Оковы и плети

В «Трех метлах» было людно и шумно. До Рождества оставалось еще четыре дня, но людей уже охватило праздничное настроение. Большими компаниями и поодиночке они отмечали приближение праздника сливочным пивом и другими, более крепкими напитками. В пабе стоял возбужденный гомон, и Гермионе оставалось лишь надеяться, что Джеймсу удалось занять столик подальше. И что он узнает ее среди толпы, ведь его она никогда не видела, а ее, единственную девушку из Золотого Трио в лицо знал каждый благодаря многочисленным статьям в «Ежедневном пророке». Лавируя между столиками и снующими туда-сюда людьми, Гермиона улыбнулась мадам Розмерте и принялась растерянно озираться по сторонам, не зная куда податься и чувствуя себя немного глупо. – Значит вот ты какая в действительности, Гермиона Грейнджер, – раздался у нее за спиной красивый, чуть хриплый голос. Она резко обернулась и столкнулась взглядом с невысоким, всего на полголовы выше нее, но довольно симпатичным молодым мужчиной. По его собственным словам, ему было двадцать восемь, и выглядел он весьма мужественно благодаря широким плечам, крепкому спортивному телу и аккуратной ухоженной бороде. Серые глаза смотрели дружелюбно и открыто, но вдруг мимолетно оценивающим взглядом скользнули по ее фигуре, скрытой пальто. Судя по всему, увиденное ему понравилось, потому что его лицо расцвело улыбкой. – Джеймс Олливер, приятно познакомиться. Идем. Чувствуя странную неловкость и смущение, Гермиона последовала за ним к самому дальнему столику в углу. Джеймс вежливо отодвинул ей стул и помог устроиться, затем принес им по кружке сливочного пива. Усаживаясь напротив, он небрежно махнул палочкой, устанавливая над их столиком заглушающие чары. – Вот теперь можно спокойно пообщаться, – сказал он и снова окинул Гермиону пронизывающим взглядом, под которым ей опять стало не по себе. – Эм… честно сказать, я впервые в такой ситуации, – наконец выдавила из себя она, чтобы уже хоть что-то сказать. – Поэтому была бы вам очень благодарна, если бы вы взяли в нашей беседе ведущую роль. По крайней мере, до момента, пока я не освоюсь немного. – Конечно, – понимающе улыбнулся мужчина. – Хорошо, что ты честно говоришь о своих чувствах. Это должно стать твоим главным постулатом – откровенность. Во всем, даже в том, что ты считаешь интимным и постыдным. Моя задача, как Верхнего, считывать твое состояние и эмоции, но я не телепат и не могу предугадать всё. К тому же говорить обо всем откровенно, преодолевая смущение и неловкость – часть твоего становления как нижней. Это понятно? – Да, сэр, – совершенно не почувствовав облегчения после его лекции, ответила Гермиона и отхлебнула пива, пытаясь расслабиться. – Умница, – похвалил ее Олливер. Чувствовалось, что такая похвала для него привычна, видимо, со своими нижними он общался именно так. Но Гермиона еще не дала ему свое согласие, и мысль, что он уже обращается к ней подобным образом, неприятно кольнула ее где-то на задворках сознания, но быстро растворилась. – Расскажите, пожалуйста, поподробнее о своем опыте, – взяв наконец себя в руки, попросила она. – Вы писали, что у вас уже были подобные отношения… – У меня было трое нижних. По несколько лет каждая. Я не ищу одноразовых встреч и случайных связей. – Я тоже, – кивнула Гермиона, наблюдая, как ее собеседник небрежно постукивает пальцами по столу, словно в ожидании чего-то. – Могу я спросить, почему вы с ними разошлись? – Просто взаимный интерес сошел на нет, – обезоруживающе улыбнулся Джеймс. – Поговорим о тебе? Мы многое уже обсудили в письмах… Значит, опыта у тебя нет вообще? – Практического нет. Но я много изучала теорию… по книгам, – неуверенно добавила она, заметив, как ее потенциальный Верхний снисходительно усмехнулся. – Книги – это хорошо, но тебе нужна практика, Гермиона. Что лучше: тысячу раз прочитать о порке или один раз быть выпоротой самой? Правильно и качественно выпоротой, с предварительным разогревом и хорошим инструментом. Думаю, ты предпочтешь второе. – Вы правы, предпочту, – с небольшой досадой ответила Гермиона. Было жаль, что Олливер так недооценивает теоретическую подготовку. – А кроме чтения ты как-нибудь готовилась к нашей сегодняшней встрече? – вкрадчиво поинтересовался он, чуть заметно подаваясь вперед и неотрывно следя взглядом за ее реакцией. – Что вы имеете ввиду? – нахмурилась она. – Твой моральный настрой, – после паузы отозвался Джеймс. – Ну… я немного волновалась. Встреча с абсолютно незнакомым человеком, который, к тому же, обладает садистскими наклонностями… – она улыбнулась, показывая, что шутит, и Джеймс усмехнулся в ответ. – Хоть я и могу постоять за себя, но всегда есть вероятность столкнуться с опасностью другого рода. Я совсем к этому не стремилась, но теперь я человек узнаваемый, и у меня большие планы на будущее… Не хотелось бы портить себе репутацию… – Не волнуйся, – мужчина вдруг взял ее руку в свою и нежно погладил. – Я уже писал тебе, что гарантирую полную анонимность. Со мной и ты, и твоя репутация в безопасности. – Спасибо, – Гермиона замерла – слишком неожиданным было это вторжение в личное пространство через полчаса знакомства. Джеймс не отстранялся, и она мягко, но настойчиво высвободилась. – Расскажите мне про стоп-слова. – Что тебя интересует? – нахмурился Верхний, откинувшись на спинку стула и скрестив руки на груди. – Я слышала, что бывает три стоп-слова – «красный», «желтый» и «зеленый», но кое-где я встречала упоминания всего о двух, без «желтого». Как же все-таки правильно? – Правильно так, как сочтет твой Верхний, – неожиданно жестко ответил Олливер. – И ты этому подчинишься. Я использую два стоп-слова либо всего один жест. Когда у моей нижней во рту кляп, и я порю ее стеком или плетью – это мои любимые инструменты, – и она не может словами подать мне сигнал, что ей нужна пауза, единственный способ – это заранее выбранный жест. Либо я жестко беру ее в зад, и ей нельзя издавать ни звука, тогда она может также приостановить всё жестом. Кровь прилила к лицу Гермионы, между ног стало тепло и влажно, а на щеках выступил яркий румянец, что не укрылось от внимательного взгляда сидящего напротив нее волшебника. – Тебе нравится то, что описываю? – прямо спросил он, но она лишь смущенно отвела глаза. – Смотри на меня. Смотри на меня, Гермиона! Её лицо вспыхнуло еще больше, и она резко вскинула на него взгляд. – Мне нужно отойти. Извините, – выпалила она и вскочила с места. – Конечно, – Олливер мило улыбнулся, снова излучая спокойствие и добродушие, и откинулся на спинку стула, потягивая сливочное пиво. В уборной Гермиона тщательно умылась холодной водой. В конце встречи Джеймс наверняка спросит о ее решении, а его ни в коем случае нельзя принимать под действием возбуждения. Нижние доверяют Верхним не только свою безопасность, но и здоровье, как физическое, так и психическое. Нельзя слепо соглашаться на всё подряд с первым встречным только потому, что он тебя заводит. К тому же что-то в нем необъяснимо смущало её, хотя вроде бы он казался милым, вежливым и понимающим. А уж своему шестому чувству за время скитаний в поисках крестражей она научилась доверять. Вернувшись в зал, Гермиона вдруг поняла, что на улице уже стемнело, и мадам Розмерта зажгла волшебные летающие фонарики и разноцветные гирлянды, танцующие под потолком в такт тихой музыке. Джеймс по-прежнему сидел на своем месте за столом, только вместо опустевших кружек из-под сливочного пива появились полные. – Кажется, я взял немного резкий разгон для начала, – обезоруживающе улыбнулся он. – Давай немного отвлечемся от Темы и расслабимся. Поговорим о чем-нибудь другом. А для начала я предлагаю выпить за знакомство. Признаюсь, мне очень нравилось общаться с тобой по переписке, и я надеялся, что наша встреча все-таки состоится. Он отсалютовал ей кружкой и сделал большой глоток. Гермиона последовала его примеру, чувствуя, что напряжение действительно немного отпускает. Кажется, Джеймс все-таки вполне адекватен. Наверно, он просто тоже слегка волнуется, поэтому ведет себя немного странно. Остаток вечера прошел вполне приятно. К теме БДСМ они не возвращались. Олливер поведал о своей работе в антикварной лавке, рассказал пару курьезных случаев, когда старинные предметы вдруг обнаруживали неожиданные свойства, иногда уже будучи проданными покупателям. Например, изящная женская сумочка оказалась зачарована от воров странным заклинанием, которое, по всей видимости, дало сбой, и вместо того, чтобы защищать помещенные в нее вещи от краж, за ночь она медленно прожевала их и выплюнула остатки прямо на коврик в передней. А огромный резной платяной шкаф наводил морок на одежду своего владельца, одного из мелких чиновников Министерства, так что утром одетый с иголочки в парадную мантию, тот вдруг обнаружил прямо посреди важного совещания, что на нем розовый дамский пеньюар с кружевами и перышками. Джеймс так красочно и живо рассказывал свои истории, что окончательно расслабившаяся Гермиона смеялась без умолку. Кружка пива медленно подходила к концу, стало уже совсем темно и поздно, и пора было завершать вечер. К тому же внезапно вдруг навалилась тяжелая усталость – видимо, результат нервного напряжения. Словно почувствовав это, Джеймс предложил проводить её до ворот замка и заодно завершить тот разговор, ради которого они и встретились. Он помог ей надеть пальто и галантно распахнул дверь, пропуская вперед на заснеженную улицу, где царил легкий морозец. Медленно рука об руку они шли по узким деревенским улочкам в полном молчании. Как ни странно, это совсем не тяготило, наоборот, болтовня только отвлекла бы от созерцания празднично украшенных низких домиков, похожих на сказочную рождественскую открытку. Также тишина помогала еще раз осмыслить прошедший вечер и принять для себя окончательное решение. Лишь когда они вышли за околицу и направились по петлявшей среди белоснежных холмов дороге к школе, Джеймс наконец нарушил молчание: – Что ж, Гермиона, давай поговорим о нас. Ожидая этого всю прогулку, она вдруг почувствовала сильное волнение, от которого даже закружилась голова, и всё слегка поплыло перед глазами. – Скажу от себя: ты прекрасная девушка, очень умная и привлекательная, с несомненными задатками нижней, которые остро нуждаются в развитии. Судя по нашей переписке, ты во многом разделяешь мои интересы, и я думаю, что мог бы помочь тебе приобрести необходимый опыт, – говоря, он внимательно наблюдал за ней. – Что скажешь? – Ох… – голова закружилась еще сильнее, и Гермиона слегка пошатнулась, едва не угодив в сугроб. Джеймс ловко подхватил ее под руку и слегка приобнял, поддерживая. – Что такое? Тебе нехорошо? – Да нет… всё в порядке, – она с силой потерла виски, пытаясь прийти в себя. – Знаете, Джеймс… Мне очень понравился сегодняшний вечер, но… – Но? – Но мне кажется, я… – перед глазами Гермионы всё уже не просто плыло, а проносилось дикой круговертью. Если бы не помощь Олливера, она вряд ли бы устояла на ногах. – Не волнуйся, – вдруг горячо зашептал мужчина, прижимаясь плотнее всем телом и скользя руками по её бедрам, – я позабочусь о тебе, как хороший Верхний. Если ты будешь хорошо себя вести… – Что?! Что вы такое говорите… – в глазах потемнело, и Гермиона на ощупь потянулась за палочкой, краем ускользающего сознания понимая, что всё пошло по плохому сценарию, и Джеймс явно задумал что-то гадкое. Но всё тело окаменело, и руки отказали вслед за зрением. – Парализующее зелье… – Умная девочка. Не пытайся кричать, следующим отключится язык. Но ненадолго, не волнуйся, он нам еще понадобится. Я научу тебя, как с помощью него сделать Верхнему приятно… – Отпусти её! – вдруг послышался смутно знакомый голос, и Гермиона собрала все силы, чтобы позвать на помощь, но схвативший ее мужчина оказался прав: говорить она уже не могла. Следующие события смешались для нее в дикую круговерть. – Экспульсо! – выкрикнул голос. Сильный толчок, падение. Удерживающие ее руки исчезли. Хлопок, грохот. – Инкарцеро! – Импедимента! – Петрификус Тоталус! Снова хлопок, потом резкий толчок. Звуки стали отдаляться, и слух окончательно покинул её, а вслед за ним милосердно начало затухать сознание, опередив подступающую панику. Перед тем, как окончательно провалиться в забытье, последнее, что помнила Гермиона, – как скрутило внутренности водоворотом трансгрессии.