***
Ребята - все эти перезревшие школьницы и Джимы в куртках с эмблемами школьной команды по регби, надеялись подкрепить свою страсть рассказами о жестоком убийце и призраках, которые были навечно заточены в стенах проклятого дома. Проблема в том, что один обитатель фермы Колдвинд присутствовал в здании и тихо, не вмешиваясь, наблюдал за происходящим. - Ах, Синди! – застонал Джим, когда пальчики девушки начали массировать его промежность. Его подружка, судя по всему, знала, что делает: теперь капитан команды по регби напоминал скорее слюнявого идиота, нежели «спасителя». Или это была его награда? Дабы не обижать Синди и ее подставленный в луч лунного света бюст, представленный будто на витрине, Джим остервенело обхватил левую грудь девушки и сжал. Скрипнула ткань лифчика. Синди застонала, и парень оборвал ее протест глубоким поцелуем, после чего настойчиво увлек на пол, к истершемуся ковру. Школьники ловко избавились от части одежды – блузка девушки и спортивная куртка парня осели на старых досках, съежившись, как затаившиеся скаты. Джим уложил Синди на пол, и ее светлые волосы рассыпались по истертому, выцветшему ворсу как пригоршня золота. Лунный свет придавал раскинувшейся перед взором тайного наблюдателя картине изрядную долю сюрреалистичности. Он все еще чувствовал некую скрытую агрессию в их действиях и ждал, когда же прольется кровь...Но ничего похожего не происходило. Джим снял футболку через голову, и Синди тут же приподнялась и потянула его на себя, целуя в губы. Ребята не стеснялись выражать свои чувства – подогретые алкоголем и дурной травкой, они истово трогали, гладили и целовали друг друга. Иногда в ход пускался язык, чуть реже – зубы. Прежде чем снять с девушки бюстгальтер, Джим приблизился к ее груди и укусил затвердевший, выступающий под кружевом сосок. Синди издала протяжный стон, лихорадочный румянец на ее щеках стал еще гуще, помада к тому моменту уже смазалась, но, видимо, именно этот рот Джим хотел целовать дальше, притом с большей остервенелостью! Расстегнув лифчик, он помог Синди избавиться от ненужной детали гардероба и, отстранившись от ее красного ротика, вновь вернулся к сокровищу, представшему в луче света. Грудь у Синди была огромной. Удивительно, как лифчик не порвался под такой тяжестью, когда она прибежала сюда, испуганная и возбужденная. Пока Джим возился с долгожданный приобретением, утопая в нем носом, вдыхая аромат девичьего тела, который дополнялся капелькой дешевых духов, Синди не теряла времени. Не открывая глаз, продолжая громко стонать и тереться бедрами о своего «спасителя», она расстегнула ремень – секундой позже пряжка со звоном ударилась о доски, - взялась за брюки, и уже вскоре стягивала их с Джима, пока тот недовольно кряхтел, немного дезориентированный происходящим. Наконец «спаситель» остался нагишом, в одних носках, и теперь, видимо, заметив это, решил исправить досадное недоразумение – поступить соответствующим образом с партнершей. Неуклюже и немного грубо он снял с Синди юбку и принялся оглаживать ее бедра. Наблюдатель зажал рот рукой и недоуменно воззрился на открывшуюся картину. Его поразила странная тканная конструкция с двумя гибкими ремешками, цеплявшая чулки, плотно обхватившие ноги девушки. Ох уж эта природа! Ничего не пожалела для Синди. На самом деле, Джим был не лучше! Рельефное тело его лоснилось от пота, мышцы натягивали загорелую кожу, на которой почти не было родинок и шрамов. Пунцовое от натуги лицо, несмотря на идиотское выражение, отличала правильность и мужественность черт. Густые волосы, аккуратно постриженные, только подчеркивали его образ. Наблюдатель скривил рот и искренне понадеялся, что на выходе Джима прибьет внезапно упавшая старая балка. Пусть она не убьет его, но как следует расплющит это личико. «Тогда Синди будет просто без ума!» Как бы то ни было, Джим продолжал снимать с девушки одежду. Вскоре застежки звонко раскрылись, и парень сумел аккуратно стянуть с Синди чулки, а затем и расстегнуть пояс. Оставалось немного, и наблюдатель плотнее приблизился к стене, в которой была внушительная щель, через которую, собственно, он и мог наблюдать за представлением. По правде говоря, он знал о женщинах чертовски мало, но Безымянный не испытывал грусти по поводу того, что никогда не имел подружки, не целовал истово ее губы и не сжимал груди под кружевом. Никто никогда не внушал ему прописных истин о сказочной любви, способной все преодолеть, и, разумеется, никому не пришло в голову заявить, что чувства имеют физическое проявление, помимо насилия, конечно же - об этом он узнал на практике. Интерес заставил его задержаться на наблюдательном пункте и обратиться в воплощенное внимание, но именно недоумение не отпускало по своим делам. Он с удовольствием покинул бы дом, чтобы оставить подростков одних… И передумал. Почему Синди и Джим так яростно терлись друг от друга, почему скидывали одежду в таком месте, как это? Вряд ли они вели себя так все время. Но почему сейчас? Томпсон не испытывал в отношении Синди никаких чувств, идеальность лица и тела Джима так и вовсе нервировали его. Почему же они позабыли обо всем и бесстыдно раскинулись на грязном полу? Наконец, перестав поглаживать бедра и живот девушки, Джим потянул плотно сидевшие на ягодицах трусики. - Постой, Джим! – внезапно пришла в себя его партнерша. Парень в изумлении воззрился на нее. «Ну наконец-то!» - Я люблю тебя, Джимми, но детей в выпускном классе иметь не хочу…Ты понимаешь? – она приподнялась на локтях и теперь серьезно смотрела на своего возлюбленного. Какое-то время они просидели в тишине, которую нарушил Джим, стоило ему негромко засмеяться. - Что? – недоверчиво спросила девушка. - Я же не дурак, Синди! – он потянулся к ранее ненужным брюкам и выудил на свет потрепанный бумажник. Не торопясь, Джим раскрыл его и вытащил что-то в красной картонной упаковке. - Купил в аптеке на заправке. – Снисходительно добавил «спаситель». – Хотя и не думал, что все так закончится… - Ах ты! – звонко засмеялась Синди. – Чего же ты ждешь, мистер, вперед! - Все на борт! – с энтузиазмом возвестил Джим. Зубами он вскрыл упаковку и вынул кое-что. Рассмотреть, что именно, не предоставлялось возможным, как бы наблюдатель ни старался. Что-то моментально скрылось в руках Джима. Парень заерзал, чтобы выбрать положение получше, и тогда лунный луч высветил что-то поблескивающее на его восставшем члене. Что-то походило на вторую кожу, желтоватую и эластичную, как латексная перчатка - врачи носили такие. Красовался своей наготой Джим недолго, он еще раз поцеловал подругу, тяжело дышащую в предвкушении. Синди медленно развела ноги в стороны. Парень заерзал, прижался сильнее к телу подруги. Еще немного, и он склонился над Синди и тихо охнул. Наблюдатель мог только различить, как мышцы спины и ягодиц Джима пришли в небывалое напряжение. Как длинные ногти девушки врезались в кожу плеч ее партнера. Школьница застонала, вскрикнула, и снова застонала. Ноги ее с силой сдавили бока Джима, а последний в свою очередь продолжил двигаться, буквально вытягивая из партнерши каждый последующий стон. Он убивал ее? Или эта блестящая штука на его члене заставляла ее так громко стонать? Что вообще происходило? Они спятили? Потому что увидели друг друга голыми? Из-за выпивки? Из-за чего, во имя всего святого?! Эти и многие другие вопросы беспорядочно крутились в голове наблюдателя, но он пытался найти разгадку в деталях. Синди не хотела…Не хотела детей в выпускном классе. Ну точно! То есть они могли бы сделать таким образом ребенка. Но из-за этой волшебной резиновой штуки – нет. Рассуждение проходило неважно. Мысль то и дело наскакивала на ряд куда более мелких, но таких важных вопросов. Пока он думал, школьники продолжали свои непонятные изыскания. Начав с медленных, размеренных движений, они перешли на быстрые и рваные - судя по всему, что-то действительно не давало обоим покоя, точно кто-то гнал их. И когда ритм стал просто невыносимым, жар повис в воздухе подобно плотной пелене, а стоны стали почти неотличимы от всех прочих звуков в доме, тогда Синди вскрикнула особенно громко, вынудив наблюдателя недоуменно отшатнуться от щели в стене. В следующий момент содрогнулся Джим, словно его ударили током, и, вторив своей возлюбленной, застонал. Это был какой-то неуклюжий, беспомощный рев животных. Единение парочки длилось от силы десять минут, и за это время не произошло ничего интересного. На лицах выпускников застыл восторг, Джим вышел из Синди и лег на спину рядом, расставив ноги и тяжело дыша. - О, Джим…Ты прекрасен, Джимми… - словно всего произошедшего было недостаточно, промычала Синди. Ее голос осип, волосы налипли на лицо, она казалась чертовски довольной...И расслабленной. Только, и это врезалось в память наблюдателя, чуть подергивались пальцы на ногах. Словно девушка что-то получила в тот самый момент, когда ее и Джима тела содрогнулись в едином порыве. И теперь Синди боялась отпустить это нечто, загнала его на подушечки пальцев, чтобы еще немного насладиться моментом.***
- И как они были? – Клодетт не смутилась. - Чего? - не понял Томпсон. Ничего о подрагивающих пальцах Синди и прочих ярких моментах он, конечно, не рассказывал. Все же, для того, чтобы подробно передать эту мудреную картину, требовались недюжинные познания в риторике. Клодетт поколебалась минуту, но затем, найдя верные слова, осторожно и тише повторила вопрос: - И как они были? Извратились? - Нет! Не знаю! Нет! – он снова замотал головой, явно смущенный таким внезапным вопросом.***
На случившемся изыскания парочки школьников и правда не закончились, впрочем, об этом выжившая так и не узнала. Немного переведя дыхание, Синди утерла рот рукой и села, нависнув над Джимом. Она склонилась к его лицу и поцеловала, затем поспешно отстранилась. - Ты вымылся перед поездкой, супермен? – томно спросила девушка. Парень поначалу был удивлен ровно настолько же, насколько был удивлен наблюдатель. - А то я кое-что придумала... - девушка опустила руку на живот парня и теперь водила пальчиками от пупка вниз, вдоль дорожки волос, к опавшему естеству, и обратно. - Не хотелось бы потом подхватить гингивит. А вонь в этом доме стоит просто ужасная! Мало ли, ты тоже к этому причастен! – произнесла она с наигранным упреком, и лицо Джима покраснело от предвкушения. - Думаю, если бы я пренебрегал гигиеной, дорогуша, ты бы узнала об этом раньше, еще до того как мы сели в машину с Тони и остальными. - «Пренебрегал гигиеной» - кто-то метит в колледж не по спортивной стипендии? – она издевательски захихикала, но принялась освобождать плоть своего приятеля от "резинки". Наблюдатель отклонился к стене, немного подумав, втянул в нос воздух, и тоже почувствовал вонь. Запах застарелого пота, какого-то железа и машинного масла. Он протянул предплечье к лицу и вдохнул еще раз. Судя по всему, именно о нем говорила Синди, а не о своем дружке, потому что, сделав один вдох, наблюдатель тут же недовольно фыркнул. Ему стало как-то не по себе: если бы школьники и их друзья в комнатах на первом этаже проявили больший интерес к дому, возможно, догадались бы, что на их вечеринку явился незваный гость, имевший все основания разделаться с нарушителями спокойствия самым жестоким образом. Так долго последний обитатель дома Колдвинд влачил жалкое существование, полностью лишенный какой-либо социальной ответственности, общения, наставлений, простой житейской науки. Он мог смириться с тем, что никогда не попадет в школу с остальными детьми, но чтобы оказаться в полном одиночестве и совсем не знать, чем живут люди за пределами фермы…***
- Ты думаешь, она говорила о тебе? – осторожно спросила Клодетт, чуть наклонив голову. Волосы упали ей на лицо, и она поспешно принялась убирать их в общую массу хвоста. - Я ничего такого сейчас не чувствую, если что! – поспешила добавить девушка и снова втянула в себя ароматный дым самокрутки. «Еще бы…» Однако неприятный запах явно не мешал Синди, чтобы она при этом ни говорила, делать вещи куда более отвратительные…Избавившись от «резинки», она принялась поглаживать член своего дружка, и когда плоть Джима немного напряглась, прильнула к покрасневшей головке губами. Парень негромко постанывал, словно видел прекрасный сон. Наблюдатель просто не верил своим глазам. Красотку смутил запах, но совсем не смущало, что именно эта часть тела дружка теперь полностью помещалась в ее рту. Джим безвольно разложился на ковре, пока подружка старательно работала над его плотью. Ее движения были ритмичными и даже отчасти гипнотическими, столько в них было...сомнительного профессионализма. Через пару минут наблюдателю надоело следить за пришлыми, он откинул голову назад и прижался затылком к крошащейся стене. Делать нечего - ему было важно переждать вторжение в безвестности, сохранять тишину. От неудобной позы начали затекать ноги, к счастью шорох в застенках с легкостью перебивала деятельность в старой спальне. Еще какое-то время спустя девушка отстранилась и на этот раз сама залезла на предмет своей работы, процесс повторялся и вызывал у участников небывалый энтузиазм. Впрочем, ничто из этого не могло задеть наблюдателя. Чувствовал ли он возбуждение? Нет! Хотел ли для себя подобной участи? Нет! Но ему было любопытно… В конце концов, если обычным людям за пределами Колдвинд были доступны простые радости, первобытные, удовлетворявшие низменные потребности, не предполагавшие ничего серьезного, то Томпсон-младший не знал о них: родители, пока сын еще не проводил все время в подвале, не позволяли при нем никаких откровений. Общение было закрытой темой, и теперь, когда ферма опустела, Билли с удивлением обнаружил, какими интересными созданиями могут быть люди. В комнате что-то произошло: стоны, вздохи и похабные фразочки слились в какофонию и перешли в крещендо. Тело девушки, вытянувшееся над распластанным на полу парнем, задрожало, особливо походя сейчас на гигантские песочные часы. Она отставила назад правую руку и оперлась на ногу Джима, чтобы не упасть. В свете луны груди с едва заметными красными пятнами на нежной, бледной коже с едва проступающей паутинкой вен. Кончив объезжать своего любовника, девица наконец слезла с него и улеглась рядом. - Кайф, детка! Ты просто лучшая! - Просто? – кокетливо спросила Синди, откидывая волосы со лба. - Самая лучшая! - Ах, Джимми! - она обняла его, лениво закинув руку на рельефную грудь, и прикрыла глаза в наслаждении. Полежав еще какое-то время, парочка добыла из недр штанов Джима травку, и густой, странно пахнущий дым окурил комнату, утопив уродливые щели и сколы обстановки в мутной пелене. Ребята курили и разговаривали, не спеша одеваться. Наблюдатель опасался, что они пролежат на полу всю ночь, но вместо этого чьи-то шаги на втором этаже заставили Джимми и Синди поспешно одеться, поцеловаться и выйти на лестничную площадку. От них остался лишь скуренный почти до основания бычок. Последний обитатель фермы выбрался из убежища, когда голоса стихли, и все приезжие, похоже, отправились спать, и подобрал брошенный предмет, втянул воздух, и тут же отбросил гадость от себя. Пережитое ясно дало ему понять, что спектр человеческих взаимоотношений огромен и странен, и скорее всего ему никогда не постичь даже толики. Теперь, как мог, он рассказывал отрывки выжившей - удивительно последовательно, словно давно проворачивал в голове столь яркие воспоминания. - Дела… - протянула Клодетт. - Как-то я видела, как мои мама с папой…А в общем, не важно. - Девушка рассмеялась, и собеседник, не в силах сдерживаться, тоже прыснул. Отсмеявшись, Клодетт вздохнула. Жара заставляла ее чувствовать себя некомфортно, хотя Томпсон подозревал, что он играет в этом также не последнюю роль. Удивительно просто понимать, когда кому-то не нравишься, если занимаешь столько места. - Они так и не выяснили, откуда шел запах? – хитро спросила выжившая, поправив ворот рубашки. - Не, убежали р-р-раньше. - А Сущность вообще дает убийцам мыться? К кончикам ушей ловчего как будто приставили по зажженной спичке. Билли замялся и снова отвернулся от девушки. Что он мог ответить на это? Что Сущность оставила его после того случая, когда он прямо сказал ей, этой проклятой Паучихе, как она ошиблась, решив мучить свою «игрушку». Что он и правда нашел колодец на старой ферме, и вода там оказалась чистой? Что он нашел кусок мыла, и, пока никого не было поблизости, вымылся впервые за пару месяцев, лет, дней…? - А вам? - в голосе слышалась обида. - Дает. – Клодетт это не задело. Какая в самом деле робость, когда некоторое время назад ты оказала чуть ли не природному противнику любезность.Впрочем, ощущение того, что она поступила правильно, придавало девушке сил продолжать этот разговор, абсурдный, как ни посмотри. – Не чувствуешь? Томпсон был готов провалится под землю от стыда. Еще не так давно, он огрел бы выжившую кувалдой и принес бы в жертву Хозяйке - не за какие-то там слова или старые обиды, не за то, что она мешала выполнять ему свои обязанности, а просто так, потому что другого существования он для себя и не видел. Теперь Билли хотел убежать. Просто исчезнуть, чтобы перетерпеть это странное давление в груди и полный хаос мыслей в одиночестве. Он просидел в подвале достаточно, чтобы забыть, на что похоже нормальное общение с людьми. Прежде все социальные взаимодействия Мальчика относились лишь к няньке Талуле, родителям и, в числе исключений, к работникам фермы, но впоследствии все закончилось. Все контакты оборвались, он остался совсем один и ждал каждой новой встречи с другими людьми как откровения. Впрочем, более никто не желал с ним пересекаться. Даже мать и отец участвовали во всех процедурах, касающихся его жизни, с видимым пренебрежением, косвенно...Так врач изымает у себя жалость и мягкость в общении с пациентами. А последние события в реальном мире и обитание в сумеречных угодьях дали ему нечеловеческую жестокость, ярость, с которой трудно было сделать что-либо до нынешнего момента. Немногие люди вызывали в нем светлые чувства. Это походило на инстинкт, на сумбурное воспоминание, чуть не забытый сон, запечатленный в самых отдаленных закоулках памяти. - Угу, - промычал Билли в ответ. - Чувствую. Всегда. Девушка недоуменно воззрилась на собеседника. - Всегда...Пахнешь корицей. Это...Это самое лучшее, - он говорил через силу, но не имел права оставить давно роившиеся в голове мысли невысказанными. Билли почувствовал, как уши вновь обожгло, тут же схватился за мочку, но скорее затем, чтобы занять пальцы, которые, казалось, утратили чувствительность. Зачем он рассказал ей все это? Почему они так просто сидят после всего того, что было? Почему Сущность не противостоит происходящему? - Это трудно... - угрюмо отрезал Томпсон. - Чему ты тут? Судишь...Кур-р-ришь... Клодетт поколебалась и все все же ответила. - Ну, все же нам выдалась неплохая возможность...Мне не хотелось, чтобы кто-то наблюдал за нами, а все остальные ребята успели сбежать к костру. Ты чуть не убил Джейка, и причина была бы ясна, будь все как обычно... Но нет, - девушка мотнула головой, пресекая возражения. - Причин лично я не нахожу. Пока что. Она замолчала, чтобы перевести дыхание. Похоже, говорить что-либо настолько откровенно в плане давно обуревающих сомнений и новых событий девушка не привыкла. Во всяком случае не с потенциальным мучителем. Билли не имел понятия, что представляет собой ее нынешнее существование: насколько она близка с другими жертвами, насколько ее таланты в группе по ту сторону ворот принимают и ценят. - Хотя ты ведь жестокий убийца, таких тут пруд пруди...Тогда я совершила ошибку, и у тебя есть все шансы отправить меня на крюк. Или распилить пополам. Но знаешь, со временем устаешь бояться. Привыкаешь, к этому чувству постоянной опасности и былые страхи уже не кажутся такими... - Страшными? - Верно, - девушка улыбнулась уголками губ. - Ты не так давно просил меня кое о чем... Тут голос Клодетт стал тише, почти превратился в шепот. Томпсон насторожился. События последних дней казались ему такими нечеткими...Может, все дело было в полученной травме, а может, в том, что он не хотел кое-что вспоминать. - Проблема в том, что я отлично понимаю, в чем дело, - она горько усмехнулась и приложила к губам папиросу, от которой почти ничего не осталось. - Я сама об этом думала и в последнее время все чаще и чаще! Но когда ты попросил о том, чтобы я...Ну ты понял... Билли кивнул, хотя уже слабо улавливал, к чему ведет собеседница. - Я подумала, что все может наладиться. Что-то возможно изменить, если уж где-то появилась брешь...Не каждый же день убийца говорит тебе, что устал от всего этого. Большая часть ребят у костра думает, что вы испытываете от этого удовольствие. То, что именно он является этой самой брешью, Томпсон понял, но никогда не думал о себе в подобном ключе. Сущность не сообщала ему, что ослабила контроль, если они и общались, то урывками и исключительно по нее желанию. Возможность взаимодействовать с выжившей без применения насилия, считал ловчий, тоже предлагалась хозяйкой здешних мест, а на случайностью. - Жаль, что пока я не понимаю, как поступить... И могу ли вообще себе это позволить. - Тош-же... - сдавленно пробормотал Билли. - Жаль... - Может, еще не все потеряно... - он провела рукой лицу и тут же чуть не вскочила, когда поняла, как незаметно собеседник приблизился.