Рёдан, негромко рыча, впился зубами в нежную солоноватую шею лежащей на нем девушки — красивой и тоненькой, такие его возбуждали сильней всего. Он грубо прижал ее к себе, стиснув узкую спину, и резче толкнулся в мокрое горячее лоно. В каких-то ничтожных сантиметрах пульсировал чужой член — гребаный Шизума решил, что втроем веселее, и потому самозабвенно отдирал девчонку в задницу, впиваясь крепкими пальцами в скользкие от свежей крови и смазки бедра. Не то чтобы Рёдан брезговал — он просто не любил делиться. Но борьба, ненависть и раздражение раскрывались по-новому в сексе. Пожалуй, все не так плохо… Вдали прогремела серия взрывов. Рёдан был на пике безбашенного удовольствия. Он с блаженным стоном разрывал слишком тесную для него вагину, судорожно сжимал девку, как вдруг осознал: — Мой гребаный корабль…! Любой мустанг бы позавидовал его галопу. Штаны, как всегда, пришлось натягивать на бегу.

* * *

Лампы мигали слабым светом, слегка отдающим ржавчиной. В затухающем жаре котельной рогохвост улавливал биение живого пульса. Шино, следуя его сигналам, снял доску, подцепив ее тонким лезвием куная, затем вторую, и, окунув немеющие руки в пыльное пекло самого корабельного дна, осторожно вытащил небольшое, пугающе легкое тело. Пальцы провалились в реберные впадины на спине мальчишки. Боруто человеком не выглядел. Лохматый, обмякший и слишком костлявый, он походил скорее на чучело человека, созданное неграмотным и, вдобавок, пьяным мастером. Потому что лишь алкоголь в крови видение искусства подобное создает. От горячего пара белок глаз потрескался сеткой алых сосудов; взгляд плыл, реакция отсутствовала — действие паралитического яда налицо потому что. Но сердце стучало и перекачивало кровь. Шино сглотнул, чтобы смочить слюной пересохшее горло. Он сам вдруг почувствовал себя парализованным, ведь он тщательно хранил в памяти образ робкой влюбленной девочки, единственной, которая замечала его и, сама того не зная, заставляла искать собственные мечты. Все, что осталось от Хинаты, от ее мягкой легкости, преданности и невесомой заботы, лежало перед ним жалким, до полусмерти забитым ребенком. — Все хорошо, — пообещал им Шино, аккуратно прикрывая больные глаза мальчика. — Потому что мы домой вернемся. Зачем он обещал? Хинате уже никогда его не услышать, а Боруто навряд ли считает Коноху своим домом. Никому из них не вернуться по-настоящему. Над ухом раздалось предупредительное жужжание. «Женщина, объемы чакры уровня джоунина согласно квалификационному табелю, пять часов, приблизительно пятьдесят метров». Шино поднялся, подхватив Боруто под коленки и перебросив через плечо. Остатки роя сгрудились у выхода в туннель. Он ощутил редкий укол раздражения: Киба и Сахэй упустили мощного врага, Рину позволил себе в бой вмешаться и сбить фокус. Далеко все еще ему до Хинаты. Вокруг — котельная, узкие туннели, склад угля, машинные отделения. Местность для ведения боя не подходила: слишком высок риск уничтожить себя вместе с хрупкой системой судовых механизмов. В точках пересечения подкожных чакроканалов жуки откладывали новые яйца; на выведение очередного роя требовалось минимум одиннадцать минут. Остатков, что сейчас были в распоряжении, на серьезное сражение не хватало: все потребляла битва на верхней палубе. Чужой кунай прорвал заслон из насекомых и впечатался в липкие нити паутины, разросшейся по выступающим углам труб. Из туннеля выскочила высокая жилистая женщина. Он уклонился от удара, едва не задев ближайший котел, и выпустил из ворота оставшихся жуков. Мушидама. Женщина растеклась хлюпающими комьями грязи, всосавшими большую часть роя. Поразительные запасы чакры, ведь она манипулировала элементом земли в условиях его дефицита. И не глупа она, ко всему прочему, раз сумела разрушить грамотно спланированную систему коммуникации. Ведь не поступало от жуков сообщений о грязевых клонах. Шино рассчитывал, что захваченный врасплох враг замедлит передвижение и он сумеет выскользнуть вместе с Боруто. Однако врасплох захватили его: грязь бурлила и заслоняла проход стремительно сохнущим барьером. Низкий потолок проломился с оглушительным треском, раздался звон стекла — треснула одна из редких ламп — и на него снова налетела женщина, в этот раз сверху. Потемневший кулак, со свистом пропахав воздух — в сантиметрах от его головы — по инерции впечатался в пол. Из дыры водопадом сыпалась угольная пыль, ее клубы застилали зрение, но склеру не повредили, ведь именно для этих случаев он носил очки. Потолок затянуло твердой породой. Женщина кинулась на него. — Глупо ты поступаешь, — вздохнул Шино, вновь уклонившись. — Разнесем мы котельную только и сваримся заживо. Женщина сцепила челюсть. Ее рука все бурела и наливалась чем-то твердым — от коротких изломанных ногтей по пальцам и до запястья. Техника каменной ладони, одна из мощнейших в арсенале мастеров дотона. Шино ускорил ток чакры, концентрируя ее, чтобы напитать зарождающиеся под кожей личинки. Каналы и сосуды пульсировали от напряжения. — Зачем ты противостоишь мне? — он надеялся выиграть время. Пространства для маневров оставалось все меньше. — Не солдатом являешься ты… Ее кулак врезался в живот. Шино судорожно хлебнул воздух и отскочил подальше от котла. — …такой актив вы не сможете продать, потому что солдаты…  Она не слушала. Шино понимал, что его не хватит на несколько таких ударов. С лица градом стекал пот. — Зачем… Договорить он не успел. Потолок и часть стен разворотило с ошеломляющей яростью. — Гацуга-а-а!!! Бровь на автомате приготовилась дернуться. Киба. Идиот. А потому идиот, что… Котел разорвало, из барабана вперемешку с накаленным воздухом хлестнул поток горячей воды. Тело обдало опаляющим жаром, кожа на открытых участках мгновенно краснела и морщилась. Сорванные трубы шпарили кипятком. Образовавшийся за один миг ад пожирал заживо. Недоразвитые личинки плавились, вылезая из-под кожи в попытке защитить его в первый и последний раз. Даже организм шиноби не выдержит дольше десяти секунд в таких условиях, ведь, несмотря на высокий уровень сопротивляемости… — Суйтон: техника водяного снаряда! Бешеный ледяной поток разрушил остатки котельной и вышвырнул в море. Холодная соленая вода резала по ожогам. Стиснув от боли челюсть и удобнее перехватив Боруто, Шино выбрался на поверхность. — Вы, блять, идиоты гребаные!!! — надрывался парень, тот самый, что уходил с Шизумой. Видимо, их нежданный спаситель. — Да я вас за такую порчу товара урою к хренам! Да от него чуть лужа одна не осталась! — Рёдан! — задыхаясь, выкрикнула женщина, с которой Шино только что сражался. Она тоже успела выплыть. Ожоги на ее лице не казались такими ужасными. Видно, организм сверхустойчивый. — Думай, что говоришь…! За спиной Рёдана материализовался Шизума, с интересом поигрывающий громадной рукоятью Самехады — живого оружия, самого опасного из мечей Семерки Тумана. Рёдан дернулся и, слегка подскочив, подтянул спадающие штаны. — Что за «товар» вы обсуждаете? — почти невинно полюбопытствовал мечник. Рёдан с женщиной переглянулись. Шино крепче стиснул Боруто. Из толщи воды выполз Киба, практически невредимый — логично, ведь практика давно показывает, как непробиваемы идиоты. За ним вылезла Куроме. Собака отряхнулась, разбив напряженную тишину ворохом брызг, и зарычала. Рёдан насупился и сжал кулаки. Шино скосил взгляд к погружающемуся в мелководье кораблю. Дно безнадежно пробито. На развороченной палубе никто не подавал признаков жизни. Он похолодел: куда делись Рину и Сахэй…?