* * *
В подземных системах фуин терялась природа привычного времени. Он давно стал отмерять ее механическим боем часов. Часы не просто мерили временные клочки, они их плавили и грубо ими управляли, служили катализатором, тормозя и подгоняя живые события. А измерения делали с миром то же самое, что с временем творили часы. Из некоторых измерений было видно, как настоящая реальность расходится трещинами, и как отсвечивает из трещин реальности душа вселенной. Саске верил дочери, перед которой вновь созданный мир решил предстать во плоти и крови. — У них есть записи, — разбила Сарада наступившую паузу. На девчонке скрестились пять пар глаз. Не стоило оставлять Мидзуну, но Саске не сомневался в ее верности. — О чем ты? — Хьюга медленно отходила. — Учиха, уймитесь. Вы меня вконец запутали. — Это вам пора прийти в себя, Ханаби-сан, — возразила Сарада. — Я говорю о торговых точках. Они должны вести учет поступивших товаров и контрагентов. Из-за специфики продукта… — она быстро поправила очки. — …система точек черного рынка олигопольна. И каждое управляющее общество шпионит за конкурентами. — Хочешь сказать, — взволнованно перебила Сакура, в этом своем состоянии неуловимо напоминая Наруто, — если мы вломимся в логово к влиятельным бандюганам… — Мам, — фыркнула Сарада, поворачиваясь к ней, — тебе лишь бы вломиться. Но в некотором смысле ты права. В одной точке мы найдем хорошую базу по нескольким. Эта та среда, где новости передаются быстро. Саске хмыкнул с непроницаемым лицом, давясь немой паникой: почему его дочь разбирается в механизме черного рынка лучше, чем он? — Ну, — кивнула жена, с легкой улыбкой разглядывая приставленный к углу трофейный молот. Саске не мог не признаться хотя бы себе, как любил, когда в этой нежной мудрой женщине загорался боевой дух. — В итоге мы все равно должны вломиться и навал… — Нет, мам, — Сарада вздохнула. — Мы должны осторожно пробраться и… — …и навалять, — перебила Сакура. — …и навалять нужным людям.* * *
Неровные своды пещеры игрались с эхом дальнего водопада. Неужели где-то неподалеку вода? Дурной настрой, однако, не смогло сбить даже разнообразие в пейзажах. — Господи, да тут сплошное дерьмо, — проворчал Рёдан, напарываясь в темноте на очередную горку, доказывающую, что в пещерах есть жизнь, и она питается. — Я слышал, что высота слоя экскрементов здесь может достигать полутора метров… Он закатил глаза. — Заткнись, Мин. — Как скажешь, босс. Прежде Рёдану не приходилось бывать в обители летучих мышей, и он с радостью бы обошелся без этого опыта. Слепые твари выбрали своим домом невыносимо вонючие кишки пещерных коридоров, в которых ориентировались по волнам отскакивающего эха. Даром эхолокации никто из его команды — кроме Марю, разумеется — не владел, и путь пришлось доверить подружке Мина. Он терпеть не мог кому-то доверяться. — Если бы я знал, — продолжил возмущаться Рёдан, — что от мелкого Узумаки-Хьюга-и-еще-хрен-чего будет столько геморроя, да я бы на руках отнес его в Коноху. — Еще скажи, что во всем виноват Боруто, — буркнула до того неслышная Чита. — Хватит ныть. Мы хотя бы спаслись. Еще одно неприятное последствие знакомства с сынулей Седьмого, чтоб его. Чита начала ему перечить. Даже во время секса, возмутительно. Шум водопада нарастал, воздух становился влажнее и гуще. Ширен понеслась за прохладными нотами всплесков, на ходу сбрасывая изношенное платье и исчезая за поворотом. Рёдан, смачивая слюной пересохшее горло, невольно ускорил шаг. От зрелища даже у него захватило дух. Из широкой расселины на высоте метров пяти вырывался мощный нестройный поток леденящих вод. Брызги тонули в рассеянном свете, который казался ярким после часов кромешной темноты. Выход недалеко. — А я уже думал, что подохну от антисанитарии, — вяло обрадовался Хэйва, снимая линялый лиловый халат — единственный предмет одежды, спасенный из утонувшего корабля. Он осторожно спустился к небольшому водоему, налитому водопадом, потрогал пальцем мелководье, покрылся мурашками и обреченно добавил: — Как оказалось, нет, я сдохну от обморожения. Рёдан ухмыльнулся и, оттолкнувшись, соскочил с оврага в подземную речку, не потрудившись даже снять сандалии. Тело обдало чистым обжигающим холодом. Он вынырнул, задыхаясь от первобытной какой-то радости жизни, и создал клонов, чтоб те скинули в воду Хэйву и притормозившую Читу. Голенькая Ширен, напоминая довольную выдру, подплыла к нему и изящно подлезла под локоть. — Куда мы теперь пойдем? — промурлыкала подруга. — Зависит от того, куда мы пришли, — не раздумывая, ответил он и поднял взгляд на расселину, откуда вытекал свет.* * *
Амено переживала. Мальчишка ей не сдался, но… черт. Она сама позволила вырезать ему глаза, а ведь при желании могла убить и мерзкого безрукого доктора Йоши Сабуро, и этого льстивого Ичироту. Хомаре-сенсей редко щадила чужие жизни, когда дело доходило до экспериментов — в этом смысле старушенция, обычно скромная, жила на широкую ногу. И Амено вроде бы давно привыкла, но как-то засаднило в душе. …пожалуйста, убери это. Тут нет берегов, и уйти тоже некуда. Теперь точно некуда, Боруто. — Я в Свинарник, — задумчиво предупредила она, поворачиваясь к наставнице спиной. — Хочу посмотреть… — Я тоже хочу, — оборвала ее Хомаре. — Пойдем. Лаборатория номер два, больше теоретическая, соединялась коридором с Первой Лабораторией. К Лаборатории номер один имели доступ только они с Хомаре. Она представляла собой светлый просторный зал, от потолка до пола исписанный вязями фуиндзюцу разных школ, направлений и языков, и прятала под собой два этажа. Амено привычно спустилась по лестнице — черт знает на какой этаж относительно всей системы здания и на первый подземный относительно Лаборатории. На стены стекали не уместившиеся письмена-фуин, а пол был прозрачным, но только с ее стороны. Жители второго подземного этажа у себя над головой видели обычный потолок. Второй подземный они и звали Свинарником. Там также воняло. — Который? — Амено вздрогнула от внезапного вопроса, но тут же ответила: — Со светлыми волосами. И с повязкой на глазах, вы же видите, сенсей. Свинарник намеренно сделали тесным, чтобы сталкивать его обитателей. Естественный отбор был частью стратегии. Боруто неуверенно ползал по бетонному полу клетки, слепо пытался приткнуться к какой-то стене, но его отпинывали другие. Они все любили стены, и Амено понимала: это потому, что так меньше шансов получить удар в спину. Самые слабые из них существовали только в центре, и не очень долго. — Он будет спать в центре, — заметила Амено. — Его не пустят к стенам. — Прикажи им не убивать его, — сказала Хомаре. — У него больше шансов, чем у них. — Не уверена. Не похоже, что у него много чакры, сенсей. У большинства из них больше. Учитель отвела взгляд от Свинарника и хмуро посмотрела на нее. — Ты чувствуешь? Амено честно пожала плечами. — Я вообще не могу почувствовать чакру Боруто, — в глазах Хомаре мелькнуло удивление. Узумаки Амено была талантливым сенсором, и все это знали. — Не то чтобы не могу. Не хочу. — Почему? Она поежилась. — Неприятное чувство. Я несколько раз пыталась дотянуться до его чакры, но… …но голова кружилась, сосало под ложечкой и плечи покрывались мурашками и дрожали. От ощущений хотелось убежать, и Амено, при всей своей силе воли, оставляла очередную попытку. Сенсор не может выбирать: воля всегда проигрывает чувству. — Тогда не делай выводов, раз не в состоянии их сделать, — холодно бросила Хомаре. — Проследи, чтобы ему тоже доставалась еда. Если нужно, пусть насильно запихают в глотку.