Оковы и плети

Потрескивающее пламя камина было единственным пятном света в темной комнате, и из-за этого белая рубашка стоящей на коленях Гермионы казалась оранжевой, а каштановые волосы – золотистыми. Играла тихая музыка, но она перестала обращать на нее внимание минут десять назад, когда сложенные над головой руки окончательно затекли, а колени стали не просто ныть, а отдаваться резкой болью. Она ждала уже довольно давно. После ухода Уорвика Гермиона и Кристоф, взяв в свидетели Стефана, уладили формальности с Непреложным обетом и официальным вступлением в клуб, после чего Драко привел её в одну из комнат второго этажа, специально оборудованную для приватных сессий, где планировал провести со своей нижней всю ночь. Приказав ей надеть его рубашку, сам он накинул одну из запасных, предусмотрительно подготовленных администрацией клуба и лежащих аккуратной стопкой в шкафу, оставил её ждать на коленях с руками за головой и ушел. Его не было всего минут пятнадцать, показавшихся Гермионе вечностью, и когда наконец хлопнула дверь и за спиной послышались приближающиеся шаги, она вздохнула с облегчением. – Встань, ноги на ширину плеч, руки опустить, – резко скомандовал Малфой, и она с трудом поднялась, чувствуя, что её колени будто расплющились и больше никогда не будут её слушаться. – Закрой глаза, – шею сзади обдало горячим дыханием, а тепло чужого тела казалось совсем близко. – Сегодня ты будешь наказана по-настоящему, Гермиона. Ты понимаешь, за что? Длинные пальцы чуть приподняли рубашку, мельком тронув кружево чулка, и скользнули между влажными складочками плоти, туда, где жадная чувственная пульсация ощущалась сильнее всего. – Ох… Да, сэр, – выдохнула Гермиона, лишенная возможности видеть эмоции своего Верхнего. – Пожалуйста… Резкая, но несильная пощечина обожгла её кожу, заставив вскрикнуть от неожиданности и открыть глаза. – Ты слишком отвлекаешься на желания своего тела, – жестко проговорил Драко, и Гермиона вздрогнула, не узнав в этом властном и непреклонном Доминанте, стоящем перед ней, того милого и заботливого парня, который еще недавно нежно обнимал её и целовал. – Они мешают тебе сосредоточиться на моих словах и приказах. Что тебе было сказано только что? – Закрыть глаза, – пробормотала она, поспешив снова зажмуриться. – Простите, сэр… Ответом ей было ледяное молчание, не ощущалось даже движение воздуха вокруг, которое могло бы выдать перемещения Драко по комнате. Напряжение росло, а молчание всё затягивалось, заставляя Гермиону нервничать еще больше. Как вдруг наконец она почувствовала легкое нежное прикосновение теплых пальцев к внутренней поверхности бедра. Они поползли выше и коснулись липкой влаги, скользнув между мокрыми лепестками внутрь и, не задерживаясь на клиторе, двинулись прямиком к тесному входу. Гермиона прерывисто выдохнула: последний раз чужие пальцы касались её там слишком давно. Бессознательно она подалась всем телом навстречу, но рука Драко, собрав влагу, быстро скользнула дальше, к тугому отверстию ануса. – Нагнись и разведи ягодицы руками, – холодно приказал Малфой, словно близость обнаженной возбужденной девушки ничуть не волновала его. Представляя, как она будет выглядеть, Гермиона покраснела, но послушно исполнила приказ. С закрытыми глазами, не видя лица Драко, это было намного легче сделать. Холодный палец, покрытый её смазкой, коснулся сжатого колечка мышц, смазывая его липкой влагой, но, обманув ожидания Гермионы, не попытался проникнуть внутрь и даже не надавил на него. Легкое дуновение коснулось обнаженной кожи, сообщив, что Драко куда-то отошел, оставив её ждать в унизительной позе с выставленным напоказ смазанным анусом, словно недвусмысленно предлагая себя. Видимо, это и было целью Малфоя – дать ей прочувствовать момент, настроить на предстоящую сессию, потому что он совершенно не торопился, чем-то тихо гремя в отдалении, и вернулся лишь спустя несколько долгих минут. – Прекрасный вид, но трахнуть твою прелестную попку пока не входит в мои планы. Напомню, что, помимо твоей неосмотрительной выходки в Белом зале, о которой мы поговорим позже, сегодня ты также нарушила мой приказ, обратившись ко мне, не добавив слово «сэр», а позже позволила себе перебить Кристофа. Такое поведение непозволительно для нижней. Руки за голову! Ты получишь десять ударов паддлом, которые будут разогревом к следующему наказанию. Я хочу, чтобы ты считала вслух. Тебе всё понятно? – Да, сэр. – Ты помнишь свое стоп-слово? – Драко ласково погладил пока еще гладкую и бледную кожу её ягодиц, любуясь стройными ногами в черном кружеве чулок. – «Поттер», сэр, – стоя в неудобной позе, согнувшись пополам, с руками за головой, Гермиона вся подобралась в ожидании первого удара. После него всё станет проще, тело адаптируется к боли, но эти секунды, пока он не нанесен, казались самыми трудными. – Очень хорошо, – похвалил Малфой и тут же обрушил паддл на её задницу. – Один, – тихо, но четко произнесла Гермиона. Несмотря на громкий хлопок, который издавал огромный деревянный паддл, боль от него была умеренной и по ощущению более приглушенной за счет большой площади соприкосновения с кожей. Драко дал ей несколько секунд прочувствовать первый удар и, когда боль от него начала утихать, уступая место расцветающему под кожей теплу, нанес второй. Остальные ложились на ягодицы Гермионы в таком же размеренном темпе, и к десятому жар уже не стихал, хотя всё наказание не показалось ей таким уж строгим и болезненным. Однако Драко предупреждал, что это всего лишь разогрев. – Спасибо, сэр, – прошептала она, когда всё закончилось. – Это было только начало, – тон Малфоя не смягчился, как это обычно происходило после наказания, а значит, дальше её ждало что-то большее. – Ты можешь выпрямиться, открыть глаза и опустить руки. С облегчением Гермиона приняла более расслабленную позу, давая отдых долго находившимся в напряжении мышцам. Получив наконец возможность посмотреть на своего Верхнего, она наткнулась на абсолютно непроницаемое лицо и холодный взгляд. – Напомни мне, что я сказал перед тем, как мы вошли в клуб, о том, как тебе следует поступать в любой непонятной ситуации? – Драко отошел к огромному стенду на стене, на котором находилась обширная коллекция всевозможных инструментов для порки, и внимательно принялся разглядывать имеющиеся экземпляры. – Вы сказали, что я должна спрашивать вас всегда, когда не буду знать, как вести себя, сэр, – тихо ответила Гермиона, начиная догадываться, куда он клонит. – Верно. Тогда скажи, как мне следует расценивать твои действия по отношению к Уорвику? Ты знаешь, как поступает охрана клуба с теми, кто нарушает правила? Не просто мелкие нарушения – с такой ерундой обычно справляются специальные охранные заклинания, – а те, что подвергают опасности жизнь его членов? Стефан прекрасно натаскал своих ребят, они не стали бы задавать вопросы и выяснять, за кого ты приняла Уорвика, а просто оглушили бы тебя, но не простым Ступефаем. Это авторское заклинание Стефана заставляет каждую мышцу тела в одно мгновение резко сократиться. Представь, какие ощущения испытывает человек, у которого судороги по всему телу сразу. Если ему везет, он теряет сознание в первые секунды, а если нет… Поэтому в клубе царит идеальный порядок, а все конфликты решаются либо мирным путем, либо за его воротами. А теперь я повторю свой вопрос: как мне следует расценивать твои действия по отношению к Уорвику? – он снял со стены черную кожаную плеть с девятью хвостами, на каждом из которых было завязано по несколько узелков, и повернулся к Гермионе, не решающейся поднять на него глаза. – Как нарушение вашего приказа, сэр, – прошептала она, только сейчас поняв, от чего Драко буквально спас её, заклинанием заставив потерять сознание после нападения на Уорвика. – Спасибо, что вмешались, сэр. Я не понимала… – А тебе и не нужно было! – резко оборвал её Малфой, в два шага пересекая комнату и оказываясь рядом. – Когда ты моя нижняя, тебе не нужно ничего понимать! Тебе нужно выполнять мои приказы! Ты отдаешь себя в мои руки, и я несу ответственность за твое здоровье и безопасность! Я понимаю твои эмоции, когда ты увидела его на сцене, – уже тише добавил он. – Этот Джеймс заслуживает чего-то пострашнее, чем Азкабан с его дементорами, и твоя реакция вполне объяснима. Но, Грейнджер, как самая умная ведьма из всех, кого я знаю, ты должна была хоть на секунду остановиться и задуматься о том, где находишься и к каким последствиям могут привести твои действия. И я сейчас говорю не об исключении из клуба! Мне на это плевать, но когда я представляю, как в тебя летит парализующее заклинание Стефана… – он глубоко вздохнул, гася эмоции, которые во время сессии могли привести к нехорошим последствиям. – В следующую субботу мне придется наказать тебя публично, как потребовал Уорвик. Я уже получил примерное представление о твоем болевом пороге и реакциях тела, поэтому моим выбором будет тридцать ударов «узелковой кошкой». Сегодня в качестве наказания за непослушание, а также чтобы подготовить тебя к субботней порке, ты получишь вполовину меньше. Сними рубашку и встань к андреевскому кресту, я привяжу тебя. – Да, сэр, – чувствуя себя ужасно виноватой и всё еще не смея поднять на него взгляд, Гермиона подошла к стоящему в углу комнаты огромному кресту в виде буквы Х, обтянутому черной кожей, на каждом конце которого находились мягкие бархатные подушечки. – Спиной ко мне. Руки и ноги расположи напротив подушек. Инкарцеро! Магические путы крепко впечатали конечности Гермионы в черный бархат, и стало понятно, зачем там подушки. Рука Драко, показавшаяся горячей, провела по её спине и задержалась на всё еще пылающих после паддла ягодицах. – В следующую субботу ты так же будешь стоять в Белом зале, привязанная к кресту, под жадными взглядами толпы. С одним лишь отличием – ты будешь в нижнем белье. Твоя нагота только моя, – жестко проговорил Драко с внезапной жадной страстью, снова проникая рукой между её ног, где его пальцы тут же утонули во влажном жаре. – Считай, Гермиона. Хлесткий первый удар вырвал из её груди крик. Малфой не собирался её щадить, и задницу обожгло острой болью, усиленной укусами коварных узелков. Дыхание перехватило, и Гермиона с трудом выдавила: – Один… И тут же вскрикнула снова. Второй удар оказался ничуть не слабее, а впереди было еще тринадцать. – Два… Послышался свист рассекаемого плетью воздуха, ноги подкосились, но магические путы надежно удержали её на месте. – Три! После шестого боль заполнила собой всё вокруг, в голове стало пусто, и чувство вины перед Драко за свою горячность и поспешность ушло, спаленное пожаром пылающей кожи. Она пропустила счет, и Малфой подошел, осторожно развернув её голову к себе. Зрачки красивых карих глаз Гермионы были расширены, будто она была пьяна, а взгляд не сразу сфокусировался. – Какой по счету был удар, Гермиона? – его спокойный голос вырвал её из блаженной пустоты, созданной болью, где не было ни Джеймса, ни нарушенных ею правил клуба, ни последних неудач с проектом по домовикам, ни несокрушимого заклинания Обливиэйт у её родителей. – Я… – некоторое время она не могла понять, что от нее хочет Драко, но затем пришло осознание, когда он ласково погладил её по щеке. – Десятый, сэр. – Верно. Какое у тебя стоп-слово? – «Поттер», сэр, – пересохшими губами прошептала Гермиона, благодарная за этот перерыв, ведь притупившиеся было чувства снова включились, заставив ощутить боль в полной мере. – Молодец. Ты хорошо справляешься. Осталось немного. Можешь больше не считать. – Спасибо, сэр. Драко снова отошел к ней за спину, и плеть свистнула в одиннадцатый раз. Гермиона снова провалилась в пустоту, хотя боль нарастала с каждым новым ударом, не давая полностью отключиться от происходящего. – Пятнадцать, – объявил Драко, и осознание того, что всё закончилось и она справилась, а чувство вины ушло, заставило слезы градом хлынуть из глаз. Заклинание Инкарцеро перестало удерживать её тело у креста, но ноги были словно вата, и она упала бы, если бы руки Малфоя вовремя не подхватили её. Драко усадил Гермиону к себе на колени прямо на полу у подножия креста, крепко прижав к груди. Всхлипывания переросли в рыдания, и он тихонько укачивал её на руках, понимая, что ей нужно дать выход эмоциям. – Всё, всё позади, – шептал он в спутанные каштановые волосы, – ты молодец. Моя милая храбрая Гермиона… моя Гермиона… Его островок спокойствия и стабильности в море того дерьма, в которое превратил его жизнь Темный Лорд. Трудно сказать, что с ним стало бы к концу учебного года, если бы Грейнджер со своей книжкой так стремительно не ворвалась в его жизнь. Он старался держать себя в руках, усиленно работал над своим проектом, в какой-то момент даже проникся искренним интересом к миру маглов, в то время как его собственный мир, в котором юный слизеринский принц надеялся с помощью Темного Лорда стать королем, отверг его, а всё, что ему с детства говорили о чистоте крови и превосходстве волшебников над маглами, оказалось ложью. С каждым днем он всё больше чувствовал, что сдается, а болезнь матери и предательство отца, даже не пытавшегося скрыть свои измены, стали последней каплей. Он уже всерьез подумывал сбежать от окружавшего его кошмара с помощью магловских наркотиков, даже нашел в интернете, где их можно достать, как вдруг появилась она. Заучка Грейнджер, превратившаяся в последние годы в очень привлекательную девушку. В один вечер она всколыхнула в нем всё то, чему когда-то учил его Кристоф, и стала его якорем. Сама не зная того, доверяя себя в его руки и отдавая контроль, она помогала ему контролировать самого себя и не пустить мантикоре под хвост всё, чего он с таким трудом успел добиться… За этими мыслями Драко не заметил, как Гермиона успокоилась, рыдания стихли, и она решилась поднять на него свои бездонные заплаканные глаза, снова пробудившие в нем желание оберегать и заботиться. – Как ты? – спросил он, стирая влажные дорожки с её щек подушечками пальцев. – Теперь хорошо, – робко улыбнулась она в ответ. Он тоже улыбнулся. – Сессия еще не закончена. – Простите, сэр, – на миг на её лице отразился испуг, но Драко успокаивающе погладил её по голове: – Всё хорошо. Сегодня больше никаких наказаний. Думаю, твоей попке уже хватит. Кстати, позволь, я взгляну. Гермиона неловко перевернулась, оказавшись животом у него на коленях, словно в ожидании новой порки, но он лишь нежно погладил горящую кожу. – Очень красивый цвет. Ты должна увидеть себя такую. Идем, – он помог ей подняться и подвел к огромному зеркалу во весь рост, закрепленному на внутренней части двери в ванную. – Люмос! Посмотри… Его рука скользила по коже, равномерно расцвеченной красным после паддла, с причудливым рисунком более ярких полос от плети. Полуобернувшись, Гермиона наблюдала в зеркало за тем, как он медленно ласкал её выпоротую задницу, и вдруг поняла, что никогда не видела картины эротичнее. Драко услышал, как участилось её дыхание, и резко развернул Гермиону лицом к зеркалу, заставив прижаться к себе спиной. Она лишь мельком скользнула взглядом по своему обнаженному – в одних чулках – телу в руках полностью одетого, лишь сбросившего пиджак Малфоя и смущенно отвернулась. – Нет, – горячо выдохнул он ей в ухо, гладя её живот, медленно перебираясь на грудь и с удовольствием сжимая упругие, идеально помещающиеся в ладонях холмики. – Нет, ты будешь смотреть. – М-м-м… да, сэр, – Гермиона перевела затуманенный взгляд на свое отражение. После жесткой порки нежные дразнящие прикосновения сводили с ума, тело против воли прижималось к Драко всё плотнее, а саднящая задница уже чувствовала сквозь брюки его эрекцию. Гермиона совсем забыла о той неловкости и стеснении, которые охватывали её на прошлой сессии каждый раз, когда она думала, что придется полностью раздеться перед Малфоем или – о великий Мерлин! – заняться с ним сексом. Сейчас же, напротив, ей до безумия хотелось этого. – Пожалуйста… – простонала она, когда его пальцы принялись пощипывать и перекатывать напряженные соски. – Поцелуйте меня, сэр… Драко… – Не могу тебе отказать, когда ты так стонешь мое имя, – низким от возбуждения голосом ответил он, захватывая в плен поцелуя её губы и властно проникая языком в рот. Его рука соскользнула с её спины на ягодицы, слегка сжав, отчего из груди Гермионы вырвался еще один почти жалобный стон, пальцы проникли ниже, собрав обильно выступившую смазку, а затем один из них прижался к тугому колечку ануса, в этот раз слегка надавив. – Ах… – выдохнула она, вздрогнув, но Драко не позволил ей отстраниться, продолжая страстно ласкать и покусывать её губы, чувствуя, как от мягкого давления подается и раскрывается её анальное отверстие. Голова Гермионы кружилась, она чувствовала себя одновременно нанизанной на его язык и кончик пальца с двух сторон. Малфой явно помнил о её эрогенных зонах, и его умелые ласки заставляли смазку непрерывно течь из нее, делая внутреннюю часть бедер мокрой и липкой. Вдруг Драко резко отстранился, и его палец исчез. – На кровать, – хрипло приказал он. – Ложись и вытяни руки над головой. Он отошел к высокому комоду, стоящему слева от входа в ванную, и выдвинул один из ящиков в поисках чего-то, в то время как Гермиона взобралась на огромную кровать, застеленную белоснежным шелковым бельем, навевающим мысли скорее о дорогом гостиничном номере, чем о клубе садомазохистов. Гладкие простыни ласково охладили разгоряченную кожу, когда она вытянулась на них, подняв руки к железному ажурному изголовью, повторяющему основной мотив архитектуры особняка Кристофа – лилии. – Инкарцеро, – услышала она, и руки оказались надежно привязаны. – Ты будешь держать глаза закрытыми, пока я не разрешу их открыть, иначе получишь повязку на глаза. Тебе понятно? – Да, сэр. Кровать слегка прогнулась под чужим весом, и Гермиона ощутила тепло склонившегося над ней мужчины. Страха неизвестности не было, но она вдруг почувствовала себя очень уязвимой перед ним. По коже побежали мурашки, а соски болезненно съежились до напряженных розовых горошин. – Не шевелись. Сначала Гермиона не поняла, что происходит и что именно она чувствует. По груди и животу словно бежали болевые мурашки, построившись в узкую стройную шеренгу – настолько узконаправленным было ощущение. Затем они сползли ниже к чувствительному лобку и превратились в легкие уколы. – Что это, сэр? – с трудом заставив себя не шевелиться, не сдержала любопытство Гермиона. – Раздвинь ноги, – вместо ответа приказал Драко, и покалывания закружились вокруг клитора, стимулируя перевозбужденную влажную плоть, заставляя стонать и до дрожи напрягать мышцы, чтобы не двинуть бедрами навстречу такой странной ласке. Хотя до этого вечера Гермионе никогда бы не пришло в голову назвать легкие уколы лаской. Драко раздвинул мокрые складочки и всей ладонью ощутимо провел по ним, вызвав еще одну волну новых ощущений, и вдруг без предупреждения прошелся странным колючим инструментом по распухшему, налитому кровью клитору. А затем череду уколов сменили нежные дразнящие касания его языка. Задыхаясь, Гермиона сходила с ума: она уже была на грани, но постоянная смена болевых ощущений и ласки не позволяла перешагнуть эту грань, заставляя почти рыдать от неудовлетворенного желания. После, наверно, десятого раза такой смены стимуляции, Гермиона не смогла сдержаться и лежать спокойно: бедра взметнулись над кроватью, она закричала и открыла глаза, нарушая абсолютно все приказы Драко, но увидела лишь его удовлетворенную улыбку. – Это колесо Вартенберга, – наконец ответил он на вопрос, демонстрируя закрепленное на длинной ручке небольшое колесико с шипами, расположенными на ободе. – Магловское изобретение. Да, я изучаю не только миксеры и плойки. А теперь потерпи – будет немного больнее. Он наклонился и лизнул напряженный сосок, заставив ее почти замурлыкать от удовольствия, как вдруг розовый комочек плоти пронзила резкая боль, и Гермиона увидела стальной зажим, похожий на прищепку. Нацепив такой же на второй сосок, Драко небрежным жестом волшебной палочки снял заклинание, удерживающее её руки у изголовья кровати. – Как ты относишься к сперме? – непринужденно спросил он, словно речь шла о погоде за окном. – М-м-м… – голова кружилась от страсти, но такой прямой откровенный вопрос всё же смущал. – Я не слышу, – нахмурился Драко. – Ты забыла мой приказ? Никаких невнятных звуков и жестов, отвечать всегда только словами! Ты глотаешь сперму, Гермиона? – Нет, сэр, – пробормотала она, отведя взгляд. Крам никогда не просил её об этом, хотя оральные ласки они пробовали, а единственный раз, когда она сделала это с Роном, заставлял её до сих пор содрогаться при одном воспоминании о жутком горьком вкусе с нотками хлорки. – Почему? Этого не было в списке твоих табу, – Драко был абсолютно спокоен, медленно расстегивая рубашку, словно ему совершенно не мешали натянувшиеся в районе паха брюки. – Мне не нравится вкус… и консистенция… сэр. – Что ж, со мной ты будешь глотать всё до капли каждый раз, когда я прикажу тебе. Если, конечно, ты не хочешь прямо сейчас расширить список табу. – Нет, сэр, – выпалила Гермиона, хотя одна мысль о том, что ей придется это сделать, вызывала ужас, что она снова не сможет. Но в глубине души всё же таилась надежда, что с Драко будет всё по-другому, к тому же он был так властен и уверен в себе, что подчиниться и этим доставить ему удовольствие было приятно ей самой. – Хорошо. На колени, лицом в подушку. Гермиона поспешно заняла требуемую позу. Соски адаптировались к зажимам и теперь только приятно ныли. Она прекрасно понимала, что последует дальше, однако, одна мысль не давала ей расслабиться, и, закусив губу, она решила всё же поделиться своими опасениями с Драко. – Сэр… – Да? – Малфой расположился сзади и нежно погладил её стройные ноги сквозь чулки. – Я… У меня давно никого не было… и… – Не волнуйся. Я это почувствовал, когда трогал тебя, – его пальцы аккуратно вошли в тугое влажное отверстие, которое почти за год с последнего секса с Роном стало совсем узким. – Я не сделаю тебе больно. Драко действительно не спешил, несмотря на всю степень своего возбуждения, аккуратно и терпеливо растягивая стеночки влагалища пальцами, пока Гермиона окончательно не расслабилась. Поэтому, когда ко входу наконец прижалось нечто более толстое, чем палец, она нетерпеливо подалась навстречу. – Да… пожалуйста, сэр… – в исступлении прошептала она, окончательно потеряв остатки скромности и смущения. Член входил в нее слишком медленно, Драко держал обещание не делать ей больно несмотря ни на что. Но, войдя на всю длину, он сразу подался назад и, взяв быстрый темп, начал вбиваться в желанное тело своей постанывающей нижней. Мир исчез для Гермионы, сузившись до ощущения твердого члена внутри нее и все сильнее накатывающей волны удовольствия. – Давай, милая, – прошептал Драко, и его палец снова прижался к её анусу, чувствительно надавив. – Моя Гермиона… Мышцы свело, и она задрожала, когда ошеломительный оргазм накатил на нее прибойной волной, смывая все остальные чувства и на короткий миг отключая сознание. Открыв глаза и обернувшись, она увидела перед собой Драко, казавшегося как всегда спокойным, лишь потемневший взгляд выдавал его возбуждение. – Ты всё проглотишь и потом поблагодаришь меня за это, – хрипло приказал он, и Гермиона без тени сомнения открыла рот, принимая самый красивый член, какой когда-либо видела в жизни и в порно: длинный и покрытый её влагой. Но продемонстрировать свои оральные навыки ей не удалось – пара движений, и её рот заполнила густая вязкая сперма, слегка сладковатая, но в целом нейтральная на вкус, и Гермиона поспешила проглотить её, пока не стало противно. – Спасибо, сэр, – всё еще пытаясь понять, как к этому относится, прошептала она. – Умница, – похвалил её Драко, опускаясь рядом и аккуратно снимая зажимы. Она зашипела от боли, и он ласково лизнул каждый сосок, а затем заключил её в объятия и лег рядом, позволив ей удобно устроиться у него на груди. Гермиона вдруг ощутила, как вымотала её эта сессия, и балансировала на грани полусна, чувствуя себя как никогда тепло и уютно рядом с Малфоем. – Ты отлично выдержала девятихвостку, – лениво поглаживая её тело, похвалил он. – Думаю, ты прекрасно справишься в следующую субботу. – Спасибо, сэр. – Сессия окончена, – улыбнулся Драко. – Можешь расслабиться. Устала? – Очень, – призналась Гермиона, не чувствуя в себе сил даже добраться до ванной. – Драко… можно задать тебе личный вопрос? Малфой лишь тихо рассмеялся, осторожно перекатившись и нависнув над ней. Его лицо было слегка усталым, но умиротворенным, а отсвет от камина делал его светлые волосы золотыми. Он склонился над ней и легонько коснулся губами её губ в нежном поцелуе. – Ты лежишь тут со мной после сессии… только что ты проглотила мою сперму и теперь спрашиваешь, можешь ли ты задать мне личный вопрос? Ты не перестаешь меня удивлять, Грейнджер. Гермиона густо покраснела и спрятала лицо у него на плече. Его кожа по-прежнему одуряюще пахла лимоном и имбирем. – Что ж, если тебе нужно на это разрешение, как хорошей нижней, то да, ты можешь спрашивать о чем угодно, – уткнувшись носом в её мягкие волосы, ответил Драко. – У тебя были нижние до меня? – выпалила Гермиона, боясь передумать. – Просто… во время сессии ты выглядишь как человек, который прекрасно знает, что делает… Я помню, ты говорил, что тебя учил Кристоф, но ведь в таком деле одной теории недостаточно… у тебя была практика? Драко улыбнулся, отстраняясь и садясь рядом. – Помнишь, я говорил, что в Черном зале собираются всякие извращенцы? Среди них есть любители того, чтобы на них смотрели во время сессий. Некоторых Верхних невероятно заводит «сдавать в аренду» своих нижних другим Доминантам. Так что, отвечая на твой вопрос, скажу: нет, собственных нижних, как ты, у меня не было. Но разовые сессии с чужими нижними я проводил, естественно, под чутким руководством Кристофа. – Значит, я в каком-то роде первая, – робко улыбнулась Гермиона. – А сам ты когда-нибудь пробовал… – Быть снизу? – нимало не смущаясь, живо переспросил Драко, дотягиваясь до тумбочки, где стоял изящный хрустальный графин и пара стаканов. – Воды? – Да, спасибо, – Гермиона только сейчас поняла, как ей хочется пить. – Хороший Верхний, прежде чем произвести какое-либо болевое воздействие на нижнюю, должен испытать его на себе сам, чтобы знать, что он делает с другим человеком. Так что да, я пробовал почти всё. Но это не совсем то, о чем ты спрашиваешь. Меня никогда не привлекало подчиняться кому-либо. Ни в сексе, ни в жизни. Тем более одному безумному садисту с манией величия. Возможно, это было одной из причин, почему я в конце концов сменил сторону. Он встал и, наложив на себя очищающее заклинание, начал одеваться. Гермиона промолчала, не желая развивать тему, да и сам Малфой, казалось, уже пожалел, что упомянул Темного Лорда. – Ты уходишь? – вдруг поняла она, когда он взялся за пиджак. Похоже, при этом она изменилась в лице, потому что Драко подошел и обнял её, ласково коснувшись губами щеки. – Больше всего на свете я бы сейчас хотел пойти с тобой в душ и там еще раз заняться сексом под теплыми струями воды, прижав тебя к прохладной плитке, – страстно прошептал он, слегка стиснув её пухлую грудь. – А потом просто заснуть рядом с тобой. Мне давно не было так хорошо и спокойно… Но меня ждет Кристоф, мы не виделись уже очень давно, и нам нужно многое обсудить. – Посреди ночи? – удивилась смущенная его словами Гермиона, готовая отдать все на свете, лишь бы он не ушел. – Кристоф – очень занятой человек, и это единственное время, которое он сможет сегодня уделить мне, – с сожалением сказал Драко. – Постарайся уснуть, сессии, а особенно порка, всегда забирают много сил. Если тебе что-то понадобится, у входа на этаж стоит швейцар, можешь обратиться к нему. Но лучше не выходи из комнаты без крайней необходимости, хорошо? – Да, сэр, – вдруг почувствовав себя одиноко и неуютно посреди огромной постели в этой комнате, полной разнообразных инструментов – как в средневековой пыточной, она постаралась, чтобы её голос звучал как можно безразличнее, но, видимо, получилось плохо: – Драко, а ты надолго? – Я вернусь сразу, как только мы закончим, – пообещал он, снова целуя её. Было неправильно оставлять свою нижнюю одну почти сразу после сессии, и ему жутко не хотелось уходить, но он обещал Кристофу рассказать последние новости о матери. А также было необходимо обсудить с ним прочие штрафные санкции, которые будут наложены на него как на Верхнего после сегодняшнего инцидента с Уорвиком, о чем он предпочел не сообщать Гермионе. – У меня есть еще немного времени. Хочешь, я посижу с тобой, пока ты не заснешь? – Да, пожалуйста. Иначе я не уверена, что засну здесь вообще, – призналась она, устраиваясь в постели поудобнее. Драко расположился рядом и принялся медленно перебирать её мягкие волосы, пахнущие персиком. Буквально через пять минут вымотанная Гермиона задышала ровнее, и он тихонько поднялся и невесомо, чтобы не разбудить, коснулся губами её лба. – Спокойной ночи, милая, – шепнул он и поспешил к Кристофу.