Мания

[флэшбэк]       Для Стива не было прекраснее дня, чем день их с Тони свадьбы. На самом деле она была безумием, потому что Тони сделал ему предложение после всего лишь двух месяцев отношений. Стив согласился, потому что был счастлив это услышать, потому что был немного пьян и считал, что все очень весело. Но потом были полгода подготовки, и он ни разу даже не подумал о том, что мог ошибиться.       Тот день навсегда был запечатлён им на большой картине, которую Стив подарил Тони в день, когда отправлялся на фронт. Тони был против, ему изначально не нравилось, что его муж, имея за плечами лишь образование дизайнера, рвётся на защиту страны в горячие точки Афганистана. Но он ничего не мог сделать, не мог спорить с упёртым блондином, который слишком хорошо понимал, что Тони просто волнуется за него.       Стив любил Тони больше, чем кого-либо другого на свете. Тони был для него маяком для возвращения обратно. Не могло быть и речи о том, что он не вернётся с войны. Он должен был сначала сделать все возможное на фронте, а потом прожить счастливую жизнь вместе с Тони Старком. Он верил в это.       В военном лагере Стив познакомился с улыбчивым парнем по имени Баки. Тот не пропускал ни одной юбки без своего комментария и одаривал каждое милое женское личико своей улыбкой. Стива это забавляло, и он рассказывал о Баки своему мужу по телефону. Тони тоже забавлялся этими рассказами, хотя изначально Стив боялся, что тот может начать ревновать. Впрочем, после того, как Баки взлез в разговор и крикнул в трубку, что Стив только о Тони и болтает, а потом сразу же прокомментировал чьи-то ножки и убежал, поправляя фуражку, сомневаться в нем было сложно       Все изменилось после первого боя.       Стив знал, что война меняет людей, но не представлял, что сам изменится настолько сильно. Делая первый шаг навстречу к врагу, чувствуя колотящийся в груди страх, замечая падающих от пуль на землю уже знакомых по именам ребят, он понимал, что в этот момент в нем уже что-то переломилось. «Зря не остался на должности дизайнера», — думалось ему. «Что я делаю?» — пронеслось у него в голове, когда он вынужденно воткнул в живот врагу ножик из набедренного кармана.       Вокруг была пыль, звуки стрельбы, взрывы и крики. Стив помнил, как сначала услышал, а потом и увидел вертолёт с дробовиком в дверях, как быстро огляделся и как рванулся за ближайший куст, группируясь и закрывая руками голову. Дорожка пуль прошлась в десяти сантиметрах его копчика, а затем изогнулась и сразу три горячих металлических кусочка вонзились в ногу. Стив мгновенно изменил положение. Из-под чёрных сапог летели камушки, когда он поворачивал корпус ближе к кусту, он не успел задуматься о боли. Он хотел выжить и вернуться домой. Обстрел начал удаляться, и Стив открыл глаза. Прямо перед ним оказался смуглый парень такой же лежащий пол кустом. Во вражеской одежде. Безоружный. Смотрящий на него расширившимися от ужаса глазами. Стив ухнулся назад на пятую точку, направляя свой автомат на врага, лихорадочно находя спусковой крючок. Тот закричал что-то, и Стив разобрал слова напоминающие английские «семья, дети».       Руки дрогнули. Стив смотрел на врага поверх оптического прицела и не мог отдышаться. Он не мог убить безоружного человека, которого ждут жена и дети, который явно просит о пощаде. Голова кружилась, воздух не хотел задерживаться в лёгких, боль в простреленной ноге наконец-то начала давать о себе знать. Стив снова вскинул автомат и заглянул в прицел, целясь в голову. Это будет быстро. Надо просто выстрелить. И тут Стив заметил, что у парня-то карие глаза и тёмная щетина на лице. У Тони бывала такая же. Особенно в их медовый месяц, когда они могли днями забывали про детали ухода за собой, просто наслаждаясь друг другом.       Тони мог так солнечно улыбаться, а на этом лице был страх.       Стив снова опустил автомат. Тони бы не хотел, чтобы он убил человека, которого дома ждут дети, он не мог так поступить. Стив развернулся и побрел по опустевшему кварталу туда, где раздавались крики. Нащупав через одежду висящее на шее обручальное кольцо, он вдавил его себе в грудь и зажмурился.       — Стив!       За голосом, который на долю секунды показался Стиву голосом Тони, последовал выстрел. Пуля влетела в песок в метре от Стива, и он тут же обернулся. Баки выбил из рук того парня оружие и одним ударом ножика в шею покончил с ним. Ноги Стива ослабели, усилием воли он заставил себя стоять на них, отвел глаза от корчащегося в судорогах тела и посмотрел на Баки.       Его едва не убили выстрелом в спину. Человек, у которого не было оружия, который на самом деле просто его прятал, которого он пощадил, который говорил о своей семье. Баки спас ему жизнь и оставил шанс вернуться к Тони живым. Но Стив никогда не расскажет Тони о том, что такое может происходить. Тот с ума сойдёт.       Стив все реже звонил Тони, но все чаще его рисовал. Он понимал, что у Тони работа, что ему не нужно знать о том, что творится в горячих точках, о том, что Стив изменился. Стив оберегал его от этого знания. От знания того, что Стив почти перестал улыбаться и доверять людям, что он не расстаётся с ножиком и при совершенно любой встрече, даже с Баки, первым делом машинально продумывает, как его можно было бы убить. Это пугало даже его самого, но избавиться от привычки он не мог, да и не сильно хотел. На поле боя это было хорошим умением и не раз спасало жизнь. Стив стал закаленным бойцом, видевшим смерть и чудом избежавший её сам, которому было кого оберегать.       — Опять своего супергения рисуешь? — хмыкал Баки, садясь рядом во время передышки между боями.       Стив игнорировал, фантазируя над тем, какой шлем Тони мог бы сделать для придуманной для него Стивом брони. Она должна была защитить Тони в экстренной ситуации. Стиву становилось спокойнее пусть даже от такой воображаемой защиты для любимого человека. Ему казалось, что так он оберегает Тони на расстоянии, что какие-то чудесные силы проецируют вокруг Тони эту незримую броню, хотя в его голове тот, сделал все себе, конечно, сам. У Стива был просто невероятный муж.       Железный Человек — такое супергеройское имя было придумано для Тони, когда внешний вид брони был окончательно продуман и подтверждён. Стиву нравилось представлять, что в этой броне Тони выше него, да и просто грело душу то, что под этой довольно грозной железной маской всегда открывалось улыбающееся ему лицо не железного, а простого и доброго мужчины, от любви к которому сердце сжималось.       Война затягивалась. Стив не видел Тони уже более полугода, и тот начинал казаться все более недосягаемым. Стив все чаще думал о том, что все-таки не вернётся обратно. А даже если вернётся, никогда и ничего уже не будет, как прежде. И все-таки Тони оставался единственным, что порождало в нем искренние и светлые чувства, и все вокруг него это видели. Генерал даже сказал ему, что после предстоящей вылазки, которая обещала быть несложной, отпустит его домой. Стив уже был капитаном, поэтому нес ответственность за своих ребят. Он хотел, чтобы они тоже были как можно в большей безопасности.       А потом прямо на его глазах был подстрелен Баки. Дуган пытался его оттащить в сторону, но их обоих скрутили и куда-то потащили. Сам Стив очень быстро и неожиданно оказался окружён. Стив сжал губы и опустил оружие. Его ударили дулом автомата по коленям, заставляя сесть, и надели наручники.       Затылком Стив чувствовал направленное на него оружие и понимал, что никуда не может деться. Что это скорее всего его конец. Что его сейчас увезут, а потом убьют. Он не задавался вопросом, почему его не могут убить прямо здесь, он просто чётко осознал, что это случится. Что с Тони они уже никогда не будут вместе. Что ж, по крайней мере тот останется в безопасности, останется Железным Человеком.       Стив улыбнулся уголком губ, представляя, как Железный Человек мог бы тут всех разогнать за несколько секунд. А потом удар по голове погрузил его в долгую темноту.       Боль. Темнота.       Холод. Что-то скользкое.       Какие-то звонки, требования, вооруженные люди.       Мелок и стены. Рисунки.       Тони мог бы его спасти. Его броня могла перенести его сюда за доли секунды. Могла бы, но ведь у Тони ее...нет?       Страх. Крики, и куда-то падающий Баки.       7 исчерканных в черточках камней. Одна черточка — день. Один камень — месяц.       Боже.       Тони. Тони. Тони. Тони. Тони. Тони. Тони. Тони.       Взрыв. Дверь и свет.       Топот ног. Дыхание. Незнакомый город. Незнакомые люди.       «Железный Человек?»       «Тони?»       Тони вышел к нему из своего железного костюма, обнял и сказал что-то о том, что наконец-то его нашёл. Стив понимает, что пролежал во льдах 70 лет, это и неудивительно, что его было сложно найти. Он смотрит на Тони и видит в нем Бога, задыхаясь от неверия. У него в душе совершенно пусто, он не помнит, что именно происходит, и почему он ещё полчаса назад был весь в грязи и крови. Ему кажется, что мир перевернулся, что он только сейчас наконец-то нашёл себя. Его место — рядом с Тони. Без него он никто. Без него он лишь сгусток холода и боли. Любовь к Тони — это то, что наполняет его существование смыслом. А Тони так красив с трехдневной щетиной…       — Пошли домой, Стив, — говорит Тони, и Стив кивает, не в силах перестать смотреть на него.       Стив занимает угловую комнату, Тони выглядит удивлённым, но не спорит. Стив запоздало думает, что Тони, наверное не подразумевал свой дом, но пользуется возможностью. Он даже не пытается поцеловать его, чтобы не дразнить самого себя. А однажды, когда это пытается сделать Тони, он отказывается, потому что не хочет, чтобы Тони что-то делал через себя. Это нечестно и неправильно.       Стив снова много рисует. Ему нравится рисовать Железного Человека