━══════╗◊╔══════━
Жизнь Каллисто – моей предшественницы – началась с не слишком радостной ноты. Дочь киммерийской рабыни и наёмника-стигийца с ранних лет росла на улицах торгового города, полагаясь только на себя. Ночуя в трущобах, с трудом добывая еду и немногие необходимые вещи, она научилась опираться исключительно на собственную смекалку и силу, умело используя природную хитрость и унаследованную от матери красоту. Нет ничего удивительного в том, что своей стезёй девушка выбрала шулерство и воровство. Она и сама не знала, как в юности умудрилась сохранить целомудрие, не прогнувшись ни под одну из местных банд и не опустившись до торговли собственным телом, но именно смазливое личико вкупе с талантом обольщать людей стали основными инструментами её выживания. Начинала как все: в небольшой ватаге таких же, как и она, оборванцев, ловко обчищавших карманы прохожим. Чуть повзрослев начала обкрадывать лавки и зажиточные дома, но надолго в этом не задержалась: дело оказалось прибыльным, да только слишком опасным. Затем с переменным успехом пыталась зарабатывать самостоятельно, но, в конце концов, нашла своё призвание в командной работе. Забалтывая и очаровывая богатых прохожих, Каллисто надёжно приковывала к себе их внимание, пока более шустрые и неприметные подельники срезали кошельки и утаскивали плохо лежащее имущество. Так она и протянула до четырнадцатилетия, постепенно скапливая небольшой капитал, пока однажды их компания не попалась на краже у богатого землевладельца. Подкупленные знакомцы из стражи не помогли – слишком уж громким вышло преступление, и потерпевший потребовал самого строгого приговора. Её товарищей наказали прямо на площади, выстроив в ряд и поочерёдно отрубив им кисти рук, в то время как толстый и обрюзгший, весь раскрасневшийся от жары и гнева мужик жадно тискал извивающуюся девчонку, запуская руки под подол изношенного платья. И ждала бы молодую воровку участь бесправной рабыни или игрушки для утех, если бы не Антея. Старшая жрица Деркето, волею случая оказавшаяся поблизости, успела посмотреть как на работу шайки, так и на последовавшую за этим скоротечную расправу. Оценив красоту, смекалку и природную харизму девушки, она выкупила её жизнь, тем же вечером приведя в храм в качестве новой послушницы. Храмовый комплекс произвёл на Каллисто неизгладимое впечатление. Девушке и раньше доводилось издали его видеть; вблизи же исполинское сооружение выглядело куда более величественно. Сердцем храма являлась расположенная в самом центре территории обсидиановая пирамида, украшенная золотыми орнаментами и статуями богов – Деркето и Сета. Её окружали другие здания: малые святилища и гипостильные залы, архивы и склады, жилые и хозяйственные помещения. Все эти строения связывали между собой аллеи и переходы, буквально утопавшие в буйно растущей зелени. Сложная система фонтанов и акведуков обеспечивала водой всё это цветущее великолепие. По дорожкам из мелкого белого песка гордо ступали жрицы и спешили по своим делам исполнительные рабыни. Иногда на глаза Каллисто попадались патрули, состоящие из облачённых в золотую броню женщин, всех как на подбор атлетичных, рослых и смуглых. Они неустанно надзирали над охраняемой территорией, одним только взглядом приводя девушку в состояние тревожного напряжения. Тогда-то она и осознала, что старая жизнь подошла к концу. Два следующих года слились в непрерывный калейдоскоп событий. Дни были наполнены яркими впечатлениями и эмоциями, словно с глаз сняли пыльный мешок, а немногие трудности воспринимались уверенно, даже с энтузиазмом. И ведь жизнь послушницы не была легка: Каллисто учили читать и писать на нескольких языках, вести счёт и складывать геометрические фигуры. Наставницы посвящали её в таинства звёзд, рассказывали об искусстве и истории разных стран, немало времени уделяли эстетике: пению, танцам, этикету и ораторскому искусству. Единственного, чего коснулись действительно вскользь, так это богословия. К исполнению ритуалов послушницу не подпускали, ограничившись общими знаниями о традициях Культа и культуре Стигии. Ей поведали и о других богах, но уже не с точки поклонения, а конкуренции за паству – предупредили от каких жрецов чего ожидать, с кем возможны деловые контакты, а от кого следует держаться как можно дальше. Кроме уроков, Каллисто поручали и некоторые хозяйственные обязанности. Пускай храму принадлежало множество рабынь, а сами жрицы вели весьма праздный образ жизни, о пользе ручного труда они знали не понаслышке и широко применяли его для воспитания и для наказания провинившейся молодёжи. С другой стороны, ничего действительно важного послушницам не доверяли. Готовка пищи, уборка малых святилищ, уход за оранжереями, аллеями и садами. Отдельно стоит выделить работу в зверинце – запутанном переплетении вольеров и коридоров, расположенных как над землёй, так и под её поверхностью. Он служил домом многих экзотических видов: зебр, жирафов, львов, крокодилов, слонов и многих, многих других. А какими причудливыми были птицы! Но вот что странно: весь этот срок послушницу обязали хранить целибат. Никаких контактов ни с мужчинами, ни с сестрами в вере ей не позволялись, даже самоудовлетворение было категорически запрещено. Антея, назначенная её наставницей, зорко следила за своей подопечной, строго карая за любую попытку обойти или нарушить запрет. Сначала дополнительно нагружая работой, а затем и более прямыми методами, к примеру, публичной поркой. Девушка неустанно благодарила богиню за то, что наказание исполнили во внутреннем дворе храма и кроме других жриц свидетелей у её позора не оказалось. После последней экзекуции – по храмовым законам довольно мягкой – наставница стала чаще навещать девушку. Долгими вечерами она рассказывала, что только после длительного воздержания, истинно верующий может достичь подлинного пика наслаждения. Это объяснение не казалось Каллисто правдоподобным, но другого у неё не было, а потому она не переставала испытывать границы терпения Антеи. В конце концов, старшая жрица устала мириться со своеволием ученицы и заковала её в пояс целомудрия, окончательно поставив крест на надежде снять растущее день ото дня возбуждение. Ситуация никак не укладывалась в голове у Каллисто. Культ Деркето никогда не был известен сдержанностью, наоборот, исследование и совершенствование любовных искусств всячески поощрялись и приветствовались. Более того, сексуальные практики активно использовались как инструменты дипломатии и торговли. Недаром за пределами храмовой территории был возведён целый комплекс строений, специально предназначенный для приёма гостей. Знать, послы, торговцы и крупные землевладельцы, а также представители наиболее влиятельных и богатых семей нередко посещали его, «почитая» богиню в компании самых умелых и опытных жриц. Девушке не довелось участвовать в подобных встречах, но звуки наслаждения и распутства, доносящиеся оттуда даже до окна её комнаты, говорили громче любых слов. Со временем терпение девушки накалялось всё сильнее и сильнее, словно кусок раскалённого железа, сминаемый ударами кузнечного молота. Причудливая смесь постоянных соблазнов и непрерывного воздержания истощала и отравляла волю, а те чувства и позывы, что раньше легко подавлялись, теперь неотступно преследовали её. Во время занятий, молитв или при исполнении обязанностей, мысли Каллисто неизбежно соскальзывали к любовным утехам. Она представляла, как отдается мужчине, сильному и страстному, сначала одному, затем двум, а после и целой толпе. Её сны посещали чудовища, звери и демоны, что жёстко и непреклонно овладевали девой. Она молила Деркето о возможности ублажить свою наставницу, мечтала, как гордая, властная Антея будет стонать и выгибаться под её руками и языком. Она была согласилась на что угодно, лишь бы вкусить, наконец, запретного плода. А ведь это только фасад, явная сторона храмовой жизни. Пирамида скрывала и другие, куда более опасные и волнующие юное сердце тайны. Во внутренние помещения комплекса послушницам даже пытаться попасть строго настрого запретили. Немного странно, конечно, однако подобный запрет распространялся на всех молодых послушниц, так что обиды девушка не держала. Того гляди испортят чего – неудивительно что их туда не пускали. И всё же Каллисто неоднократно пыталась узнать, что же происходит в закрытых от посторонних глаз секциях, выискивая лазейки и обходные пути, но, к своему глубокому сожалению, безуспешно. Пока однажды ночью, удача не повернулась более благоприятной стороной.━══════╗◊╔══════━
— Как думаешь, что сегодня готовят старшие? — мелодичный голос вывел Каллисто из задумчивости. — Не знаю, Азенет, — мерно взмахивая метлой, послушница сгоняла сор и песок в кучу. Пускай территория храма поддерживалась в идеальном состоянии, а ограждающие стены его были высоки, даже это не спасало от вездесущего дыхания пустыни. — Близится время засухи, и было бы должным восславить Сета, просить его снисхождения и защиты. — Но в храме нет посвящённого ему святилища, — собеседница активно жестикулировала, и, казалось бы, напрочь забыла о подрезке кустов. Каллисто усмехнулась: это было полностью в характере её близкой подруги. Улыбчивая, вечно подвижная Азенет появилась в храме значительно раньше и была почти на три года старше, однако отличалась на редкость незрелым характером, что неоднократно становилось причиной негодования старших жриц и поводом для дополнительных наказаний. — Может, они готовят послов с дарами? Мы дружны со жрецами Отца Змей и подобного жеста следовало бы ожидать, — выдвинула предположение Каллисто. — Вот уж вряд ли! — девушка хитро улыбнулась и вздёрнула точёный носик. — Путь до них неблизкий, не успеют уже. Да и была я сегодня в конюшнях – все жеребцы стоят неосёдланные. Я даже больше скажу: их изрядно прибавилось в числе. — И что с того? — А вот с того, — Азенет отложила садовый инструмент и продолжила говорить, будто не заметив вопроса. — Утром слышала, что в городе видели наших сестёр из других храмов, — приблизившись, она склонилась к плечу подруги и быстро зашептала на ушко, — в том числе и из гор Тайя. — Даже оттуда? — глаза Каллисто поражённо расширились, а движения её сбилась с ритма. Хотя все храмы Деркето являлись частью единого культа и подчинялись верховной жрице, в действительности каждый из них имел свой жизненный уклад и внутреннюю иерархию. Среди всех прочих самым таинственным и закрытым заслуженно считался Восточный храм. Расположенный высоко в горах комплекс готовил ни много ни мало жриц-воительниц, тех, что после посвящения составляли основу храмовой стражи, а также служили телохранителями самых высокопоставленных жриц. — Ага, — легкомысленно смахнула чёлку со лба Азенет, — видимо, и вправду близится что-то необычное. Внезапно дружеский разговор прервал звук приближающихся шагов. Послушницы едва успели принять более... сосредоточенный и деловой вид, притворившись, полностью погруженными в работу, когда из-за угла вышла старшая жрица в сопровождении двойки храмовой стражи. Не сворачивая с тропинки, они направились прямо к девушкам. Каллисто с не сразу узнала женщину, чей головной убор и замысловатое одеяние делали её похожей на гадюку. Это была Джезерит, одна из самых влиятельных и авторитетных жриц храма. Раньше послушница видела её лишь издали, ни разу не заговорив лично, и потому подобная встреча изрядно её удивила. Не без зависти она покосилась на богатое облачение и, в особенности, на многочисленные драгоценности. Массивные золотые украшения, покрытые искусной резьбой и письменами, надевались не только для красоты: они служили знаками отличия, отмечая статус, возраст и имеющиеся перед культом заслуги жрицы. Не все из них Каллисто сумела опознать, только наплечный браслет, выполненный в виде обвивающей руку змеи – знак мастерицы ядов, а также тяжелый ошейник-ожерелье, какие носили лишь самые опытные жрицы, посвятившие служению их богине не менее тридцати лет. Вообще в Культе Деркето не существовало какой-либо единой формы одежды. Общим правилом являлось то, что посвящённые богине удовольствия женщины должны выглядеть роскошно, представительно и сексуально. До тех пор, пока жрица может одним своим видом приковать к себе внимание всех находящихся вокруг глаз – наряд считался приемлемым и отвечающим традициям храма. Тем не менее, некоторые негласные условности всё-таки существовали. Украшения признавались исключительно золотые, ибо серебро – недостойный их госпожи металл. Послушницы использовали малое число драгоценностей и носили одежды преимущественно белого цвета, символизирующего их непорочность и чистоту. Забавный факт: то, что в иных культурах считалось бы добродетелью и заслугой, здесь являлось признаком неумелости и неопытности. А вот жрицы среднего и старшего ранга в большинстве своём предпочитали чёрные одеяния. Официально – как знак признания их зрелости и мастерства, символ накрывающей землю ночи, скрывающей под собой всё запретной, притягательное и тайное. Не официально – потому что данный цвет действительно отлично контрастировал с золотом, а ещё на нём хорошо заметно мужское семя, что давало женщинам возможность лишний раз похвастаться сексуальной доблестью. — Юные сёстры, — Джезерит поприветствовала послушниц коротким кивком. В ответ девушки отложили инструмент и глубоко поклонились вышестоящей. — Светлого дня, госпожа, — получив разрешение, они выпрямились. — Мы можем чем-то помочь вам? — Да, действительно, — жрица неторопливо обошла Азенет, со всех сторон рассматривая послушницу. Чему-то кивнув, она остановилась и властно ухватила девушку за подбородок, привлекая к себе, острыми ноготками впиваясь в чувствительную кожу. Джезерит склонила лицо стигийки сначала в одну, затем в другую сторону, внимательно изучая его, ласково перебирая пряди смоляных волос, и только тогда, утолив своё любопытство, разжала твёрдую хватку. — Приятно знать, что Антея и в этот раз не ошиблась, — тихо проговорила женщина себе под нос. Словно вспомнив о их присутствии, она тут же повернулась к послушнице и уже громче скомандовала: — Твоя работа на сегодня окончена, Азенет. Следуй за мной. — Простите, госпожа, — девушка замялась и покосилась на подругу. — Наша наставница будет недовольна, если мы не исполним порученное... — Антея уже предупреждена, — Джезерит жестом руки оборвала возражения, после чего пальцем указала на Каллисто, — твою часть закончит она. Идём. Виновато посмотрев на подругу, Азенет повиновалась отданному приказу. Девушка осталась на аллее одна. Проводив удаляющихся женщин взглядом и утерев капли пота со лба, она глянула сквозь пальцы на стоящее в зените солнце, после чего вздохнула и вернулась к работе. Конечно, подобное решение казалось несправедливым, однако спорить со жрицей высокого ранга у Каллисто не было ни желания, ни возможности. Чего бы она этим добилась? Очередного наказания? Обидно, конечно, но правильно она решила не возмущаться – не стоит понапрасну гневить старших, а то того и гляди, ещё одну порку назначат. Рефлекторно прикоснувшись к ягодицам, послушница поморщилась: следы от экзекуции уже давно зажили, но фантомные ощущения продолжали тревожить тело. Время шло, солнце клонилось к закату, а девушка всё сильнее изводила себя вопросами. Произошедшее в аллее событие казалось ей совершенно нерядовым и всё никак не шло из головы – старшие жрицы практически никогда напрямую не обращались к чужим послушницам, если только дело не было совсем вопиющим или их с назначенными наставницами не связывали какие-то договорённости. Наставницей Каллисто и Азенет являлась Антея, так что причина крылась явно не в этом – та редко приводила к ней посторонних, предпочитая всё контролировать и осуществлять самой. В то же время любопытство Каллисто распаляли непонятные приготовления, проводимые в храме накануне. Сколько она помнила, такое случалось каждый год, однако раньше она не обращала на них особого внимания. Теперь же послушницу словно прорвало – вопросы закипали в обеспокоенной голове, и, не находя ответов, неуклонно подтачивали терпение. Может быть поэтому, а вовсе не от двойной нагрузки, Каллисто не уложилась в положенный срок. Секунды складывались в минуты, минуты – в часы, а те ускользали сквозь пальцы совершенно неостановимо и незаметно. Когда последняя кучка листвы и сора оказалась убрана, на стремительно чернеющем небе уже загорались первые звёзды. И это вовсе не было хорошо – покидать спальню после заката послушницам запрещалось категорически. Попав в эту ситуацию, девушка оказалась зажата между двумя наказаниями – за невыполнение дневных обязанностей и за пропущенный комендантский час. Изначально Каллисто рискнула закончить труд, не желая разочаровать наставницу, однако теперь усомнилась в принятом решении. Нервно оглянувшись, она глубоко вздохнула и отправилась в сторону общинного дома, однако дойти до него вовремя так и не смогла. До цели оставался один-единственный переход, когда на дорогу из-за угла неожиданно вышли стражницы. Освещая двор факелами, патруль остановился прямо возле входной двери, преградив единственный путь внутрь. Конечно, имелась возможность забраться в одно из окон или воспользоваться чёрным входом, да только дорога к ним пролегала также мимо грозных воительниц. Каллисто укрылась за каменной кадкой с плюмериями и крепко задумалась над ситуацией. Может быть лучше сдаться патрулю? Честно признаться и покаяться в содеянном? Стражницы её пропустят, но точно доложат своей старшей, а та, в свою очередь, сообщит наставнице. Девушка от этой мысли нахмурилась: наказание, которое ей назначит Антея, наверняка будет легендарным... Или Каллисто могла остаться здесь. Ну, не прямо за клумбой, а вообще на улице. Спрятаться в одной из кладовок или складов и там спокойно дождаться рассвета. Вот только, с тех пор, как на неё надели пояс воздержания, Антея завела привычку каждое утро лично проверять подопечную. Не трудно представить, что случится, когда наставница войдёт в комнату, а её там не будет. Девушка остановилась на единственном относительно безопасном варианте. Рядом с общинным домом проходил канал акведука, подступая достаточно близко к строению, чтобы имелась возможность перебраться с него на плоскую крышу. Ключ от люка у Каллисто есть, да и ловкости вполне хватит, вот только... Акведук возвышался над землёй почти на три человеческих роста. Опоры его, сложенные из каменных блоков, были ровными и гладкими, а барельеф слишком мелким, чтобы зацепиться за него пальцами. Единственное место, откуда можно было забраться наверх, находилось в расположенном неподалёку садовом дворике, но там тоже наверняка патрулировала охрана. Так как же ей следовало поступить?━══════╗◊╔══════━
До сих пор просмотр воспоминаний Каллисто был весьма и весьма занимательным делом. Я незримо сопровождал её на всех этапах жизненного пути, наблюдая как за бытом послушницы, так и повседневной жизнью Культа, постепенно впитывая культуру стигийского народа, вникая в особенности его традиций и языка. Чем больше образов пропускало через себя моё сознание – тем более крепкий базис формировался, позволяя разбирать недосказанности и полутона, на которые я изначально вообще не обращал внимания. Разумеется, далеко не вся память была продемонстрирована мне подробно: иногда Система пропускала месяцы, а то и годы, предоставляя для рассмотрения лишь краткую выжимку. За это я был благодарен: не представляю даже, что ожидало моё сознание в том случае, если бы чужая жизнь была ассимилирована одномоментно и в полном объёме. А так происходящее напоминало 3D-фильм превосходного качества, позволяющий быстро и поверхностно ознакомиться с основным массивом знаний, но не углубляясь в них без нужды. И до некоторого момента так оно и продолжалось. Затем мир дрогнул. Окружение словно покрылось статическими помехами, какие бывают, если чересчур сильно подёргать за ведущий к телевизионной антенне кабель. В глазах стремительно потемнело, что-то щёлкнуло у меня в голове, и вот, на шероховатой каменной плитке сидит уже не Каллисто, а я. Ночной воздух приятно холодит кожу, в деревьях стрекочут цикады, ветер доносит треск жаровен, да тихие разговоры стражниц. Ох, ну ничего себе.... Не высовываясь из-за клумбы, я осмотрел себя, увидел уже знакомое в реальности тело, только на пять-семь лет моложе. Несколько более скромные формы всё ещё выделялись под тонкой льняной туникой, а кожа была светлее на тон или два. Пошарив вслепую поверх одеяния, быстро нашёл в небольшом мешочке связку бронзовых ключей – от комнаты, крыши и хозяйственных помещений общинного дома. В памяти моей всплыл один из показанных Системой образов, и руки сами собой отодвинули в сторону короткий подол туники. Всё было, как ожидалось – промежность послушницы прикрывала плотно подогнанная золотая пластина, крепко зафиксированная на бёдрах гибким, сегментным поясом. Изделие оказалось выполнено столь умело и качественно, что под него не получилось просунуть даже одного пальца. При этом ничего не натирало и не мешало, хотя дополнительный вес, безусловно, чувствовался при ходьбе. Решив пока отложить этот вопрос в сторону, тихо шепчу себе под нос: — Система. Система молчала. Логично: я сейчас не во времени путешествую, а просматриваю чужие воспоминания. Всё, что происходит вокруг меня, уже когда-то случилось, и поскольку сама Каллисто ни к какой Системы доступа не имела, видение тщательно отражает этот факт. Но что именно сейчас происходит, и что мне со всем этим делать?Внимание! Системой активирована программа исправления воспоминаний. В процессе симуляции донорской памяти, были обнаружены нарушения ментального и духовного тела. Автоматическое решение проблемы невозможно, в связи с чем последовательность переведена в режим ручного исправления. Для исправления образов пользователю необходимо лично пережить симуляцию, повторив действия донора с высокой степенью достоверности. При достижении уровня синхронизации 90% или выше, последовательность будет считаться исправленной, предоставив доступ к следующему сегменту памяти. Режим симуляции запускается автоматически, во сне. Для изменения режима работы программы, внесите в системных настройках соответствующие изменения.
Серьёзно? Меня вроде в Конана забросило, а не в ассасина? Не то чтобы я жаловался, ибо это действительно не самое худшее решение, какое только можно придумать. Подозреваю даже, что для него действительно могли использоваться мои собственные знания об игре, тем более Система уже продемонстрировала высокий уровень технологии, связанной с чтением памяти. Так, а можно о синхронизации поподробнее?Уровень синхронизации отображает точность прожитых воспоминаний. Чем более точно пользователь повторяет действия донора, тем выше становится синхронизация. Однако даже в том случае, если события развиваются не идентично оригиналу, Система может симулировать их с высокой степенью правдоподобности. Некоторые действия радикально понижают уровень синхронизации, что приводит к нарушению и досрочному завершению программы. К таковым относятся: смерть пользователя, смерть ключевых участников симуляции, уничтожение или утеря ключевых объектов симуляции. Завершение симуляции не приведёт к смерти пользователя, но все сопутствующие ощущения будут переданы в полном объёме. Текущий уровень синхронизации – 12%
Здорово. Стопроцентное Кредо Ассасина, только графика на порядок лучше. Но, раз уж смерть мне здесь не грозит, то чего бы и не получить знаний и навыков на халяву? Выполнить поставленную задачу – вернуться в комнату Каллисто – должно быть не так чтобы слишком сложно. Окинув аллею взглядом, я прикинул маршрут и осторожно двинулся в сторону пирамиды. Подъём на акведук находится именно в той стороне, хотя и стражи там должно быть значительно больше. Держа в голове этот факт, я старался всё время находиться в тени, потому как луна сияла достаточно ярко, хорошо освещая аллеи. За исключением нескольких месяцев в году, в Стигии облачная погода вообще большая редкость, так что лучам ночного светила ничто не мешало достигнуть земли. Патрули по пути встретились дважды. Каждый раз эти облачённые в чёрный лён и золотую броню женщины заставляли меня судорожно вжиматься в подвернувшиеся укрытия, надеясь, что ничто не привлечёт ко мне их внимание. Храмовые стражницы воспитывались в горах Тайя, проходя очень жестокую и основательную подготовку, и потому небезосновательно считались грозными, опасными и скорыми на расправу. В иерархии культа эти женщины стояли несколько обособленно, образовывая параллельную вертикаль власти: отказавшись от вмешательства в политическую жизнь храма, они имели решающее слово в вопросах войны и охраны. Единственными личностями, всё ещё способными им приказывать, оставались Верховная жрица и Ключница Храма. Мой взгляд зацепился за снаряжение патруля. Знание металлургии и физики настойчиво подсказывало, что из золота выходит на редкость дрянное оружие или броня. Ну, может и так, вот только им об этом явно забыли рассказать, ибо Каллисто лично видела, как одна из стражниц на спор разрезала хопешом блок мрамора. Чёрт его знает, из чего местные куют своё оружие, или это здесь золото такое, но связываться с храмовыми воительницами не рисковали даже самые безрассудные наёмники и бандиты. Но вообще это чувство проникновенного страха было вызвано не только здравыми опасениями, но и почти суеверным ужасом Каллисто. Послушница до дрожи боялась попасться, тем самым разочаровав наставницу, к которой за прошедшие месяцы успела накрепко привязаться. Да, такая лояльность могла показаться странной, однако не следует забывать, что Антее она была обязана не только спасённой жизнью, но и нынешним благополучием. Также не стоит недооценивать силу харизмы опытной и много видавшей жрицы. Даже мне, наблюдающему за её манипуляциями постфактум, они очевидными отнюдь не казались, и даже в тех случаях, когда тонкое влияние всё-таки становилось явным, оно подавалось так, что не вызывало ни у меня, ни у Каллисто отторжения или неприязни. Что вообще послушница думала о спасшей её от рабства и надругательства жрице? Для неё она была безо всяких скидок самым важным и близким в жизни человеком. В сложный эмоциональный узел сплелись и близкородственные чувства, какие «дочь» испытывает к неожиданно нашедшейся «матери», и благоговение, и почитание, и горячая благодарность, и, конечно же, плотская страсть. Распалённая гормонами и длительным воздержанием девушка буквально текла при виде любимой учительницы, желая ту как следует поиметь. Ну или чтобы та её поимела много, по-всякому, и можно без смазки. Серьёзно, то, что на регулярной основе снилось Каллисто, не в каждой земной порнухе увидишь, даже самого хардкорного содержания. И это она всё сама – без иллюстраций и подсказок свыше. Если честно, мне даже как-то неловко становится от того, что за это время я в её голове успел подсмотреть. Мои чувства к предыдущей обитательнице этого тела тоже в некотором роде двоились. С одной стороны, своим живым, любопытным и упорным характером Каллисто мне даже как-то нравилась. Там, на Земле, я бы с такой девицей закрутил роман... ну, накинув ей годиков восемь-десять, чтобы за эту любовную связь не присесть в комнату с зарешёченными окнами. С другой же – я не мог не испытывать некоторого жалостливого снисхождения к дурочке, которую прожжённая соблазнительница обвела вокруг пальца. Даже проявляя участие и заботу, Антея не особо пыталась притворяться невинной, едва-едва поддерживая перед Каллисто натянутый фасад благочестия. Каждое её высказывание или действие словно бы имело двойной смысл, одновременно и решая, и усугубляя проблемы подопечной. Помогая справиться с одной дилеммой, жрица тут же запутывала на её месте другую, окружая послушницу самым настоящим лабиринтом из противоречий, сомнений и споров с собой. Единственным светлым лучом в нём оставалась сама Антея, раз за разом протягивающая девушке руку помощи. Это сбивало с толку. Я не мог до конца осознать весь скрутившийся клубок интриг. Если моя предшественница просто хотела устроиться в жизни, в полной мере используя посланный небесами счастливый билет, то вот та, кто ей билет этот сбросил сверху, вызывала у меня закономерные подозрения. Антея была подобна змее, причём змее странной породы – такой, что не пытается прятать клыки, но при этом умудряется вызывать симпатию, убеждая пустить погреться на грудь. Каллисто эта манера очаровывала; в своей наставнице она видела если не идеал, то отличный образец для подражания. То, как она осадила того треклятого торговца, а затем прикрыла воровку от стражи до сих пор ввергало её в священный трепет, оставаясь греющим душу воспоминанием. Повод насторожиться, не так ли? Однако я не думаю, что сложившаяся ситуация была срежиссирована заранее. Да и незачем это – жрицы Деркето имеют слишком большой вес в стигийском обществе, чтобы рядовой стражник им отказал, тем более если подсластить просьбу монетой. Убедить же торговца отказаться от проблемной девчонки ещё легче, ибо быть приглашённым в Гостевые покои храма, это вовсе не тоже самое, что трахать нищую побирушку, какой бы симпатичной она ни была. Тем временем очередной патруль двинулся по аллее дальше, открывая доселе перекрытый проход. Бросая по сторонам опасливые взгляды, я приблизился к нему, приоткрыв оказавшиеся незапертыми створки. Не веря нежданной удаче, я осмотрелся ещё раз и бесшумной тенью проскользнул на другую сторону. За дверью располагался типичный храмовый сад, подобных которому Каллисто могла припомнить ещё как минимум штук пять или семь. Центр небольшого прямоугольного дворика занимал бассейн с кристально чистой, словно девичьи слезы, водой. Его обрамляла тянущаяся вдоль стен колоннада, поддерживающая навес; расписные вазоны с растениями услаждали взор, а кованые жаровни мерцали пламенем, отбрасывая неверные тени и отсветы. Приятное место, но временно недоступное. Не так давно здесь треснула одна из несущих колонн, и на время её реконструкции сад закрыли для посещения. Пока опору готовили к замене и разбирали на составные части, мастера подперли горизонтальную балку несколькими толстыми деревянными столпами, а вокруг самого элемента возвели строительные леса. Они-то мне и требовались. Цепляясь за доски и перекладины, я начал осторожно подниматься выше. Деревянный настил сильно скрипел под ногами, нервно реагируя на любое резкое движение, и потому каждый раз, когда громкий звук нарушал тишину, я замирал, настороженно вслушиваясь в окружения, ожидая немедленного появления патруля. Опасения мои не были напрасными. Стражницы вошли во двор, опоздав лишь самую малость: в тот момент, когда они отворили входную дверь, я уже ухватился за каменный карниз и втянул себя на плоскую крышу. Похоже, мне удалось не слишком сильно нашуметь и не оставить следов, раз патруль, осмотрев сад, без вопросов отправился дальше. Боги, храните древнеегипетскую архитектуру! Ничего лучше плоских крыш стигийцы просто придумать не могли! Двигаться по ним крайне удобно, так что с перемещением по довольно близко стоящим зданиям не возникло никаких проблем. Даже странно, что и на втором уровне не расставили стражу. Но да оно и к лучшему – мне же меньше проблем.━══════╗◊╔══════━
Я уже было начал карабкался на акведук, когда снизу снова послышались звуки голоса. Вот только на сей раз, их источником стали отнюдь не скучающие стражницы, переговаривающиеся на посту. Нет, сии грозные дамы в появившейся компании тоже присутствовали, однако внимание моё привлекли не они: посреди группы находились две уже знакомые мне женщины – Антея и Азенет. И та, и другая частенько мелькали в последних воспоминаниях Каллисто, вот только личная встреча оказалась совершенно сногсшибательным опытом. Факела освещали проход достаточно ярко, чтобы можно было во всех деталях рассмотреть обеих женщин. Антея, облаченная в чёрное, вышитое золотыми узорами платье, гордо шествовала по аллее, безо всякого стыда демонстрируя совершенное тело. Немногочисленные украшения подчёркивали естественную красоту, создавая странно сдержанный для жрицы богини порока и сладострастия образ. В то же время Азенет, скромно следующая за наставницей, имела наряд куда более роскошный, но точно также не способный скрыть изгибы изящной фигуры. Никогда в своей прежней жизни я не видел столь восхитительных женщин. Не встречались мне на Земле такие, разве что на телеэкранах мелькали или в гламурных журналах. Но и искусственные, доработанные компьютерной графикой образы не имели даже малой толики того горделивого достоинства и величия, с какими держалась старшая жрица. Словно сам мир не предполагал возможности несовершенства или изъяна, обволакивая служительницу Деркето незримой мантией обаяния. Хотя кто знает – возможно, тут действительно задействованы скрытые благословления или чары, ибо через воспоминания её присутствие никогда не ощущалось столь отчётливо и ярко. Тряхнув головой, я отбросил навязчивую мысль. Зачем искать какое-то глобальное изменение законов мироздания, когда ответ намного, намного проще. Это не мир такой, это в храм Деркето отбирали лишь самых лучших из возможных кандидаток, а затем последовательно доводили их до совершенства – с применением магии и алхимических средств. Но сама процессия заинтересовала меня не меньше. Куда они направляются в такое время и что собираются делать? Поскольку происходило всё это в воспоминаниях Каллисто и никакой прямой угрозы мне не несло, я решил утолить любопытство, отправившись вслед за процессией. Плоские крыши и здесь хорошо мне послужили, позволив беспрепятственно проследить за целью, не спускаясь в переходы или аллеи. Очень скоро группа вошла в небольшое здание, примыкающее к северному фасаду пирамиды. По акведуку я перебрался на узкий карниз, а там, воспользовавшись световым проёмом, пробрался внутрь небольшой залы. Это оказалась скромных размеров купальня, богато и со вкусом обставленная. Небольшую купель с плавающими в ней лепестками окружали курильницы и дорогая мебель, стены украшали сложные барельефы, однако почти всё это великолепие терялось в едва рассеиваемом жаровнями полумраке. Стражницы остались у входа, а вот старшая жрица составила компанию своей подопечной. Властным жестом подозвав рабынь, она что-то коротко им объяснила, а затем, убедившись, что те правильно поняли распоряжение, с удобством разлеглась на кушетке. Молчаливые девушки аккуратно и быстро раздели послушницу, а затем окунули её в купальню. Ловкими, отточенными движениями их ладошки заскользили по смуглой коже Азенет, намыливая и очищая её, разминая уставшие от работы мышцы. От такого обращения подруга моей предшественницы стремительно разомлела, а вскоре и завелась – помещение наполнили вздохи и томные стоны довольства. И чем дальше – тем сильнее они становились, тем смелее действовали рабыни, давая волю рукам под одобрительным взглядом жрицы. Но стоило только послушнице приблизиться к кульминации, как пресечённый коротким окриком акт удовлетворения немедленно оборвался. Глядя в глаза неудовлетворённой и оттого не находящей себе места девушке, Антея лишь снисходительно улыбнулась в ответ. Следом за тщательной помывкой, деву усадили на кушетку, продолжив полировать её и без того необычайную красоту. Чёрные волосы уложили в замысловатую причёску, ногти подпилили и заточили, раскрасив знаками тайного алфавита. Одна из служанок опустилась перед послушницей на колени и, широко разведя стройные ноги, принялась за депиляцию интимной зоны – сначала работая остро заточенным лезвием, а затем и ткаными лентами с восковой смесью. В тоже время другие девицы умащали её тело благовониями и маслами, а спину, плечи и бёдра расписывали разноцветной хной. Вопреки устоявшимся штампам о наведении женщинами марафета, управились они на диво быстро. Полагаю, что спасибо за это можно сказать многолетней привычке и хорошо поставленной командной работе. Всего за каких-то полчаса Азенет превратилась из прекрасного утёнка в ослепительной красоты лебедя. Однако если я думал, что на этом всё и закончится, то был сильно неправ. После омовения и косметических процедур рабыни занялись одеянием послушницы. Сначала закрепили на талии вышитый священными мотивами пояс, с юбкой из белого льна. Затем охватили грудь чашами из чистого золота, водрузив на плечи тяжёлое ожерелье-ошейник, лишь чудом и гением ювелира не мешающий дыханию владелицы. Тонкие лодыжки и изящные запястья были закованы в широкие массивные браслеты, связанные друг с другом цепочками. И, завершая ансамбль, на голову Азенет водрузили диадему, украшенную сияющими золотыми перьями, опускающимися за ушами к хрупкой девичьей шее. Никогда в воспоминаниях Каллисто её подруга не выглядела столь представительной, желанной и настолько же сногсшибательной. — Дитя моё, — Антея приблизилась к подопечной, приветливо раскрывая объятия, но при этом не касаясь тела послушницы. Её чувственные полные губы украшала ласковая улыбка, преисполненная учительской и почти материнской гордости. — Я помню тот далёкий день, когда ты вошла под своды нашего дома. Я с гордостью смотрела, как ты расправляешь крылья, распускаешься, словно соцветие молодого лотоса. Я рада приветствовать тебя в эту ночь и сказать – сегодня ты станешь одной из нас! Сегодня ты окончательно присоединишься к старейшему из наших ритуалов, переродившись жрицей Владычицы страсти! — Благодарю вас за эти добрые слова, госпожа моя, — девушка польщено улыбнулась в ответ. — Но я боюсь испортить всё своим неумением, ибо меня никогда не учили, как праздновать эту ночь. Мне неведомо, какие молитвы читать, как возносить хвалу. — Не беспокойся, дитя, — Антея кончиками пальцев приподняла за подбородок лицо ученицы. — Не беспокойся, ибо это не испытание, но приобщение. Величайшая честь, которой не все из нас удостоены, — голос жрицы приобрёл чарующие интонации. — Делай то, что подскажет сердце и восхваляй госпожу нашу самым древним и самым естественным способом! Кажется, слова наставницы успокоили девушку и потому Антея без колебаний отпустила служанок. Жестом поманив за собой ученицу, она повела её в закрытые обычно покои, словно бы и не замечая следующую за ними тихую тень. Для этого мне пришлось спуститься вниз по резной колонне, ежесекундно рискуя навернуться на плиты с большой высоты. Опасно, да только в купели отсутствовала стража, позволяя действовать без оглядки на скрытность, так что для достижения поставленной цели имеющейся ловкости хватило с достатком. Обставленные прекрасными статуями, украшенные росписями и изящной мебелью комнаты стремительно сменяли друг друга. Иногда помещения повторялись, отчего мне казалось, будто Антея ходит кругами, однако, в конце концов, она достигла искомой цели. В этом месте длинная галерея соединялась с южной стеной пирамиды, плавно переходя в небольшой зал с расположенными в нём вратами. Большие обсидиановые плиты сверху донизу были покрыты таинственными письменами, а вырезанные среди них образы богов почти гудели от сдерживаемого внутри волшебства. Жаль, но Каллисто так не приобрела знания, необходимые для понимания наложенных чар, в то время как и без того скверное восприятие вблизи от них глохло окончательно. — Это врата тайного святилища, дорогая моя, — мерный, гипнотический голос наставницы привлек моё и послушницы внимание, — Открыть их можно только с позволения Верховной Жрицы и только в этот день. Это важный момент для всех нас, — лазурные глаза Антеи пристально следили за девушкой, словно вглядываясь в самое её нутро. После короткой паузы, наставница продолжили говорить: — Тебе поручена важная задача, от исполнения которой зависит благополучие и процветание храма. Когда пройдёшь сквозь врата – жди сигнала, а услышав его, ступай в центр зала. Там встань на колени и трижды восхвали госпожу нашу и господина её, а дальше... дальше ты сама поймешь, что нужно сделать. Ты всё поняла? — девичий подбородок снова ласково огладили острые коготки в любой момент готовые вцепиться в подставленное ненароком горло. — Ты выполнишь мою просьбу, милая? — Д-да, — голос Азенет дрогнул. — Громче, дитя. — Да, госпожа моя. — Чудно, — властные интонации тут же сделались ласковыми и мурлыкающими. — Слушай голос богини, откройся соблазнам, и будешь возвеличена среди всех праведных, и тебе откроются тайны жизни. До встречи, Младшая. Радуйся – скоро твой первый наставник встретит тебя, — закончив напутствие, Антея развернулась на каблуках и, плавно покачивая бедрами, скрылась в боковом проходе. Зашуршала натужно дверь. Тяжелые обсидиановые створки в три человеческих роста медленно распахнулись навстречу послушнице, позволяя ступить внутрь, чтобы затем также неторопливо вернуться в изначальное положение. Спустя несколько долгих секунд я остался в комнате один.