Сильно-сильно

— Объясни мне, пожалуйста, как так можно?! С начала учебного года прошла всего одна неделя! Одна неделя, Фред! Семь дней, а ты уже умудрился лишить факультет 50-ти очков и налететь на отработку! — вопли Гермионы, казалось, раздаются на весь Хогвартс, хотя на самом деле их едва ли было слышно за пределами Гриффиндорской гостиной. Слава Мерлину, гостиная пуста. Хотя конечно она пуста — все нормальные люди сейчас ужинают в Большом зале, а я, вместо этого, выслушиваю упрёки лохматой фурии Грейнджер и чувствую… Нет, не стыд, не раскаяние и не безграничную любовь к этой мелкой надоедливой особе, как это пишут в маггловских романах о любви. Я чувствую голод и невольную досаду на то, что в этот раз Джордж оказался умнее и проворнее меня и успел смыться из подземелья в нужный момент. А я — нет. И я попался Снейпу. Так что два ближайших вечера я проведу у него в хранилище, драя котлы, натирая до блеска колбы и сортируя по банкам какую-нибудь гадость. А теперь я ещё и нарвался на Грейнджер, которая уже около получаса рассказывает мне о том, что «к 16 годам уже пора повзрослеть или хотя бы научится думать не только о себе, но и о факультете» и бла-бла-бла. И это она ещё не в курсе, что отработка двухдневная. Когда она узнает, что мне ещё и завтра в подземелье (а она обязательно узнает — это же Гермиона!) — шоу повториться. И, наверняка, примерно в это же время. То есть завтра снова без ужина. В общем, в сумме мы имеем два насквозь испорченных дня. К счастью, Гермиона, кажется наконец выдохлась. Она замолчала, умоляюще посмотрела на меня и попросила: — Фред, пожалуйста, постарайся вести себя достойно хотя бы при гостях из других школ! Я уже хотел было ответить что-то в духе «Как же, жди» или «Мечтать не вредно, Грейнджер», но почему-то передумал и только молча пожал плечами. Гермиона вздохнула и ушла к себе в спальню. А я потопал в подземелье. Как я и предполагал, Снейп засадил меня за чистку котлов и сортировку различных ингредиентов для зелий. Ну, спасибо, что хоть не за протирание колб, а то разобью что-нибудь случайно (или не совсем случайно), а он баллы с Гриффиндора снимет. Грейнджер будет в ярости. Это конечно не смертельно — покричит и успокоится но… Стоять и выслушивать её претензии на глазах у всего факультета — такое себе удовольствие. Дверь в хранилище скрипнула и приоткрылась. За неимением волшебной палочки, я инстинктивно покрепче сжал в руках котёл, чтобы оказать должное сопротивление неизвестному, если тот вдруг вздумает на меня нападать. Однако делать этого не пришлось. Неизвестный не собирался нападать. Более того, он оказался никем иным, как второй половиной меня. Моей души. Джорджем. — Салют! — громким шёпотом произнёс брат, закрывая за собой дверь, и заметив, что я всё так же сжимаю руками котёл, усмехнулся, — Напугал, да? — Напугал. — Угрюмо ответил я, выпуская наконец потенциальное оружие из рук. — Чего хотел? Джордж между тем подошёл к столу и запустил руки в карманы.  — Пришёл на помощь. Принёс бедному каторжанину ужин. — Проговорил он и принялся выгружать из карманов какие-то свёртки, складывая их на стол. — Спасибо. — Я благодарно посмотрел на брата. — Не благодари. Лучше… — Джордж не успел договорить — за дверью послышались шаркающие шаги. Я быстро толкнул брата в самый дальний и тёмный угол хранилища, а сам снова схватил котёл. И вовремя — дверь распахнулась, на пороге возник Снейп. — Мистер Уизли, — протянул он своим обычным бесцветным голосом, — что ещё за посторонние предметы на моём столе? Минус 5 очков Гриффиндору. Акцио! Тут же все свёртки, что принёс Джордж, оказались в руках ненавистного зельевара. — Трапезничаем? Ещё минус 5 очков Гриффиндору, и завтра уйдёте отсюда на час позже. — С этими словами Снейп развернулся и вышел из хранилища. От бессильной ярости я хватил кулаком по столу. — Видимо, бедному каторжанину суждено сегодня остаться голодным. — С фальшиво-сочувствующей полуулыбкой проговорил Джордж, выходя из своего укрытия. Я бросил на брата взгляд, в который постарался вложить всю свою раздражённость, всю свою ненависть к Снейпу, всю обиду на самого брата за его насмешки и всю ярость от собственного бессилия, а потом закрыл глаза, глубоко вдохнул, шумно выдохнул и снова принялся драить котёл. — Что-то ещё? — спросил я со смесью угрозы и обиды в голосе, видя, что брат не собирается уходить. — Да. — Спокойно ответил Джордж, убирая издевательскую полуулыбку. — Дай мне губку. — Зачем? — Я ведь уже сказал — я пришёл помогать. — Зачем? — повторил я, давая волю раздражению и агрессии. — Ведь наказали меня! Ты успел смыться. Не пойман — не вор. Так какого фестрала ты заявляешься вдруг мне помогать?! — Дурак. — Ответил Джордж. — Потому, что я люблю тебя. Эта фраза мгновенно остудила меня. Я тяжело вздохнул, подошёл к брату, уткнулся лбом в его плечо и закрыл глаза. — Сильно-сильно? — Сильно-сильно. — Ответил Джордж, прижимая меня к себе.