* * *
Бьякуган ловил и фиксировал суматоху сразу на всех уровнях — разбитые расенганом трубы, из которых били фонтаны газа, расползшихся по залам зверей Сая, дерущуюся на подступах Сараду. Ханаби бросилась на помощь Саске и Сакуре. Тесная площадка у подстанции была эпицентром всей боевой лихорадки. — Идите сюда, — рявкнула Сакура, растрепанная и задыхающаяся. Ее перегретые мышцы дрожали. — Уроды! Учиха замахнулась. Ханаби сделала стремительный шаг и завертелась, одновременным порывом выбрасывая из тенкецу вихрь чакры. Восемь триграмм: небесное вращение. Она уклонялась от мечей, легкими уколами пальцев закрывала источники чакры. Искусство тонкого боя, словно бы порожденное для сложного ландшафта — низких потолков и хрупких несущих конструкций. Саске страховал их с Сакурой почти небрежно: замахи меча били непредсказуемо и точно. Он сделал обманный выпад, развернулся и перерезал брюхо напавшему сзади. По клинку непрерывным током бежали разряды чидори. Шиноби — сразу видно, Тумана — выплевывали тонкие режущие струи. Вода попадала на электрический налет и лопалась мелкими взрывами.* * *
Сарада обрушилась на землю. Ее придавили твердым тяжелым боком, и нижние ребра щелкнули под ударом чего-то тупого. Боль растеклась темными пятнами перед глазами. Она вскрикнула. — Пойдем-ка отсюда, — выдохнул в ухо веселый вкрадчивый голос. — Сочная ты детка. Ее перехватили поперек живота — небрежно и грубо, словно мясную тушу. Тушей Сарада себя и ощущала. Мышцы больше не двигались. Хотелось закричать, но горло издавало только судорожные всхлипы. Очки слетели с носа, и земля сливалась в бесконечную серую полосу. Мелькнула тень, и полоса вдруг пошатнулась и на миг замерла. Схвативший ее шиноби упал на спину, и они вместе впечатались во что-то острое. Гравий. Сарада услыхала, как воздух рассекла сталь; шиноби хрипло булькнул и замер. Перед ней замаячило лицо Конохамару-сенсея. — Эй, ты, ну это, в порядке?! — он тряхнул ее за плечи. — У-м, — коротко всхлипнула Сарада. Она слепо оглянулась, ощутив папино присутствие. На нос натянули очки. Папа уставился на сенсея непроницаемым взором и вынес вердикт: — Долго. — Саске-сан…! — вспыхнул Конохамару, невольно ее отпуская. — Защищать Сараду — твоя задача. — А вы тут чем занимаетесь в таком случае?! — Контролирую, — пояснил папа и с хлопком растворился в воздухе.* * *
Сакура уронила Кабутовари и согнулась, опустив дрожащие руки на коленки. Каждый вздох выходил тяжелым и рваным. Взгляд уперся в изувеченный труп. Наемники оказались не такими уж слабаками. Как и ожидалось. — Ханаби… — позвала она. — Что там… — Тайчо собрал пленных в коридоре, — Ханаби издала странный кокетливый смешок. — Саске сейчас их допрашивает. Ох, не завидую. — Кому-нибудь нужна помощь? — Из пленных — ну, всем. Их же допрашивает Саске. Из наших — Сараде. Сакуру передернуло. Сама собой выпрямилась гудящая спина. — Где она?! — Тихо, тихо! — воскликнула Ханаби, придержав за плечо. — Лучше подкопи чакру. Семпай сам ее принесет. Она кивнула, чувствуя, как нервная энергия распаляет притихший было очаг чакры. — Что будем делать? — вдруг спросила Хьюга. — Мы не обсуждали, но здесь осталось много, эм, товара. Если ты понимаешь, о чем я. Перед глазами всплыли видения — мальчик возраста Сарады, развалившийся на ледяных трубах в беспомощном ожидании смерти. Брюшную полость рассекали грубые шрамы. Он бессознательно пялился в стенку хорошо знакомым Сакуре взглядом: так смотрят, когда боль накаляется и пробивает пределы осязания. — Я не знаю, — растерянно ответила она. Времени было мало: Вода не спустит нападение на одну из ключевых точек. Если они не уберутся вовремя, то окажутся в окружении. С другой стороны, в многочисленных камерах были заперты живые люди — избитые, изуродованные, лишенные жизненно важных органов. На площадку соскочил Конохамару с Сарадой на руках. Кожу девочки покрывали глубокие ссадины. Она осторожно ступила на землю и, поморщившись, схватилась за ребра. Сакура кинулась к дочери и сама усадила ее на пол, прислонив спиной к стене. — Мама… — Что такое? — встревоженно уточнила она. Сорвавшаяся с ладоней зеленая чакра прошила тельце девочки и опалила кости в поисках повреждений. — Какого черта вы тут устроили? — грозным шепотом осадила ее Сарада. Сакура нервно хихикнула. — Все вышло спонтанно. Мы не знали, что радиосхемы рабочие, — она выразительно взглянула на Хьюгу. — Да, Ханаби? — Что, у меня нет технического образования! — парировала Ханаби. — Не разбираюсь я в этих схемах. — Ну, это, систему сигнализации можно было заметить, — встрял Конохамару. Сарада вздохнула и коснулась макушкой стены. Было жалко видеть ее потрескавшиеся от жажды губы, синие венки на тонкой бледной шее, царапины на стеклах очков. На голых плечах четче проступили кости. Каждая обострившаяся черта ее внешности наводила на мысли о боли и истощении. Сакуре остро хотелось защитить от всего этого хотя бы ее, раз Саске-куна не удалось. Защищать и поддерживать — ее путь ниндзя. Она вечно оступалась. Она уже была беременна, и простенькое белое платье неуклюже топорщилось на животе. На церемонии настоял Саске-кун — как чувствовал, что из Водоворота он уже не вернется. Сама же Сакура ощущала себя неловко. Стояла на пороге Храма Нака, словно чужая. Словно не имела права касаться монов с веерами и продолжать их прóклятую историю. Словно право крови не выкупишь страданиями и бесконечной любовью. — Эй, — Ино чуть сжала ее предплечье. В сумерках подступающего вечера ее яркая красота казалась загадочной и идеальной. — Гордись, Сакура. Сейчас лучший момент. Ты распустилась. — Распустилась? Одно простое слово прорвалось сквозь ворохи воспоминаний. Сотворение ее мира началось с разговора о цветах. — И что же, — Сакура слабо усмехнулась. — Я красивее космеи? — Кому космея, а кому — белая лилия, — уклончиво ответила Ино. Верно. Все цветы хороши по-своему. — Почему лилия? — На языке цветов — справедливость, сострадание и материнство, — Сакура разинула рот. — Разве это не твой путь, Сакура? Заботиться и облегчать боль. И причинять ее — тому, кто заслуживает. Сарада открыла свои глаза. Во взгляде светились благодарность и ласковое восхищение — резь в ребрах ушла. Сакура приняла решение. — Ханаби, — она повернулась. — Побудешь моим рентгеном. — Э? — удивилась Хьюга. — Так ты решила всех вылечить? У нас не так много времени. — Я работаю быстро. В стотысячный раз Сакура клялась себе, что больше не оступится.