Разбитая чаша

Молчание повисло над кухней и понемногу становилось напряжённым, сменяя выражение радости на лицах всех четверых на вопросительность у одного, сожаление у другой и досадное недоумение у последних двух, что вошли туда только, что. Наконец, видно сумев справиться с состоянием шока, Лея окинула обоих затуманенным взглядом и сдавленным, резко охрипшим голосом выдала: — Ээээ хорошо, я поняла, ну...мы пойдём...у нас...ээээ тренировка. — Да, папа, нам нужно идти — несмело добавил и Люк, понемногу отступая к дверям вслед за сестрой. — Ну вы хоть поели бы что-нибудь — беспомощно произнёс Энакин, в отчаянной попытке удержать детей дома. — Нет, спасибо, мы не голодные — отказалась тотчас же Лея — Пойдём, Люк, иначе, опоздаем. — Пока, пап, вернёмся вечером — бормотнул немного смущаясь брат и оба близнеца спешно покинули квартиру, удержавшись, однако, от хлопка входной дверью. — Прости их, Асока, неловко вышло, наверно у них и правда были дела — сказал Энакин, повернувшись лицом к тогруте, которая с большим трудом удерживала на лице улыбку, было заметно, как сильно расстроила её выходка детей, но она всё равно старалась держаться достойно и до последнего оправдывала близнецов: — Да нет, всё нормально, я и не думала, что они сразу примут ситуацию, им нужно время, чтобы примириться с этим всем... — Так, а до скольких у них тренировка? Может быть, заберём их вместе — предложил Энакин, чтобы хоть как-то сгладить неблагоприятное начало семейного вечера. — Энакин, ты разве не понял? — Асока удивлённо вскинула ресницы — Да нет у них сегодня никаких тренировок, кому, как не мне, знать об этом. Они просто растерялись и не знают теперь как вести себя в новых обстоятельствах. Дай им прийти в себя и побыть одним. Так они лучше привыкнут к мысли, что нас теперь двое. — Трое, не надо забывать о нем — улыбнулся Энакин, понемногу успокаиваясь и положил руку ей на живот — Может быть ты и права, женщины всегда умели лучше понимать детей. К тому же ты педагог, а я, как видишь, тот ещё воспитатель! — Ты хороший отец и прекрасно сумел воспитать близнецов, они идут у меня лучшими учениками, я думаю, что заявлю их для участия в турнире, который в скором времени устраивает Республика — озвучила Асока внезапную мысль, о которой успела уже почти забыть за всеми последними событиями. — Правда? Они ничего не говорили мне, только о том, что ты постоянно хвалишь их, а у Леи иногда подправляешь положение руки, но если это правда, то я же страшно рад, ещё один повод отметить — обрадовался Энакин за своих детей и тут же открыл бутылку с красным вином для себя и вишневый сок для Асоки, которая не пила из-за беременности. Скайуокер разлил по бокалам красную жидкость, почти одинаковую по цвету и произнёс незатейливый тост: — За нашу счастливую жизнь. После этого они чокнулись и отпили по глотку, которым Энакин едва не подавился, услышав звонок коммуникатора: — Слушаю — сказал он в динамик, нажав на приём носом из-за занятых рук. — Ну привет, братишка, я вернулся, скучал по мне небось? — пророкотало в ответ добродушным басом. — Привет, Оуэн, я рад, приходи к нам, есть повод собраться — тотчас же пригласил его Энакин, подумав, что общество брата отвлечёт их от неприятного поступка детей. — Серьёзно? Я лечу! — выдал в ответ воодушевлённый Оуэн и отключил связь, очевидно, чтобы немедленно бросится к транспорту и принестись на Верхний уровень со своего Среднего, где обосновался несколько лет назад, когда Энакин привёз их с женой сюда, забрав с нищего Татуина и устроив на работу. Он был искренне благодарен брату и старался помогать ему, как мог. Вот и сейчас, едва Энакин намекнул, что его присутствие у них в доме будет весьма кстати, как Оуэн тут же, бросив свои дела, помчался на зов и уже через двадцать минут звонил в квартиру брата. — Ну вот — сказал Энакин Асоке — Брат сейчас придёт, вот заодно и познакомишься. Вообще невесту с родителями знакомить принято, но у меня их нет и посему давать нам благословение надлежит вот этому милому здоровяку, которого ты сейчас увидишь. Асока улыбнулась в ответ и немного засмущалась, боясь, что не придётся по душе единственному родственнику Энакина, как не пришли в восторг его дети от его намерения на ней жениться. Однако, в этот раз женщина переживала зря. Когда Энакин открыл дверь, то она сразу же поняла, что от этого человека ей не следует ждать подлости, до того простым и бесхитростным выглядело лицо Оуэна. Этот плотный, жизнерадостный крепыш с торчавшими во все стороны жёсткими пепельно-русыми волосами был большим любимцем Люка и Леи и таким же большим любителем семейных посиделок. Строго говоря, назвать его и Энакина братьями будет не совсем верно, ведь на самом деле Оуэн был сыном второго мужа матери Энакина от первого брака и в юности они особенно не общались, однако теперь, видя как сильно сблизились эти двое, никто не посмел бы сказать, что на свет они появились у разных людей и у них нет ни капли общей крови. С появлением этого человека в доме сразу же становилось светлее и уютнее, ведь от него исходила прочная аура добродушия и любви к жизни, которые запросто распространились и на будущую жену его сводного брата, о существовании которой он узнал на днях и искренне радовался, что Энакин перестал наконец носить траур по Амидале и нашёл новое счастье. Окончательно сомнения в этом у него улетучились, когда вскоре за братом в прихожую вышла сама избранница — молодая и очень симпатичная тогрута с доброжелательной и слегка смущенной улыбкой, смотревшая на Энакина такими влюблёнными глазами, словно видела только его одного. Мужчина окончательно успокоился: — Разрешите представиться — произнёс он церемонно, едва поздоровавшись — Оуэн Ларс. И протягивая руку для пожатия, он присел в шутливом поклоне. — Асока Тано — улыбкой ответила тогрута, пожимая его широкую мозолистую ладонь своей тоненькой ручкой — Очень приятно познакомится. — А мне-то как приятно, особенно когда в доме не пылинки и уже сейчас очевидно, что здесь собираются вкусно накормить — мужчина с вожделением потёр руки и сглотнул слюну, словно персонаж мультфильма, любимого прежде близнецами, прожорливый мышонок, не дававший покоя коту. — Проходите, стол давно накрыт — стараясь не ударить в грязь лицом сказала Асока и проводила гостя к столу. — Она сказала тебе неправду — усмехнулся Энакин, когда они уже сели — О том, что её фамилия Тано, ведь, да будет тебе известно, с ней она расстанется буквально на этой неделе и станет такой же как и я. Завтра мы идём подавать заявление. — Серьёзно? Ну я очень рад, братишка, ведь Падме так и не согласилась взять твою фамилию — неизвестно к чему сказал Оуэн. Возникла угроза неловкой паузы и чтобы её избежать, Энакин поспешил поставить перед братом тарелку и столовый прибор: — Ты лучше поешь, вон, сколько у нас всего, мы с Асокой так старались. — Да запросто! Я голодный, как стадо ранкоров — воодушевился Оуэн и тут же положил себе полную тарелку картошки, зажаренной с грибами, прибавив к этому большой кусок отбивной в мятном соусе. — Да это же бесподобно! — мужчина едва не проглотил ложку и первые несколько минут не мог ничего сказать — А это, что такое? Выглядит очень привлекательно! — указал он на миску с красно-розовым салатом. — О, это мой небольшой эксперимент, прошу сильно не бить, готовлю впервые и сама ещё не пробовала — усмехнулась Асока и тут же положила своё творение обоим мужчинам и себе. Рецепт она подсмотрела в галонете и очень волновалась, как всё получилось, но одобрительный возглас обоих разрешил все противоречия: — Асока, что там есть? Это просто неописуемо вкусно! — тут же поинтересовался Оуэн, подкладывая себе добавку. — А ничего особенного: красная икра, креветки, кальмар, крутое яйцо и заправка — спокойно перечислила тогрута, уже успев сама убедиться, что вышло вполне съедобно. — И вы это всё сами сделали? И кухню потом убрали? Не верю — восхитился Оуэн — Падме вот батальон прислуги держала и всё равно было не так. — Ну зачем вы так, Оуэн, она была очень хорошим человеком, имевшим много разных талантов, и вообще, любят не за умение готовить — попробовала Асока вступиться за покойную подругу, которой дала обещание беречь её семью. — Асока, можно нескромный вопрос, а сколько вам лет? — перевёл Оуэн тему на более нейтральную, но Энакин ответил вместо неё. — А разве это имеет значение? Ведь главное то, что нам хорошо вместе — сказал он и хитро улыбнувшись, обнял Асоку за плечи. — Вот как — усмехнулся Оуэн — Прекрасная дама скрывает свой возраст? Как это современно! — И вовсе я ничего не скрываю — поспешила Асока внести ясность в ситуацию — Мне тридцать. — Да вы, что? Я думал гораздо меньше — уже в который раз округлил свои и без того большие серые глаза Оуэн. — Это из-за того, что она всё время с детьми — пояснил Энакин, радуясь тому, что они нашли общий язык. Вот бы и с близнецами было так же. Потом Оуэн вышел на балкон покурить и потянул за собой брата. Сам Энакин не курил, но из солидарности пошёл с ним вместе и уже на балконе, крепко затянувшись, Оуэн хлопнул Энакина по плечу и произнёс, довольно улыбаясь: — Молодец, братишка, правильную женщину себе нашёл! Смотри только не избалуй её, как Падме! Скайуокер заверил, что ничего такого не будет и мужчины вернулись на кухню. Асока успела за это время убрать со стола и поставить на середину большой яблочный пирог с тремя видами крема: сливочным, шоколадным и фруктовым. — Ба! Вы и это тоже умеете? Помилуйте меня, сударыня, я же взорвусь от обжорства и вам придётся мыть кухню заново! — в притворном ужасе Оуэн прижал руки к голове и отступил назад, хотя при виде пирога его глаза подозрительно заблестели. — Я думаю, подмога скоро появиться — загадочно произнёс Энакин, намекая на вторую половину своего брата, которая обещала прийти попозже и явиться к самому интересному. И когда же супруга Оуэна — такая же крупная, круглолицая, румяная Беру соизволила прийти, то она полностью разделила мнение мужа и об Асоке и её кулинарных талантах. Впрочем и Тано на удивление быстро освоилась в присутствии четы Ларсов, оба они были людьми простыми и говорили всё, что было в душе, это очень заразительное качество и вскоре Асока уже вовсю обсуждала с ними разные темы, весело хохоча, словно знала обоих тысячу лет. — Что-то с тобой не так, милая, вроде худая, а живот толстый, ты ничего от нас не скрываешь, а? — с крестьянской прямотой заявила Беру, перекидывая через плечо толстую русую косу. Она была женщиной из простого народа, почти всю жизнь прожившей на Татуине, где обучали всему, чему угодно, только не хорошим манерам и часто могла быть бесцеремонной, однако это ничуть не умаляло её добродушия и душевной широты. Оуэн искренне любил жену и совсем её не стыдился, любил настолько, что не развёлся с ней, узнав, что она бесплодна. Им и вдвоём неплохо жилось, племянники так же не давали им скучать. — И ничего-то она не толстая, Беру, по крайней мере, наш рекорд ей не побить — хохотнул Оуэн, прежде, чем Тано ответила — И вообще, советую её не обижать, она теперь моя фаворитка! — Ага, тайная любовь твоего желудка, Оуэн! Вот погоди, скажу я Энакину, что ты при своей жене к его подкатываешь — ответила женщина, улыбаясь. — Так так, Асока, я на тебе ещё не женился, а ты мне уже рога готова наставить — подступил к ней Скайуокер, ставя пустой бокал. — Зачем же наставлять, Энакин, возьми мои, если тебе они так нравятся — хихикнула она, потрогав свои монтраллы. — Наш человек — довольно улыбнулись супруги, отсмеявшись. Они ещё долго сидели за праздничным столом и только под вечер отправились к себе, Энакин и Асока пошли провожать Ларсов. — Я, наверно, пешком дойду, мне тут близко — сказала Асока, когда они стояли у дома Ларсов. — Как так? Я думал, ты у меня сегодня останешься — искренне расстроился Энакин, бывший уверенный в этом. Асока отступила на шаг и придав руки к груди, смущённо опустила взгляд, не зная как сказать о причинах своего решения, наконец смогла произнести то, что её волновало: — Да, Энакин, я тоже хотела так, но...понимаешь, я не могу спать в той же кровати, где ты спал со своей женой....не могу оставаться там, где всё напоминает о ней. Где даже стены пропитаны её запахом...её жизнью...я понимаю, это глупо, но я ничего не могу с собой поделать... Энакин понял о чем она говорит и знал, как тяжело расставаться с прошлым и постоянно видеть напоминания о том, чего уже никогда не будет, но будет всегда являться частью его жизни. — Асока, я знаю и понимаю твои чувства и постараюсь изменить всё в нашей будущей комнате так, чтобы тебе было комфортно, вот только это не значит, что я забуду прежнюю жизнь. Пойми, я встретил Падме, когда мне было десять, я зная её жил дольше, чем не зная. Она мать моих детей и навсегда останется в моей памяти, с этим ничего не поделать, но я постараюсь, чтобы мои воспоминания как можно меньше и реже касались тебя, ведь мы теперь вместе и я готов на многое, чтобы тебе было со мной хорошо — произнёс он как можно убедительнее и обнял возлюбленную за напряженные плечи, которые понемногу расслабились и она прижалась к нему. — Я всё понимаю, Энакин и ничего не требую, но и ты меня тоже пойми, я ведь прошу не так много — ответила она, уткнувшись в его плечо. — Знаешь, я не могу сегодня с тобой расстаться, останусь я пожалуй у тебя — сказал Скайуокер решительно и развернув Асоку в сторону её дома, пошёл с ней рядом. — А что мы скажем детям? — забеспокоилась тогрута, вспомнив, что те так и не явились домой. — Я им сейчас позвоню и скажу, что меня не будет. И Люк и Лея уже взрослые и должны всё понимать, потом, ты же знаешь, им не впервой оставаться одним на ночь — беспечно произнёс Энакин и начал набирать контакты детей. Они ничего не сказали против и голоса у обоих были вполне миролюбивы, но это была лишь видимость. На самом же деле...