Симуляция повреждённого фрагмента памяти завершена. Фрагменту присвоен идентификатор «Испытание соблазном». Дата симуляции – неизвестна Место действия симуляции – Храмовый комплекс Деркето в Луксуре. Продолжительность симуляции – 2:35:22 Достигнутый уровень синхронизации (94%) достаточен для исправления и согласования последовательности воспоминаний. Разблокирован доступ к следующему повреждённому фрагменту. Продолжить симуляцию [Y/N]?
И я, несмотря на некоторую усталость, согласился. В основном для того, чтобы закончить с затянувшимся послушничеством Каллисто, дабы перейти уже к действительно интересующей меня теме волшебства. Однако какая-то пропитанная любопытством часть меня желала больше узнать об извращённых практиках храма и том, как моя предшественница их приняла.━══════╗◊╔══════━
Удивительно, как даже самые странные вещи могут превратиться в рутину. Казалось бы – тайны, обольщения, регулярные встречи с прекрасными, страстными женщинами – впечатлений столько, что можно не один свиток заполнить описанием секретов, интриг и переплетений любовных линий. Но и они, увы, в какой-то момент если не приедаются, то накрепко встраиваются в повседневность, переставая захватывать дух и бросаться своей необычностью в глаза. После «вводного урока», устроенного Антеей и приглашённой ею Нубит, обучение Каллисто вышло на новый уровень. Хотя правильнее будет сказать, что, с честью выдержав испытания и выпив «Янтарный отвар», она тем самым завершила посвящение первой ступени, и была официально признана ищущей покровительства Госпожи Страсти. То есть на деле девушка всё ещё оставалась в прежнем ранге, однако положение её в глазах жриц несколько укрепилось, чему свидетельствовали изменения в фасоне одежды и пара простых золотых браслетов, украсивших девичьи плечи. Это уже было определённым поводом для гордости, однако на повседневную жизнь сие приобретение повлияло мало. Большая часть того распорядка дня, что обучения непосредственно не касалась, осталась удивительно неизменной. Как и раньше, поднявшись с рассветом, Каллисто умывалась, приводила одежду в порядок, после чего прибиралась в комнате. Услышав второй пробуждающий звон, она вместе с другими проживающими в общинном доме девушками отправлялась на расположенную поблизости тренировочную площадку. Там, на большом, окружённом колоннадой дворе, засыпанном мягким белым песком, их уже ожидала наставница, имени которой, кстати, ни одна из послушниц не знала. Мускулистая рослая стигийка, чья загоревшая почти дочерна кожа была покрыта множеством выцветших тонких шрамов, бралась за них с твёрдостью и большой строгостью. Пересчитав их и убедившись в отсутствие опоздавших, она тут же командовала пробежку, гоняя вокруг площадки босых, обнажённых по пояс девиц, пока находящиеся тут же песочные часы не перевернутся десять и пять раз. Отстающих она безо всякой жалости подгоняла звучным окриком, шлепком мозолистой крепкой ладони по ягодицам, а когда ударом небольшого хлёсткого прутка. Учитывая, что присматривала она за почти двумя дюжинами послушниц, кто-то из них неизбежно оказывался позади, так что между девушками шла нешуточная борьба за первенство, ибо била наставница хоть и редко, но точно и очень болезненно. На смену бегу приходили гимнастические упражнения. Окажись здесь обыватель современной эпохи, особенно отслуживший в армии любой из стран – неизбежно прослезился бы от умиления. Пускай некоторые элементы отсутствовали или отличались, в целом суть комплекса осталась практически неизменной. Да и что там менять? Упражнения на разогрев мышц. Упражнения для разминки суставов. Упражнения на растяжку – этих было особенно много, сказывалась специфика профессиональной деятельности жриц. Уже сейчас большинство присутствующих здесь дам могли без особого труда согнуться вдвое или сесть на продольный, а некоторые так и на поперечный шпагат. Имелась даже одна умелица, что с помощью стенки сумела выполнить его вертикальный вариант, подняв одну ногу вверх и достав до колена губами. Что неожиданно – большое значение придавали развитию и укреплению мышц. В основном для этого использовались не самые мудрёные, но выматывающие тренировки, вроде приседаний с небольшим ошкуренным поленом на плечах или перебрасывания их друг другу. Наставница, тем временем, зорко следила, чтобы никто из подопечных не только не бездельничал, но и не пострадал от переутомления или теплового удара. Её обращение было суровым и лишённым всяческой ласки, но ни разу она не потребовала от послушниц сделать что-то невозможное или бессмысленно жестокое. Совершив ещё одну короткую пробежку под уже начинающим припекать солнцем, девушки тут же обливались холодной колодезной водой, после чего расходились по комнатам, где ещё раз приводили себя в порядок, но уже должным образом – с белоснежными одеяниями, дозволенными украшениями и скромной, почти незаметной косметикой. Закончив с наведением красоты, послушницы шли завтракать в большую трапезную залу. Обычно это был творог, бобовая каша, разнообразные булочки и пироги с мясной или яичной начинкой. Также на столе всегда имелось немного сладостей и разнообразных фруктов – яблок, винограда, фиников, дынь. Ну и конечно напитки, среди которых более всего остального стигийки уважали коровье молоко. Съедали они немало, однако испортить фигуру не позволяли как бдительные наставницы, так и гимнастические инструктора, гоняющие подопечных до третьего пота. Следующие два-три часа неизбежно поглощали храмовые обязанности. Независимо от срока и успешности обучения, каждая девушка всё ещё была обременена порученными именно ей задачами. Обычно это была уборка в храмовых помещениях и аллеях, работа в зверинце, но могли также приказать помочь с готовкой на кухне или стиркой белья. Правда касалось это в большей степени провинившихся девиц, ибо хотя сам по себе ручной труд вовсе не претил жрицам, его выполнение вместе с рабынями считалось недостойным и унизительным занятием. Послушниц, большую часть которых набирали из трущоб и сирот, воспитывали женщинами самостоятельными и самодостаточными, способными позаботиться о себе, однако прислуживание кому-либо было возможно только в строго определённых условиях. Если того требовал долг, завершившую послушничество ученицу могли засылать в знатную семью, когда явно, в роли эмиссара храма, а иногда и под покровом тайны, искусно замаскировав под любовницу или рабыню. Или же служения могла потребовать вышестоящая жрица, находящаяся несравненно выше в сложной иерархической пирамиде храма. Исключение делалось только для участниц храмового совета, однако встретиться с таковыми за пределами общих ритуалов или собраний для рядовой посвящённой было событием весьма и весьма маловероятным. Закончив со своими делами, послушница вновь возвращалась к своей наставнице. Обычно за каждой из занимающихся обучением жриц закреплялось от трёх до шести подопечных, так что в этом смысле Каллисто являлась скорее исключением, чем правилом. Кроме неё Антея наставляла только Азенет, но та вскоре после исполненного ритуала была направлена в другой храм, поэтому о судьбе подруги послушница ничего не знала. Было немного одиноко, но заскучать не давали частые разговоры с многочисленными соседками, а также долгие, проникновенные беседы с наставницей. Преподаваемые жрицей уроки было сложно объединить в один строгий предмет – настолько широкие поднимались темы. Если бы Каллисто владела более современной терминологией, она, скорее всего, окрестила бы их «Основами социальной инженерии». Антея, в свою очередь, называла своё искусство «Плетением разумов и сердец», чем не слишком сильно грешила против истины. Данное умение включало в себя целую куча вещей – этикет, традиции, психологию, основы убеждения и манипулирования людьми; даже экономике и юриспруденции нашлось подходящее место. Целью занятий же было ни много, ни мало, формирование у послушницы способности ориентироваться в окружающей её социальной среде, при необходимости ею же управляя. Наука о том, как получить от людей то, что ты хочешь, будь это расположение, уступка или какая-то необходимая жрице услуга. Вот и выходит, что всё вышеперечисленное должно было стать базовым набором средств, которые Каллисто могла бы использовать для достижения поставленных целей. Материал, разумеется, преподавался с поправкой на национальный колорит и местные реалии. Само собой, весь этот огромный массив знаний не мог уложиться даже в пару лет обучения, не то, что несколько коротких месяцев. Прекрасно это осознавая, Антея изначально не собиралась разбирать ненужные пока тонкости, взявшись за постановку самых базовых навыков и рефлексов, начав со способности читать эмоции и намерения по выражению человеческого лица. За ней последовал контроль над своей собственной мимикой и анализ телодвижений, ну а там очередь дошла до умения лгать и различать ложь, манипулируя полуправдой и оттенками смысла. Антея на реальных и выдуманных примерах разъясняла своей ученице все аспекты общественной жизни – начиная с самых простых и понятных концепций, постепенно переходя к более сложным материям. Как понять к чему стремится тот или иной человек, а также чего он больше всего боится. Как наладить с ним контакт и получить желаемое, причём так, чтобы тебя саму в процессе не поимели или же сделали это, но в строго определённом смысле. На что стоит обязательно обратить внимание при знакомстве и каким образом лучше всего преподнести себя, не тратя лишнего времени на анализ и разбор собеседника. И многое, многое другое. Обладание последним навыком, кстати, Каллисто с большим удивлением обнаружила почти у всего своего окружения. На её памяти не было ни одной такой жрицы, что не сумела бы правильно себя поставить или оказалась неприятна девушке. Даже заносчивая мастерица ядов – почтенная Джезерит – несмотря на высокомерное отношение и вспыхнувшее недоверие, воспринималась как пускай и горделивая, но мудрая и достойная своего положения женщина, а не изворотливая змея, которую следовало бы прибить, и близко не подпуская к груди. То же касалось и строгой, но твёрдой наставницы гимнастического искусства, или даже прекрасной Нубит, давно загладившей свой неуместный, но в чём-то даже лестный порыв вожделения. Говоря о чернокожей дочери юга: та хорошо постаралась, налаживая и укрепляя контакт. Начав с коротких бесед после окончания совместных занятий, она начала всё больше внимания и участия проявлять к жизни девушки. Дошло до того, что Антея лично одобрила их общение, а это, согласно сложившимся у Каллисто впечатлениям, в храме случалось довольно редко. Если подумать, то кроме её госпожи, постоянных знакомых у девушки и не было вовсе, ибо её единственная подруга Азенет после ритуала покинула храм. Так что за возможность простого дружеского общения, пусть и разбавленного небольшой... ладно, довольно значительной долей флирта и притворных игривых домогательств, она ухватилась с радостью. Но вернёмся к распорядку дня. После перерыва на обед и целого часа отдыха, в течение которого послушницы и жрицы прятались от палящего взора солнца, Каллисто вновь возвращалась к учёбе. В зависимости от дня недели это могла быть либо длительная физическая тренировка, поочерёдно включающая в себя гимнастику, атлетику, плаванье или объездку лошадей, либо изучение храмового архива. Пускай основной упор на данной ступени послушничества делался на общественное и сексуальное воспитание, постижение естественных наук всё ещё оставалось насущной потребностью. Хотя теперь это было не сколько полноценное освоение курса, сколько добавление мелких штрихов к общей картине, чему способствовали наполовину свободные занятия, позволяющие Каллисто как углубиться в интересные ей области, так и исследовать новые. На закате послушницы ужинали, после чего возвращались в общинный дом. Некоторые из них собирались на крыше, где, облюбовав установленные между вазонов с цветами лавочки, тихо посмеивались и шептались, обсуждая события дня. Другие же посещали прилегающую к зданию купальню, пускай и тесноватую, но достаточную для совместного её использования по три-четыре человека сразу. Или же девушки могли раньше лечь спать, набирая силы перед очередным непростым и выматывающим днём. Были и такие, как сама Каллисто, предпочитающие в свободное время изучать манускрипты и свитки, выданные по разрешению старшей жрицы в архиве. Если же говорить о еженедельном, а точнее о ежедекадном распорядке дня то здесь всё работало несколько иначе, чем привыкли обыватели далёкого будущего. Каждый стигийский месяц состоял ровно из тридцати дней и был разбит на три равных отрезка, которые и использовались для организации и планирования на государственном уровне. На практике крестьяне и горожане каждую такую декаду ещё раз разбивали пополам, получая куда более удобные и управляемые пятидневки. Четыре дня полностью посвящались работе, в то время как пятый считался временем отдыха.* Конечно, и в пятый день от обязанностей и уроков послушницы не освобождались, однако время после обеда им было позволено использовать по собственному усмотрению. Они могли гулять по аллеям и пышным садам, могли воспользоваться большой и невообразимо роскошной общей купальней, могли участвовать в спортивных играх и состязаниях или же просто весело проводить время с подругами. Ограничений накладывалось всего три – не нарушать законы храма, не покидать его территорию, не употреблять алкоголь или дурман. Казалось бы, в культе, посвящённом открытию удовольствий к последнему правилу должны относиться несколько попустительски, однако карали за такие проступки быстро и очень жёстко. Но Каллисто всё-таки была переменам рада. Теперь, получив чуть больше свободы и личного времени, она куда комфортнее чувствовала себя в храме, даже если по сравнению с предыдущей ступенью обучения интенсивность занятий не только не уменьшилась, но и возросла. Девушке нравилась сложившаяся вокруг неё атмосфера свободы и лёгкого вольнодумства так отличная от глубоко традиционного и догматичного мира снаружи. Да, внутри Культа тоже существовали правила и строгая иерархия, однако примириться с ней помогали те попустительства и поблажки, что скрашивали быт и повседневность послушниц. Но более всего остального Каллисто ценила возможность опереться на мудрых и опытных жриц, что могли как оградить её от бед, так и научить чему-нибудь новому. Она всё яснее и чётче понимала, что те, несмотря на своё напускную строгость и приверженность правилам, в конечном итоге поддерживают её, действуя в интересах младшей. И даже если за подобную доброту девушке придётся отплатить почтением и послушанием... что ж, это небольшая цена, тем более что в этом жестоком мире ничего не даётся за просто так.━══════╗◊╔══════━
После сданного Антее экзамена подобная размеренная жизнь продолжалась ещё примерно восемь с половиной месяцев. А затем всё вновь изменилось, ибо пришло время полевой практики. Это был первый раз со дня прибытия в храм, когда Каллисто позволили покинуть комплекс. Почти три года девушка не выходила за пределы этих высоких и тщательно охраняемых стен, а потому с волнением ждала предоставленной ей возможности. Переодевшись в одежду простой горожанки, сняв украшения и смыв косметику, а также спрятав волосы под платок, в сопровождении Антеи и пары стражниц, девушка вышла в огромный город, чтобы лучше изучить и понять проживающих в нём людей. Поскольку сделать это предполагалось не за один раз, Антея и направляемая ею послушница могли не спешить, тщательно исследуя и рассматривая все интересные им места и события. Базары и ремесленные лавки сменялись тавернами и игорными домами, богатые и хорошо охраняемые кварталы перетекали в недавно построенные пригороды и переплетение бедняцких трущоб. Величественные монументы и сточные каналы, увеселительные площади и оборонительные бастионы – ничто не избежало внимания Каллисто, а наставница и рада была её свести с самыми разными людьми. И кого они только не увидели во время долгих ознакомительных прогулок! Презренные нищие и горожане среднего достатка, бродячие артисты и гордо демонстрирующие свои работы ремесленные мастера. Все виды торговцев – от рыночных зазывал, до крупных землевладельцев, от сельских перекупщиков** до иностранных купцов. Встречались на улицах и ростовщики, и чиновники, и солдаты армии фараона, и чьи-то спешащие по своим делам слуги. Было там множество рабов, чьи шеи намертво охватывали ошейники с именными бирками. Несколько раз исследующая город парочка видела представителей знатных семей и служителей Сета, путешествующих в закрытых занавесами паланкинах. Девушка с большим интересом погрузилась в исследование общественной жизни. Тут то и дело пригождались преподанные раньше предметы, ибо именно они позволяли получить контекст к применению на практике новых умений. Попытаться договориться со стигийским крестьянином это одно, но случись ей беседовать с жителем близлежащего Шема или Турана – разговор бы пошёл совсем по-другому. То же касалось представителей разных сословий и верований, да и вообще, как оказалось, для успешного поддержания беседы знание самых разных вещей становится очень даже полезным. Спустя пару недель, когда новизна и пришедшие с нею впечатления несколько поутихли, Антея начала давать своей послушнице короткие и необременительные задания. Разговорить вон того угрюмого парня. Узнать, что обрадовало вот эту вот идущую с бельевой корзиной женщину. Поторговаться с лавочником, не меньше, чем на четверть, сбив цену на его товар. Вытянуть из подмастерья не самую важную, но всё-таки тщательно скрываемую информацию – у кого и по какой стоимости его мастер закупает для работы материал. И так далее, в том же духе. Старшая жрица словно рассыпала дорогу из хлебных крошек, направляя девушку по одному известному ей маршруту, проводя через все социальные классы и слои населения, вынуждая с ними знакомиться и общаться, небольшими кусочками узнавая, что и как движет людьми. Ну и, конечно же, попутно оттачивая так необходимое жрице мастерство манипулирования, хотя назвать сие дело этим предвзятым и грубым словом у девушки не поворачивался язык. С каждым прошедшим днём Каллисто улучшалась, пускай и маленькими шажочками. Соразмерно этому Антея увеличивала сложность и масштаб задач. Всё чаще и чаще послушница была вынуждена уговаривать людей действовать если не вопреки, то не совсем в их интересах, по просьбе обаятельной девушки добровольно поступаясь ими. Всё чаще приходилось использовать косвенные и долгосрочные методы, порой даже не попадаясь обрабатываемой цели на глаза. К чести Антеи она никогда не приказывала сделать что-то, что являлось бы откровенным преступлением или могло поставить её подопечную под угрозу. Но вот морально неоднозначных методов ей пришлось применить великое множество. Ни один из них наставница не запрещала и не критиковала, пока те способствовали или хотя бы не мешали выполнению поставленных задач, однако испытывать характер Каллисто даже не думала прекращать. Ибо, что может лучше характеризовать человека, чем решения, принятые им при полном отсутствии сдерживания? И всё же старшая жрица была воистину талантливым педагогом, поскольку отлично умела планировать уроки так, чтобы не только сделать их содержательными и полезными, но и интересными лично Каллисто. Среди заданий практически не попадалось повторяющихся, как и тех, что можно было бы выполнить лишь одним-единственным методом. Это часто сбивало послушницу с толку, но учило самостоятельно размышлять и планировать, подбирая удобный именно ей арсенал подходов, приёмов, уловок и средств. Разумеется, общий базис «маски, плаща и кинжала» ей преподали в обязательном порядке, но в остальном Антея предпочитала гранить наиболее сильные стороны своей подопечной. Для Каллисто это было, как ни странно, привлечение внимания окружающих со стремительным развитием инициативы. Если к сложным многоходовым интригам душа у неё откровенно не лежала, как и к использованию «удалённых» методов воздействия, то скоротечные решительные блицы выходили просто на загляденье. Словно этакая цыганка она врывалась в чужой круг общения, легко завязывая знакомство, затем стремительно сближалась с целью, после чего как-то очень естественно перетекала в её круг доверенных лиц. В тоже время, в стороне от осенённой вниманием дивы, действовали «инструменты» – заранее завербованные и проинструктированные ею подельники. Возможно, так сказывался полученный в воровской шайке опыт, но, если выбор имелся, Каллисто предпочитала собирать интерес окружения на себя, позволяя помощникам выполнить основную работу. Правда, так как Антея никаких ресурсов или людей ей для практики не выделяла, выкручиваться и вербовать их приходилось самостоятельно. Используя знание городского дна, Каллисто лично подбирала исполнителей в трущобах и нищих кварталах, уговаривая их взяться за выполнение вроде бы непыльной работёнки, после чего нередко кидала. Наставница от такого даже не морщилась – её подопечная работала в рамках поставленных ей условий, а до всякого отребья высокопоставленной жрице дела не было и быть не могло. Единственное, на чём она настояла, так это на отсутствии трупов и тщательной зачистке следов, дабы не подрывать репутацию храма, и не создавать волнений в криминальной среде. Вот и выходит, что даже при таком попустительском отношении, использовать «преступный» подход послушнице приходилось нечасто, впрочем, и нужда в нём возникала отнюдь не на каждом задании. А занятия, как уже было сказано раньше, делались всё веселее и интереснее. Как вам, например, приказ обольстить преуспевающего торговца, избежав внимания ревнивой жены, а затем раскрутить его на покупку строго определённой драгоценности? Казалось бы, не такое уж и сложное дело, однако намекать на подарок прямо или косвенно условиями задачи запрещалось строго. Необходимо было всё обставить так, чтобы цель соблазнения сама пришла к желанному выводу, руководствуясь собственными ощущениями и знанием предпочтений «молодой прелестницы». Или был другой примечательный случай, в ходе которого Каллисто должна была выдать себя за сбежавшую от сговоренного брака девицу, попавшуюся на глаза сыновьям двух соперничающих торговых семей. Обоих было велено обольстить так, чтобы вместо ожидаемых интриг или куда менее вероятной дуэли, те сами пришли к решению на двоих разделить девушку. Получалось далеко не всегда, однако с каждым таким занятием Каллисто постепенно, по капле, росла в мастерстве. Если в самом начале пути она действовала на пределе возможностей, затрачивая больше времени и усилий, чем действительно требовала проблема, то теперь её образ действий становился всё экономнее, привычнее и естественнее. Удачные слова чаще ложились на медовый язык, настроение собеседников читалось почти что на уровне рефлексов, в то время как спроектированные и воплощённые в жизнь замыслы работали эффективнее, содержа всё меньшее количество неучтённых ошибок. Но «Плетение», само собой, было не единственной дисциплиной, которую Антея преподавала девушке. Как уже было сказано ранее, помимо социального ремесла Каллисто начала постигать также и искусство постельных утех, однако методы, на которых строился весь процесс, отличались разительным образом.━══════╗◊╔══════━
Если навыкам общения Каллисто обучали по принципу «от теории к практике», то вот с любовным мастерством всё обстояло строго наоборот. Антея ничего заранее не комментировала и не объясняла. Вместо этого она каждый второй день – чередуя с занятиями по «Плетению» – приводила послушницу в уже знакомую спальню, оставляя наедине с Нубит, в то время как сама устраивалась на кушетке, откуда, лениво потягивая вино, и наблюдала за развитием событий. А дальше послушнице предстояло выполнить очередное задание Антеи, потому что куда же в обучении, да без них? Как и на других занятиях, это обычно было что-то не слишком сложное, но требующее определённой фантазии, сноровки и подготовки. Каллисто при этом дозволялось делать с партнёршей всё, что она посчитает нужным, исключая, разве что, использование «мраморных или ониксовых» врат. Ублажить Нубит на скорость, заставив достигнуть пика прежде, чем пересыплется в стеклянном сосуде песок? Сделать это, ограничившись только ртом, руками, а то и вовсе одним-единственным пальцем? Оказаться в её объятиях и постараться не лишиться сознания, выдержав искусную ласку чернокожей жрицы? То же самое, но выпив чашу вина? Две чаши? Принять её мужское естество ртом до самого корня, а затем в течение полного цикла***, не отрываясь, его обрабатывать, сколько бы Нубит не насыщала свою похоть, раз за разом изливая семя в тугое горлышко? Всё это и немножечко сверху Каллисто испробовала на себе, постепенно погружаясь во всё более чувственные и глубокие области мастерства ублажения и разврата. Хотя не всегда дело было исключительно в удовольствиях плоти. Послушнице хорошо запомнился тот вечер, когда наставница усадила её на кушетку и приказала вызвать «напряжение корня» у хищно ухмыляющейся соблазнительницы, используя только и исключительно слова. Вставать, раздеваться, а также прикасаться к себе или к чернокожей женщине условиями категорически запрещалось. Это, кстати, оказалось одним из самых тяжёлых заданий, ибо опытная Нубит отлично умела сдерживать неуместное возбуждение, дразня и изводя послушницу нарочитой доступностью цели. И каждый раз, после нескольких плодотворных или не очень попыток, следовал их детальный разбор. В отличие от уроков общения, эту дисциплину Антея не делила на темы и области, предпочитая почти не давать теорию, кроме, разве что, самых фундаментальных истин. Весь процесс развития и совершенствования был оставлен в руках самой девушки. Что ей больше приходилось по нраву – то и получалось лучше, ибо в сексуальных искусствах никакой талант не заменит искренний энтузиазм и рвение жаждущей угодить любовницы. Изученные же и опробованные приёмы Каллисто собирала в свой арсенал, начиная с умелой работы языком и пальцами, и заканчивая развратными, провоцирующими фразами, оброненных на ушко горячим, проникновенным шёпотом. Но это касалось только успешных решений, ибо ошибки наставница критиковала безжалостно, никогда не позволяя их повторить, раз за разом вынуждая находить всё более уместные и верные средства. Если требовалось закрепить урок поясным ремнём – Антея без колебаний делала это, оставляя на округлых ягодицах чёткие, ровные следы, саднящие и не сходящие по несколько дней, а то и декаду кряду. Однако обучение сексуальному мастерству состояло не только из сплошной импровизации. Помимо встреч с Нубит присутствовали и другие занятия, призванные на плотском уровне подготовить послушницу к роли жрицы. Регулярные гимнастические упражнения уже были упомянуты ранее, как и необходимость следить за здоровьем и чистотой тела. Хотя набирающее обороты девичье созревание тоже наложило некоторый отпечаток – теперь помимо средств гигиены и древесной щёточки для чистки зубов, к косметическим средствам послушницы добавилась коробка с льняными полосами и специально приготовленный воск. Регулярно, два раза в декаду, послушница использовала его для удаления с тела всех неуместных волос. Дело это было мучительное, но необходимое, хотя, как обмолвилась по секрету одна из соседок, жрицам были известны куда более долговременные и безболезненные средства. Другим переданным Антеей знанием являлся так называемый «Цикл Нефрат», озаглавленный именем собравшей его древней жрицы. Это был сложный гимнастический комплекс, рассчитанный на регулярное использование женщиной, призванный укрепить её лоно и задний проход. Он включал в себя множество разнообразных упражнений, что тем или иным образом укрепляли тазовые мышцы, увеличивая их силу и выносливость, улучшая над ними контроль. Имелись, к примеру, позиции и растяжки, проводить которые удобнее всего с утра или перед сном. Были приёмы попроще, подходящие для дальней дороги или повседневных хлопот. В общем, можно безо всяких украшательств сказать, что это был полноценный набор приёмов на все случаи жизни. Но куда забавней для девушки оказалось освоение оральных ласк. Если с женщинами у Каллисто никаких проблем не возникло, что позволило относительно быстро освоить и отточить все продемонстрированные приёмчики, то немаленький член Нубит определённые затруднения всё-таки вызвал. Решение того, как укротить рвотный рефлекс, подсказала одна из соседок, так что в течение следующих нескольких дней девушка передавила и выплюнула немало бананов, унесённых с ужина. К счастью, ответственная за трапезный зал жрица не стала её ругать, лишь понимающе улыбнувшись в ответ, принеся на следующий день искусственную копию члена, выполненную из упругого белого материала. Послушница узнала в нём тот странный сок, что добывают из особых деревьев в расположенной далеко на востоке Вендии.**** По мнению самой Каллисто затраченные усилия более чем стоили того, ибо она смогла до самого корня принять в себя выдающуюся «мужественность» жрицы. Странный, конечно, повод для гордости, однако, несмотря на свой извращённый характер, данная победа была честно взята девой. И то ли по этой причине, то ли по вине догнавшего девушку созревания, а может из-за того, что Нубит стала первой её любовницей, произведя неизгладимое впечатление... В общем, страсть к оральным утехам накрепко поселилась в мыслях Каллисто. И не помешали ей ни становившиеся всё тише и тише сомнения в храмовых практиках, ни прогрессирующая неприязнь к мужчинам, ни даже своеобразный вкус пролитого в её рот семени. Хотя последний, как она тайком перед собой признавалась, ей пришёлся очень даже по нраву. Странно, конечно, но была в нём какая-то знакомая тёплая сладость, приятно наполняющая нутро. Неожиданное приобретённый фетиш отнюдь не заставил Каллисто отказаться от мысли овладеть Антеей, однако, как наиболее предпочтительного партнёра она всё чаще рассматривала кого-то похожего на Нубит. Точнее похожую, потому как к мужчинам она была холодна, интереса не проявляя и проявлять не желая. Девушке пришлась по душе властная и напористая страсть чернокожей жрицы, её искренний нрав, её фигуристое и сильное тело, которое было так приятно ощупывать пальцами, чувствуя, как сжимается вокруг кольцо крепких рук. Даже экзотическое происхождение лишь дополняло картину, создавая притягательный и неповторимый образ. И, конечно же, немалую роль сыграла необычайная «одарённость» этой соблазнительной женщины, что позволяла испробовать и испытать много больше, чем любая другая любовница. Но имелась всё же одна деталь, которую Антея не доверила приглашённой партнёрше, полностью оставив под своим управлением, и это была долгая и неспешная подготовка девственной попки девушки. В отличие от любого другого упражнения или занятия, данный урок наставница взялась преподавать лично, по пути превратив их встречи в нечто глубоко интимное и оттого невероятно для послушницы ценное. Никаких обучающих классов и залов, никаких посторонних жриц. Только Каллисто, амфора с маслом и умелые пальцы наставницы. Два раза в декаду, в отдохновенный день, Антея навещала свою подопечную. Своими собственными руками она снимала с неё золотой пояс, сама купала, очищая и разминая юное тело, помогая успокоиться и расслабиться перед предстоящим вечером, после чего укладывала на кровать. Перекинув Каллисто через собственные колени, жрица любви тщательно смазывала маслом пальцы, после чего со всей выдумкой и знанием темы начинала трудиться над нетронутым и тугим отверстием. Наставница относилась к этому делу основательно и очень неспешно. В отличие от любых других занятий, она явно наслаждалась процессом, растягивая его, смакуя каждый короткий миг. Первые несколько раз она использовала не более одного пальца, скорее дразня, чем тренируя плотно сжатую дырочку. Затем начала проникать глубже, постепенно увеличивая частоту и интенсивность движений. Вскоре, когда Каллисто немного привыкла к незнакомой экзотической практике, в ход пошли многочисленные игрушки, коих у жрицы было не счесть: разнообразные фигуры и палочки, нанизанные на толстую нитку шары, конусы с расширенным основанием и прочие плоды непристойной фантазии поклоняющихся Деркето женщин. Кое-что из упомянутого арсенала содержало внутри себя чары, а потому по желанию владелицы могло нагреваться, вибрировать, двигаться или делать ещё что-нибудь весёлое и затейливое. Спустя полгода подобных встреч Каллисто накрепко подсела на любимое увлечение старшей жрицы. Мало того, что Антея явно любила, а потому умела играть с чувствительной попкой послушницы, это также было одно из немногих занятий, где они много времени проводили наедине. Никаких уроков, правил и наказаний – только тихие вздохи и похвалы наставницы, а также распутные стоны и всхлипывания извивающейся в её руках девы. Так что даже когда цикл тренировок был сочтён полностью завершённым, Антея не перестала приходить к подопечной, и Каллисто своей наставнице никогда в гостеприимстве не отказывала. В знак признательности старшая жрица сделала ей ценный подарок – заменила пояс воздержания на куда более дорогой и качественный вариант. Собственно, это уже вовсе и не пояс был, а небольшая изогнутая треугольная пластина, покрытая причудливыми орнаментами и магическими письменами. Будучи прижатой к лону девы, она накрепко к нему прилипала и, удерживаемая вложенной магией, не могла быть снята никем, кроме своей владелицы. Надо ли говорить, что подобное украшение было намного удобнее и легче своей полновесной версии? Как сказала Антея – если бы не заоблачная цена и привередливость изготовившей его мастерицы, большинство жриц и послушниц использовали бы «Лепестки строгой любви». Другим его преимуществом стала полностью беззащитная попка девы, открытая для всяческих придумок и ласк. Жрица беззастенчиво пользовалась этим, частенько подбивая Каллисто на разнообразные сексуальные авантюры, то начиная ласкать в неудобный момент, то вставляя в неё одну из своих игрушек. Воодушевлённая необычайной отзывчивостью подопечной она даже подарила ей набор анальных пробок разных форм и размеров, изготовленных из чистого золота, украшенных самоцветами и изящной резьбой. Не то чтобы этой разработанной и отлично растянутой попке всё ещё нужны были дополнительные тренировки, просто девушке понравилось эти игрушки носить, да и с исполнением Цикла Нефрат они сочетались просто отлично. Примерно в таком ключе и прошли следующие три года жизни послушницы. Всё это время она непрерывно росла в сексуальном и общественном мастерстве, становясь всё более опытной и, чего уж таить, развращённой пороками личностью. Пришедшая из трущоб осторожная и любопытная девушка никуда из неё не исчезла, однако ядро личности Каллисто облачилось в куда более искушённый сосуд. Регулярный и страстный секс, разнообразные извращённые удовольствия, а также частые беседы с Антеей в конечном итоге сделали своё дело. «Традиционные» храмовые практики более не вызывали у неё такого настороженного опасения и казались скорее неприятным, но неизбежным долгом, чем тяжёлым и несмываемым грехом. Если её драгоценная наставница просит о чём-то, значит запрошенное следует выполнить, если потребуется, перетерпев и смирив гордость. Ну а потом, когда Каллисто сама станет полноценной жрицей, можно будет заниматься тем, что деве действительно придётся по душе. Однако, к немалому удивлению разменявшей свою девятнадцатую весну девушки, её послушничество было ещё далеко от истинного завершения. Впереди Каллисто ждала третья, самая непростая обучающая ступень, коей должен предшествовать малый обряд посвящения. Именно в этот момент симуляция и была прервана Системой.