I see your monsters, I see your pain. Tell me your problems I'll chase them away. I'll make it okay. Promise.
— Придурок, совсем спятил?! Чонгук в два больших шага преодолевает расстояние между ними, с силой толкая парня в грудь и выбивая из руки лезвие, которое приземляется на пол как-то слишком громко в этой оглушающей тишине. Тэхён впечатывается в стену и никак не реагирует на боль, взглядом впиваясь в пол. Чонгук часто дышит, пытаясь прийти в себя от увиденного, и хватает чужое запястье, сразу же округляя глаза и одергивая руку. Кровь. «Черт» Его взгляд мечется из стороны в сторону, а сам он пытается сообразить, что делать. «Где-то тут должна быть аптечка...» — Тэхён, посмотри на меня! Где у тебя аптечка, скажи мне. – Ладонями касается его щёк, а сам Чонгук пытается заглянуть ему в глаза. – На меня! На меня посмотри! Никак не получается. Тэхён не слышит и не видит его. Чон обводит взглядом комнату и натыкается на дверь, ведущую в ванную. Включает свет и, возвратившись обратно, хватает парня за другую руку и тянет на себя. А тот совершенно безвольной куклой плетется следом, ничего перед собой не видя и не слыша. Вот его руку тянут к раковине, прохладная вода смывает темно-красную жидкость, а (не)знакомые пальцы осторожно проходятся по неудачному порезу. Всё как в тумане. Вот его плечи уже сжимают, с силой надавливают, призывая опуститься вниз, на холодную плитку. Вот ему что-то говорят, но всё пролетает мимо, мутный силуэт мелькает перед глазами... — Я говорю подними, блять, руку выше и держи её так! Чонгук суетливо начинает открывать все дверцы шкафчиков. Не то чтобы их много, но он понятия не имеет, где у этого придурковатого суицидника аптечка спрятана. «Нашёл!» Чонгук присаживается на колени напротив Тэ, кладёт аптечку рядом, предварительно вытащив из неё ватку и смочив её антисептиком. Осторожно касается руки Тэхёна, поворачивая запястьем к себе, хмурится. Облегчает лишь то, что порез не столь глубокий и небольшой, но кровь все равно не желает останавливаться. Прийди Чонгук на одну минуту позже, и пришлось бы вызывать скорую. Чонгук всего-навсего просто мог бы не успеть. «Не время об этом думать» - трясёт головой. Он заботливо дует на ранку, осторожно промывает её антисептиком, пытаясь взглядом поймать хоть какие-то признаки жизни на лице Тэхёна, но тот так и продолжает молчать и тупо смотреть в плитку, ни на что не реагируя. Через пару минут порез скрылся за белоснежным бинтом, а Чонгук, нежно проведя по скрытой ране подушечками пальцев, тяжело вздохнул и перевёл взгляд на лицо Тэхёна, на его пустые глаза, от которых сдавливает грудь. — Как же так, Тэхён. Зачем..? – спрашивает так отчаянно, с болью. И снова не понимает. Тэхён по-прежнему молчит. В этой пугающей и напряжённой тишине Чонгук слышит, как медленно падающие капли разбиваются о дно раковины. Чонгук снимает очки, потирает лицо ладонями и резко встаёт, кинув раздражённый взгляд на парня. Как же его бесит то, что он не может понять. Если тот не собирается разговаривать, если Тэхён даже не удосуживается взглянуть на Чонгука, то какой смысл ему вообще здесь оставаться? Чон, поддаваясь эмоциям, выходит из ванной комнаты, но останавливается, так и не дойдя до входной до сих пор открытой двери. Медленно прикрывает её и, стискивая кулаки, возвращается обратно. Чувствует, что если сейчас уйдёт, то после точно будет жалеть об этом. «Мягче, Чонгук..» Берёт его лицо в ладони и пытается обратить его внимание на себя, и их взгляды наконец пересекаются. Чонгук цепенеет и сжимает губы в тонкую линию, потому что напротив - нет ничего. Даже прежнего холода в Тэхёновых глазах нет. Там - безразлично. Безразличие подобно смерти. — Как могло дойти до такого, – шепчет Чонгук и сглатывает скопившийся комок в горле, потому что отчего-то внутри всё переворачивается, видя человека в таком состоянии. Видя Тэхёна таким разбитым и убитым. «На сколько же велико было твоё одиночество. На сколько же больно тебе было...» Проводит большим пальцем правой руки по щеке Тэхёна, придвигаясь ближе к лицу, соприкасаясь лбами. Смотрит в глаза и выдыхает: — Я здесь, Тэ, с тобой, видишь? Ты больше не будешь один. Перемещает ладонь на его затылок и прижимает к себе, сжимая в крепких объятиях и поглаживая по светлым растрепанным волосам, пытаясь передать этим, что это не просто слова. Это обещание. Тэхён ощущает тепло Чонгковых объятий, исходящую нежность от поглаживаний, ровное успокаивающее сердцебиение... — Я рядом, Тэхён. Слышишь меня? Я буду рядом. Слышит. Поэтому и хватается подрагивающими пальцами за толстовку Чонгука, сильно сжимает ту, словно для него это единственное, что может сейчас ему помочь, будто Чонгук - мираж, иллюзия, игра его сознания, которая в любой момент исчезнет, оставив его снова одного в тёмной комнате, с единственным другом - лезвием.***
— Тэхён. Эй! Что.. что такое? Чонгук выбегает из ванной комнаты следом за подорвавшимся с места парнем. — Да ты, верно, шутишь?! – смеётся Тэхён. – Ты ведь совсем... совсем меня не знаешь! Мы с тобой даже и не друзья! Как, как ты можешь заявлять такое? Тэхён мечется, потирает ладонями лицо, оттягивает волосы и не смотрит на Чонгука. А тот уже слышал что-то подобное от него. – Перестань лезть ко мне, Чонгук. Не говори так, будто знаешь всё, ты ничего не знаешь. Ни черта. Хочешь правду? Правда в том, что я ненавижу тебя. Снова пытается закрыться, не хочет поверить в правду. Врет самому себе, чтобы в последствии избежать боли. А разве сейчас не больно? Чонгук молча опускает глаза и сжимает кулаки. Вдох-выдох. Разжатие кулаков и уверенный взгляд. Он не хотел этого делать, но по-другому, видно, никак до него не достучаться. Чонгук хватает парня за грудки и впечатывает его в стену. Наконец-то тот поднимает на него свои глаза, наконец-то Гук их видит. Да, правильно, смотри и слушай. «Нужно вправить ему мозги» — Тогда и сейчас ты сказал мне, что я ничего не знаю и не понимаю. Да, это так. Чёрт возьми, да, ты прав! – Чонгук повышает голос, замечая в глазах напротив секундное смятение и страх. Сильнее сжимает в пальцах ткань футболки и продолжает уже спокойнее. – Я не понимаю твоих действий. Ты говоришь, чтобы я перестал лезть к тебе, но сам притягиваешь ближе, желая поцеловать... Говоришь, что ненавидишь меня, но так ли это, Тэхён? – пристально смотрит в чужие глаза. Тэхён смотрит в ответ и вздрагивает, словно от пронзившего его внезапно холода, а Чонгук медленно разжимает кулаки и делает шаг назад. — Да, я не понимаю и ничего не знаю ни о тебе, ни о твоих проблемах, но.. я хочу. Я хочу знать твои мысли, чувства, хочу увидеть настоящего тебя, потому что мне не безразлично. Тэхён первым опускает глаза, обнимает себя одной рукой, чувствуя, как маска на лице трескается, сердце заходится бешеным стуком, а время замирает. — Не прячься, пожалуйста, от меня. Я не желаю тебе зла. Чонгук делает маленький шажок к нему, в его глазах - искренность и настойчивость, которые Тэхёну трудно отрицать. Страшно. Прежде никому и дела не было до него, никто не тянулся к нему с таким рвением и упрямством, никто не хотел узнать его. Даже Тэхёну самому в какой-то момент стало совершенно безразлично и никак, но не Чонгуку на него. Может, пора уже открыться? Может, пора уже снять эту потрескавшуюся маску, от которой смысла теперь нет – его насквозь видят. — Себя... — Что? — Я себя ненавижу. – Тихо проговорил Тэ, продолжая обнимать себя одной рукой и смотреть в пол. – Такого жалкого, трусливого и поганого себя ненавижу. — Тэхён... С жалостью в голосе пробормотал Чонгук, сразу же себя одергивая и замолкая. — Ненавижу того, кто скрывается внутри меня, того, кто только и ждёт помощи от других, того меня, который не способен даже самого себя защитить, но стремится к добру и помощи другим. – Тэхён усмехнулся, стискивая челюсти и до боли и красных отметин сжимая собственную руку. — Я всегда был один. Всю свою чертову жизнь! Я привык к жестокости людей, к их грубости и чёрствости, к принципу: каждый сам за себя. А потом появился ты... – метнул то ли злой, то ли раздражённый или даже отчаянный взгляд на Чонгука и будто выпленул: –Весь из себя такой, сука, идеальный, хороший пай-мальчик и начал лезть ко мне со своей никчёмной заботой и добротой. Блять, ты буквально весь светился! Тогда, как я продолжал утопать в своей жуткой тьме. — Так... ты завидовал? Тэхён фальшиво засмеялся, глянув на неуверенное и слегка удивлённое лицо Чона, на его приподнятые брови, а после резко стал серьёзным и покачал головой. — Нет. Я просто не мог понять, почему же ты продолжаешь тянуться к темноте? Искреннее недоумение отразилось на его лице и сменилось откуда-то взявшейся мягкостью. — А после понял. Ты просто глупый. Самый настоящий дурак... в которого я, кажется, также глупо влюбился. — Почему же ты отталкивал меня? — Я боялся. Насколько сильно и быстро росли мои чувства, настолько же сильно я отталкивал тебя, потому что ты... ты казался мне недосягаем. Ты глазами предлагал помощь, тогда как другие закрывались от меня. Твой свет, твоя идеальность ослепляет меня. Ты смеёшься, когда тебе смешно, ты плачешь, когда грустно, ты как ребёнок удивляешься таким простым вещам, как сломавшийся зонтик у женщины в порыве сильного ветра. Ты живой, Чонгук. Я уже давно не знаю, каково это искренне улыбаться и смеяться, какого это гулять, как ты, с друзьями, встречаться с кем-то... просто жить. Твоя жизнь отличается от моей. Тебя все любят и все тобой восторгаются, ты хорош в учёбе и общении с другими, твои родители по любому гордятся тобой, твой друг Чимин верен тебе. У тебя есть всё, Чонгук. Приподнимает руку и начинает загибать пальцы, перечисляя: — Любящая семья, друзья, любовь, внимание, признание другими, деньги... Разве ты не доволен своей жизнью? Скажи, что недоволен? Он даёт призрачное время подумать, но отвечает сам. — Не скажешь ведь, – хмыкает, а Чонгук мысленно соглашается. Да, не скажет. И почему-то чувствует укол вины за это, пока Тэхён продолжает открывать свои самые потаенные мысли и переживания. — А я другой, понимаешь? У меня нет времени быть наивным и глупым, я не могу делать ошибки, потому что каждая моя ошибка будет стоить мне огромную цену. Мне нужно быть сильным, чтобы всё пройти. А ты... ты делаешь меня слабым. – Он закрывает ладонями лицо, до боли закусив нижнюю губу. – Рядом с тобой я начинаю доверять тебе и надеяться на тебя. Хочу скинуть на тебя свои проблемы, чтобы облегчить себе жизнь... Я так запутался. — Я не против. Тэхён опускает руки, бросая удивлённый взгляд из под чёлки на Чонгука, а тот пожимает плечами, невозмутимо продолжая: – Что плохого в минутной слабости? Ты можешь опереться на моё плечо, Тэ, и я помогу тебе встать и пойти дальше. – Делает шаг к нему. – Если твои ноги устали и ты чувствуешь, что силы на исходе, я подставлю тебе свою спину. Подходит вплотную и касается его щеки ладонью, молчит, пытаясь понять, какие эмоции тот сейчас испытывает. А Ким впервые вздрагивает от прикосновений и ощущает приятную дрожь, слова проникают в самое сердце, и Тэхён чувствует скопившеюся влагу в глазах и закрывает их, поджимая губы. — А если даже дышать уже невмоготу, – Чонгук гладит его щёку, собирая большим пальцем слёзы, и придвигается ближе, – я отдам тебе своё дыхание. Губы Тэхёна подрагивают, и он лбом упирается в плечо парня, сжимая ткань толстовки до побеления пальцев. Одна рука Чонгука прижимает его за затылок к себе, мягко поглаживая по волосам, а другая опускается на подрагивающую спину, слегка похлопывая по ней. Эти слова стали отправной точкой. Никто и никогда не был готов за него, Тэхёна, отдать своё дыхание. Это немыслимо! Сейчас уже всё равно на того слабого Тэхёна, которого он запирал. Пусть выходит. Он столько лет терпел, столько лет страдал и ждал. Ждал, когда придёт тот, кто бесстрашно выбьет эту тёмную дверь, протянет ему руку и скажет: «Ты не один». Действительно, что плохого в минутной слабости? Сейчас Тэхён не хочет ни о чём думать, не хочет больше скрывать свои эмоции и чувства, не хочет больше скрывать ту нежную и ранимую часть себя. Он не будет больше прятаться за маской безразличия и равнодушия ко всему происходящему, потому что ему не безразлично, потому что его волнует, потому что он, чёрт возьми, живой! Он такой же живой, как и Чонгук. Как и все остальные. Он готов быть собой. Возможно, все ещё будет трудно, но он хотя бы попробует, потому что теперь есть за кого ухватиться при падении, опереться, чтобы подняться вновь. Есть тот, кто сможет поделиться своим кислородом, если он задохнётся. Руки Тэхёна исчезают за спиной Чонгука, обнимая, а сам он, не поднимая головы с плеча, шепчет на выдохе: «Ты ненормальный, раз ещё здесь..». Чувствует медленные поглаживания по своей спине, слышит, как колотится Чонгуково сердце. И впервые расслабленно выдыхает. И это был его последний вздох лжи.to be continued...
Примечание: Нет, на этом всё не закончится) Я думаю, вы и сами это понимаете.