* * *
Боруто упрямой стрелой несся вперед. Ноги подкосились, и он рухнул на колени, чуть не вмазавшись в дерево. В горле клокотало чем-то железно-тяжелым. Мышцы пресса пылали. Он заставил себя выровнять дыхание. На автомате дернул руками, чтобы стереть пот, и только теперь вспомнил, что они все еще связаны, — слишком глубоко потонул в ритме бега. Боруто вскинул голову, прикрыл глаза и попытался сосредоточиться. Из тенкецу на запястьях вытекла чакра. Волокна поддавались слабо. Какая-то хитрая синтетика, не то что привычная пенька. Да и сестрица Мирай явно вязала его… добросовестно. Узлы стягивали основание каждого пальца, кроме среднего, который он каким-то чудом высвободил перед тем, как удрать. — А-а-а-р, дерьмо! Он сложил печать, материализуя клона. — Помоги мне. — Ой, ну ты и балбес, — проворчал тот, склоняясь и пробегая кончиками пальцев по его онемевшим рукам. — Права Сарада. — Заткнись и работай, — надулся Боруто. — А если нет? — клон гаденько усмехнулся. — У нас вообще-то цель есть! — Ничего не знаю. «Черт, неужели я со стороны такой противный?» — мысленно ужаснулся Боруто. Он всегда поражался своим копиям. И каждый раз как в первый. — …эй, — позвал клон неожиданно тихо. Его голос почти слился в шелестом крон. — Ты уверен во всем этом? План выглядит как… провал. Боруто вздохнул, сел на задницу и уткнулся лицом в коленки. Сильнее запахло травой и сухой дорожной пылью. Слишком много в его плане было «если». Прокатит, если сестренка Мирай не очнется. Если он не заблудится по дороге. Если не проглотит язык в нужный момент… — Ничего не выйдет, да? — Не знаю. Но я бы совсем не хотел быть на твоем месте, — одновременно с клоном они потихоньку ослабляли веревку короткими толчками чакры. Он бы преобразовал ее в ветер, но в таком положении мог случайно отрезать себе фалангу-другую. — Да и папаня будет злиться. Боруто поежился. Перед глазами вспыхнула последняя строчка проклятой статьи. Город и название редакции. — Думаешь? Я же помочь ему хочу. — Ты и в прошлый раз хотел. Когда мы выдромяка ловили. Боруто поперхнулся. — Но меня ведь простили! — И теперь ты пытаешься сделать так, чтобы тебя ну точно не простили, — клон закатил глаза. — Слышь, давай вызовем еще одного и пусть в кунай превратится, задолбали эти веревки. — Ну нет! — Чего? Боруто скривил рожицу. — Не хочу, чтоб надо мной нависал какой-то стремный типец с кунаем, спасибо.* * *
Наруто выдохнул и до хруста сжал в кулаке ручку. Эта девчонка из Кири, Ширен, в себя не приходила, поиски Рёдана никак не увенчивались успехом. С дурацкими масками яснее не становилось. Хината куда-то пропала. Нужно было утихомиривать деревню, а он все откладывал общение с прессой, читал разгромные статьи о себе и с содроганием вспоминал детство. — Эй, Наруто, — Шикамару закинул пухлую папку на столешницу и заботливо поправил накренившуюся стопку газет. — Звонил в «Коноха-ТВ». Мы договорились об интервью в прямом эфире. — На семь? — Ага, прайм-тайм. — Черт, — глухо выругался Седьмой. — Не до того. — Знаю, — Шикамару невесело ухмыльнулся. — Но надо ловить момент, иначе выйдет боком. И так заморозили журналюгам все аккредитации. — М-да, — пробубнил Наруто, но тут же оживился. — А ведущая кто? Масами-чан? Ну, та, с хвостом? Эта добрая сестренка всегда его выручала, когда он попадал впросак. — А. Разумеется. У нее талант сглаживать всю ту чепуху, которую ты несешь перед камерами. Они дружно фыркнули. Советник посерьезнел. — После твоей речи планируется прямая линия. Цензуры не будет. На нас и так смотрят косо. Шикамару был прав. Если вырезать неудобные вопросы, пойдут слухи, которые в такой ситуации придется заминать насильно, чтоб избежать обострения волнений. Наруто нахмурился. В конце концов, ему нечего скрывать. Почти-совсем-нечего.* * *
Коноха ниспадала сверкающими контрастными видами перед окнами телестудии. Зажигались окна и фонари: день сворачивался в сумерки. Мигали огни подсветки над десятком камер. Масами с улыбкой обернулась, без труда разобрав знакомый ритм шагов и шумное сопение. Узумаки Наруто устало махнул ей и шлепнулся в подготовленное для него кресло. Она поправила лацкан пиджака и плавно опустилась в кресло напротив. На них тут же сфокусировались лучи прожекторов. Операторы настраивали камеры. — Хокаге-сама, — она вежливо кивнула. На Седьмого набросился паникующий визажист и попытался замазать синяки под глазами. Наруто зажмурился, откидываясь на спинку. — Рада снова вас видеть. — Угу, — буркнул Хокаге. — Я тоже, сестренка. Правда, лучше уж ты. — Вы уже видели список вопросов? — на всякий случай уточнила Масами. — Мы постарались найти компромисс между чаяниями людей и вашими, эм, обстоятельствами. Из секретариата не присылали правок, но я в любую минуту могу внести изменения в программу, если пожелаете. — Не, не, — Седьмой махнул рукой, развеивая ее беспокойство и заодно отсылая визажиста. — Спрашивай как есть, сестренка, — он открыл свои яркие голубые глаза и вздернул вверх большой палец. — Я готов на все сто! — Как скажете, Хокаге-сама. Она подала знак операторам и шепнула: — До эфира десять секунд. Суета в студии ускорилась экспоненциально. Ребята переживали перед прямыми эфирами: они гремели по всей Конохе. Она чуть ли не кожей ощутила, как по нервам десятков людей в комнате и за ее пределами пробежало электричество. — Добрый день, уважаемые дамы и господа. Сегодня Хокаге-сама любезно согласился ответить на наши вопросы, — Масами улыбнулась невидимым телезрителям. Зрительный зал был пуст, но по другую сторону экрана за ними уже следили тысячи глаз. — Затем вы сами сможете задать вопросы в специально оборудованных зонах, — на экранах, которые она не видела, выступили карты с номерами спецплощадок. — Либо по телефону горячей линии… Итак, мы начинаем. Хокаге-сама, в первую очередь, хотелось бы получить комментарий по поводу введенного позавчера режима повышенной готовности. Многие граждане Листа обеспокоены. Скажите, нам угрожает опасность? Правильно заданный вопрос. Акцент не на ограничениях, насильно наложенных властями, а на том, что Хокаге защищает жителей деревни. Приветливый взгляд Наруто мигом напрягся и посуровел. Масами умела читать людей. Седьмой мог быть монстром на поле боя, но не тираном. Он просто заботился о Конохе. — Во время недавних протестов пострадало много людей. Чтобы разнять драки, мне пришлось задействовать шиноби. Сейчас… именно сейчас Коноха к такому не готова. Демонстрации под запретом, но это не навсегда. Нужно найти формават… Масами слегка опустила левое веко. На их с Хокаге тайном языке это означало неправильное употребление термина. — …формат, который устроит всех, — поправился Наруто. — Беспорядки до сих пор не улеглись. Мы третий день разгребаем эти пид… — Масами округлила глаза. — …гейские разборки. — Хокаге-сама, позвольте уточнить. Режим повышенной готовности затрагивает лишь вопрос проведения демонстраций? — Нет. Также заморожена работа части СМИ внутри Конохи, — очень деликатный момент. Единственным рабочим каналом, помимо развлекательных, оставалась ее «Коноха-ТВ». Улыбка Масами стала обаятельнее. — Представители внешних издательств в Лист не допускаются. — С чем это связано? — В подобных случаях СМИ накаляют обстановку. Некоторые издательства и программы используют народные волнения, чтобы подняться в рейтинге, — Наруто нахмурился и крепко стиснул кулак. — Скрытый Лист — деревня шиноби. Часть информации закрыта — состав миссий, статистика по тюрьмам и другое. Мы не можем опровергать или подтверждать такие вещи, что удобно. Можно не докапываться до правды, а придумать свою. — Действительно, — мягко подтвердила она. — Всего лишь несколько слов, грамотно вплетенных в полотно вроде бы корректного текста, меняют восприятие темы и сознание людей. А когда обстановка накалена… — Именно, — перебил Хокаге. — Я не хочу, чтобы еще кто-нибудь пострадал! — Спасибо вам за чудесный комментарий. Возвращаясь к предыдущей демонстрации, Хокаге-сама, скажите, а как вы относитесь к проблеме свободы ориентации? Наруто хмыкнул. — Если честно, вообще не думал, что это настолько животрепещущий вопрос. — Вот как, — Масами вновь заулыбалась и обратилась к телезрителям. — Мир и процветание приносят разнообразные проблемы, и мы постепенно учимся с ними разбираться. На этом наша тет-а-тет-беседа подходит к концу. Мы ждем вопросов от граждан Листа. Включился дополнительный прожектор. Ожил огромный монитор перед ними. На экране растянулось лицо морщинистого старичка. Блеклые, подозрительно прищуренные глазки сразу насторожили Масами. — Хокаге, энто, а правда, что твои клоны следят за нами? Ну типа, — старик почесал проплешину на загорелом темечке. — Это ж техника для разведки. Вдруг ты знаешь, какого цвета у меня труселя. «Бесстрашный…» — Масами покачала головой и, заметив, что объективы камер устремились от монитора к ним, чуть скривила правый уголок рта. Рекламная пауза? Седьмой отзеркалил ее движение, скривив левый уголок. Не надо, прорвемся. — Мне нужны клоны, чтобы выполнять мои обязанности. Коноха растет, приходится быть то здесь, то там, чтобы все успеть. И, дедан, — Наруто скривился. — Твои трусы в безопасности. Ниндзюцу применяют по-разному. Суйтоном можно перерезать горло, а можно поливать цветы. Масами выдохнула и поддержала Хокаге: — Верно. Если подозревать Хокаге-сама в шпионаже, то каждого сотрудника Оранжереи Листа следует подозревать в убийствах. Прошу прощения за… неполиткорректность. Интервью проходило гладко. Пошатнувшаяся репутация Хокаге имела все шансы восстановиться, хотя бы частично. Экран переключился на новое лицо. Совсем еще юная девушка. — Добрый день, Хокаге-сама. Не знаю, уместен ли вопрос… — камеры перевели на Наруто, и он ободряюще кивнул. — Как вы относитесь к тому, что ваш сын дает интервью в Кусагаве? Седьмой поперхнулся и вылупил глаза. — Что?! Масами растерянно взглянула на операторов, потом — на диспетчера. Тот сделал страшное лицо и пожал плечами. Наруто прикрыл глаза и расслабил пальцы на подлокотниках. Веки густо налились рыжиной. Режим отшельника. — Его нет в Конохе, — тихо сообщил он. — Где этот мелкий п… — Судя по всему, в Кусагаве, — быстро ответила Масами. — Там база инфо-центра «Хирари-то». Рекламная пауза? Сама понимаешь, не вариант. — Я понятия не имел, — громко сказал Наруто, обращаясь к зрителям. — Ладно. Дяденька, покажи мне моего шкета. Диспетчер быстро защелкал по клавишам, и в зеркале соседнего экрана отразилась просторная студия. Потоки ослепительного света сходились на худеньком светловолосом мальчике. Тот сидел на кожаном диване и говорил, вцепившись в собственные штаны и глядя в камеру испуганным настороженным взглядом: — …поэтому статья про папаню, которую твоя газета написала, дяденька, она… — Мы тебя поняли, малыш, — перебил его еще один участник программы, ухоженный и пожилой. Глава концерна «Хирари-то». Он вальяжно расположился на диване напротив. Рядом с ним, закинув ногу на ногу, сидела ведущая — женщина чуть моложе самой Масами. В обтягивающей алой кофте с глубоким вырезом. Эта Дзюн… нашла, что надеть на интервью с ребенком. — Лучше скажи, что у тебя с руками. — А? — мальчик дернулся и опустил взгляд на свои руки. Камера приблизилась, отчетливо выявив синяки на запястьях и пальцах. Кое-где до крови была содрана кожа. — Это просто, — он, смутившись, быстренько спрятал руки за спину. — Не думай, сестренка, что меня били или что-то такое, просто веревка неудобная. — Кто тебя связывал, Боруто-кун? — вступила в беседу ведущая. — Неужели твой отец? Мелкий Узумаки даже подпрыгнул. — Не-ет! Это я сам… — Сам себя связывал? — ехидно уточнил его оппонент. — Интересные у тебя наклонности. — Д-дяденька, ты чего! — взвился Боруто, заливаясь краской. Масами поджала губы: сбивать с толку — технология давления, в отношении неопытных подростков особенно эффективная. Она прекрасно видела, что мальчик — удобная жертва. — Твой папочка тебя часто наказывает, Боруто-кун? — с улыбкой уточнила Дзюн, изящно поправив декольте — так, чтобы пышный бюст было лучше видно. — Что? Нет, конечно! Вы оба не о том говорите, я… — А откуда у тебя шрам на шее? Боруто машинально схватился за горло. Сквозь его пальцы проступал тонкий белый порез. Он сделал пару глубоких вздохов и пояснил: — Это как раз тот дяденька сделал, которого грохнул папаня. — Ты чего так переживаешь, Боруто-кун? — ласково спросила его ведущая. — Не волнуйся, здесь ты можешь говорить правду. Меня, да и многих зрителей… — она окинула рукой темные ряды, забитые людьми. — …очень тревожит твое состояние. Ты точно ничего не скрываешь? — Нет, я вообще сюда не… — Тогда разденься, — вдруг предложила Дзюн. Прежде на ее пухлых губах играла улыбка, но теперь она была серьезна. — Что?! — Мы хотим убедиться, что с тобой все в порядке… Масами перевела встревоженный взгляд на Хокаге. Тот застыл в кресле. — Они его до приступа доведут, — негромко процедил он. — Виноват, сестренка, но я должен идти. Седьмой с хлопком растворился в воздухе. Клон. Краем глаза Масами приметила, что объективы камер перевели на нее. — Все мы волнуемся за наших детей, не правда ли, господа телезрители?