Оковы и плети

Наверное, в эту субботу в клубе собрались все его действующие члены. И возможно, кто-то прибыл еще из других филиалов по всей стране, по крайней мере, так казалось Гермионе, потому что в Белом зале яблоку негде было упасть. Они с Драко стояли за сценой и ждали своей очереди, и это было самое долгое и выматывающее ожидание на её памяти. Несмотря на то, что Малфой предлагал перенести наказание на следующую неделю, опасаясь за её состояние после пережитого нападения, Гермиона упросила его не откладывать, убедив, что с ней всё в порядке, и страстно желая поскорее со всем разделаться и забыть как страшный сон. – Ты помнишь, за что будешь наказана? – холодно спросил Драко, пока ведущий объявлял их имена. После проведенного вместе дня напоказ, чтобы, согласно плану Малфоя, слухи об их романе дошли до критической точки, после которой должен был начаться спад, Драко исчез из школы до самых выходных, сославшись на неотложные семейные дела. А с их встречи сегодня у ворот Хогвартса был предельно строгим и отстраненным, жестко одергивая свою нижнюю за любую оплошность, поэтому Гермиона, несмотря на то, что её мысли разбегались от волнения в разные стороны, поспешила ответить: – Да, сэр. За нарушение вашего приказа и правил клуба. – Хорошо. Помни об этом на протяжении всего наказания, – взяв её за руку, он подошел к небольшой лесенке, ведущей на помост, но перед тем как подняться, обернулся. – Когда мы окажемся там, ты будешь смотреть только на меня или себе под ноги, слушать и реагировать только на мой голос. Тебе всё понятно? Повтори. – Я буду смотреть только на вас или себе под ноги, сэр, слушать и реагировать только на ваш голос, – послушно отчеканила Гермиона, пытаясь унять нервную дрожь. Сейчас ей предстоит выдержать тридцать ударов девятихвосткой на глазах у всего клуба. В прошлые выходные Драко уже продемонстрировал, что её ждет, дав вполовину меньше, и это было безумно, почти невыносимо больно. Сегодня её реакцию на каждый удар, каждый крик и каждую слезинку будет оценивать огромная толпа опытных Тематиков. Ей нельзя подвести своего Верхнего снова. – Гермиона! – вырвал её из размышлений, близких к паническим, голос Драко, который, как показалось, слегка потеплел. – Смотри на меня. Плевать на Уорвика, плевать на всех, их тут нет! Есть только я. Ты делаешь это для меня. Ты поняла? – Да, сэр, – сосредоточившись на его лице и чувствуя, что действительно становится легче, прошептала она, следуя за ним на сцену. Увидев угловым зрением собравшуюся внизу толпу, она тут же опустила глаза, начав тщательно изучать блестящие ботинки Драко. – Повернись и встань к кресту, – услышала она приказ и немедленно подчинилась. Развязав пояс её черного шелкового платья, похожего на халат, Малфой помог ему соскользнуть с плеч, оставив Гермиону в черном кружевном боди, скрывающем непрозрачными вставками все интимные места и довольно целомудренно прикрывающем ягодицы. Драко настоял, что сам выберет ей наряд для этого визита в клуб, и утром сова принесла большой сверток. Платье должно было легко сниматься, чтобы не возиться с ним на сцене, и оно отвечало этому требованию, будучи при этом довольно элегантным. Если было бы возможно, Малфой и вовсе не снимал бы его со своей нижней, собственнически не желая чужих взглядов на её теле, но при порке требовалось хотя бы минимально оголить место, на которое лягут удары, чтобы не было возможности ошибиться или схалтурить и чтобы свидетели смогли оценить степень наказания – а иначе нет смысла делать его публичным. Повинуясь невербальному заклинанию, плотные черные ленты крепко обхватили запястья и лодыжки Гермионы, привязав её к андреевскому кресту. Пока Драко, повернувшись к собравшимся, в изящных выражениях, но при этом довольно холодно, очень по-слизерински, приносил официальные извинения Кастору Уорвику и администрации клуба за поведение своей нижней, Гермиона, закрыв глаза, сосредоточилась на повторении ингредиентов, входящих в Напиток живой смерти. Такие умственные упражнения всегда её странным образом успокаивали, и сейчас почти получилось представить, что она в родной уютной библиотеке Хогвартса, где ей всегда было хорошо и спокойно. Когда она дошла до корня асфоделя, на её спину, затянутую в черное кружево, легла рука Драко, возвращая к реальности. – Считай, – негромко сказал он и, сделав пару шагов назад, обрушил на её задницу первый удар. Он не был сильным, и ожидавшая вспышки боли Гермиона почти с удивлением произнесла: – Один. Следующие четыре по силе были примерно такими же, но когда шестой заставил её вскрикнуть, она поняла, что тогда был всего лишь разогрев и реальное наказание началось только сейчас. Малфой работал плетью равномерно, стараясь не наносить два удара в одно место, однако коварные узелки каждый раз будто сдирали мельчайшие клочки кожи, заставляя Гермиону кричать. Всё, о чем она могла думать, это не сбиться со счета. – Двадцать! – выкрикнула она, пытаясь сдержать слезы, навернувшиеся на глаза от невыносимой боли. Руки, стянутые лентами, дрожали, а ноги отказывались держать, но следующего удара всё не было. – Ты прекрасно справляешься, – вдруг раздался рядом ласковый шепот Драко, и его нежные пальцы убрали с её лба налипшие пряди растрепавшихся волос. – Всё хорошо. Осталось еще десять. Ты сможешь, милая. Он стоял рядом и просто гладил её по голове, никуда не спеша, словно у них была вечность. Огненная боль превратилась из адского пламени в обычный пожар, дыхание немного выровнялось, и хотя дрожь по всему телу не унималась, Гермиона искренне была благодарна Драко за этот перерыв. – Продолжаем, – холодно объявил он, чтобы слышали остальные, и снова отошел. Последние десять ударов показались Гермионе пыткой. Она безостановочно кричала, уже не пытаясь сдерживаться. Казалось, на заднице не осталось ни клочка кожи, и узелки с каждым разом выгрызали кусочки живой плоти. – Тридцать! – срываясь на крик, сосчитала она, бессильно повиснув на удерживающих руки лентах. Кажется, раздались одобрительные аплодисменты, но Гермиона уже ничего не слышала, потому что Малфой подхватил её на руки, не давая упасть, когда исчезло сковывающее заклинание. Он обнял её, закрывая собой от всего мира, за пару шагов пересек сцену и спустился вниз, где стояло несколько диванчиков, скрытых от взглядов толпы. Устроив ничего не осознающую, словно хмельную Гермиону у себя на коленях, так чтобы пощадить выпоротые ягодицы, он тихо прошептал: – Всё закончилось, милая. Ты выдержала. Я горжусь тобой… Поплачь, не сдерживайся. Дай эмоциям выплеснуться. Будто повинуясь приказу, слезы сами собой хлынули из глаз, катясь безостановочным потоком, и она еще крепче прижалась к нему, тихонько всхлипывая. Казалось, с каждой слезинкой уходили напряжение и страхи, а вместе с ними – пережитый ужас последней недели. Боль от плети потихоньку стихала, трансформируясь в приятный жар и, к большому удивлению, в возбуждение. Всё еще подрагивая от эмоциональной встряски, Гермиона, не веря самой себе, поёрзала на коленях Драко, чувствуя липкую смазку, уже успевшую пропитать ластовицу кружевного боди. Подняв на своего Верхнего полубессознательный-полубезумный взгляд, она жадно потянулась к его губам, и Малфой охотно подался вперед, отвечая ей. Тяжело дыша, она растворилась в поцелуе, упиваясь им, словно отыскав вожделенный оазис в пустыне, наслаждаясь его ласкающими губами, как будто это последний поцелуй перед неминуемой смертью или же первый в возрождении после нее. Едва не потеряв голову от охватившей их обоих страсти, сходя с ума от нежности и податливости своей храброй нижней, только что выдержавшей жестокое наказание на глазах у всех ради него, Драко всё же неимоверным усилием взял себя в руки, чувствуя, что забывшей как дышать в горячке возбуждения Гермионе не хватает воздуха и она вот-вот потеряет сознание, не в силах оторваться от его губ. – Всё-всё, милая, – он мягко отстранился, проведя по её разгоряченной мокрой от слез щеке прохладными пальцами. – Гермиона, дыши. Просто сделай глубокий вдох. Вот так. А теперь еще один. Молодец. Тебе лучше? – Да, сэр, – хрипло прошептала она, когда вместе с хлынувшим в легкие кислородом прояснилось в голове, и она вспомнила, что случилось и где они находятся. – Я… я… – Я знаю, – улыбнулся Малфой, невесомо проводя по огненно-горячей болезненной коже её ягодиц, скользнул пальцами ниже, туда, где было еще горячее, и коснулся липкой влаги. – Будь я просто твоим парнем, я бы трахнул тебя прямо сейчас на этом диванчике, и плевать на остальных и на правила. Но я твой Верхний, и у меня в планах кое-что другое для тебя. Ты готова? – Д-да, сэр… можно мне еще пару минут, пожалуйста? – она снова поёрзала у него на коленях, на этот раз пытаясь понять, в каком состоянии находится её задница после узелковой «кошки», а затем потянулась рукой и коснулась горящей кожи, ожидая глубоких ран и кровавого месива. – Хочешь посмотреть? – понимающе улыбнулся Драко. – Идем. Осторожней, я помогу тебе. Убедившись, что она в состоянии твердо стоять на ногах, он подвел её к ряду нешироких зеркал, высотой до потолка, висящих у стены за сценой и служивших скорее украшением, чем по-настоящему функциональных. Однако увидеть себя было вполне возможно, и Гермиона с удивлением рассмотрела свои ярко-красные ягодицы, уже кое-где начавшие наливаться фиолетовым, и несколько мелких ранок там, где узелки, по всей видимости, прорвали кожу. – Хм, – пробормотала она, поворачиваясь другим боком. – Что, ожидала худшего? – улыбаясь, спросил Малфой. Он явно был весьма доволен собой и проделанной работой. – Вообще-то да. Да, сэр, – поспешно добавила Гермиона, встречаясь с ним в зеркале взглядом. – Мне казалось, там места живого нет! – Ну, сидеть ты завтра не сможешь, – поглаживая слегка распухшие ягодицы своей нижней, удовлетворенно сказал Драко. – Ты ведь не желаешь, чтобы я исцелял синяки и другие следы. – М-м-м, нет, сэр. – Что ж, если передумаешь, дай мне знать, – целуя в шею тут же растаявшую от этой нехитрой ласки Гермиону, шепнул он ей на ухо. – Так-так, – послышался сзади смутно знакомый голос, высокомерно цедящий слова, словно за каждое приходилось платить по галлеону. – Когда мне рассказали, что мой сын снова начал появляться в клубе и не один, а с… как сейчас модно говорить? Ах да! Маглорожденной! И не с кем-нибудь, а с самой подружкой Мальчика-который-всех-достал… Сперва я думал, что это очередные байки, поэтому поспешил убедиться во всем сам. И что же у нас тут? Платье Гермионы, невербально призванное Драко с дивана, было моментально накинуто ей на плечи, скрывая фигуру и выпоротую задницу, и прежде чем повернуться, он собственнически положил руку ей на талию, словно подчеркивая её принадлежность ему. – Отец, – процедил он, опасно сощурив ставшие ледяными глаза. – Что ты здесь забыл? Помнится, в последний раз ты убедительно заявил, что ноги твоей в «Трискелионе» больше не будет. Или слово Малфоя больше ничего не стоит, как и твоя честь? – Придержи язык, мальчишка, – прошипел Люциус, гордо вздернув подбородок и откинув полы шикарной черной мантии, являя миру свою неизменную спутницу-трость с рукоятью-змеей. Он как всегда был блистателен и великолепен, словно явился на прием к королеве, а не на собрание БДСМ-клуба. Казалось, долгие судебные процессы и полоскание его имени в прессе совсем не повлияли на хитрого и изворотливого бывшего приспешника Темного Лорда, способного извлечь выгоду из любой ситуации. Очевидно, что даже после всего случившегося он сумел адаптироваться к новым реалиям магического мира и найти твердую почву под ногами. – Мы поговорим с тобой позже, – небрежно бросил он сыну и перевел свой цепкий взгляд на Гермиону, при виде давнего врага снова забывшую, где она находится, и с вызовом смотрящую на него в ответ. – Для начала позвольте мне выразить восхищение великолепным представлением, которое мы только что наблюдали на сцене. Мисс Грейнджер, я получил большое удовольствие лицезреть ваше прекрасное тело под плетью. Вы достойно выдержали это испытание. Очевидно, вы нашли, наконец, свое место в жизни. Жаль, что этого не произошло раньше. Вам очень идет ошейник. – Гермиона, – жестко проговорил Драко, видя, что она яростно набрала побольше воздуха, чтобы ответить на завуалированный выпад Люциуса. – Мой отец – Верхний, и я напоминаю, что ты не можешь с ним разговаривать без моего разрешения. Я сам с ним разберусь. Ты меня поняла? Волна бешеного негодования поднялась внутри Гермионы, так что застучало в висках и гневно раздулись ноздри. Этот чистокровный высокомерный мерзавец будет оскорблять её и всех маглорожденных в её лице, а ей запрещено даже ответить ему? Она столкнулась яростным взглядом с Драко, готовая рвать и метать от негодования и… опустила глаза. Её Верхний смотрел на нее холодно и спокойно, одним своим видом напоминая о только что перенесенном наказании за неповиновение, и Гермиона ощутила укол стыда, вспомнив, как в прошлый раз разочаровала его своим самовольством. Если уж она отдала себя в его руки, значит нужно доверять ему до конца и позволить самому разобраться с отцом и защитить её. В том, что ему это по силам, она нисколько не сомневалась. – Хорошая девочка, – одними губами шепнул он, словно прочитав всё у нее на лице. – Как мило, – процедил Люциус, внимательно за ними наблюдая. – Неужели мой сын, наконец, отрастил себе яйца, если сумел объездить эту дерзкую гряз… – Мистер Малфой! У вас всё в порядке? – перебил его безупречно вежливый голос, и рядом вдруг возник Стефан, цепко окинувший взглядом обоих мужчин и раздосадованную Гермиону. В отличие от прошлого раза, когда он встретил их у входа в особняк, замещая дворецкого, сегодня глава охраны клуба «Трискелион» был одет на удивление неформально: вместо официального костюма-тройки со значком БДСМ на лацкане пиджака на нем была обычная черная рубашка с расстегнутой верхней пуговицей, кожаная куртка и, к удивлению Гермионы, потертые магловские джинсы. – Мистер Грейвери, – процедил Люциус, словно увидев перед собой ядовитую жабу. – Мы с сыном просто общаемся. Ваши услуги здесь не требуются. – Простите, мистер Малфой, – всё так же отточенно-вежливо ответил Стефан, но глаза на его обманчиво спокойном лице предупреждающе сощурились, – я недостаточно ясно выразился. Я обращался к вашему сыну. – Всё в порядке, спасибо, Стефан, – сдержанно улыбнулся Драко. – Впрочем, у меня есть к тебе небольшая просьба. Если тебя не затруднит, не мог бы ты проводить Гермиону к выходу из зала, пока я перекинусь парой слов с отцом? – Конечно, мистер Малфой, никаких проблем. Я позабочусь о мисс Грейнджер, – с готовностью кивнул он и с улыбкой протянул ей руку. – Вы позволите? – Конечно, – сказал Драко, и Гермиона вспомнила о правиле клуба, которое запрещает прикосновения к чужой нижней без разрешения её Верхнего. Поправив пояс платья, она приняла руку Стефана и, прежде чем позволить ему себя увести, нерешительно обернулась. – Ты можешь общаться со Стефаном свободно. Я найду вас совсем скоро, – ободряюще улыбнулся Драко. – Здесь нет ничего, что могло бы меня задержать. – Всё-таки мать тебя отвратительно воспитала, – с отвращением проговорил Люциус, одаривая на прощание Гермиону ядовито-сладкой улыбкой и полностью игнорируя вспыхнувшее от ярости лицо сына, судя по пылающему пламени в его глазах, готового метнуть в отца Непростительное. – Рад встрече, мисс Грейнджер. Надеюсь вскоре увидеть вас снова. У андреевского креста. Драко что-то сказал ему в ответ, но Стефан уже увел её довольно далеко, чтобы разобрать слова. Какое-то время они пробирались через толпу молча, и Гермиона ловила на себе взгляды окружающих, которые явно были свидетелями её наказания. Возможно, будь с ней Драко, кто-то из них подошел бы с комментариями, но при виде её теперешнего спутника все резко теряли интерес и спешили ретироваться с дороги. Когда людей вокруг стало меньше и появилась возможность спокойно идти рядом, Стефан вдруг нарушил молчание: – Я довольно давно знаю Драко, – увидев, что Гермиона подняла на него вопросительный взгляд, он чуть улыбнулся и добавил: – При желании он может вцепиться в глотку и растерзать кого угодно. Главное, дать ему повод захотеть. Почувствовав, как после этих слов ее отпускает напряжение, вызванное появлением Люциуса, Гермиона с благодарностью улыбнулась: – Спасибо, мистер Грейвери. – Просто Стефан. Пожалуйста. В клубе меня обычно зовут по имени и на ты. При моей работе часто случается так, что необходимо меня срочно вызвать, и «мистер Грейвери» заставляет потерять при этом несколько лишних секунд. «Стефан» куда проще и оперативнее. – Хорошо, Стефан. Тогда и ты зови меня просто Гермионой. – Сегодня я здесь как частное лицо, поэтому без проблем, Гермиона, – он улыбнулся, и она заметила, как в уголках его глаз собрались морщинки: он явно был старше, чем казался на первый взгляд. – Но когда я на работе, я должен следовать протоколу поведения сотрудников клуба… – Я понимаю, – заверила его Гермиона, вдруг задумавшись о том, какую Тематическую позицию он занимает. В прошлый раз Драко обмолвился, что он является сессионным нижним самого Кристофа. При этом Стефан тогда всячески избегал до нее дотрагиваться и сегодня спросил на это разрешение. Как уже успела понять Гермиона, данное правило касалось в первую очередь Верхних, общение же между нижними не подразумевало строгих ограничений. И еще эта фраза Драко о том, что она может свободно с ним общаться, словно Стефан всё же Верхний. Совсем запутавшись, она решилась спросить: – Могу я задать личный вопрос? Я, правда, еще не совсем знакома с этикетом клуба. Обычно, как правильно себя вести, мне подсказывает Драко. Поэтому, если это покажется тебе грубостью… – Ничего страшного, – он кивнул на небольшой диванчик неподалеку от выхода из зала, на удивление пустой. – Присядем? Тут довольно тихо, и Драко сможет нас легко найти. Устроившись на вежливом расстоянии от Гермионы, Стефан заметил, как она в нерешительности перебирает в руках пояс своего платья. – Все мы когда-то были новичками в клубе. Строгие правила тут касаются, в первую очередь, безопасности. Всё остальное – на усмотрение собеседника. Желающий к чему-либо придраться найдет повод для обиды и на пустом месте. Обо мне говорят, что я неумолим и непреклонен, когда речь идет о защите клуба и его членов. К Тематическому этикету, над которым многие тут дрожат, словно от этого зависит их жизнь, я отношусь более лояльно. Поэтому можешь не переживать насчет меня. Так что тебя интересует, Гермиона? – Драко сказал, что я могу с тобой свободно общаться… Это значит, что ты Верхний? – слегка покраснев, спросила она. – Нет, – Стефан широко улыбнулся, словно собирался сказать что-то кощунственное и намеренно шокировать консервативного собеседника. – Я свитч. – А-а, – протянула Гермиона, словно только что нашла решение сложной задачи. – Знаешь, что это? – Стефан продолжал улыбаться, явно наслаждаясь обсуждением своей Тематической позиции. – Да. Свитчи могут переключать свои Тематические предпочтения, выступая попеременно то «снизу», то «сверху». Читала об этом в одной книге… И подумала тогда, что не смогла бы так, – против воли Гермиона тоже улыбнулась, заразившись настроем своего собеседника. – Многие «серьезные» Тематики считают, что такой позиции вообще не может быть, – Стефан усмехнулся, явно вспомнив всех тех догматиков Темы, которые рьяно пытались доказать ему, что его не существует, как утверждают, что не существует фестралов, те, кто не может их видеть. – Якобы есть только классические Верхние и нижние, а свитчи просто забежали на огонек поиграть в БДСМ, выбирая себе по настроению сегодня одну, завтра другую роль и не «живя Темой» как они. – Какая глупость, – вырвалось у Гермионы, прежде чем она успела подумать, что говорит. – Правда? – живо заинтересовался Стефан. – Почему же? – Думаю, те, кто так считает, забыли, что терминология и правила Темы созданы не для того, чтобы догматизировать их, а чтобы урегулировать и облегчить взаимоотношения членов БДСМ-сообщества. Если какие-либо законы не работают, устарев со временем, их меняют, подстраивая под новые реалии. Нынешние реформы правительства Бруствера, касающиеся равенства чистокровных и маглорожденных волшебников, – отличный тому пример. Очень жаль лишь, что магическое сообщество пришло к этому через войну и кровь, – с болью в голосе сказала Гермиона и, поняв, что отвлеклась, со смущенной улыбкой махнула рукой, извиняясь. – Так вот, те самые «серьезные» Тематики, о которых ты говорил, консервативно цепляясь за имеющиеся позиции Верхних и нижних, видимо, не хотят помнить о том факте, что люди приходят в Тему по разным причинам. И хотя зачастую это какие-либо внутренние проблемы или конфликты, у каждого они индивидуальны и проявляются по-своему. Так почему же тогда нужно стремиться подогнать всех под одно клише и навесить всего два ярлыка – Верхний или нижний? Согласна, что так гораздо удобнее, но если существует определенное количество людей, считающих себя свитчами, то почему бы не провести реформу классической терминологии БДСМ вместо того, чтобы закостенело продолжать утверждать, что свитчей не бывает, и подозревать их в несерьезном отношении к Теме! Стефан с улыбкой кивнул, а затем перевел взгляд куда-то за спину своей собеседницы. – Я смотрю, вы нашли общий язык, – сказал незаметно подошедший Малфой-младший, который уже пару минут стоял там, прислушиваясь к горячему монологу Гермионы. – Драко! – воскликнула она с облегчением и бросилась к нему, а оказавшись в его объятиях, окончательно расслабилась. – Думаю, Гермиона могла бы сделать неплохую карьеру в администрации клуба, – Стефан тоже поднялся, улыбкой отвечая на благодарный кивок Драко за заботу о его нижней. – У нее весьма свежие взгляды на некоторые застоявшиеся Тематические мировоззрения. Думаю, она смогла бы внести немало полезных новшеств. – Видимо, вы говорили о твоих Тематических предпочтениях, – догадался Драко, очевидно, уже не раз слышавший от Стефана о дискриминации свитчей. – Сожалею, но мисс Грейнджер ждет блестящая карьера в Министерстве магии. Сам Министр буквально умолял её занять одну из вакантных должностей. – Это преувеличение, сэр, – смущенно возразила Гермиона, с тревогой разглядывая своего Верхнего. Драко выглядел расстроенным, хотя по первому взгляду сказать это было совершенно невозможно: слишком хорошо он научился прятать эмоции, находясь в мэноре бок о бок с Темным Лордом. Но она уже достаточно неплохо его знала, чтобы шестым чувством распознать истинное настроение за идеальной картинкой, которую он показывал миру. Однако сейчас было не время и не место расспрашивать его о том, что же такого сказал ему отец. Жесткий Верхний в Малфое не даст ей даже близко подступиться к его слабостям, и Гермиона решила подождать подходящего момента. – Драко, напоминаю, вы оба завтра приглашены на завтрак к Кристофу, – сказал Стефан, собравшись уходить. – Нам нужно обсудить ход расследования. У меня есть несколько идей, но они требуют вашего непосредственного участия, твоего и Гермионы. – Спасибо, Стефан, мы сегодня ночуем в клубе, поэтому будем непременно, – ответил Драко, обмениваясь с ним рукопожатием. – Гермиона, мне действительно было приятно с тобой пообщаться, – искренне улыбнулся Стефан, целуя ей руку. Почему-то в его исполнении этот жест не выглядел ни старомодным, ни напыщенным. – Спасибо, Стефан, это взаимно, – слегка покраснев, ответила она. Кажется, в последний раз ей целовал руку Виктор на Святочном балу миллион лет назад. – Отец сожалеет, что был резок и груб с тобой, – сказал Драко, когда они остались одни, и в его голосе тут же проскользнул холодок, стоило ему упомянуть Люциуса. – Он так и сказал, сэр? – недоверчиво сощурилась Гермиона, удивленная, что он решил всё же поднять эту тему. – Не совсем, – Малфой наконец улыбнулся, и его лицо разгладилось, а напряжение, сквозившее во взгляде с момента, как он увидел отца, ушло. Взяв Гермиону за руку, он повел её к выходу из Белого зала, давая понять, что на этом разговор о Люциусе закончен. – Что ж, вернемся к тому, на чем нас самым возмутительным образом прервали. Нас уже давно ждут. – Кто ждет, сэр? Кристоф? – с любопытством спросила Гермиона, но ответа услышать не успела, потому что прямо у дверей на их пути вырос человек, чье лицо она предпочла бы больше не видеть никогда в жизни. – Малфой, – криво усмехнулась копия Джеймса, перегораживая им выход из зала. – Уорвик, – Драко оскалился словно хищник, готовый защищать свою стаю. – Что тебе нужно? Ты получил что хотел, инцидент исчерпан. Уйди с дороги. – Отличное шоу, Малфой, я даже был тронут! – полностью проигнорировав его слова, желчно проговорил тот. – Только мне показалось, что в твоих извинениях недоставало искренности. Что ж, этого следовало ожидать от наследника самой лицемерной чистокровной семьи магического мира! Но не переживай, крики твоей нижней бальзамом легли мне на душу и полностью скрасили отвратительное впечатление от твоей полной фальши речи. Мисс Грейнджер, как ваш прелестный задик? Побаливает? Надеюсь, Малфой не схалтурил и эта боль еще несколько дней будет напоминать вам обо мне. Уорвик обратился напрямую к ней, и ответить ему не считалось бы нарушением правил клуба, но Гермиона молчала, хотя ей было что сказать. Она ясно видела, что Уорвик просто пытается спровоцировать её на грубость или новое нападение, что дало бы ему право снова потребовать возмещения морального ущерба через администрацию «Трискелиона», чтобы мелочно потешить уязвленное самолюбие. К тому же он явно что-то имел против семьи Малфоев, что-то личное, поэтому Гермиона, как послушная нижняя, лишь опустила глаза в пол, предоставляя Драко возможность ответить. – Честь Малфоев давно пущена по ветру, и мне плевать, что ты несешь о моей семье, – сказал он голосом, в котором, казалось, сквозила Авада Кедавра, и повысь он тон еще немного, Уорвик свалился бы замертво на месте. – Но если я и впредь услышу от тебя что-то о моей нижней… – Что, побежишь плакаться в жилетку к своему Кристофу? – саркастически усмехнулся Уорвик, небрежно скрестив руки на груди и оперевшись спиной о стену. Драко сделал два шага вперед, подойдя вплотную и с ненавистью глядя ему в лицо: – Нет, я не буду вмешивать сюда клуб. Это уже личное, и говорить с тобой я буду вне его стен. – Ты мне угрожаешь, Малфой? – Что ты. Просто веду светскую беседу. Так же как и ты, – Драко небрежно потер руку там, где под тканью пиджака пряталась давно выцветшая и навечно застывшая Темная метка. Кажется, Уорвик прекрасно знал, что именно там находится, потому что с его лица мгновенно слетело выражение наглого самодовольства, и он отлепился от стены и сделал шаг назад. – Я лишь выразил восхищение храбростью мисс Грейнджер во время наказания. А ты параноик, Малфой. – Как и ты. Я собирался пригласить тебя пропустить по стаканчику огневиски. Вспомнить прошлое. – Ты не посмеешь, – лицо Уорвика перекосило от ярости, и он потянулся было к палочке, но вовремя вспомнил об охранных заклинаниях и передумал. – Рано вас, Малфоев, Визенгамот оправдал. Хорошего дня, мисс Грейнджер. И развернувшись, он скрылся в толпе. – Сэр? – нарушила молчание Гермиона, совершенно ничего не понимая. – Что произошло? Его так напугала Темная метка? Повернувшись к ней, Драко улыбнулся, возвращая себе прежний спокойный вид, хотя давалось это ему, судя по всему, не так легко. – Нет. На самом деле, я блефовал, но, похоже, мой блеф попал в точку. Уорвик не так чист, как хочет казаться, – задумчиво проговорил он, обнимая Гермиону за талию и продолжая свой путь. – Однажды мой отец и Макнейр взяли меня с собой на одно из заданий Темного Лорда… не спрашивай, сейчас это неважно. Было темно, и я не разглядел лица человека, которого они допрашивали. Но голос и общие черты запомнились очень хорошо. А после событий прошлой субботы мне не давало покоя, кого же напоминает мне Уорвик. И сейчас меня вдруг осенило. Я не был полностью уверен, но решил пойти ва-банк, намекнуть ему, будто знаю, что он сделал. Как оказалось, я угадал. Больше он нас не побеспокоит. – Драко… – потрясенно проговорила Гермиона. В голове роилась тысяча вопросов, но Малфой понимающе усмехнулся и пояснил: – Не переживай, никто не погиб из-за этого ублюдка, и его в принципе не в чем обвинить, кроме трусости, а за это в Азкабан не сажают. Но разрушить его репутацию и погубить карьеру в Министерстве мои знания могли бы. Ты мне веришь? – он посмотрел ей в глаза, и она поняла, что он сейчас спрашивает не как Верхний. – Да, Драко, – без сомнений кивнула она. – Тогда выброси его из головы и не позволяй портить нам остаток вечера. Это приказ, – добавил Малфой, снова переключаясь в режим Доминанта. – Да, сэр, – кивнула Гермиона, и какое-то время они шли молча, но увидев, что стены коридора сменили свой цвет с белого на ярко-алый, а впереди виднеется огромная двустворчатая темно-бордовая дверь, она восхищенно, но вместе с тем испуганно ахнула: – Сэр, мы идем в Красный зал? Красный зал клуба, в отличие от Белого, где был запрещен секс в любых его проявлениях, был, напротив, ему посвящен. Единственным, что не приветствовалось там, были всяческие редкие фетиши и извращения, для любителей которых этажом ниже был оборудован Черный зал. – Добро пожаловать в мир буйства плоти, – с ироничной торжественностью произнес Малфой, распахивая перед ней дверь. Первая же увиденная в зале сцена заставила Гермиону густо покраснеть и спрятать взгляд: стоящую на коленях закованную в колодки обнаженную девушку размашисто имели с обеих сторон в рот и задницу двое Верхних в масках, а собравшиеся вокруг зрители отпускали пошлые шуточки и комментарии, заставляя нижнюю краснеть, скрывая лицо за растрепавшимися волосами. Драко подвел Гермиону поближе, хотя она с удовольствием убежала бы подальше или провалилась на месте просто от одной мысли, что все вокруг видят, на что она смотрит. – Не отводи взгляд, – тихо, но строго приказал Драко, внимательно наблюдая за реакцией её тела на открывшуюся перед ними картину: член с влажным хлюпаньем вышел из натруженного, незакрывающегося ануса нижней, и оттуда хлынула тонким ручейком сперма, капая на пол. Видя, что его «коллега» отходит в сторону, второй Верхний ускорился и в несколько грубых толчков достиг пика, вытащив член изо рта девушки и обильно залив лицо и волосы. Толпа разразилась одобрительными выкриками, а нижнюю взмахом палочки освободили от колодок и теперь демонстрировали всем желающим потеки спермы на лице и развороченное толстым членом отверстие между ягодицами. Гермиона закусила губу, чувствуя, что от участившегося дыхания пересохло во рту, и переступила на месте, чтобы впившееся между ног белье слегка потерлось об уже влажные чувствительные нижние губы и клитор. Руки Драко вдруг слегка ослабили пояс её платья, чуть приспустив его с груди, и напряженные горошины сосков явственно проступили сквозь черное кружево боди. – Если будешь хорошей девочкой и станешь регулярно тренировать свое горло и попку, когда-нибудь я привяжу тебя и возьму так же попеременно, полностью игнорируя твою текущую, изнывающую от желания дырочку. Ты моя нижняя и будешь кончать, доставляя мне удовольствие любым способом, каким захочу я, – прошептал ей на ухо Драко, обнимая её сзади и прижимая спиной к своей груди. Тяжело дышащая Гермиона тут же вжалась ягодицами в его пах, и это могло значить только одно – она готова к тому, что он запланировал для нее на сегодня. – Драко… – прошептала она пересохшими губами, обернувшись. Зрачки её красивых глаз цвета молочного шоколада были расширены настолько, что почти закрыли собой всю радужку. – Ты хотела что-то сказать? О чем-то попросить? – отозвался Малфой вдруг холодным строгим тоном, и Гермиона облизала губы в нерешительности. – Нет, сэр… – Хорошо. Тогда идем. Мы уже опаздываем, нас давно заждались. Он повел её в глубину зала, и отчаянно краснеющей перевозбужденной Гермионе казалось, что на расставленных вдоль стен диванчиках нашел свое воплощение каждый порнофильм, когда-либо созданный в магловском мире. Вот затянутую в тугой корсет нижнюю порет зачарованная плеть, движущаяся сама по себе, в то время как девушка старательно делает минет своему Верхнему, который приговаривает, что она получит куда более строгое наказание, если от боли неосторожно заденет его зубами. Следующий диван, и там у ног красивой Верхней расположились двое нижних молодых парней, один из которых был одет в черный, а второй в белый смокинги, оставлявшие их ягодицы открытыми. Закрыв глаза, оба самозабвенно ласкали ухоженные пальцы ног женщины, небрежно крутящей в руках стек. Судя по обилию красных следов на заднице парня в черном, ему явно следовало стараться лучше. На другом диване строгий Верхний в интеллигентных очках деловито разрабатывал пробкой внушительных размеров анус своей полноватой, но очень симпатичной нижней. От следующей картины Гермиона сразу смущенно отвела взгляд: подвешенную в воздух заклинанием молодую девушку, чем-то смутно похожую на её соседку Алису Блэквуд, имели сразу три зачарованных фаллоимитатора, то ускоряясь, то замедляясь, отчего она, судя по всему, никак не могла кончить. Её жалобные стоны и попытки умолять свою Верхнюю, стоящую рядом и увлеченно что-то обсуждающую с собравшейся вокруг толпой, не обращая внимания на страдания своей нижней, еще долго звучали в ушах Гермионы, даже когда они уже прошли мимо. Затем её взгляд притянули два молодых парня, просто увлеченно трахающихся, без каких-либо изысков, но выглядело это невероятно страстно и возбуждающе. Внимательно наблюдая за каждой реакцией своей нижней, Драко вел её туда, где за расположенной в центре зала сценой, ныне пустой, раскинулся лабиринт приватных кабинок, напомнивших Гермионе магловские «опен спейс» офисы. Каждая представляла собой небольшой короб из трех стен высотой в полтора человеческих роста. Потолок отсутствовал, а место четвертой стены занимала дверь-гармошка, затянутая плотной непрозрачной тканью, за которой угадывались силуэты находившихся внутри людей. Какие-то из кабинок были пусты, другие заняты страстно занимающимися сексом парочками, в третьих виднелись фигуры сразу нескольких людей. – Групповой секс – единственный разрешенный в этом зале кинк, – пояснил Драко, пока они пробирались через лабиринт кабинок. – Кстати, как ты к нему относишься? – После недавнего вынужденного опыта с моими соседками я бы не хотела участвовать в групповом сексе, если будут другие девушки, кроме меня, сэр, – задумавшись, ответила Гермиона. – Очень интересно. Значит, против двоих и более мужчин ты ничего не имеешь? – спокойно поинтересовался Малфой, не выказывая ни капли ревности. – Возможно, когда-нибудь я бы хотела пережить такой опыт, сэр, – осторожно ответила она, – но не сейчас. – Что ж, как твой Верхний, я должен заботиться о твоем развитии и реализации как нижней и быть внимательным к твоим нуждам. Поэтому правильным было бы договориться с кем-либо из Доминантов, кому я доверяю, и позволить тебе приобрести данный опыт, – он помолчал и продолжил совсем другим тоном, каким обычно общался в жизни, без властных ноток: – Но ситуация такова, что я не просто твой Верхний. И эта часть меня не готова делить тебя с кем-либо. Даже просто позволить толпе смотреть на твою обнаженную попку, пока я порю тебя, для меня недопустимо. Гермиона почувствовала, как волна жара прошла по всему телу, и вдруг стало душно и тяжело дышать. Она сходит с ума, или Драко только что завуалированно признался ей… – Мы почти пришли. Нам нужна кабинка 3.8, – он указал на табличку с цифрами 3.1 на торце ближайшей стены и принялся объяснять, решив сделать вид, что не видит потрясение Гермионы после его откровения. – Кабинки здесь пронумерованы как клетки на шахматной доске. Первая цифра обозначает ряд, вторая – расположение кабинки в ряду. Мы ищем восьмую в третьем ряду. – Вот она, сэр, – взяв себя в руки, произнесла Гермиона, решив сосредоточиться на насущных делах и отложив на потом размышления о внутреннем состоянии Драко из-за разговора с Люциусом, после которого он делает подобные признания в чувствах. За задвинутой полотняной дверью-гармошкой виднелись силуэты двоих людей, но узнать кто это, не представлялось возможным. – Готова? – хитро улыбнулся Драко и, дождавшись обычного «да, сэр», отодвинул заграждающую вход конструкцию в сторону. ______________________________________________________________________ Наряд Гермионы: https://vk.com/photo-187906046_457241077 https://vk.com/photo-187906046_457241078