* * *
Дрогнуло веко — полосу зримого залил яркий свет. Наруто едва разлепил сухие глаза, приподнялся на локте и обнаружил себя в какой-то кровати. Больничная койка. В просторной, мрамором отделанной зале. Свет лился из витражей. — Наруто-кун! Из толпы медиков в глухих балахонах к нему подлетела Хината. Все еще в серой тюремной одежке и отчего-то густо замотанная бинтами. Наруто потянулся навстречу, а она с осторожностью поймала его руку в ладони и прижала к груди. Сквозь чувство глухой отстраненности дохнуло уютом. — Наруто-кун… Правый глаз ее был прикрыт ватным квадратиком, губы растрескались в кровавую корку. — Хината, — он сглотнул. — Что с тобой? Жена лишь мотнула головой. — Ничего страшного. Сарада-чан здорово помогла… — Сарада?.. — Она позвала медиков, — пояснила Хината. — И помогла перенести нас в госпиталь при дворце… помогла отследить общую ситуацию, пока ты был в коме. Как странно после Изнанки ощущался ток настоящей жизни. Почти нереально и слишком… слишком уж пестро. — Черт, здесь же такое творилось, — Наруто растер лоб. — Точно. Я ж пошел за Бор… — он встрепенулся и растерянно заозирался, с размаху влетая в пестрый поток. — …где Боруто? Ой, — подергал Хинату за плечи. — Только не говори, что этот пиздюк опять куда-то свинтил, ттэбайо! — Нет, — с улыбкой ответила та и указала глазами в сторону окна. Над койкой там дыбилось одеяло, с головой укрывая небольшое, мерно вздымающееся тело. Наруто выдохнул, потому что тело ясно дышало присутствием его сына. — …как видишь, он под охраной. Поперек укрытой бочины Боруто растекся выдромяк и вяло глядел перед собой чернющими глазами. — Я видел его, — предательски дрогнул голос. — Того Боруто. Нашего… первого нашего. Я дошел. Хината оторопела. Не сразу даже нашлась со словами. — И… и как? Наруто-кун… Боруто… Еще бы. Прошло не больше пары недель, но в поисках сына они оба пережили жизни, кажется, за все человечество. Сотни раз представляли, как наконец встретятся со своим ребенком, как с ним помирятся и как он их ждет. — В общем… мы подрались, — глухо ляпнул Наруто. — Раза три, что ли. — На-наруто-кун… В единственном видимом глазе Хинаты мелькнул тихий укор, от которого мигом снизился градус уюта. Под этим ее взглядом терпеливой воспитательницы Наруто стыдливо поежился. И сморщился от накатившей досады и боли, потому что неуютный момент должен был разделить с ним Боруто. Тот Боруто. — Ты не подумай, мы здорово… здо-орово все прочувствовали. Все, что нужно. Он был так рад, знаешь… что я пришел. Так благодарен, — витражный свет расплылся в мокрых разводах. — А потом он ушел за самое Солнце. Сказал, что пойдет вслед за нами. Как бы больно ей стало, узнай она об увечьях Боруто. Когда-нибудь он и об этом расскажет, выложит ей все без остатка — когда окончательно примет сам. Потому что она бы точно хотела знать и потому что замалчивать было б неуважением к их сыну. — Он был невероятный, — Наруто стиснул дрожащие пальцы в кулак. — В нем столько мужества и бескорыстия. Он так много понял, — из горла вырвался горький смешок. — Больше меня. И я… не мог его останавливать. Ведь он не совершал ошибку. Хината поджала губы и молчала, молчала, опустив взгляд: верно, не могла говорить. А затем тускло вымолвила: — Ты все сделал правильно, Наруто-кун. Боруто бы очень хотел… очень хотел твоей поддержки. Нужно принять его выбор. — Это так больно, — Наруто скривился. — Почему я не могу поступать так, как хочу, просто потому, что мне больно? Он знал почему, давно уже знал. И Хината понимала, что он знает, поэтому ничего ему не ответила.* * *
Боруто, свернувшись клубком, вслушивался в разговор папани с маманей. Почти не дышал, чтобы не рушить их мнимое уединение. И вдруг отчетливо ощутил, как спину жгут взглядами. Выдромяк Будо поднялся на лапы, щекотно протоптался по ребрам и спрыгнул с кровати. «Э, куда, куда… Не оставляй меня, чувак!» Родители нависли над ним, он это чувствовал. Все существо раздирала неловкость. Они только что хвалили и оплакивали его… и не его. Он будто на собственные похороны тайком заявился. — Боруто… — ласково позвал папа. В ответ Боруто попытался изобразить глубокий человеческий сон. Зажмурился и что-то мутно пробормотал, вытянув губы. Раздался приглушенный смешок, и на плечо легла приятная тяжесть ладони. — …пойдем домой. Боруто рывком распахнул глаза. Это что, было самое окончательное «домой»? И как теперь было реагировать? Эгоистично радоваться, что погиб другой он, и пользоваться его счастьем, как будто никакого иного Боруто никогда не существовало? Нечестно. Нечестно по отношению к маме, папане, сестре, а еще нечестно по отношению к самому себе. Он ведь был правда готов… — Эй, — папаня опустился к самому его уху. — Я помню, что ты мне тогда сказал. Что готов вернуться. У Боруто перехватило дыхание. Нахмурившись, он решительно сбросил одеяло, уселся и встретился глазами с отцом. — И все еще могу. Я уже выбрал, папань. Если еще что-нибудь, хоть что-то можно сделать… Если вам так будет проще. Я уже не пиздюк, понимаешь? Я справлюсь, не нужно… — Останься, — перебил папаня. — Пожалуйста, черт раздери, и никогда больше такого не предлагай. Ты понимаешь, что я второй раз не могу упустить сына? Это, блин… — он задохнулся невыносимо горько. — Это, блин, даже для меня перебор. От этого его невыносимого тона Боруто понурился. Сжал в кулаках одеяло и оторопело кивнул. — Тогда… тогда уж возвращаемся, — он попытался выдавить из себя гаденькую ухмылку, поддразнить, но получилось неубедительно. — А то ты так Химавари упустишь. Мы ж ее одну там оставили. — Именно, — отец, кажется, выдохнул. — Скорее в Коноху, даттэбайо! Мы чуть ли не на пороге войны там, вообще-то… Его прервало лаконичным покашливанием. — Не торопиться можно в Коноху, а потому можно не торопиться, что улажен на время локальный конфликт. Боруто обернулся на голос. У арки толпилась кучка серьезных дядек, которую возглавлял Шино-сенсей. — Ш-шино?! — Я, — не стал отпираться сенсей. — А также Совет Дайме в полном составе. Не рекомендую тебе игнорировать этот факт, Наруто, а потому не рекомендую… — Совет… Но вы ж все погибли, — выдал отец севшим голосом. Как-то обвиняюще даже. — Хомаре ж вас отравила. — Все обошлось, — старикан-Дайме выдавил тень улыбки. — Шино-сан выкачал часть яда при помощи своих особенных жуков, и врачи успели спасти… почти всех. — К несчастью, в процессе детоксикации господина Бадзу возникли неполадки. Потому возникли, что далеко не от всех ядов способны избавить мои насекомые. — Вот как, — буркнул отец, в то время как маманя как будто случайно переглянулась с Шино-сенсеем. — Бадзу, значит… Смысл странного папиного тона и этих загадочных переглядываний остался для Боруто мутным и нераскрытым. — Таким образом, — подал голос особо надутый дядька в очках. — Коноха в очередной раз доказала верность стране Огня и Совету. В эти противоречивые времена. — Необходимо расследование, — властно добавил Дайме. — Прошлую позицию Совета нельзя назвать независимой. Мы пересмотрим решение о прекращении полномочий Хокаге. С учетом специфических обстоятельств, в которых оказалась ваша жена, Наруто-сан. Маманя склонила голову. Точно… Папаню ж могли отстранить из-за маминого вторжения в Храм. — Также мы рассматриваем еще один вариант: назначить на пост Хокаге Абураме Шино. В благодарность за спасение высшего руководства. — Шино — в Хокаге?! — опешил отец. Боруто захихикал. Маманя пристыженно прыснула в кулачок. — Э, вы двое на чьей стороне, ттэбайо?! От этого отцовского упрека, от до смешного бурного возмущения на душе стало тепло и воздушно. Прямо сейчас Боруто отлично сознавал, где он есть и на чьей стороне. — Дядь Дай… Дайме-сама, — окликнул он. — Шино-сенсей потрясающий. И все-таки Хокаге должен быть папа. Просто потому что… Никто в этом шторме не справится лучше. Вы ж сами слышали, что я вроде как с другой стороны. И как самый что ни есть свидетель могу сказать: там совсем по-другому. Наверное, по многим причинам, я все не знаю. Но первая и главная, все равно, вот она: Хокаге — не папа. Там вообще нет Хокаге. Мы не были семьей всей Конохой, и до-олгое время я не очень-то знал, за что мне сражаться. Щеки загорелись. Сбивчиво вышло и как-то нелепо, но нужно было довести свою линию до конца, потому что мало что еще будет важнее: — …если уж надо, можете заглянуть в мою память, увидеть альтернативу. Шино-сенсей спас вас, но это бы сделал любой шиноби нашей Конохи. Если вы, конечно, хорошие дядьки, — он отвел взгляд и сконфуженно буркнул: — Простить, Шино-сенсей. — Боруто… — растроганно пробормотал папаня. — Есть рациональное зерно в твоем мнении, Боруто, — согласился сенсей. — Хоть и некомпетентен человек, преподававший тебе этику и политику. Но потому еще прав ты, что вряд ли будет ко мне прислушиваться Учиха Саске так же, как прислушивается к твоему отцу. Нет уверенности, что Саске вообще мне Коноху отдаст. — С каких это пор Учиха Саске решает, кому отдавать власть над Конохой? — нахмурился важный очкастый. — Как раз журналисты его об этом спрашивают, если судить по сигналам моих кикайчу. Сами можете узреть в операторской.* * *
«Операторская» оказалась просторным помещением с десятком широких плазменных экранов — Наруто мимоходом подивился такой роскоши. Большая часть телевизоров покоились глухими темными зеркалами, но пара — центральный и нижний сбоку — в стройном гуле транслировала новости. Боковой телек жадно вылизывал выдромяк. С каким-то неистовым фанатизмом тыкался мордой в изображение Саске, усевшегося в кресле Хокаге. — Прошу прощения, — к ним обернулась Сарада. Стекла ее очков слепо сверкнули в полумраке. — Будо лез к телевизору в центре. Пришлось включить ему нижний, чтобы ничего не поцарапал. — Животных надо воспитывать, — нудно заметил один из советников Дайме. — У этого животного несгибаемый интерес к моему папуле. …перепутал, что ль, Саске с Кояне? — Вот так видно? — пискнул из телека невыносимо знакомый голос, и Наруто поспешно вперился в экран, откуда ему и всему остальному миру улыбнулся кусочек лица Химавари. — Немного отойди от объектива, ладно? — попросил ее мужик за кадром. Оператор, наверное. Хима отстранилась и, подтянувшись на руках, примостила зад на столешницу. Оправила пышную юбку и, видно, на автомате принялась сучить ножками. «Мой стол…» Саске на такой легкомысленный финт не отмерил ни грамма реакции — так и остался сидеть с непробиваемым видом. — Как можете видеть, уважаемые зрители, к нам присоединилась дочь Седьмого Хокаге, Узумаки Химавари, — объявила сестренка Масами из «Коноха-ТВ». Она со своим микрофоном стояла сбоку от Саске и, как всегда, улыбалась с нейтральной учтивостью. — Химавари-чан, что заставило тебя пожаловать сюда, к нам? — Ну-у, — задумалась Хима. — Братик с папулечкой уже выступали по телевизору… У Наруто откинулась челюсть. Боруто скорчился и прикрыл ладонью глаза. — …а я еще пока ни разу не пробовала. Да и дяденька Саске все равно не дает мне отходить далеко от кабинета. — Почему же? — На меня недавно напали, так что, наверное, поэтому, — с сияющим личиком поведала Химавари. — Я бы рассказала очень подробно, но, по правде, не помню почти ничего… «Что?!» — Как только явились представители Администрации… а также чиновник на место Хокаге, — прервал ее Саске. — Было совершено несколько нападений. В том числе на дочь Наруто. Очевидно, с целью страховки. — Получается, вы спасли Химавари-чан? — поразилась Масами. — Когда я прибыл, — нахмурился Саске. — Увидел обмякшие тела нападавших и ужас в лице Сарутоби Мирай. Химавари справилась сама. — Я правда не помню, — застенчиво встряла Химавари. — Наверное, они были не очень сильными. Наруто покосился на Хинату с застывшим лицом. Та ответила ему таким же опасливым взором, и они оба неловко уставились обратно в экран. — То есть можно сказать, — заключила сестренка Масами. — Что режим чрезвычайной ситуации введен именно в связи с нападениями, Саске-сама? — Верно, — подтвердил Саске. — В Листе нестабильная обстановка. Я вынужден брать под стражу тех, кто ее обостряет. — Комендантский час для гражданских вы тоже ввели из-за нестабильной обстановки? — Да. — И демонстранты пока не смогут выйти из камер? — Смогут, — Саске непроницаемо сверкнул глазами. — На каторжные работы. — А что до закрытия банков и развлекательных… — Они не прошли проверку. — Введение кодекса телесных наказаний… — В процессе. Наруто распирал нервный смех. Он понимал, зачем Саске творит из Конохи деревню-тюрьму: чтобы показать простым людям контраст. Наживую продемонстрировать, что при Седьмом Хокаге, в общем-то, было здорово. …а ведь Саске когда-то планировал это всерьез: стать для всего мира тираном. Наверное, он здорово сейчас развлекался. — …вот как. Вы многое делаете для нашей безопасности, Саске-сама, — Масами умела быть воплощением невозмутимости. — Некоторые зрители, полагаю, хотели бы знать, как долго еще вы планируете заботиться о деревне. — До возвращения Наруто. — А если Седьмой Хокаге-сама не сможет вернуться? Наруто буквально прочувствовал, как напряглись многие, многие, очень многие жители, Дайме, пресс-служба, Масами, члены Совета, да и он сам. — Хм. Мне придется продолжить правление. — Зрители, полагаю, хотели бы знать, как долго будет продолжаться правление, — пролепетала сестренка. Саске коротко выдохнул. — До тех пор, пока Хокаге не станет моя дочь. Сарада дернула плечиками и поправила в полумраке очки.* * *
За стеклом крупной пробирки завораживающе бурлил мутновато-болотный раствор. Мицуки наблюдал, как взбитая взвесь въедается в кожу пожилой женщины и как проявляются сетки печатей на ее обнаженном теле. Узумаки Хомаре… сколько секретов таило это удивительно мерзкое существо. — Мицуки, дитя мое, — пророкотал Родитель. — Ты преподнес мне замечательный экземпляр. Я никогда не сомневался в твоих способностях. Мицуки очаровательно улыбнулся. — Что будем делать, когда Хокаге-сама и Учиха Саске вспомнят об этой женщине, м-м, Родитель?