Оковы и плети

Темнота пахла пылью, затхлостью и гнилью. В голове шумело, а руки страшно затекли, легким покалыванием в кончиках пальцев грозя, что вскоре вообще перестанут что-либо чувствовать. Справа было небольшое окошко, и хотя скудного света луны, неохотно льющегося внутрь, не хватало, чтобы рассмотреть обстановку вокруг, Гермиона всё же поняла, что лежит на кровати, а руки зафиксированы у изголовья заклинанием. Почувствовав движение в окружающей её темноте, она замерла, стараясь выровнять дыхание и не выдавать, что очнулась, но вышло, по всей видимости, плохо. – Она пришла в себя, – послышался знакомый шепот, а затем громкая команда: – Люмос! Вспыхнувший яркий свет заставил на несколько мгновений зажмуриться, но потом пораженная Гермиона, ожидавшая увидеть кого угодно, от Джеймса собственной персоной до массово сбежавших из Азкабана Пожирателей и внезапно воскресшей Беллатрисы, с удивлением разглядела рядом с кроватью своих соседок, одетых в те самые черные плащи. – Алиса! Саира! Девочки, почему я связана? Где мы? – Гермиона скользнула взглядом по слабо освещенной комнате, и её больно кольнуло последнее воспоминание, связанное с этим помещением. – Мы в Визжащей Хижине, верно? Это какая-то шутка? – Нет! – радостно воскликнула Алиса, сбрасывая плащ и возбужденно тряхнув рыжими кудряшками. – Мы совсем не шутим! Правда, Саира? – Да. Всё очень и очень серьезно, Грейнджер, – идеальная оливковая кожа Саиры и блестящие черные волосы приобрели в свете волшебной палочки красивый золотистый отлив, а улыбка вдруг стала странно… соблазнительной? Алиса зажгла свечи в висящих на стене подсвечниках и старой люстре, от которой остался один каркас, скинула пиджак и, не обращая внимания на царящий в Хижине холод, вскарабкалась на кровать и уселась справа. – Это вы напали на нас с Драко? – спросила Гермиона, пытаясь звучать уверенно и строго, но всё вылетело у нее из головы, когда Саира, отправив небольшой шарик света под потолок, тоже скинула пиджак, а вслед за ним и блузку, и изящно забралась на кровать, расположившись слева. Стараясь не смотреть на пышную грудь, туго обтянутую черным кружевом, почти уткнувшуюся ей в лицо, Гермиона безуспешно попробовала вырваться из волшебных пут, понимая, что происходит что-то совсем странное, абсолютно непохожее на обычную шутку или розыгрыш. Алиса переглянулась с подругой, тихонько хихикнула, тоже скинула блузку и, наклонившись над лежащей Гермионой, вдруг впилась в её губы страстным поцелуем. В первые секунды Гермиона просто оторопело лежала, чувствуя на себе нежную мягкость пухлых женских губ, но когда чужой язык попытался протиснуться ей в рот, она изо всех сил рванулась всем телом, скидывая с себя обезумевшую соседку. Ничуть не смутившись от такого резкого отказа, Алиса снова хихикнула и потянулась к Саире, которая ответила на поцелуй с бóльшим желанием и страстью. Её руки скользнули на грудь подруги и, сжав пышные полушария, обвели выступившие сквозь кружево напряженные соски. Саира томно застонала, резко сдернула лифчик с небольшой груди Алисы и по очереди лизнула нежные розовые ареолы. С отвращением наблюдая за ласкающими друг друга прямо над ней девушками, Гермиона с ужасом поняла, что они обе под Империусом. Только так можно было объяснить нападение, их странное поведение и легкую эйфорию, в какой, судя по всему, те пребывали. Во время войны ей часто доводилось слышать о волшебниках, годами живущих под действием этого Непростительного заклятия, которые потом рассказывали о необычайной легкости и восторге от подчинения чужой воле, позволявшей им действовать без обычных сомнений и колебаний. Гермионе как никому было знакомо это пьянящее чувство, с одним лишь существенным отличием: она отдавала себя в руки другого человека добровольно, полностью ему доверяя. Кто мог проклясть двух девушек, приказать похитить её и притащить в Визжащую Хижину, чтобы привязать к кровати, словно во время БДСМ-сессии? Миллион версий и догадок, роившихся в голове, вдруг превратились в одно большое нехорошее предчувствие, и Гермиона судорожно огляделась по сторонам с надеждой, что где-то неподалеку завалялась её волшебная палочка, но, увы, той нигде не было видно. Нацеловавшись, девушки наконец обратили внимание на свою пленницу. Саира устроилась рядом и принялась деловито расстегивать пиджак Гермионы, а вслед за ним и блузку, не забывая между делом губами и языком ласкать нежную кожу на шее и между грудей. Гермиона не была ханжой, и в другое время при других обстоятельствах её даже возбудили бы эти чувственные прикосновения, но не тогда, когда все действовали не по своей воле. – М-м-м, Грейнджер, какие чулочки, – протянула Алиса, несмотря на яростное сопротивление и брыкание ногами Гермионы, все-таки задрав её юбку и проводя рукой по открытому участку над кружевом. – Я так и знала! Врут всё про вас с Малфоем! Вы с ним не темной магией занимаетесь, а просто трахаетесь! – Это правда? – жарко зашептала Саира ей на ухо, сжимая измученный японскими зажимами сосок через лифчик, отчего из груди Гермионы вырвался жалобный стон. – Вот откуда вы возвращались вместе так поздно? Я подозревала, что все эти посылки с платьями и сексуальным бельем неспроста. Он хорош в постели, Грейнджер? Или ты просто отсасываешь ему и бережешь себя до свадьбы? – Да прекратите же! – воскликнула Гермиона, отчаянно извиваясь в попытках скинуть с себя всё откровеннее прикасающиеся к ней руки и увернуться от назойливых губ. – Кто за этим всем стоит? Кто заставил вас? Зачем? – Ты должна изнывать от желания, когда он придет! Он так сказал! Ты будешь умолять его трахнуть тебя! – радостно добавила Алиса, пытаясь стянуть с Гермионы трусики, но та лишь еще яростнее принялась отбиваться ногами. – Не сопротивляйся, Грейнджер, – хрипло прошептала Саира, поглаживая её живот. – Мы должны подготовить тебя для него, и в твоих интересах слушаться нас. Он сказал, что хочет поиметь твою задницу, и лучше тебе к тому времени быть хорошо растянутой и смазанной. – Спорим, Малфой там еще не был? – Алиса просунула руку под ягодицы своей пленницы и, ухватившись за кромку трусиков, потянула вниз. – Ничего, после того, как он с тобой закончит, в тебя можно будет засунуть три члена одновременно! – Кто "он"? Мерлин, да о ком ты?! – выкрикнула Гермиона, пытаясь прицельно пинать в лицо и про себя умоляя Алису достать палочку. Однажды Драко мастерски превратил бумажную салфетку в деревянный шарик – без палочки и невербально. Колдовать бессловесно, одним усилием воли, давно уже не было особой проблемой: в бою выкрикивать заклятия, словно неопытная первокурсница, означало немедленно раскрыть себя и свои планы на атаку, а также потратить драгоценные мгновения, которые могут стоить жизни тебе и друзьям. С беспалочковой магией, по праву считающейся одним из самых сложных видов волшебства, всё обстояло не так просто, и сейчас Гермиона корила себя, что упустила возможность попросить Драко позаниматься с ней, чтобы отточить навыки. Когда это безумие закончится, она обязательно наверстает этот пробел, если, конечно, с Малфоем всё в порядке. Но об этом целесообразней подумать позже: страшно представить, какой приказ могли получить девчонки в отношении её нынешнего Верхнего от… – Джеймс! – оторвавшись от вылизывания её соска, безмятежно улыбнулась Саира, отвечая на последний вопрос и одновременно подтверждая все предположения и худшие опасения. Гермиона на миг оцепенела, чем тут же воспользовалась Алиса, запустив руку ей в трусики, за что получила-таки ногой по лицу. – Ну всё! – прошипела она, прижимая руку к ушибленному носу. – Я хотела как лучше! Думала, тебе будет не слишком приятно, если мы тебя совсем свяжем. Но ты сама напросилась, Грейнджер! Алиса потянулась к скинутому на пол пиджаку, достала палочку и, шмыгнув покрасневшим носиком, наставила её на свою пленницу: – Инкар… – Акцио палочка! – вытянув насколько было возможно вперед кисть связанной руки, завопила Гермиона, вложив в заклинание всю свою ярость, которая кипела в ней при мысли, что в происходящем с ней и её соседками непотребстве снова виноват тот самый человек, который не давал ей покоя последние недели. Выдернутая более сильной волей из рук не ожидавшей подобного Алисы, волшебная палочка послушно легла в ладонь Гермионы, не ставшей терять время зря: – Релашио! – и почувствовав, что наконец свободна, она тут же атаковала: – Ступефай! Депульсо! Оглушенная Алиса с грохотом свалилась с кровати, но тут же прямо в лицо Гермионе ткнулась палочка успевшей применить защитные чары Саиры, которая, несмотря на кажущуюся легкомысленность, всё же была не последней ученицей в классе. – Джеймс запретил тебя убивать и калечить, – она обманчиво спокойно сощурила красивые золотисто-карие глаза, – но разрешил в случае неповиновения сделать тебе немножко больно. Он сказал, ты должна любить боль. Как ты относишься к заклинанию Круциатус, Грейнджер? – Его мне хватило при Волан-де-Морте! Экспеллиармус! При упоминании некогда запретного имени, наводившего ужас на весь волшебный мир, Саира вздрогнула и на секунду замешкалась, и мощь летящего почти в упор заклинания отбросила её в противоположный конец комнаты. Однако палочку она все же удержала и тут же метнула в Гермиону режущее заклятие, которое, скользнув по выставленному магическому щиту, задело плечо, оставив там глубокую рану, и рукав распахнутой белой блузки мгновенно пропитался кровью. – Брось палочку, – холодно произнесла Саира, и её обычно живые и теплые глаза стали ледяными. – У тебя повреждена крупная артерия, ты просто истечешь кровью. – Не впервой, – тяжело дыша, ответила Гермиона, из-за всплеска адреналина почти не чувствуя боли. – Петрификус Тоталус! – Импедимента! Депульсо! – Левикорпус! – воскликнула Гермиона, но кто-то резко дернул её за ногу, заставив повалиться на пол, больно ударившись бедром о стойку кровати. – Верни мою палочку, заучка! – послышался голос пришедшей в себя Алисы, клещом вцепившейся в её руку и принявшейся изо всех сил колотить ею об пол в попытках вернуть свое имущество. Раненое плечо, от удара вспыхнувшее резкой болью, мешало обороняться, и соперница навалилась на Гермиону всем телом, осыпая её ругательствами. Что-то выкрикнула сзади Саира, и их обеих отбросило к стене. В глазах потемнело от новой вспышки боли в запястье, затмившей даже истекающее кровью плечо. Палочка полетела на пол, и Алиса с радостным возгласом поспешила её поднять. Собрав последние силы, Гермиона схватила её за волосы здоровой рукой и выставила как щит перед летящим в нее заклинанием оглушения Саиры, а затем подхватила палочку у потерявшей сознание девушки и скомандовала: – Конфундо! Сознание медленно уплывало, но расплывающимся взглядом Гермиона успела заметить, как падает Саира, и перед тем, как отключиться, ей показалось, что она слышит чей-то голос, очень знакомый и властный, но темнота навалилась прежде, чем она поняла, кто это. *** – Ну же, мисс Грейнджер, еще глоточек, и вам станет легче, – ласковый голос мадам Помфри сразу заставил почувствовать себя в безопасности, и Гермиона послушно проглотила льющееся в рот горьковатое зелье. Обезболивающее, сразу поняла она и через несколько минут нашла в себе силы открыть глаза, когда тянущая боль в плече и запястье утихла. – Профессор, – при виде склонившейся над постелью обеспокоенной МакГонагалл слабая улыбка сама собой появилась на губах. – Это были вы. Вы нашли меня в Визжащей Хижине. Я слышала ваш голос. – Гермиона… – на миг показалось, что в голосе директора школы промелькнули слезы, но она тут же совладала с собой и продолжила более официальным тоном: – Как ты себя чувствуешь? – Неплохо, спасибо, – Гермиона покосилась на плечо, туго перетянутое повязкой с заживляющим составом, и осторожно села на кровати. – В голове немного шумит и подташнивает. – У вас сотрясение мозга, мисс Грейнджер, – подскочившая мадам Помфри заставила её откинуться обратно на подушку. – А также глубокий порез на плече, который скоро затянется, и сломано запястье. Срастить заклинанием не получится, кость раздроблена, придется принять зелье. Если будете вести себя дисциплинированно, завтра к утру станете как новенькая. Но сейчас вам нужен покой, – она неодобрительно покосилась на МакГонагалл, с громким стуком поставила на прикроватную тумбочку бутылочку с Костеростом и удалилась, всем своим видом выражая недовольство. – Костерост подождет, – отрезала Минерва, – скоро здесь будут авроры и сам Министр. Тебе нужно дать показания. – Кингсли? Авроры? – тупо переспросила Гермиона, морщась от звона в голове. – Совершено нападение на учениц Хогвартса с применением Непростительного заклятия! И очевидно, что целью нападавшего была ты, Гермиона! Даже без Поттера и Уизли ты умудряешься попадать во всякие… – МакГонагалл замолчала, глубоко вздохнув, и неодобрительно покачала головой, будто Гермиона сама напросилась на участие в лесбийском фарсе, учиненном в Визжащей Хижине. – Наиболее вероятная версия – Пожиратели, поэтому я тут же отправила сову в Аврорат! Они с минуты на минуту будут здесь. – Это не Пожиратели, – пробормотала Гермиона, гадая, как будет объяснять Министру, кто такой Джеймс и почему её преследует. – Профессор, как вы нашли меня? И где Драко?! Он был со мной, когда на нас напали. Что с ним?! – Я воспользовалась наследием неких Мародеров, которое мистер Поттер любезно предоставил мне в пользование, – загадочно ответила МакГонагалл. – Драко не получил серьезных травм. Когда попавшее в него заклятие Конфундус перестало действовать, он тут же отправил мне Патронуса с сообщением о похищении. Очень хочется надеяться, что его поступок был продиктован здравым смыслом, а не отсутствием волшебной палочки, которую у него забрали мисс О’Ши и мисс Блэквуд. Останься палочка при нем, не уверена, что исход был бы тем же. – Вы правы, профессор, – вошедший в палату Драко обращался к МакГонагалл, но смотрел только на Гермиону. – Если бы у меня не забрали палочку, я не стал бы сообщать вам, а разобрался со всем сам. – Драко! – воскликнула Гермиона, чувствуя, как теплеет на душе при одном взгляде на него, целого и невредимого. – Надеюсь, мне не нужно объяснять, насколько безрассудно и опрометчиво… – начала было МакГонагалл, но Малфой стремительно пересек комнату и заключил Гермиону в объятия, не видя и не слыша ничего и никого вокруг. Махнув рукой, директор спрятала улыбку за одним из самых строгих выражений своего лица, которым обычно устрашала нерадивых первокурсников, и вышла из палаты. – Драко! Я так боялась, что он приказал им что-то с тобой сделать! Прости, я не успела тебя предупредить о заклинании, я видела, как оно летит тебе в спину, но… – Гермиона, – строго прервал её Малфой, аккуратно поглаживая её сломанную руку, надежно зафиксированную тугой повязкой, – это мне нужно просить прощения. Я должен был защитить тебя. Этот Джеймс… перешел все границы. Очень жаль, что я не воспользовался возможностью в тот вечер, когда он был у меня в руках, – от Драко веяло такой тихой яростью и опасностью, что Гермиона подавила в себе желание отдернуть руку и отстраниться, настолько он сейчас напоминал прежнего себя. – Стефан сейчас в Хогсмиде, он перевернет там всё вверх дном, но найдет Джеймса. Как только я понял, что твои соседки под Империусом, сомнений, кто мог это сделать, у меня не осталось, особенно когда они бросили меня там, в коридоре, и забрали тебя. Сразу, как смог, я сообщил в клуб, Кристоф подключил свои связи в Аврорате, и к этому делу присоединился один из его друзей, который будет держать нас в курсе официального расследования. – Драко… – Гермиона подняла на него глаза, и он увидел в них страх и смущение. – Я не знаю, что мне сказать Кингсли о Джеймсе… о специфике нашего с ним знакомства… – Ничего, – Малфой понимающе улыбнулся и оставил на её щеке мимолетный успокаивающий поцелуй. – Пусть считает это всё результатом неудачного свидания с безумным поклонником. И пусть авроры ищут его – если смогут найти. Оставь всю Тематическую составляющую этой истории Кристофу и Стефану, они позаботятся об этом лучше, чем весь Аврорат вместе взятый. – Хорошо, – кивнула Гермиона, чувствуя, как в голове всё снова переворачивается вверх дном. – Я так и сделаю. – Милая, – помолчав, наконец решился Драко, – я пойму, если ты сейчас не захочешь об этом говорить, но я должен спросить. Что случилось в Визжащей Хижине? Что он приказал им с тобой сделать? – Ох… я… – Гермиона вдруг представила, как пытается пересказать нелепые попытки девчонок возбудить её, и внезапно расхохоталась, а потом застонала от боли в потревоженном плече и звона в голове. Увидев, что Драко с тревогой за ней наблюдает, она поспешила объяснить свою странную реакцию на его вопрос: – Прости, я не уверена, что смогу адекватно облечь в слова то, что там было. Знаю, что, когда прибудет Кингсли, мне придется, но… но ему я, пожалуй, расскажу сокращенную версию. – Ничего страшного, – Малфой ласково погладил её по щеке. – Если ты не против, я могу сам посмотреть. Я не так сведущ в легилименции и окклюменции, как Темный Лорд, но именно из-за него мне пришлось немного освоить оба этих искусства. Крестный настоял. – Твой крестный? – Снейп. Ты позволишь мне? – Конечно, – без сомнений ответила Гермиона, несмотря на подозрения, что после сеанса легилименции её голова разболится еще сильнее. – Я буду осторожен и не причиню тебе боли и дискомфорта, – пообещал Драко, кладя руку ей на затылок и неотрывно смотря в глаза. – Расслабься. Легилименс! Когда Гарри рассказывал о своих занятиях окклюменцией со Снейпом, он описывал свои ощущения от того, что тот копался в его разуме, как неприятные и даже болезненные. Ожидая чего-то подобного, Гермиона внутренне сжалась, но проникновение Драко в её разум оказалось легким и бережным, подобным дуновению ветерка. Она почувствовала, как он нежно коснулся неприятных воспоминаний, и постаралась расслабиться и раскрыться, чтобы помочь ему. Прокрутив всё произошедшее в Визжащей Хижине, он осторожно потянулся назад, и Гермиона вдруг поняла, как приятно и спокойно ей ощущать его присутствие. – Спасибо за доверие, – шепнул он, хотя кулаки его непроизвольно сжались от гнева. – Его найдут, и больше он не посмеет тронуть тебя без твоего согласия. – Спасибо, Драко, – улыбнулась Гермиона и осторожно потянулась к нему перебинтованными руками, безумно желая обнять, стереть эту мрачную складку между его бровями и прогнать темноту из глаз. И только оказавшись в его руках, поняла, как на самом деле испугалась тогда в Визжащей Хижине, наедине с ни в чем неповинными девчонками, исполняющими роль марионеток в руках безумного садиста, а особенно страшно ей стало, когда она услышала от них, что он должен скоро появиться. Усилием воли отогнав грозящий затопить с головой ужас, Гермиона подавила в себе желание провалиться в комфортное состояние, в котором она всегда находилась, будучи нижней. Сейчас не время перекладывать заботы и ответственность на своего Верхнего, как бы этого ни хотелось, особенно находясь в его объятиях. Ничего страшного в итоге не случилось, и нужно взять себя в руки и дать показания аврорам, чтобы поимка этого чудовища состоялась как можно скорее. Кто знает, может, им повезет больше, чем Стефану, и они все-таки смогут отыскать его следы. – Она сказала, что это не Пожиратели, но, Кингсли, ты же сам знаешь, что они могут за этим стоять, особенно после такого массового побега в Америку! – раздался за дверью раздраженный голос МакГонагалл, и Драко, скользнув мимолетным поцелуем по щеке Гермионы, отодвинулся от нее. – Я знаю, Минерва, – пробасил в ответ Бруствер. – Эта дамочка из МАКУСА, Крамп, уже сидит у меня в печёнках, мне нужно дать ей хоть что-то, чтобы она, наконец, убралась обратно в свой Нью-Йорк! Гермиона покосилась на Драко. При упоминании Эстер Крамп, любовницы Люциуса, его лицо превратилось в непроницаемую маску, тщательно скрывающую все эмоции. – Гермиона! – воскликнул Министр, ласково, хоть и очень устало улыбаясь ей. – А еще говорили, что это Поттер вечно во что-то влипает, утягивая вас с Уизли за собой, но ты и без него прекрасно справляешься! Он подошел к койке и осторожно обнял Гермиону. – Привет, Кингсли, – она тепло улыбнулась в ответ, искренне радуясь встрече. – Давно не виделись. Кажется, с тех пор ты еще больше похорошела, – его взгляд задержался на повязках на её плече и запястье, и он нахмурился. – Как ты себя чувствуешь? – Хорошо, спасибо. Ничего серьезного. Мадам Помфри говорит, завтра уже буду в порядке. Стоящий рядом с кроватью Драко скептически хмыкнул, явно выражая несогласие со столь оптимистичной оценкой, и Кингсли, наконец, перевел взгляд на него. – Малфой-младший, – сдержанно сказал Бруствер, но всё же без капли сомнений протянул ему руку. – Что ты тут делаешь? – Это Драко сообщил мне о нападении и похищении Гермионы, – встряла МакГонагалл с таким видом, словно была готова броситься и заслонить собой Малфоя от Непростительного заклятия. – Он прислал мне Патронуса, хотя похитительницы забрали его палочку. Беспалочковый Патронус в таком юном возрасте, Кингсли! На месте начальников твоих отделов я бы уже дралась за право предоставить этому молодому человеку стажировку после окончания Хогвартса! – Хм. Насколько я помню, мистера Малфоя уже ожидает должность младшего специалиста в новом экспериментальном подразделении Сектора борьбы с незаконным использованием изобретений маглов, для которого он сейчас готовит проект. Я прав, Драко? – Всё верно, мистер Бруствер, – вежливо, но холодно отозвался Драко. – Но разве Министр магии Великобритании отложил все свои дела и срочно прибыл в Хогвартс, чтобы обсуждать мою будущую карьеру? – Драко! – ахнула МакГонагалл, но Кингсли лишь широко улыбнулся: – Он прав, Минерва. Пока ребята прочесывают Хогсмид, я бы хотел услышать из первых уст, что же произошло. Гермиона, сначала твоя версия событий, потом поговорим с теми девушками, которые были под Империусом. Кстати, где они? – В отдельных палатах, взаперти, – в голосе директора явно сквозило недовольство тем фактом, что ей пришлось посадить учениц под замок. – Они пришли в себя, но, кто знает, спало ли заклятие или ими всё еще управляет чужая воля. – Разумная предосторожность, Минерва, – понимающе кивнул Бруствер. – Один из авроров, который прибыл сюда со мной, – легилимент. Он поработает с девушками и разберется с Империусом. Если нужно, он поможет им преодолеть заклятие – у него уже был подобный опыт. – Спасибо, Кингсли. – Что ж, а теперь я в твоем распоряжении, Гермиона, – улыбнулся он, поворачиваясь к ней. Стараясь не обращать внимания на шум в голове, она как смогла, без лишних подробностей и по делу, поведала Брустверу о своем знакомстве с Джеймсом, неудачном свидании, нападении и сегодняшнем неприятном инциденте. В нужных местах к рассказу подключался Драко, добавив подробности, которым Гермиона по понятным причинам не была свидетелем. – Интересно, – задумчиво сказал Кингсли, внимательно выслушав их обоих. – Учитывая, что знакомство по переписке состоялось по твоей инициативе, версия, что это может быть кто-то из сбежавших Пожирателей Смерти под Оборотным зельем, представляется маловероятной. Но проверить её тем не менее стоит, ведь случай сам по себе вопиющий: некий безумец накладывает Непростительное заклятие на учениц Хогвартса, заставляет напасть на сокурсников и вовлекает их в… хм… действия сексуального характера против их воли. Минерва, те девочки совершеннолетние? – Да, Кингсли, но это никоим образом не оправдывает злоумышленника! Я настаиваю на том, чтобы Министерство уделило самое пристальное внимание расследованию этого дела! Под ударом могут оказаться другие ученики! Возможно, помимо мисс Блэквуд и мисс О’Ши, кто-то еще уже околдован! Я сегодня же выпущу запрет на визиты в Хогсмид на неопределенное время! Попечительский совет… – Минерва, дорогая, – вежливо, но твердо перебил её Кингсли, – я не хуже тебя понимаю все риски и опасность, которой подвергаются ученики школы. Тебе совсем не обязательно грозить Попечительским советом, чтобы убедить меня в необходимости скорой поимки этого преступника. Аврорат сделает всё возможное… и невозможное, – со вздохом добавил он под гневно-сверкающим взглядом МакГонагалл. – Спасибо, Гермиона. Постарайся отдохнуть, судя по всему, ночь тебе предстоит нелегкая, – сочувствующе улыбнулся он, заметив на прикроватном столике бутылочку Костероста. – Спасибо, Кингсли, но самое тяжелое этой ночью я уже пережила, – бодро ответила она, пожимая ему руку. – Драко. – Мистер Бруствер, – холодно кивнул Малфой, тоже обмениваясь с ним рукопожатием на прощание. – Я позову мадам Помфри, – Минерва тепло улыбнулась Гермионе, легонько сжала плечо Малфоя и первой вышла из палаты. – Да, Гермиона, – уже в дверях обернулся Кингсли, – к тебе еще заглянет пара моих ребят. Обещаю, они тебя совсем не утомят. И задорно подмигнув, он вышел вслед за директором. – Иди отдыхать, Драко, – устало сказала Гермиона, когда он осторожно сел рядом с ней на койку. – День был долгим. Может, если я притворюсь спящей, авроры тихонько постоят тут и уйдут? – Очень в этом сомневаюсь, – задумчиво отозвался Малфой, ласково запуская руку в её рассыпанные по подушке волосы. – К тому же я не оставлю тебя наедине с этим. Он кивнул на злополучный Костерост, и Гермиона нахмурилась. – Всё так страшно? Тебе приходилось его принимать? – Я же играл в квиддич – когда-то в другой жизни. – Да, ты был тогда тем еще засранцем, – ласково улыбнулась Гермиона, и Драко впервые за долгое время тихонько рассмеялся. – Тебе очень идет смех. В ответ Малфой мгновенно помрачнел: – Очень мало поводов для веселья в последнее время. – Иди сюда, – здоровой рукой она потянула его к себе, и он послушно наклонился, чуть улыбнувшись краешком губ. Раньше инициатива всегда оставалась за ним, и сейчас он с интересом наблюдал за ней. Нежно погладив его по щеке, она соблазнительно облизнула губы и потянулась к нему за поцелуем. Грохнула дверь палаты, и радостный голос Рона, ничуть не смущаясь того, что уже далеко за полночь, проорал: – Миона, как ты могла влипнуть в такую историю с двумя красотками… без нас, – ошарашенно закончил он, увидев открывшуюся ему сцену. – Малфой! Драко, чье лицо мгновенно превратилось в ледяную маску, не спеша распрямился и медленно повернулся, словно давая Рону и вошедшему вслед за ним Гарри детально убедиться, что им не померещилась недвусмысленность их с Гермионой позы. – Уизли, – в тон Рону прошипел в ответ он. Атмосфера в палате мгновенно раскалилась, удушливая жаркая волна накатила на Гермиону, щеки запылали, и воздуха как будто стало не хватать. – Привет, Гермиона, – бодро сказал Гарри, явно пытаясь разрядить обстановку. – Привет, Драко. – Привет, Гарри, – пробормотала Гермиона. – Рон… – Так что ты здесь делаешь, Малфой? – проигнорировав их попытки держаться в рамках вежливости, с вызовом бросил тот. – А на что это, по-твоему, похоже, Уизли? – Драко встал и медленно, будто бы лениво, выпрямился, холодно глядя с высоты своего роста на Рона и Гарри. Палочка, которую МакГонагалл нашла у Саиры и вернула ему, как-то сама собой вдруг оказалась у него в руках, однако пока смотрящая вниз. Увидев это, Рон моментально выхватил свою. – Рональд Уизли! – громко и отчетливо произнесла Гермиона тоном, каким обычно Молли отчитывала своих сыновей. – Немедленно спрячь палочку! Драко находится здесь по той же причине, что и вы оба! Потому что он мой друг, нравится тебе это или нет! – Что-то не припомню, чтобы ты лобызалась в губы с друзьями, – выпалил Рон, озлобленно сощурившись. Палочка Драко медленно начала подниматься вверх, нацеливаясь ему в грудь. Гарри стремительно оказался на пути Рона, мешая тому атаковать первым. – Нет! Драко! – воскликнула Гермиона с болью в голосе, и Малфой замер, а потом медленно опустил руку. – Только ради тебя, – бросил он и стремительно вышел из палаты. Дверь за ним закрылась с громким хлопком, оглушительно прогремевшим в тишине больничного крыла. – Какого лешего, Гермиона?! Малфой?! – взорвался Рон, отодвинув в сторону Гарри и нависнув над ней. – Ты бы еще с Волан-де-Мортом поцеловалась! Мерлин, ну и гадость! Права была Лаванда… – Рон! – рявкнул Поттер, так что тот обернулся. – Хватит! Мы не для этого здесь! – Я здесь точно не для того, чтобы смотреть, как наша Гермиона ласкается со змеёнышем! – выплюнул тот с гримасой отвращения на лице. – Уважай мой выбор, Рональд, как я уважаю твой, или мне не о чем больше с тобой говорить! – яростно воскликнула Гермиона. – Полностью с тобой согласен – нам не о чем говорить, – холодно ответил он и вышел. Гермиона закрыла глаза и несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, пытаясь сдержаться, но, когда Гарри тихонько присел рядом и осторожно привлек её к себе, всё же расплакалась у него на груди – сказывался пережитый кошмар, и напряжение, еще больше подстегнутое выпадом Рона, требовало выхода. – Ну-ну, не плачь, Миона, – тепло проговорил Гарри, неловко поглаживая её по голове. – Уверен, он уже жалеет о том, что сказал. Ты его знаешь, это же Рон. Всхлипнув еще несколько раз, Гермиона заставила себя успокоиться, слишком уж растерянным выглядел Гарри. Джинни никогда не плакала со смерти Фреда, и у него просто не было опыта успокаивать плачущих девушек. – Я в порядке, – вытирая слезы здоровой рукой, сказала она. – Просто ночь выдалась не самой лучшей в моей жизни. И Рон не прав насчет Драко – он изменился! Настолько, что порой мне кажется, на третьем курсе я ударила совсем другого человека. – Я знаю. Я много наблюдал за ним, пока шли слушания по делу Малфоев. И хоть нам так и не удалось поговорить, было заметно, что Драко совсем другой, не такой, как раньше. В отличие от его отца, – Гарри вдруг лукаво улыбнулся, решая сменить тему: – Значит, ты и он… Гермиона густо покраснела и кивнула, пряча взгляд. – Мы с ним немного больше, чем просто друзья, – наконец призналась она. – Гарри, он понимает меня как никто. И… заботится обо мне, можешь себе представить? Драко Малфой и грязнокровка. Звучит как бред безумца, но это правда. И я не позволю Рону… – Рон поссорился с Лавандой, – вдруг сказал Гарри, взяв со столика Костерост и бездумно крутя его в руках. – У нас было тяжелое дежурство в Аврорате, когда поступил сигнал из Хогвартса. Узнав, что на тебя напали, мы, конечно, вызвались на это дело. У Рона и Лаванды были планы на вечер, но он, не раздумывая, отменил их. Можешь себе представить, какой был скандал. – Да уж, – задумчиво пробормотала Гермиона. – Лаванда умеет создать «отличное» настроение. – Он извинится, совсем скоро, вот увидишь. Меня больше беспокоит, что мы перерыли весь Хогсмид и не нашли ни следа человека, которого описали Алиса и Саира. Зачем ты ему понадобилась, Гермиона? – Это долгая история, – устало сказала она, борясь с желанием рассказать ему всё со всеми интимными подробностями. Это же Гарри, в конце концов, он поймет. Они столько прошли вместе, столько пережили, и вот они снова одни, а Рон ушел, совсем как тогда. – Расскажи мне, – Гарри смотрел на нее с таким беспокойством и такой бесконечной дружеской любовью, что она было решилась, но потом вспомнила, что у нее теперь есть человек, который знает о ней все самые сокровенные тайны и не просто принимает её такой, какая она есть, но помогает раскрыться и не бояться себя. Нет, эта сторона её жизни не для них, не для Гарри и Рона, и даже не для Джинни. Пусть считают её и дальше правильной всезнающей Гермионой. А с демонами лучше всего справится тот, в чьей душе их не меньше. – Я расскажу вкратце. Мне еще нужно принять эту штуку, – она кивнула на флакончик с зельем у Поттера в руках, и тот поставил его обратно на стол. Как Гермиона ни старалась по возможности кратко поведать всю историю о Джеймсе, рассказ все же затянулся. В Гарри проснулась его хватка аврора, и он задавал все новые вопросы, чем вконец утомил уставшую подругу. Поэтому, когда наконец пришла мадам Помфри и сказала, что пора принимать Костерост, Гермиона распрощалась с Гарри почти с облегчением. До тех пор, пока не осталась одна и зелье не начало действовать. Несмотря на принятую вторую порцию обезболивающего, ощущения в руке были сравнимы с пыткой Круциатусом, и сложно было представить, как Гарри на втором курсе перенес такое по всему телу. Гермиона витала где-то между мучительным бодрствованием и полусном, куда проваливалась от крайней степени усталости и откуда её каждый раз выдирал образ Беллатрисы, снова и снова являющейся мучить ее. В очередной раз вынырнув из тягучего кошмара, чтобы снова встретиться с выкручивающей мышцы болью, Гермиона вдруг поняла, что она не одна и её окутывает знакомый аромат имбиря и лимона, а голова лежит на мужском плече. – Драко… – Я обещал не оставлять тебя с этим одну, – услышала она тихий шепот, от которого безликая больничная палата, наполненная кошмарами, вдруг стала почти по-домашнему уютной. Сильные пальцы начали интенсивно растирать ноющую руку, отчего напряженные мышцы расслабились, и боль вдруг слегка утихла, став из ужасной хотя бы выносимой. – Спасибо, – пробормотала Гермиона и тут же провалилась в сон без сновидений. На следующее утро она проснулась в палате одна, а сломанное запястье уже было как новое. Несмотря на это, мадам Помфри не выпускала её из больничного крыла до полудня, пока не убедилась, что последствия травм, особенно сотрясения мозга, устранены. Все занятия на сегодня, к большому сожалению Гермионы, уже были закончены, хотя она с удовольствием заняла бы свои мысли продвинутым зельеварением и заклинаниями, чтобы отвлечься от тяжелых размышлений о Джеймсе. Бесцельно побродив по пустой комнате – её соседки все еще находились в больничном крыле под наблюдением авроров, – она решила всё же сходить на обед, хотя аппетита не было совсем. На всем пути к Большому залу её снова сопровождали взгляды окружающих, только в этот раз с настороженно-осуждающих они сменились на любопытно-изучающие. Проходя мимо группок девчонок, она слышала вслед смех и шушуканье. Гадая, что из произошедшего вчера стало достоянием общественности и что теперь будут болтать о ней в коридорах Хогвартса, Гермиона собралась было толкнуть двери Большого зала, когда кто-то за её спиной успел сделать это раньше, на самом пороге вдруг ухватив её за руку. – Привет, – ослепительно улыбнулся Драко. – Рад, что тебе лучше. – Что ты делаешь? – ошарашенно прошептала Гермиона, когда он приобнял её за талию и повел вперед, к столу Гриффиндора. Казалось, все взгляды в зале, в том числе преподавателей, были прикованы к ним, а разговоры удивленно поутихли. – Даю людям то, чего они хотят, – невозмутимо отозвался Драко, смотря на нее и улыбаясь, словно больше никто в мире не существовал для него. – МакГонагалл постаралась, чтобы сочные подробности вашей вчерашней пижамной вечеринки в Визжащей Хижине не стали достоянием общественности. Однако, согласно официальной версии, которая стала основой для запрета на визиты в Хогсмид, где-то вокруг Хогвартса бродит маньяк, который проклинает учениц Империусом. И знаешь, что из всей истории больше всего потрясло школу? – Ч-что? – пробормотала Гермиона, уже начиная догадываться. – Наш с тобой роман, – он остановился, немного не дойдя до стола, прямо посередине прохода, чтобы их было отлично видно со всех сторон, и слегка приобнял её, улыбаясь самой обаятельной из своих улыбок. – Интересно, что бы ты сделала, чтобы прекратить эти слухи? – Объяснила бы, что это неправда! – выпалила смущенная Гермиона, всей кожей ощущая на себе чужие взгляды и отчаянно краснея. – Что, к каждому в Хогвартсе лично подошла бы? – лукаво улыбнулся Драко. – А то, что твоя версия – сильное прегрешение против истины, не терзало бы твою гриффиндорскую совесть? – М-м-м… – протянула Гермиона, еще больше смутившись. С тех пор, как они в самом начале решили, что их отношения ограничатся Темой, впервые Малфой открыто признал их чем-то большим. К тому же публично. – Я решил разобраться с тем, что наши имена звучат на каждом углу школы, по-слизерински: отнять у людей пищу для фантазий и дать им увидеть то, о чем они болтают, собственными глазами. – Ну конечно же! – отодвинув в сторону чувства, Гермиона включила холодную голову, и план Драко ясно нарисовался у нее в голове. – Слухи рождаются тогда, когда истина скрыта, но если показать её каждому желающему, интерес пропадет, а вместе с ним умрут и сплетни. Это просто гениально! – Все слизеринцы отличные манипуляторы общественным мнением. Сейчас толпа жадно накинется на то, что мы им в данный момент показываем. Я даю им два-три дня, максимум неделю, чтобы перемыть нам косточки, после чего мы станем скучны и неактуальны, как вчерашний номер «Ежедневного пророка». Сейчас я провожу тебя на твое место за столом и мило пожелаю приятного аппетита, а потом мы вместе пойдем в библиотеку, и я буду тебя там обнимать и рассказывать, что ты пропустила сегодня на зельеварении. Ты ведь туда собиралась после обеда, не так ли? – Так, – подтвердила Гермиона, улыбаясь тому, насколько хорошо он её знает. – Нам нужно обсудить последние новости по расследованию авроров. Расскажу тебе после того, как ты поешь, – непререкаемым тоном Верхнего заявил Малфой, видя, что она уже готова вывалить на него миллион вопросов. – Тебе нужны силы, а после услышанного кусок в горло не полезет. – Он и так не полезет, если ты в двух словах не расскажешь прямо сейчас, – возразила Гермиона, игнорируя опасный блеск глаз недовольного её неповиновением Доминанта. – Мы вспомним об этом разговоре в субботу в клубе, – пообещал он, а затем вздохнул, понимая по решимости в её взгляде, что она не отстанет. – Хорошо. В двух словах, а потом ты наполнишь свою тарелку до краев и съешь всё, что там окажется. Тебе всё понятно? – Да, сэр, – послушно прошептала Гермиона. – Кинг – приятель Стефана, тот самый легилимент, который работает сейчас с твоими соседками, выяснил у них, как выглядел человек, который представился им Джеймсом и наложил на них Империус. Судя по описанию, его внешность не имеет ничего общего с тем, кто напал на тебя тогда у ворот Хогвартса, и, соответственно, с Уорвиком тоже, – Драко нахмурился. – Кажется, мое извинение перед ним должно быть намного более искренним, чем я планировал.