━══════╗◊╔══════━
Святилище было огромным. Оно составляло почти половину объёма и без того весьма немаленькой пирамиды, большой частью уходя ниже уровня земли. На дне этой громадной каверны кипело и плевалось брызгами самое настоящее лавовое озеро, подсвечивая демоническими огнями нависающую над ним каменную плиту. Та, в свою очередь, располагалась в самом центре залы и была соединена с окружением лишь одним доступным путём – узким спиральным переходом, балансирующем, словно по волшебству, на тонких, вылизанных пламенем колоннах. Огонь грохотал и ревел, пробуя на прочность края древней купели. Снопы искр вздымались в воздух, осыпаясь обратно жалящим дождём. Клубы тяжелого, алого пара поднимались из заполненных раскаленной лавой разломов, скользя вдоль стен, собираясь под высокими сводами храма. Дым пах расплавленным камнем и чем-то крепким, кружа голову не хуже дурман-травы, путая мысли и чувства присутствующих. Но столь диким и инфернальным это место казалось лишь на первый взгляд. Чем выше поднимались глаза смотрящего – тем более окультуренным оно становилось, тем явственнее проступали следы человеческих рук. Изломанные и покрытые оплавленными наростами скалы сменялись грубо обработанной стеной, а та в свою очередь переходила в ряды плотно подогнанных каменных блоков. На самом же верху святилище опоясывало несколько колец из балконов и лоджий, отделанных золотом, украшенных росписями, барельефами и шёлковыми занавесами. В одной из них сейчас и находился я. В святилище было жарко. Пот крупными каплями стекал по моему телу и лицу, смачивая тонкое одеяние послушницы. В святилище было шумно. Рокот лавы сменялся треском тысячелетних камней; струи газа свистели над поверхностью беспокойного озера. Но яснее всего слышался хор дивных голосов, перекрывающий собою даже эту адскую какофонию. Жрицы пели. Пели восхваления своей богине, пели о красоте, о страсти, о безудержной любви. Жрицы провозглашали: пришло время Госпоже Удовольствий вновь встретить своего возлюбленного. В святилище было людно. Если у начала спирального перехода находились лишь две воительницы высокого ранга, укрытые сияющей броней, то большинство балконов оказалось заполнено до краёв. В выступающей дальше всех остальных ложе можно было разглядеть окружённую храмовым советом Верховную жрицу, места поскромнее занимали адепты и старшие жрицы всех рангов и возрастов. Пожалуй, отсутствовали здесь только послушницы, да и то нет-нет, но мелькали в толпе характерные белые платья. В данный момент в зале присутствовали вообще все, кто имел хоть какое-нибудь отношение к ядру религиозного культа. Стоит ли говорить, что все они были изумительно красивы, очень сексуальны, а ещё сверх всякой меры возбуждены? Присмотревшись, я разглядел среди собравшихся несколько десятков непривычных нарядов разнообразного фасона и кроя. Судя по всему, Азенет оказалась права, и на ритуал прибыли гости изо всех храмов Деркето – как основных, так и более уединённых. Тем временем упомянутая послушница двинулась по протянутому над лавой мосту. Шаг за шагом под звуки древних молитв и гимнов она отмеряла спираль, не боясь ни раскалённых огненных брызг, ни шипения газовых гейзеров. Словно какая-то невидимая сила хранила её, позволив нетронутой достигнуть центра зала. Там её ожидал Алтарь – широкая прямоугольная плита из чёрного мрамора, водружённая на кривые обсидиановые опоры. Место поклонения окружало восемь жаровен из столь же редкого материала, наполненных зловещим багровым огнём. Не мешкая и не колеблясь, дева взошла на плиту, затем послушно опустилась на колени, и негромко, но чётко из уст её полились первые строки восхваления. Слова сплелись в причудливую вязь, наполняя магией воздух, и мир не замедлил ответить. Лава зашумела ещё пуще прежнего, колонны нагрелись до алого цвета; послышалось глухое шипение, и воздух заполонил раскалённый пар. Белые прожилки, покрывающие алтарь, засверкали недобрым светом. Неожиданно к послушнице двинулись стражницы, ранее сопровождающие её. Подойдя к ней слева и справа, женщины синхронно сняли с поясов ключи, выполненные из золота переплетённого с янтарём. Одновременно и не сговариваясь, они завели их под юбку Азенет, а затем трижды провернули в противоположных направлениях. Пояс верности, что та носила уже больше года, с глухим звоном упал на алтарь, прямо на глазах превращаясь в лужицу расплавленного металла. Я с долей зависти посмотрел на него, ибо сейчас больше всего остального желал избавиться от своего собственного «украшения». Воспроизводя воспоминания послушницы, Система была скрупулёзно точна, а потому тот, что принадлежал Каллисто, тоже присутствовал в симуляции. Может, стоит прихватить такой ключик, если представится подходящая возможность? Избавив Азенет от оков, стражницы поспешили удалиться с ритуального камня. Чем дольше тянулась священная песнь – тем сильнее становилось присутствие чего-то мистического и очень могущественного. Оно подобно волнам распространялось из центра зала, перехлёстывая через края лоджий, дабы наполнить почтением и страхом тела присутствующих здесь дам. Даже мне не удалось противостоять ему, проигнорировав недвусмысленный призыв к преклонению перед потусторонним гостем. Я обхватил своё тело руками, пытаясь унять противоестественный жар, когда молитва вдруг оборвалась и огненное озеро взорвалось лавой. Ослепительная вспышка на миг застила мой взгляд. Несколько секунд ушло на то, чтобы пламенная колонна опала, а мельтешащие перед глазами пятна света перестали болезненно жечь сетчатку. Стоило этому случиться, как я увидел новое действующее лицо – совсем рядом с Азенет, буквально в паре метров от неё, стояло нечто, чему я с трудом мог подобрать описание. Это существо лишь внешне походило на человека. Оно было ощутимо выше и шире в плечах, а под серой шерстью скользили жгуты могучих мышц. Но сильнее всего выделялась шакалья голова с огромной оскаленной пастью. Сквозь плотно сжатые зубы прорывался угрожающий низкий рык, ещё больше усиливающий ауру опасности и господства. Я рефлекторно опустился на пол, прячась за ограждением. Привлекать внимание гостя мне не хотелось совсем, но пропустить предоставленное зрелище тоже было обидно. Не каждый день встречаешь представителя нечеловеческой расы, даже если его прибытие обусловлено, скорее всего, насквозь и полностью сверхъестественными законами. Судя по тому, что жрицы не разбегаются из святилища с криками, а к шакалу не спешит отряд вооружённой стражи, его появление сюрпризом не стало. Более того, что-то мне подсказывает, что его-то в срединный мир и пригласил проведённый ритуал. Покровителем культа удовольствий является богиня Деркето, но сама она служит Владыке Пустынь Сету, которого в свою очередь часто изображают с шакальей головой. Может ли быть так, что вся происходящая церемония ставит своей целью выразить почтение к нему жриц? Легко. Учитывая дату события и сложившиеся обстоятельства, именно на это я и поставлю. Шакал стоял перед алтарной плитой с полным осознанием своего привилегированного положения. Он гордо и властно оглядывал окружение, время от времени порыкивая на жриц, буквально облизывая их глазами. Те же, ничуть не смущаясь нечеловеческой сущности гостя, радовались этому извращённому вниманию, подставляя под голодный взгляд свои прелестные и соблазнительные тела. Казалось, это их лишь раззадоривало, распаляя бушующий в телах пожар извращённой страсти. Но сильнее всего воздействие оказалось на преклонившую колени послушницу. Находясь в самом эпицентре его присутствия, она не могла оторвать от человекоподобного шакала глаз. Но не телосложение и не голова приковывали её внимание, а огромный, вздыбившийся из-под набедренной повязки фаллос. Никогда бы не подумал, что в мире может существовать нечто... подобное. Уж чего я только в интернете ни повидал, а к такому жизнь меня не готовила. Мы ведь не о хентае речь ведём... не так ли? Потому что такой огромный, рельефный и почти гротескный член я доселе только там и видел. Блять! Теперь распоряжение Антеи «сделать то, что подскажет сердце» становилось предельно понятным. Мне, шакалу, жрицам и, прежде всех остальных, самой оказавшейся на алтаре послушнице. Азенет, похоже, думала в том же ключе. Покосившись на ложу с наставницей, она рефлекторно сглотнула, подавляя нервную дрожь. Или это так проявило себя возбуждение? Потому как в следующую секунду она несмело прикоснулась к объекту внимания, потом обхватила его покрепче пальцами, а затем, осмелев, вверх-вниз повела рукой. Монстр одобрительно рыкнул, подавшись вздыбленным членом навстречу. Все быстрее и быстрее Азенет ублажала чудовище. Сначала одной рукой, потом двумя, затем пустила в ход пышные груди, заскользив ими по разгорячённому, щедро смоченному слюной органу. Но чтобы доставить истинное удовольствие гостю всех использованных средств оказалось совершенно недостаточно. Чем больше она старалась, тем сильнее разочарование проступало на её смуглом лице, постепенно сменяясь гримасой отчаяния. В конце концов, послушница не выдержала напряжения и сомкнула чувственные алые губы на островерхой багровой головке. Смочив её слюной, девушка по кругу провела язычком, облизнув волнистый край, после чего сместила голову ниже, увлажняя толстый ствол по всей его протяжённости. Вниз, вверх. Вниз, вверх. Девушка порхала вокруг члена чудовища, словно трудолюбивая пчела возле цветка с нектаром. Она сверху донизу покрывала его ласками и поцелуями, пока наконец не приняла головку в услужливо распахнутый ротик. Шакал снова зарычал. Опустив на покачивающийся затылок одну из когтистых рук, он намотал на кулак длинные пряди, а затем нетерпеливо потянул послушницу на себя, вынуждая заглотить член поглубже. Азенет упёрлась в его бёдра руками, испуганно пытаясь остановить сближение. Она только-только привыкла к тому как член погружается в её бархатное горло, до предела растягивает пухлые губы. Вот только шакал ждать не собирался и уже торопился дальше. Надавив на затылок девы, он одним слитным движением до упора насадил её на ствол члена. Из глаз девушки брызнули слезы. Воздуха сразу перестало хватать; она заколотила по животу и мускулистым бёдрам руками, тщетно пытаясь остановить насильника. Монстр лишь продолжал наслаждаться добычей, размеренно трахая её распахнутый рот. Спустя несколько минут, когда Азенет вроде бы попривыкла немного к движениям и даже разобралась, как правильно дышать, шакал резко ускорил рывки. Он дёрнулся раз, другой, третий, а затем мощная струя семени выстрелила прямо в горло девушки. Она попыталась отстраниться, но густая, липкая субстанция быстро заполнила рот, выплескиваясь на подбородок, пачкая шею и грудь, а также баснословно дорогое церемониальное одеяние. В этот момент шакал неожиданно разжал хватку, позволив отчаянно кашляющей деве ничком упасть на плиту алтаря. Отдышавшись, послушница неуверенно поднялась на четвереньки и рефлекторно попыталась отползти от разгоряченного зверя, однако тот свою жертву отпускать не желал. Подхватив невольную партнёршу за спину, он резким движением сдернул с женской груди золотое бюстье. Застежки тут же рассыпались, стуча звеньями о каменный пол. Заведя вторую руку под бедра Азенет, шакал приподнял её, уткнулся членом в покрытые любовными соками губы, а затем резким движением, без паузы и подготовки, с размаху вошел в девственное лоно. Дева, хотя нет, уже женщина, пронзительно завопила от боли. Она, было, дернулась, но чудовищные лапы легким нажатием когтей пропороли нежную кожу, недвусмысленно указывая послушнице её место. Попытки сопротивления оказались задавлены на корню. Широкими, мощными толчками зверь сношал женщину своим чудовищным членом. Тугое, никем нетронутое ранее влагалище, обтягивало его словно перчатка, доставляя шакалу ни с чем несравнимое удовольствие. Возбужденный отчаянной борьбой, он сминал своими когтистыми пальцами грудь, ягодицы и бёдра брыкающейся партнёрши, оставляя многочисленные кровоточащие царапины. Шакалоголовый, вдыхал запах её волос, кусал ключицы и шею, победно рыча, ускоряя темп соития. Азенет, казалось, пребывала в беспамятстве. Она кричала от терзающей тело боли, но всё чаще и чаще в воплях её проскальзывали ноты болезненного наслаждения. Не знаю в чём дело – какой-то особенной ритуальной магии или же все жрицы Деркето таковы, но момент, когда безуспешные попытки сопротивления, сменились жадными подмахивающими движениями я так и не смог различить. Ибо следом за болью к жертве пришло невыразимое удовольствие. Медленно, капля за каплей, вязкое и сладкое, словно мёд, наваждение проникало в её... и мой разум. Это разнузданное, непристойное зрелище будило в груди что-то первобытное и дразнящее. Я никогда не оправдывал насилие или насильников, но сейчас испытывал невиданный доселе импульс возбуждения, объяснения которому никак не мог подобрать. В паху нестерпимо жгло, однако унять этот любовный зуд не было никакой возможности. Из-под пояса целомудрия по бёдрам скатывались вязкие капли смазки, а раскалившиеся от страсти соски угрожали разорвать одеяние своими затвердевшими вершинами. Поддавшись отчаянию, я яростно царапал сдерживающий меня барьер, но без особого результата – на мерцающей золотой эмали мои старания не оставили ни малейшего следа. Может оно и к лучшему: не уверен, смог бы я сохранить здравомыслие, окажись эта страсть выпущенной на волю. Тем временем, пока я боролся сам с собой, пытаясь сдержать захлёстывающую тело похоть, совокупление чудовища и девы приблизилось к своему апогею. Шакал, перевернув и поставив жертву на четвереньки, грубо брал Азенет сзади, размашисто и неутомимо тараня её покрасневшее влагалище. Девушка уже даже не пыталась сопротивляться – она лишь подавалась навстречу чудовищному любовнику, пока её руки не подломились, не выдержав настойчивого напора. Теперь она могла лишь принимать удары, уткнувшись в плиту алтаря головой и расцарапанной грудью. И ей, судя по восторженным воплям, такое обращение приходилось по нраву. — Да-а-а! — её тело выгнуло в припадке экстаза, когда из сжавшегося лона на пол брызнул любовный сок. — О, богиня, да-а-а! Содрогаясь в волнах оргазма, послушница закричала и рухнула на пол. Но на этом ритуал не закончился. Минуты утекали вслед за минутами, позволяя шакалоголовому раз за разом овладевать телом и разумом обессиленной жертвы. В разных позах – на спине, на животе, на коленях – чудовище заполняло её рот и влагалище семенем, выплёскивая необузданную похоть, покрывая покорную ему самку. А когда сил у послушницы не осталось совсем, ей на смену пришли другие жрицы – более стойкие, умелые и искушенные. Пока шакал отвлёкся на свежих любовниц, в центре зала появилось новое действующее лицо. Ступая величаво и гордо, Антея приблизилась к лежащей ничком послушнице. И вот что странно – обе они находились в нескольких десятках метрах от меня, но сквозь заполнившие святилище вопли и стоны я каким-то образом разобрал сказанные ими слова. — Молодец, дитя, ты все правильно сделала, — жрица опустилась на колени рядом с истощённой девушкой. Она склонилась над ней и долгим, чувственным движением слизнула со щеки воспитанницы густое семя чудовища. — Наша богиня тобой довольна, — голос её был томным и хриплым. — Ты честно заслужила своё новое имя. — Г-госпожа... — девушка неуверенно потянулась к ней. — Не стоит, — Антея прижала указательный палец к губам ученицы. — Не трать остатки сил. Первое соитие с Посланником, да ещё и с таким мощным, сильно выматывает, я хорошо это знаю. Глаза послушницы удивленно округлились. — Да, я тоже через это прошла, — старшая жрица блаженно зажмурилась. — И через это, и через многое, многое другое. Я страшно завидую, ведь тебе этот опыт ещё только предстоит испытать и познать. Но вернемся к важному. К имени. Антея плавным движением поднялась, увлекая за собой Азенет. Та на ногах держалась нетвёрдо, тело девушки ощутимо дрожало, но с небольшой помощью она сумела удержать равновесие. — Как же тебя назвать? — сделав несколько неопределенных жестов рукой, женщина вновь приблизилась к послушнице. — Какое подарить имя? — промедлив ещё секунду, она глубоко и страстно её поцеловала. Поцелуй наставницы не был похож на грубые властные объятия Аватара. Там, где шакал брал напором и мощью, опытная жрица подходила с умением и мягкостью. Ласково, но настойчиво, она овладевала ртом своей растерянной партнерши, подобно водовороту утягивая на дно тягучего, нежного наслаждения. Опытные руки ласкали чувствительное после множества оргазмов тело, разгорячённые губы осыпали лицо и шею десятками поцелуев, а колено ловко вклинилось между бёдрами Азенет, плотно прижимаясь к истекающему семенем лону. Жрица мягко отстранилась, и что-то тихо прошептала на ушко содрогающейся в экстазе деве. Та, настигнутая усталостью, облегчённо обмякла в руках партнёрши.━══════╗◊╔══════━
Вступительная часть ритуала подошла к концу, но оргия и не думала сбавлять обороты. Пока чудовище трахало на алтаре очередную жрицу, гостей в святилище только прибавилось. Они появлялись в сопровождении всполохов дыма, одну за другой заполняя обзорные лоджии. Это были такие же шакалоголовые монстры, как тот, какого призвали на алтаре, хотя и не способные похвастаться столь же ощутимой аурой доминирования и могущества. И всё же это им не мешало – шакалы выходили, казалось бы, из каждой тени, чтобы незамедлительно найти себе любовницу среди присутствующих жриц и культисток. Монстры грубо хватали партнёрш за ягодицы и груди, жадно тиская их когтистыми лапами. Они прижимали стонущих женщин к мебели, перилам и стенам, после чего без промедлений начинали соитие, пропуская всяческие прелюдии и ласки. Случайные свидетельницы не беспокоили совокупляющиеся пары, тройки и прочие геометрические фигуры, ибо с каждой секундой в зале становилось всё меньше и меньше тех, кого не трахал хотя бы один чудовищный зверь. Впрочем, жрицы не были возмущены подобным бесцеремонным отношением. Доспехи и одеяния мгновенно полетели на пол, и очень скоро в переплетение оргазменных стонов, доносящихся из центра и периферии зала, влилось ещё несколько сотен голосов. Ни в жизни, ни в порно я не видал ничего подобного. Даже кульминационная сцена из «Парфюмера» не могла своей порочностью и масштабом сравниться с тем, что разворачивалось прямо передо мной. Жрицы охотно отдавались порождениям тени, а те, безжалостно драли их, зачастую сразу вдвоём или втроём. Очень скоро чудовищ в зале стало больше, чем женщин, они, словно теряя над собой контроль, стремительно меняли форму, то расплываясь туманом, то обрастая дополнительными конечностями и щупальцами. И никакого отторжения подобная внешность у многочисленных любовниц не вызывала – те лишь громче и сладострастнее стонали, восхваляя свою госпожу и её безжалостного господина. Когда задрожали тени, расположенные в моей ложе, я отчётливо осознал, что пора бы уже и честь знать. Воспоминания там, или нет, но, если я не желаю, чтобы и меня натянули в два или три ствола – следовало озаботиться скорейшим отступлением. Не думаю, что пояс верности станет препятствием для этих тварей, уж больно богатая у них оказалась фантазия в применении сексуального метаморфизма. Да и прикрывала золотая пластина исключительно лоно, оставляя задний проход прискорбно незащищённым. Не желая испытывать удачу на прочность, а задницу – на эластичность, я быстро отодвинул защёлку и пулей вылетел в коридор. О том, чтобы выбраться через воздуховод и речи не шло, уж слишком крутой и скользкий получиться подъём. Нет, можно, конечно, попытаться упереться конечностями в стены, и помаленьку карабкаться наверх, вот только выйдет сиё рискованно, долго и сложно. Когда демоны буквально наступают тебе на пятки, норовя ухватиться щупальцами за корму – это вряд ли самая разумная тактика. Таким образом, я решил поискать другой путь. Коридор ещё дважды повернул направо, прежде чем упереться в просторный лестничный колодец. Его по спирали обвивал пологий пандус, огороженный каменным бордюром, ведущий от основания к вершине пирамиды. Снизу раздавалось эхо сладострастных стонов и мелькали тени переплетённых тел, а потому, недолго думая, я в спешке бросился наверх, отчаянно цепляясь за перила руками. Подъем вышел коротким, и вскоре меня вынесло к очередной двери, за которой к моему удивлению оказалось своеобразное подобие библиотеки. Воспоминания Каллисто подсказали, что это отнюдь не основное храмовое хранилище. Главный архив располагался в отдельном, специально отведённом под него здании; здесь же, судя по всему, находилась закрытая секция, содержавшая самую ценную и опасную литературу. Знания, которые обычным послушницам не стоит и видеть, будь то из соображений безопасности, секретности или цензуры. Стоит ли упоминать, что мне, то есть Каллисто, сюда заходить запрещалось строжайше, под страхом самых суровых наказаний? Впору похвалить ненормальную удачу беспокойной девицы, ибо лишь в этот день у неё был хоть какой-то шанс проскользнуть мимо сторожевых заклинаний. Оглянувшись в сторону коридора и не заметив погони, я опасливо перевёл дух. Раз уж у меня есть немного свободного времени – почему бы и не осмотреть всё это богатство получше? В конце концов, не каждый день выпадает возможность заглянуть в святая святых храма – помещение важностью своей сопоставимое с одним из основных алтарей. Помещение оказалось не таким просторным, каким мне показалось вначале. Но было так отнюдь не от скромности архитектурной мысли, а потому, что сверху донизу его заполняли многочисленные шкафы. Полки ломились под весом разнообразных летописей и трудов – я не увидел ни одной свободной ячейки, хотя бы наполовину не занятой содержимым. Среди привычных уже папирусов то и дело попадались деревянные и глиняные таблички, или даже книги – гротескные и массивные, обвязанные печатями и скованные цепями. Похоже, что жрицы никакими знаниями не брезговали, не стесняясь самых разных источников и путей, собирая в храме труды со всего известного мира. Вот только руки я к ним тянуть и не думал. Едва-едва заметное марево, какое бывает над раскалённым асфальтом, призывало воздерживаться от такого шага, недвусмысленно намекая на наличие защитных чар. И, тем не менее, я не мог оторвать от заполненных полок глаз, остро сожалея о нехватке времени и возможности их изучения. Стоило этой мысли проскользнуть в моей голове, как в ту же самую секунду со стороны входа донёсся лёгкий шорох. Рефлекторно я отступил в тень, скрываясь от возможного наблюдателя в закрытой льняным полотном нише. Затем, перебарывая страх, раздвинул занавес пальцами, приникая глазами к образовавшейся щели. Судя по силуэту, это была женщина – Антея если точнее. Она была всё также уверена и горда, ступая по мраморным плитам так, словно всё вокруг ей одной и принадлежало. И каким-то чудесным образом она умудрялась держать себя так, что ни растрёпанные волосы, ни обнажённый вид, ни липкое семя чудовищ, покрывавшее её с головы до пят, ни капли не портили впечатления. Жрица несла на себе сперму многочисленных нечеловеческих любовников так, будто это было прекраснейшее из одеяний и драгоценнейшее из украшений. Она зорко оглядывала помещение и явно выискивала в нём что-то, не обращая при этом никакого внимания на свой непотребный вид, словно бы совершенно не предавая ему значения. С другой стороны – с такими ритуалами и порядками, стоит ли этому удивляться? Вскоре она приблизилась к занимаемому мною укрытию. Не знаю, в чём дело, но нишу она проигнорировала, повернувшись ко мне спиной. Я удивлённо прищурился: светлая кожа почти целиком была покрыта цветными татуировками и религиозными символами, сплетёнными в единое непрерывное полотно. Кажется, нечто подобное было изображено на вратах пирамиды, однако за достоверность догадки я бы не поручился. Внезапно Антея обернулась, впившись взглядом в моё убежище. Ступая мягко, почти крадучись, она приблизилась к нему, обходя встреченные по пути стеллажи и полки. Жрица протянула вперёд руку, а затем резким движением сдёрнула занавеску с креплений. Вот только меня там уже не было. Не тратя время даром, я воспользовался её отвлечением и успел проскользнуть к балкону. К тому моменту, когда тайник оказался раскрыт, я уже свесился вниз, отчаянно цепляясь пальцами за карниз, молясь, чтобы терпение Антеи кончились раньше, чем мои силы. — Не знаю, кто ты и зачем проникла сюда, но мои заклинания тебя нашли, — раздался сверху властный грудной голос. Следом послышались шаги босых ног, выдающие вышедшую на балкон жрицу. — Нарушение святости нашего храма – тяжкий проступок, но я дам тебе возможность раскаяться. Выйди сейчас, послушница, этим ты облегчишь свою участь. Чёрт, ну не могла бы ты свалить отсюда подальше?! Милосердие совокупляющейся с демонами шлюхи, это совсем не то, что я готов на себе испытать! Судя по повторяющимся шлепкам, Антея приблизилась к ограждению. Я и без того напряжённый, словно сжатая до предела пружина, замер, опасаясь издать даже легчайший шорох. Пальцы мои до побелевших костяшек сжались на каменной плитке, пытаясь не дать мне соскользнуть с неудобного округлого края. Я уже думал, что хуже не станет, когда их коснулось что-то липкое и холодное. Первой испуганной мыслью было то, что меня раскрыли, однако в этот самый момент Антея, бросив последний взгляд на раскинувшийся перед её взглядом храмовый комплекс, переступила с ноги на ногу и вернулась внутрь. Блять! Почти попался. Выждав столько, сколько хватило выносливости, я подтянулся вверх и вдруг понял, что ощущение чужого прикосновения так никуда и не делось. Глубоко вздохнув и подняв к пальцам взгляд, я увидел покрывающие их пряди густой липкой субстанции... Сука! В приступе брезгливости я дёрнулся и закономерно сорвался с карниза. Стоило мне удариться о поверхность пирамиды, как случилось то, чего я так боялся во время восхождения: меня, не успевшего зацепиться за барельеф, прямо по плитам потащило вниз, навстречу гарантированной смерти. Пока моё сознание билось в истерике, разрываясь между отвращением, вызванным прикосновением к демоническому семени, и мыслями о том, ждёт ли меня награда за проваленный квест, я приготовился к неизбежному столкновению. И, в который раз за вечер, удача сберегла мой опыт и жизнь. Склон упирался не в землю – он заканчивался чуть раньше, прерываясь одной из пристроек. Вместо того, чтобы разбиться о каменный настил, я прокатился несколько метров по плоской крыше, а затем свалился в потолочное окно после чего, беспорядочно размахивая конечностями, рухнул в находящийся ниже бассейн. Несмотря на застившую взгляд темноту и покинувший лёгкие воздух, мне удалось несколькими гребками вытащить себя на поверхность. Первое, что я сделал, оказавшись на берегу, это яростно отскоблил с рук подарок распутной жрицы. Мои кисти покраснели и обзавелись многочисленными царапинами, вот только ощущение липкого прикосновения всё никак не желало пропадать. Лишь когда за стеной послышались голоса стражниц, я прервался и отправился к акведуку, намереваясь покинуть, наконец, это ебанутое воспоминание!━══════╗◊╔══════━
Несмотря на храмовые традиции, жила Каллисто небогато и скромно. Хотя, чего ещё ожидать от почти бесправной послушницы, принадлежащей извращённому культу? Шелков, злата и необузданной роскоши? Может и так, вот только вряд ли они полагались вчерашней уличной крысе; если где и можно встретить подобное убранство, то лишь в покоях более влиятельных и авторитетных жриц. Моя же предшественница была вынуждена обходится немногим – простой узкой кроватью, вещевым сундуком, табуретом и столом, а также короткой скамьёй и большим бронзовым зеркалом. Последнее, кстати, привилегией отнюдь не являлось. Скорее необходимостью – за потрёпанный и «неформенный» вид наставницы дрючили похлеще, чем в армии. Я не шучу – если там солдата ожидал выговор или внеочередной наряд, то здесь могли натурально запороть плетьми. Не до смерти, разумеется, ибо никто не хотел впустую растратить потраченные на обучение время и ресурсы, однако менее болезненными и суровыми наказания от этого не становились. Каллисто осознала это на собственном горьком опыте, а потому каждое утро начинала с посещения общей купальни и приведения себя в подобающий вид. Пока волосы не будут красиво уложены, а косметика – правильно нанесена, ни о каком завтраке она и думать не смела. Подобные обязательные моционы буквально въелись ей в кожу и кости, вынуждая следовать день за днём установленному порядку, а потому нет ничего удивительного, что кое-что из этих привычек перепадало и на мою долю. Было странно вот так вот «изнутри» изучать чужие воспоминания и мысли, однако это тоже было по-своему полезным и ценным уроком. Но хватит о красоте. Устало откинувшись на жёсткую койку, я хмуро щёлкнул по всплывшему системному сообщению.Внимание! Выбранный фрагмент воспоминания подошел к концу. Завершить симуляцию (Y/N)?
— Да, — зрение расплылось, и я на короткое время оказался дезориентирован. Когда калейдоскоп огней и вспышек утих, материальное тело снова сменилось облаком бесплотной сущности, а окружение заполонили эфирные разводы всех цветов и оттенков.Симуляция повреждённого фрагмента памяти завершена. Фрагменту присвоен идентификатор «Непристойный ритуал». Дата симуляции – неизвестна Место действия симуляции – Храмовый комплекс Деркето в Луксуре. Продолжительность симуляции – 1:29:14 Достигнутый уровень синхронизации (91%) достаточен для исправления и согласования последовательности воспоминаний. Разблокирован доступ к следующему повреждённому фрагменту.
Девяносто один процент? Что ж, значит не так уж я и ошибся, решив влезть в пирамиду и посмотреть на ритуал. Каллисто, судя по мелькающим перед глазами видениям, тоже поступила так, хотя внутрь попала немного иначе. Она не рискнула подняться по внешней стороне пирамиды, вместо этого наткнувшись на другую старшую жрицу, которая и провела её на собрание. В остальном всё почти то же самое – наблюдение за соитием, приступ экстаза, а затем поспешное отступление, но вместо поездки по полированным плитам – неожиданное заступничество новой знакомой. По наградам всё тоже вышло недурно. У меня пока не было чёткого понимания, как работает система навыков, но системная справка подсказывала, что пара единиц в любом из них, это неплохое повышение уровня. Примерно та компетенция, какую ожидаешь от не слишком усердного ученика, но даже этот объём знания может вмещать до нескольких месяцев практики. Весьма неплохой результат для одной сумбурной, короткой, но чрезвычайно насыщенной ночи. Дело даже не в приобретённой сексуальной грамотности или неожиданном религиозном образовании, а о том самом культурном базисе, коего мне, как попаданцу, критически не хватало. Я не обманывался своими актёрскими навыками – достоверно изобразить местную мне вряд ли бы удалось, однако в повседневном разговоре я больше не потеряюсь и не засыплюсь на мелочах. Ещё пару-троку раз прогнать через себя эти воспоминания и необходимый минимум социальных рефлексов ляжет будто родной. Однако во всём этом было одно нелицеприятное «но». Пускай моё настоящее тело и не принимало в происходящем непосредственного участия, полностью избежать влияния на него не удалось. Хлебнув полной ложкой всех сопутствующих впечатлений и как следует промариновавшись в ауре всепоглощающей похоти, я пока слабо представлял, чем это может аукнуться в будущем. Одно было ясно точно – подобные эксцессы пройти без последствий не могли никак, даже если их истинная природа пока ускользала от моего понимания. Так или иначе, но морально я вымотался капитально, а потому планировать и размышлять мне категорически противопоказано. Позволив утомлённому сознанию погрузиться в беспамятство, я лишь надеялся, что сегодня мне всё же удастся выспаться. — Система, покинуть режим симуляции...