Прыжок Веры

Поутру Эзра не обнаружил Юсуфа в лагере цыган. Раду, который имел раздражающую привычку подниматься слишком рано, что временами все же было полезно, как сейчас, сообщил ему, что Юсуф ушел по делам Братства, сказав, что встретит Эзру у Ипподрома после полудня. — Это ведь дом Колина? — Раду непринужденно указал рукой на здание, из которого вышел Эзра. — Это дом Йозефа, — равнодушно отозвался тот и решительно направился к костру, на котором готовили похлебку на весь лагерь. Над большим котлом поднимался ароматный пар, и цыгане потихоньку стягивались к кухне под открытым небом, надеясь в первых рядах урвать кусочки полакомее. — Да, но на первом этаже ведь комната Колина, — упрямо не сдавался Раду, идя с ним в ногу. — Нам надо было кое-что обсудить, — холодно ответил Эзра, не собираясь оправдываться, но все же на прямой вопрос следовало что-то сказать. Если Юсуфа все же угораздит взять Раду в Братство, ему не придется искать ответы на недвусмысленные намеки, потому что они с Колином покинут Константинополь и поищут счастья в другом месте. Четко проговорив это в мыслях, Эзра невольно улыбнулся. На душе стало спокойнее, но ненадолго. — Ну да, обсуждали вы. То-то ты такой довольный, — ехидно заметил Раду и толкнул его локтем, возвращая в реальность. Эзра скрипнул зубами, сжал кулаки и заставил себя сделать глубокий вдох и следом выдох. Не спасло его и появление Колина, который выглядел слишком помятым для человека, способного поддерживать серьезные разговоры. Проснувшись, Эзра долго лежал на боку, изучая расслабленное, заросшее щетиной лицо спящего Колина, и гадал — правильно ли они поступают, покидая город в самый разгар сопротивления? Отплытие пугало его, глупо отрицать. Никогда прежде он не покидал Константинополь надолго и не отправлялся так далеко. Его миссии проходили только в пределах Османской Империи: в Амасье, Текке или Эдирне, где он останавливался в местном бюро ассасинов, после чего сразу возвращался в столицу. Теперь же его ждут чужие земли. Может, однажды он сумеет вернуться назад. Или посетит родину Колина. Конечно же в его планах никогда не возникнет желание знакомиться с его семьей… слишком на много вопросов придется отвечать. Но он бы хотел взглянуть, в каком мире родился и вырос человек, который необъяснимым образом стал так дорог ему. Что из себя представляет мир, где можно вырасти тем, кто будет с изяществом сочетать в себе доверчивость, осторожность и упрямство? Возможно там, где царит мир, как бы прозаично это не звучало? Эзра бы вырос совершенно иным, окажись в другом месте и в другое время. Он с малолетства не обольщался, что в их Империи все спокойно. Хотя Баязид на старость лет не затевал кампании по расширению территории, но все равно постоянно с кем-то воевал на границах и на море, если не получалось заключить мирный договор. Османы постоянно воевали — это делали раньше до Баязида и будут после смерти султана, пусть столица и жила своим чередом, приютив в своих крепостных стенах разные национальности и религии. Готовясь к вечеру, Эзра провел тренировку, чтобы разогреть и размять тело. Спарринг-партнером выступал Ру, Колин же сидел неподалеку, молча наблюдая за ними. При нем неизменно была хроника де Клари, с которой ему предстояло навсегда расстаться спустя несколько часов. За прошедшую неделю он настолько успел сродниться с книгой, что Эзре было немного совестно их разлучать. Но уговор есть уговор, пусть даже заключенный с тамплиером. После импровизированного боя Эзра прошел уже привычную полосу препятствий, взбираясь с помощью крюк-клинка по стенам домов, цепляясь сильными пальцами за выступы, щели между досками, карнизы, пока не оказывался на крыше. Подобные упражнения всегда помогали с концентрацией, чтобы отсеять непрошенные мысли, которые лезли в голову. В предыдущую их встречу с Леандром Эзра старался справиться с собой и пытался заглушить волнение, утешаясь мыслями о Колине, чтобы подавить внутренний протест от происходящего, оказавшийся сильнее, чем когда ему приходилось изображать rakkase перед Шоу. Теперь же им предстояло столкнуться с отрядом тамплиеров, а потому он должен сохранить ясность ума. Сейчас это благо ему было необходимо как никогда. Накануне они условились с Юсуфом, что придут в порт раньше означенного Леандром времени, чтобы успеть осмотреться и продумать пути отступления, если тамплиеры попытаются их задержать. А они попытаются, в этом нет сомнений. Сомнений не вызывало и то, как поступят с ними, если получится их схватить. Наверняка византийцам уже известно, что именно Юсуф является лидером местного Братства ассасинов, а значит будет ценным пленником. Самого Эзру они скорее всего убьют, поскольку он больше доставит проблем, чем принесет пользы. Разве что тамплиерам известно, что именно он был доме, когда убили братьев Шоу и Карима, а значит его за награду можно передать самому Тарику для назидательной и показательной казни. Ни к чему оставлять в живых свидетеля. В планах Эзры совершенно не предусматривался подобный поворот событий. Ему еще предстояло отыскать Плащаницу Эдема, созданную тысячи лет назад Первой цивилизацией, и отвезти ее наставнику в Рим. Значит, ему следует быть во всеоружии. Переодевшись в сюрко ассасина, он надел наручи и бандольер с полным комплектом метательных ножей, которые приобрел у цыганского кузнеца. Эзра повесил на пояс сумки, куда спрятал дымовые бомбы мастера Пири, начиненные арабским порохом и фосфором, а также закрепил ножны, одни из которых предназначались для меча, другие для кинжала. Умело орудуя обоими, можно удачно прорвать оборону и нанести неожиданный и сокрушительный удар, полоснув кинжалом зазевавшегося противника, следящего за траекторией движения меча. Некоторые ассасины предпочитали носить при себе бутылочку с ядом, купленную у лекаря, и дротики, наконечники которых можно было в нем смочить, чтобы нейтрализовать цель с большого расстояния. Иные имели при себе металлический цестус, желая побольнее ударить неприятеля железной перчаткой в рукопашную. Но Эзра не любил кулачные бои, ровно как и яд. Цестус мешал ему подниматься по стенам: пальцы были скованы защитными щитками, нашитыми на перчатку, а он всегда делал скидку на скорость и ловкость. Покончив со сборами, Эзра вышел из кибитки и зажмурился от яркого солнца. День еще был в самом разгаре, едва перевалило за полдень. Пока он доберется до Ипподрома, дождется там Юсуфа, и они вместе достигнут порта, пройдет не один час. Выдвигаться прямо сейчас самое время. Оставалась лишь последняя деталь. Хроника. Не найдя Колина на улице, Эзра направился к дому Йозефа. — Уже уходишь, — понял Колин, завидев его с порога в полной экипировке. Эзра сдернул с головы капюшон. Хроника, убранная в мешок, ждала его на постели. — Так я точно не пропущу все веселье. Почему сидишь здесь? В темноте? Колин сделал несколько уверенных шагов и остановился перед ним. — Не хотел прощаться у всех на виду. Эзра расплылся в хитрой улыбке, и она стала еще шире, когда Колин положил руки ему на шею, притянул к себе и поцеловал. Небритый подбородок кололся. Щетина проехалась по коже, не в пример более грубая, чем у него. Тело охватила волна мурашек. Эзра почувствовал ответную дрожь Колина и мягко надавил ему на грудь. Сейчас не время, как бы ни хотелось обратного. — Это начинает походить на традицию, — попытался он смягчить момент. Колин мрачно хмыкнул. Протянув руку, Эзра коснулся двух очаровательных родинок на его левой щеке. Точно мелкие брызги засохшей крови. — Будь осторожен, — затаив дыхание, попросил Колин, посмотрев ему в глаза. — Всегда. Это не первое мое столкновение с тамплиерами. Это было такое себе утешение, но Эзра действительно не испытывал волнения. Что бы им не сообщил Леандр, главная их задача на сегодняшний день — Плащаница. Эзра верил, что они не ошибались в своих выводах. Иначе зачем еще привлекать в Константинополь столько тамплиеров? Мотивы византийцев ясны: они хотят вновь вернуть власть над городом, но против армии Османской Империи не смогут ничего сделать, раз уж не получилось это у последнего императора Константина при взятии столицы. Огромная армия Борджиа и их союзников больше не представляла опасности — разрознена благодаря итальянским ассасинам, и получить преимущество можно только имея что-то, что выходило бы за рамки привычного понимания вещей. Пусть даже они охотились не за Плащаницей, но чем, как не Частицей Эдема, может оказаться это самое преимущество? — Жаль, что не могу пойти с вами, — хмуро проговорил Колин. Эзра выразительно промолчал, медленно поглаживая его щеку. Колин перехватил руку, пальцы сомкнулись на запястье. Губы прижались к центру раскрытой ладони, и на краткий миг сердце Эзры пропустило удар. — Когда мы сядем на корабль, обещаю не выпускать тебя из каюты до самого порта. — Кожу обожгло горячим дыханием, глаза Колина сверкнули демоническим огнем. Чего Эзра никак не ожидал, так это что Колин с готовностью примет правила игры, поборов страхи и предрассудки, а просто позволит себе чувствовать и дарить любовь. Здесь и сейчас. — Теперь мне точно придется вернуться живым, — не своим голосом прохрипел Эзра и, чтобы скрыть возбуждение, неловко улыбнулся и попытался отшутиться. — Нужно почаще рисковать собой. Гляди, так и замуж позовешь, canim, мой дорогой. Колин фыркнул, на прощание еще раз поцеловав ладонь, и отпустил руку. — Не забудь де Клари, — шутливо подначил он и сам отошел к постели, чтобы взять хронику. Забрав мешок с книгой, Эзра невинно поцеловал Колина в щеку, как частенько приветствовали друг друга турки, и вышел на улицу. Ему с трудом удалось заставить себя уйти, но иначе их прощание рискнуло затянуться, а там уже и закат не за горами. Прежде чем Эзра успел покинуть лагерь цыган, у самых ворот его нагнал Ру, чтобы пожелать удачи. — Я присмотрю за Колином, — пообещал он и подмигнул. Тем самым глазом, у которого была голубая радужка. — Надеюсь, сегодня меня не придется отогревать после купания в Золотом Роге, — усмехнулся Эзра. — Ты уж постарайся, — хохотнул Ру. — Хотя если что, Колин всегда сможет тебя согреть. — Прекрати. — Эзра несильно стукнул его по плечу. Губы Ру растянулись в хитрой улыбке. — Утешай себя мыслью, что я ничего не вижу, мой мальчик. Эзра не стал отвечать. Сжав в кулаке края мешка, он толкнул тяжелую створку ворот и вышел на залитую солнцем улицу бедного константинопольского района. Он почти забыл времена, когда просто так гулял по городу, наслаждаясь теплой погодой, слушая обрывки чужих разговоров, и не опасался ходить без капюшона. Эзра не исключал вероятности, что его могут увидеть проходящие мимо ассасины, либо патрули заметят его с крыш, но именно ассасинское одеяние, скрывающее лицо, позволяло бродить неузнанным. Ни один ассасин не станет без повода останавливать другого ассасина на улице именно потому, что одно из правил гласило: скрывайся у всех на виду. А что, как не внезапная встреча, могла привлечь нежелательное внимание к случайному прохожему. Во время обучения и после, получая новый чин в иерархии Братства, как даи, рафик или мастер-ассасин, им вбивали в голову, что поспешность удел слабых. Только терпение, точность и правильно выверенный момент могут стать залогом успеха, чтобы выполнение миссии не привело к случайным жертвам и не пострадало мирное население. Второе правило: не позволяй клинку поразить невиновного. И последнее правило, самое главное: не подставляй под удар Братство. Не выдавай своих братьев врагу, не допускай того, чтобы неосторожные действия позволили рассекретить ассасинов. Эзра как мантру повторял про себя правила, описанные в кодексе великим ментором Альтаиром ибн Ла-Ахадом, всю дорогу до Ипподрома. Напоминание о том, кем он является, успокаивали, не позволяли забыть о своем предназначении. Прибыв на место, Эзра огляделся, высматривая Юсуфа. О былом величии Ипподрома императоров Византии напоминали лишь массивные каменные ярусы трибун да установленные в центре гигантского сооружения колонны и памятники, высеченные в честь правителей, либо похищенные у побежденных в ходе военных походов. Неухоженная широкая арена для колесниц поросла сорняками, доходившими до пояса, через каменные щербатые дороги пробивалась трава. Однако большого ущерба землетрясение не принесло, разве что колоннам наверху: все, что могло обрушиться, уже успело это сделать во время завоевания Мехмеда. На южной части Ипподрома ближе к богатому району города местные жители разбили стихийный рынок у подножия обелисков Феодосия и Константина. Впрочем, торговля продолжалась годами, и стражники не разгоняли лавочников. В отличие от тех, которые предпринимали отчаянные попытки обосноваться близ Арсенала или верфи султана. — Merhaba, kardeşim, — приветствовал Эзра, заметив Юсуфа, спускающегося по выщербленной лестнице с верхних зрительских ярусов. — А я гадал, ты ли это или за мной послало Братство, — невесело признался Юсуф, Эзре не понравился его тон. — Что произошло? — Тамплиеры, — ожидаемо ответил Юсуф и поманил его следовать за собой. — С утра осадили нашу вторую базу в Галате. Я поставил Вали командовать обороной. — Они времени зря не теряют, — неодобрительно отозвался Эзра. — И явно неспроста выбрали напасть именно сегодня. — Я подумал именно об этом. Надеются разделить силы. — Им видимо невдомек, что мы с тобой действуем отдельно от Братства. Видать ожидают, что мы собрались выступить решительно, и дали нам возможность расставить приоритеты между базой в Галате и портом. — Они боятся, — резюмировал Эзра, когда они вышли на людную улицу. — Знают, что мы можем достойно им противостоять, потому пытаются действовать хитростью. Он замер, почувствовав нечто сродни вмешательства в собственную голову. Юсуф, идущий впереди, тоже остановился, и молча обернулся, уставившись на него ничего не выражающим взглядом. Окружение подернулось дымкой, став искусственным, нереальным. Ненастоящим. — Криденс, прости, но нам придется прерваться. Женский голос, смутно знакомый, прозвучал будто в его голове и одновременно огласил все окрестности. Эзра не понимал, как никто кроме него ничего не слышит. Никто не стал озираться по сторонам, Юсуф не подал виду, что его взволновало то, чему Эзра не мог найти здравого объяснения. И кто такой Криденс?.. Криденса буквально выбросило из собственного тела, вырвало из тела Эзры. Осознал себя он только когда очутился в виртуально созданном Коридоре Памяти, внутри фоновой текстуры воссоздаваемой Анимусом реальности.

***

— Что за фокусы? — был его первый вопрос, когда он вновь оказался посреди Убежища и обнаружил себя сидящим в кресле. — Прости еще раз, мне пришлось прервать сессию. — Ребекка суетилась вокруг Криденса, отключая его от Малышки и разрывая связь с предком. — Уильям переслал от Люси новый программный код для Анимуса Абстерго. Хочу их сравнить. Может, смогу что-то переработать и облегчить Малышку. Криденс выглядел неважно, да и чувствовал себя вероятно так же. Грейвзу было знакомо это ощущение по тому случаю, когда он десинхронизировался. Очень некстати он вспомнил причину, которая и привела к этой самой десинхронизации. — А где Шон? — неожиданно спросил Криденс, оглядев комнату, и заметил Грейвза. Тот непринужденно поднял ладонь в знак приветствия, на что получил в ответ кивок и слабую улыбку. — Я связала его и бросила в грузовик, — пожав плечами, объяснила Ребекка, и села обратно за свой рабочий стол. — Хочу передать его Абстерго. После шутки Шона, что она является тамплиером, Грейвз перестал обращать внимание, когда Ребекка и сама начала острить на эту тему. — Ясно, — ухмыльнулся Криденс и попытался аккуратно подняться с кресла. Грейвз убедил себя не помогать ему, ожидая напороться на осуждающий взгляд. — И что же нам тогда делать в свободное время? — Можем пойти потренироваться, — дежурно предложил Грейвз, хотя понимал, что Криденс чувствует себя ослабевшим после стресса. Возможно, Ребенка увидела что-то в выражении его лица или интонации… — Я бы не советовала тренироваться на складе, — невзначай заметила она. — Почему? — Там пишут камеры. Вдруг Шон решит пересмотреть записи. По всей видимости Ребекке было известно больше, чем хотелось бы Грейвзу или Криденсу. — Можно пойти в город, — предложил тот, растирая запястья и разминая ноги. — Разве это не опасно? — хотя Грейвз помнил их с Шоном вылазку, и та прошла без неприятностей, словно они обычные туристы, но с того момента его больше не приглашали прогуляться по улицам Барселоны. — С Криденсом тебе ничего не грозит, — с улыбкой пообещала Ребекка. — Этот мальчик может за себя постоять. На удачу им подвернулся теплый сентябрьский день, что Грейвз невольно провел параллели с вылазками Колина и Эзры. Погода в те дни тоже радовала. Хотя возможно все дело в Анимусе, и у него просто не было программного кода для симуляции погодных условий, а дождь или солнце — это не сильно влияло на выполнение миссий. Грейвз любовался спортивной походкой Криденса, четко выверенным шагом, прямой осанкой, черной блестящей гривой волос. Он гарцевал, точно породистый жеребец на тренировочном манеже, демонстрируя крутой норов смельчаку, отважившемуся его обкатать. «Да и размер, прямо скажем…» — подумал он, и шею обдало жаром при мысли о том, как он в отчаянии заявился посреди ночи к Криденсу. — Куда пойдем? В кафе? Бар? — буднично спросил он, надеясь, что голос звучит если не уверенно, то хотя бы не подозрительно жалко. Криденс потянулся за спину, видимо собираясь нащупать капюшон, будто хотел спрятаться от назойливого разглядывания, но осознав, что на нем не ветровка, бросил затею и разочарованно выдохнул. — Первое свидание? — прагматично усмехнулся он. — Знаю, выходит неромантично: сначала секс, потом свидание, — покаянно признал Грейвз, хотя раскаяния не испытывал. Утром они не успели обсудить то, что между ними произошло, но делать вид, как Колин после первого поцелуя, что ничего не было, в его планы не входило. — Это был не секс, — расплывшись в нахальной улыбке, вынес вердикт Криденс. — Так, невинная забава. Грейвз едва не задохнулся от вызова, отчетливо звучавшего в словах. — Теперь ты просто обязан показать мне, что подразумеваешь под настоящим сексом. Криденс хитро скосил на него глаза. — А вы знаете толк во флирте, мистер Грейвз. «Кто бы говорил», — хотелось возразить ему. Мистер Грейвз. Подумать только… Грейвз не чувствовал себя старым, ему только тридцать пять, но рядом с Криденсом будто сбросил еще пятнадцать, став его ровесником, и осознавал, что как и в молодости готов совершать безбашенные глупости. — Пойдем на крышу, — предложил он, внезапно вспомнив, как Эзра затащил Колина на крышу цыганского лагеря, чтобы показать закат. — Может, я и научился паркурить почти как Эзра, но ты — нет, — заметно удивился Криденс. — А на что пожарная лестница? — ответил Грейвз, не видя проблемы. — Как скажешь, — протянул Криденс и подмигнул. — Хочешь поиграть в ролевую, вообразив себя ассасином? — А что, если и да? — с бравадой согласился Грейвз. К счастью Криденс догадался прихватить из Убежища наличность, так что помимо поиска подходящего дома, оборудованного доступной пожарной лестницей, они заглянули в ресторан с едой на вынос и магазин. — Так где на самом деле Шон? — повторил вопрос Криденс, прицениваясь к каждому зданию, будь то жилой дом или промышленное сооружение. — Отправился в порт, чтобы встретиться с Гэвином Бэнксом, — объяснил Грейвз. Он тоже присматривался к зданиям. У него закралось чувство, будто они ищут не место для пикника, а пытаются подобрать позицию, которая бы сгодилась в качестве наблюдательной точки. Профдеформация после ассасинских будней. — Как, Альтаир II в Барселоне? Вероятно какие-то новости, которые нельзя передать через Гефест, — рассудил Криденс и резко остановился перед невысоким кирпичным забором, расписанном граффити, позади которого возвышался заброшенный, судя по выбитым окнам, четырехэтажный дом. — Идеально. Криденс оглянулся по сторонам, дождался, когда приедет автомобиль, и шустро перебрался через забор. Не растерявшись, Грейвз отдал ему пакет с едой и, не теряя времени, перемахнул следом. Территория выглядела удручающие, здесь явно никто не появлялся несколько лет. Действительно, идеально. Они направились по аллее между корпусов — за четырехэтажным зданием располагался небольшой промышленный комплекс, — пока не нашли то, что искали: пожарную лестницу для эвакуации персонала, у подножия которой успело вырасти небольшое дерево. Поднявшись по железной лестнице на четвертый этаж, Криденс отдал Грейвзу пакет и задумчиво положил ладонь на перила. Вертикальной лестницы, ведущей непосредственно на крышу, предсказуемо не было, вероятно подъем был где-то внутри самого предприятия. Они могли бы пробраться в здание через дверь или окно первого этажа, хотя служебный выход на крышу наверняка заблокирован каким-нибудь амбарным замком. — Мы ведь пойдем до конца? — на всякий случай уточнил Грейвз. — Мы пойдем до конца, — подтвердил Криденс, вытерев ладони о штанины. — Только не мешай. Оперевшись на красную кирпичную стену, Криденс поднялся по горизонтальным перекладинам ограждения балкона и уверенно встал на перила. Тут-то юношеский максимализм и подвел Грейвза, потому что он настороженно глянул вниз и понял, что если Криденс оступится, он может не успеть схватить его. Но Криденса по всей видимости это не беспокоило. Почувствовав опору под ногами, он подпрыгнул вверх и ухватился за бортик крыши. Благо при высоком росте у него были еще и длинные руки, и цепкие пальцы. Бросив пакет под ноги и готовясь в любую секунду броситься к Криденсу, чтобы успеть схватить его за руку, он с замершим сердцем наблюдал, как тот уперся подошвами в стену, покрепче ухватился за бортик, и, перебирая ногами, сумел нащупать удачно раскрошившийся между кирпичами шов, впихнув в него нос правого кроссовка, а левый примостил на наличнике двери, ведущей в здание. Весь подъем занял у него не больше леденящих душу Грейвза двадцати секунд, хотя тому казалось, что прошло значительно дольше, потому что за это время он успел прокрутить в голове все ужасы, на которое способно его сознание, представляя, как Криденс срывается вниз. — Твоя очередь, — пропел Криденс, развеселившись. Видимо оценил испуг, написанный на его лице. Грейвз передал ему пакет и попытался мысленно подготовиться к такому же подъему, но Криденс свесился за бортик и протянул ему руки. — Я буду тебя страховать. Грейвз порадовался, что их регулярные тренировки пришлись очень кстати — во всяком случае он находился в довольно подтянутой форме, и мышцы и суставы не протестовали против экстремальных нагрузок. Последовав примеру Криденса и насухо вытерев об одежду ладони, Грейвз крепко ухватился за его руки. Поднявшись на пару перекладин ограды, он на свой страх и риск встал на перила. Раз уж он решил идти до конца, то не имел права отступать. — Я потащу тебя наверх, а ты постарайся закинуть ногу на наличник. Идет? — улыбаясь, спросил Криденс. — Идет. Но не гарантирую, что у меня получится. — Грейвз все же решил сделать себе небольшую скидку, зная, что тот правильно поймет его сомнения. — Получится, — заверил Криденс и низким голосом добавил. — Наверху тебя ждет награда. — С этого и надо было начинать, — усмехнулся Грейвз, глубоко вздохнув. Он попытался сосредоточиться на совершенно несексуальной кирпичной кладке, потому что обещание награды заставило мочки ушей потеплеть, а по телу, несмотря на неуместность момента, разлилась волна легкого возбуждения. На счет «три» Криденс, упершись ногами в невысокий бортик крыши, дернул на себя Грейвза как раз в тот момент, когда сам Грейвз сделал усилие и оттолкнулся от перил, будто пытался взмыть в небо. — Я держу тебя, я держу, — затараторил Криденс, сцепив зубы. Грейвз будто барахтался в воде, вслепую ища ногами опору. — Дверь. Закинь ногу на дверь! — скомандовал он. — Боюсь, я слишком стар для этого дерьма, — пропыхтел Грейвз. Ему удалось упереть подошву правого ботинка в кирпичную кладку, но левой ноге проку от этого не было. Слишком низко, он не может как цапля задрать ногу наверх. — Фигня, — в сердцах выплюнул Криденс и рассмеялся. — Ты мне все руки вытянешь. — Отпускай, — велел Грейвз. — Вторая попытка. — Черта с два. Криденс дернул Грейвза на себя еще раз, и тот едва не впечатался лбом в кирпичи. Опомнившись, он снова шаркнул ногой в направлении двери. И еще раз. На четвертую попытку он все же смог нащупать наличник и истерично захохотал. — Да, детка! — Меньше разговоров, больше действий, — немного сердито велел Криденс и снова дернул Грейвза на себя. — Хватайся за бортик, мать твою. Я отпущу одну руку. Приложив немалые усилия, Грейвзу все же удалось вцепиться рукой в бортик, и он немного ободрал кожу. Свободной рукой Криденс ухватил его за воротник куртки и потащил на себя. — Ты меня задушишь, — просипел Грейвз, хватаясь покрепче за бортик. — Переживешь. Немыслимым образом Криденсу все же удалось втянуть Грейвза на бортик крыши, и он упал спиной вперед, раскинув руки, после того как убедился, что тот надежно висит, и его не кренит назад. Немного передохнув и отдышавшись, Грейвз перестал сучить ногами в воздухе и перевалился через бортик к Криденсу. — Надо было мне остаться внизу и подсадить тебя, — тяжело дыша, запоздало сообразил Криденс и вновь рассмеялся. — Подталкивать меня в зад? — хрипло спросил Грейвз, развалившись рядом на покрытой растрескавшимся от времени рубероидом крыше. — В такой зад грех не подтолкнуть, — философски заметил Криденс. — Но это мы можем устроить позже. — У тебя странные понятия о флирте, дорогой, — широко улыбаясь, заключил Грейвз. — Где моя награда? Удивленно подняв бровь, Криденс подполз к Грейвзу и склонился над ним. — Это для начала, — пообещал он и накрыл его губы ртом. Грейвз жадно ответил, учащенно дыша, и вцепился в ткань кофты на груди, не желая отпускать. — А будет продолжение? — спросил Грейвз, когда Криденс все же отстранился от него. — Посмотрим, как пойдет, — игриво отозвался Криденс и напоследок легко чмокнул его в губы. — Надеюсь, это будет того стоить. — Ты себе даже не представляешь, — загадочно ответил Криденс и подтянул к себе пакет. — Так, что тут у нас? Этот подъем меня утомил. Грейвз перекатился на бок и оперся на локоть, с легкой улыбкой наблюдая за тем, как Криденс роется в пакете. — Тебе виднее, ты же сам и заказывал, пока я ходил за вином. — Пригодился эффект просачивания, чтобы объясняться на испанском? — с интересом спросил Криденс, достав из пакета бумажный сверток. Грейвз нахмурился, пытаясь воскресить в памяти свой поход в магазин. Говорили ли с ним по-английски или же он сам без помех объяснился с продавцом на испанском? — Кажется да. — Здорово, — просиял Криденс и вручил ему один из свертков. Грейвз был поражен, насколько разительные перемены он видел в Криденсе. Вряд ли дело только в «невинной забаве», как тот выразился, но казалось, будто он перестал наконец-то быть собранным, холодным и просто ослабил напряженную пружину внутри, позволяя вести себя… Естественным. Вот оно, слово, которое он так тщательно подбирал. Естественный, искренний и непосредственный. Он словно понял, что можно больше не бояться Грейвза, не держать себя с ним настороженно, и воплотил то, что не давало покоя — Криденс перестал подбирать особую тактику для общения, пытаясь завоевать расположение. Криденс доверял ему. — Что это? — Эмпанада. Я взял со свининой и сыром. Решил воспользоваться возможностью, пока не видит Ребекка, и на нас не могут прогневаться вегетарианские боги. Криденс снова залез в пакет, извлек оттуда бутылку вина и принялся разглядывать этикетку. — Я не большой знаток, так что взял то, что мне порекомендовали. — Вы, ирландцы, знатоки только в пиве и виски? — ухмыльнулся Криденс, и Грейвз в шутку хлопнул его по колену. Немного затихнув и занявшись едой, Грейвз наконец-то обратил внимание на место, где они оказались. Все дома, которые были выше их временного прибежища, находились на значительном удалении, так что чтобы их разглядеть, пришлось бы сильно поднапрячь зрение или вооружиться биноклем. На самой же крыше не было ничего, кроме сухих листьев, принесенных ветром, да небольшой надстройки, откуда и вел выход на крышу. Дверь выглядела надежно запертой, а значит их усилия по подъему и нежелание искать альтернативный путь оказались не напрасными. Грейвз распечатал вино, предусмотрительно взяв бутылку с алюминиевой крышкой, а не деревянной пробкой, потому что не хотел искать среди подручных предметов что-то, что сгодилось бы в качестве штопора. — За нас, — провозгласил он, сделав глоток прямо из горла, и передал бутылку с аппетитом жующему Криденсу. — За нас, — он поддержал тост и пригубил немного вина. Посмаковал на языке и одобрительно кивнул. — Неплохо, совсем неплохо. Особенно с эмпанадой. Они непринужденно говорили о всякой чепухе и будто намеренно обходили стороной тему ассасинов и Анимуса, потому что после того, как выяснили дислокацию Шона, в разговорах ни разу не всплывали имена ни Эзры, ни Колина, ни объектов их изучения в целом. Оно и понятно — они слишком много времени проводили в Убежище. Оказавшись наконец-то на свободе, хотелось подальше абстрагироваться от конфликта с тамплиерами и просто побыть самими собой. Без тревог, без груза ответственности. После испанских жареных пирожков Грейвзу пришлось немного напрячься, поскольку Криденс вытащил, точно фокусник, еще один кулек, из которого торчали золотистые кончики тонких жареных колбасок из заварного крема. — Я хотел взять к чуррос горячий шоколад, но решил, что горячим он уже не будет, когда мы доберемся до крыши. К тому же он мог пролиться. Грейвз с похолодевшим сердцем предвкушал тот момент, подобный несущемуся на Землю метеориту, когда Криденс возьмет чуррос в рот. И слава богам, что от шоколада он решил воздержаться, поскольку макания и слизывания шоколада Грейвз бы точно не выдержал. Его организм и без того недвусмысленно отреагировал на одну лишь фантазию… Совершенно очевидно, чего этим добивался Криденс и почему вместо злополучных чуррос не выбрал какую-нибудь другую хрень. — Скажи, ты ведь влюблен в Колина? — вдруг спросил Грейвз, оттягивая неизбежное и вероятнее всего охлаждая задор обоих. — С чего ты решил? — удивленно спросил Криденс, остановив занесенную над кульком руку. — Разве нет? — Грейвз старался тщательно выбирать формулировки, чтобы ненароком не обидеть Криденса, и все же его вчерашнее нежелание отвечать продолжало беспокоить. — Поэтому ты изначально согласился пойти со мной на контакт? Еще до знакомства. Криденс не спешил с ответом. Это уже было добрым знаком. Во всяком случае он не требовал свернуть затронутую тему. — Возможно, сначала. Из-за чувств Эзры, — наконец ответил он. — Но я никогда не позволял себе смешивать реальность и Анимус. В отличие от тебя, — он обвиняющее ткнул в Грейвза пальцем. — Ты влюбился в парня, которому больше пятисот лет. — Я не влюбился! И не был бы столь категоричен, — попытался увильнуть от прямого ответа Грейвз. — Я, Колин, ты, Эзра… Из-за эффекта просачивания иногда все путается в голове. Как понять, что эти чувства настоящие? То, что чувствуют они… Я вижу химию между ними, проживал в Анимусе их сближение. Но что насчет нас? — Я сознательно согласился на предложение Уильяма, — не смотря на него, Криденс все же выдернул один чуррос и задумчиво уставился на него, будто тот знал ответ. — Да, меня беспокоили чувства Эзры к Колину, и я не верил, что с тобой испытаю нечто подобное. — Но разве это не их чувства? Разве мы не проецируем их эмоции на себя и друг друга? Грейвз четко уяснил для себя позицию Криденса. Более того, она нравилась ему. Вдохновляла, вселяла надежду. Но голос разума не позволял до конца отпустить беспокойства. — И я готов возродить их, — предельно серьезно ответил Криденс. — Я разделяю Эзру с Колином, и я разделяю нас. Но если ты против, то я не собираюсь настаивать и принуждать тебя. Тебя заводит Эзра? Живи с этим, но только больше не беспокой меня по ночам. А я не побеспокою тебя. — Меня не заводит… — Да ну? — фыркнул Криденс. — Именно поэтому ты называл меня его именем и звал среди ночи? — Поэтому ты не стал мне вчера отвечать? — уточнил Грейвз, понимая, что на озвученную претензию нет смысла возражать. — Когда я спросил про то, кого ты представляешь? Мне казалось, что тебя это только еще больше завело. У Грейвза возникло стойкое чувство, что он окончательно запутался. — Боже, как с тобой иногда сложно, — сердито откусив целую треть от чурроса, простонал Криденс и продолжил, жуя: — А что мне было делать? Ты пришел ко мне. Я должен был тебя выгнать? Подумал, что проще смириться и получить удовольствие, чем принимать все это близко к сердцу. А там… может, после оргазма у тебя что-то вдруг прояснится в голове. Еще никогда в своей жизни Грейвз не чувствовал себя настолько плохо из-за того, что вынуждал мучиться другого человека. Он хотел правды? Он ее получил. Криденс опрокинул ее ему на голову, точно чан ледяной воды. — Значит, я действительно тебе нравлюсь? — Грейвз больше сказал это в пустоту, чем спрашивал Криденса. Протянув руку, он взял его ладонь и переплел пальцы. — Даже твои безумные тараканы в голове, — грустно хмыкнул Криденс и помотал головой. — Ты наверняка жалеешь, что решил спросить, но я устал носить это в себе. Это медленно убивает меня. Так что я точно ни о чем не жалею. Грейвз понял, что действия будут красноречивее любых слов. Он привлек Криденса к себе, печального и опустошенного этим разговором, погладил щеку, и тот послушно прикрыл глаза, отдаваясь ощущению. Грейвз прижался губами рядом с ухом, потерся носом о короткие волосы на виске. Он едва прикусил мочку, между зубов мазнув по ней кончиком языка, но все же уловил, как вздрогнул Криденс. Как вообще Грейвз мог столько времени не замечать, травить себя и Криденса… Какое им дело до Колина и Эзры? У них была своя судьба, которую они уже давно воплотили в жизнь. К чему цепляться за их образы, когда рядом есть живой человек, тянущийся за лаской, вниманием и любовью. Разумеется, отношения Эзры и Колина позволили им не только повстречать друг друга, за что Грейвз был им безмерно благодарен, но и послужили катализатором, чтобы посмотреть на ситуацию иначе, допустить мысль, что все может быть… так. Сняли с глаз шоры, не позволявшие увидеть, что человек, находящийся рядом с ним, это тот самый человек, который так нужен. Который наполняет красками серость будней и заставляет сердце заходиться от восторга переполняющих чувств и ярких эмоций. Ни высокие технологии, позволившие собрать Анимус, ни поиски загадочных Частиц Эдема, ничто не могло для Грейвза сравниться с тем, что в его ДНК и ДНК Криденса сохранилась история двух людей, каждый день переворачивающая его жизнь с ног на голову. Их жизнь. Грейвз забрал из его рук чуррос, отправил их обратно в пакет, поцеловал Криденса за ухом, и тот склонил голову набок, чтобы губы спустились ниже, рот засосал нежную кожу, возможно даже отставил пульсирующую отметину. — Надеюсь, ты понимаешь, что не заслуживаешь оказанного тебе доверия, — едва шевеля губами, произнес Криденс. Пальцы потянулись к его ремню, чтобы выдернуть из-за пояса футболку. — Абсолютно. Я идиот, — согласился Грейвз, поглаживая точеные скулы. Криденс одним слитным движением подался к нему, расположившись между согнутых в коленях ног, и поцеловал в уголок рта. — Еще какой, — подтвердил Криденс. Проворные пальцы расстегнули пряжку, следом поддалась молния. Он надавил ему на грудь, вынуждая лечь, и Грейвз покорно откинулся назад. Ему пришлось приподнять бедра, чтобы Криденс немного стащил вниз джинсы и белье. Сам Криденс не спешил избавляться от одежды. Он просто смотрел. Но, черт подери, как он смотрел. — Я хочу тебя, — шепотом сказал Криденс, и Грейвза прошил озноб от тихих вкрадчивых интонаций. — Как именно ты хочешь? — вмиг севшим голосом проговорил Грейвз. Криденс не ответил. Он улыбался. Склонившись над ним, Криденс прижался губами к животу, оставил языком влажный след до пупка и двинулся обратно. Лизнул кожу, потерся носом о жесткие волосы на лобке и жадно втянул воздух, наслаждаясь возбуждением Грейвза, который уже не находил себе места. Ему хотелось расслабиться, отдав себя в полное распоряжение Криденса, и при этом направлять, запоминать каждое движение, следить за губами и пальцами. Криденс за резинку спустил белье ниже, освобождая уже твердый член. Не давая Грейвзу и десяти секунд, чтобы морально подготовить себя продержаться как можно дольше, Криденс сжал его член в кулаке, несколько раз двинул им и, перехватив у основания, взял головку в рот. Грейвз не сдержал нецензурного возгласа. Он рефлекторно толкнулся вверх, но Криденс с силой надавил на его бедра, не позволяя сдвинуться с места. Горячий влажный рот. Вся вселенная сосредоточилась лишь на нем. На тесноте, с которой губы обнимают член, на мягком, но настойчивом давлении языка. Сейчас бы очень кстати пришлась простыня, которую можно было бы комкать, чтобы хоть чем-то занять руки, но они все еще были на крыше, а не в уютной постели. Грейвз положил ладонь на затылок Криденса, не давя, чтобы он взял глубже, потому что самому бы вряд ли понравилось подобное обращение, а просто вплел пальцы в его волосы и слегка помассировал кожу. Он готов был поклясться, что слышал до боли знакомый звук расстегиваемой молнии, и даже нашел в себе силы, чтобы поднять голову и проверить догадку. И действительно, оперевшись на его бедро и придерживая член одной рукой, другую Криденс запустил в джинсы и стал дрочить. Грейвз завороженно следил, как плавно и уверенно движется его рука, ублажая себя. — Ты меня убиваешь, — прохрипел Грейвз. Взгляд прикипел к лицу. Его сводило с ума, как эти шикарные губы растягиваются, принимая член, как покачивается голова, трепещут длинные ресницы. Криденс поднял взгляд, гипнотически уставился на него, продолжая посасывать головку и видимо что-то для себя решая. Хитро подмигнув, он раскрыл рот шире. С уголка стекла капля слюны. — Ох, твою мать! — прошипел Грейвз, прогнувшись в спине и все же поддав бедрами навстречу. Тело конвульсивно дернулось в восхитительной судороге, а яйца поджались, низ живота охватил огонь. Колени мелко подрагивали, грозя сомкнуться, так что Криденсу пришлось надавить на них, раскрывая Грейвза шире. Он довольно заурчал, точно кот, когда Грейвз погладил его за ухом, и попытался заглотить глубже, расслабляя горло, чтобы насадиться до самого основания. Можно было только гадать, откуда у него такие познания в минете. Интернет или личный опыт? Ни одна девушка, желавшая сделать Грейвзу приятно, никогда не вытворяла подобного. Возможно, считали себя слишком стеснительными для таких откровений? Но Криденс определенно не был скромником. Он не играл в недотрогу, а говорил и делал то, что думал, даже если для окружающих это было чересчур. Грейвз медленно плавился в тесном плену жаркого влажного рта, поверхностно дыша, точно его душили. Кислорода и правда не хватало для нормальной работы мозга: перед глазами все плыло, и самого Грейвза будто качало на волнах. Криденс давил языком на член, прижимая его к нёбу. Он выпускал его и снова брал в рот, умудряясь ластиться к гладящим его рукам, пока Грейвз не захрипел и не выплеснулся ему в горло. Под финал он еще раз сделал глотательное движение, вбирая в рот уже не такой твердый член, непристойно проехался по нему губами, сложив их в идеальную букву «о», почти от самого основания до головки. Грейвз растекся по крыше, содрагаясь от неотпускающей посторгазменной неги. — У тебя восхитительно раздрызганный вид, — сиплым после глубокого минета голосом проговорил Криденс, стоя на коленях и продолжая себе лениво дрочить. Грейвз блаженно рассмеялся, полностью подтверждая слова, и скосил на него глаза. — А ты будто где-то валялся. — Он расплылся в улыбке, наслаждаясь тем, в какой беспорядок привел волосы Криденса. Словно того действительно валили на все подходящие и не очень горизонтальные поверхности. — Я неотразим, — согласился Криденс, с вызовом подняв бровь. Взяв его руку, он направил ее к своей промежности. — Если ты уже немного пришел в себя, я бы не отказался от твоего участия. Силы явно оставили Грейвза, но после просьбы у него открылось второе дыхание. Оперевшись на локти, он заставил себя подняться, встать на колени перед Криденсом. Вчера Грейвзу было не до того, но сейчас, при свете для, от него не укрылось, что крайняя плоть обрезана, головка полностью открыта. От мысли, что он и сам хотел бы отсосать Криденсу, рот наполнился слюной. Плюнув себе на ладонь, Грейвз взял в руку, касаясь пальцев Криденса, внушительных размеров член, особенно в эрегированном состоянии, и сразу задал быстрый темп. — О да, вот так, — облизав припухшие губы, похвалил Криденс с тихим стоном, и откинул голову назад, открывая шею, точно приглашал для вампирского поцелуя. Резко и с оттяжкой отдрачивая, Грейвз приник к горлу, очерчивая линию челюсти, водя губами и языком по колким от щетины щекам и подбородку, пока наконец-то не добрался до губ. Губ, совсем недавно ласкавших его член и доводивших до исступления. Губ, хранящих его собственный вкус. Грейвза снова повело, и он вовлек его в жаркий, голодный поцелуй, заглушая стоны, пока Криденс не кончил ему в руку. Его тело мелко потряхивало после разрядки. Измотанный, но невероятно довольный и счастливый, Криденс развернулся и устроился у Грейвза между ног, навалившись спиной на грудь. Крепко обняв, Грейвз прижался щекой к его виску, не в силах отвести взгляд от выглядывающей из расстегнутых джинсов головки. — Сейчас, прямо в этот самый момент, мне кажется, что это самое настоящее, что я когда-либо испытывал, — сипло промолвил Криденс, буквально растекшийся в его руках. — Мне тоже, — жарко прошептал Грейвз ему на ухо, и того выгнуло в его объятиях. — А еще мне кажется, что нам придется вызывать пожарную бригаду, потому что сами мы теперь отсюда вряд ли слезем. — Чтобы потушить наш пожар? — Криденс хрипло рассмеялся, повернул голову и прижал ладонь к его щеке. — Ты не осведомлен о всех моих талантах, — заинтриговал он. — Есть еще? — игриво прошептал Грейвз и многообещающе прикусил мочку. — Теперь я знаю, как ты ведешься на награды. И если я пообещаю… не знаю… страстный с проникновением секс… Настоящий секс, между прочим, а не минет или дрочку, если слезешь отсюда без посторонней помощи, ты это выполнишь. — Ты в курсе, что это шантаж, дорогой? — уткнувшись носом в висок, зашептал Грейвз, посылая по телу Криденса мурашки. — Ну конечно я в курсе, — с сытой довольной улыбкой подтвердил Криденс, — за кого ты меня вообще принимаешь, canim?