POV Алиса
— На Русановку! — сказала я, заваливаясь на заднее сидение такси к Мэловину. — Тебе от команды привет! — сказал парень, глядя в телефон и что-то печатая там. — И им тоже! А где это они пишут? — спросила я, пристёгиваясь. — В беседе в телеге. Где вообще твой телефон, кстати говоря? — этот вопрос вывел меня из строя. Ведь действительно. Я его отключила ночью и даже не помню куда его положила. Обеспокоенно и с испуганным ебальником, по-другому это выражение лица не назовёшь, полезла в сумочку, с которой я собиралась ехать на день рождения к Дане. Ах да, ещё я должна постирать ту блузу, на которую мне щедро вывернули стаканчик с кофе! Отодвинув кошелёк и упаковку с салфетками, я обнаружила красный чехол смартфона и облегчённо выдохнула. Одним движением вынув его, я принялась его включать. Ммммм… Обожаю… Пять пропущенных от мамы, три от мамы Ксюши, один от Пташник и двадцать семь от «начальства». Я говорила, что меня преследует это число! Двадцать семь, Блять. — Молодец ты, конечно! Не думала, что кто-то будет волноваться? — громко спросил Мэл, кидая телефон себе на колени и обиженно отворачиваясь к окну. — Ну Мэл, ты чего? — я наклонилась к Косте и заметила, что он не пристегнулся. Потому всегда правильная Алиса потянулась через парня за ремнём. Тот немного ошарашенно взглянул на меня снизу вверх и сжался. — Тимофеева, слезь с меня! — послышалось тихое «снизу». — Я тебя пристегну и будешь «вільний, наче птах»! — я еле ухватилась за ремешок и потянула его вниз, пристёгивая «начальство». — Не, а у кого я работать буду? Кто мне платить будет? — Разумно, разумно! — хохотнул Мэл и снова отвернулся к окну. Я же достала из недр сумки свои наушники и с удовольствием заткнула ими уши, врубая на полную «Что они знают?» Крида. Под настроение, так сказать.***
Зайдя в квартиру, мне стало немного легче. Говорят: «Дома и стены лечат». А ведь реально, правда. Не врут! — Иди давай в душ! Я тебя в гостиной буду ждать! — не успев уйти далеко, парень был перехвачен и направлен в ванную руки мыть. Достали после улицы с немытыми руками по хате расхаживать. Скинув с себя куртку и ботинки, я достала из сумки блузу и стала, опёршись о косяк двери в ванную и наблюдая за тем, как Мэл моет руки и время от времени поглядывает на своё отражение в зеркале. — Та красивый, красивый! Иди уже! — улыбаясь, сказала я. — Ты тоже ничего! — проходя мимо, ответил Мэл, включая походку Фредди Меркюри. Ну да, умник, блин! Знает же, что меня это смущает. Итак, наконец, я закрываюсь в ванной. И из глаз текут слёзы. Я не могу больше сдерживаться, держать в кулаке все свои эмоции, ведь и так всем трудно. А я что, не человек? Человеку нужен человек? А где же мой? Обессиленная, залажу под горячую струю воды. И плачу, плачу, плачу. Горький ком в горле мешает сделать вдох и свободно выдохнуть. Слезы вперемешку с душевой водой закрыли пеленой весь взор. Ноги начали скользить по алюминиевому покрытию ванной и разъезжаться в разные стороны. И всё? Так глупо всё закончиться? Я просто упаду в ванной и разобью себе голову? Меня найдут абсолютно голой. Классная смерть, правда? Из последних сил ухватываюсь за край ванной и шторку, ударившись коленом и стенку ванной. Блять, умею я, конечно, преувеличить и гиперболизировать все свои падения. Умирать. ПФ. Я ещё не прибила Ксюху за её закидоны, куда мне умирать?***
Выходя из ванной в халате с полотенцем на голове, я чувствовала себя раза в три лучше, чем утром. Паршивое чувство вины и холодного страха будто и не появлялись в моей жизни, а улыбка не хотела сходить с лица. У меня так вечно: первые пару часов всё плохо, ужасно и беспросветно. Зато после всё хорошо и «всё нам по плечу!». Эт не я, эт мой знак зодиака. — Ты не голодный случайно? — спросила я, заходя в гостиную к Мэлу, который «увлечённо» со скучающим видом бессмысленно листал каналы на зомбоящике. — Голодный, как собака! — ответил бесцветно он, не отрываясь от излюбленного занятия. — Пошли тогда, поедим! — я развернулась, направились на кухню, но не услышала за собой шагов. — Я ждать не буду, съем всё сама. — Если ты сейчас приготовишь свой божественный омлет, то я умру от наслаждения! — воодушевлённо залепетал он, влетая на кухню на крыльях счастья. — Яйца закончились! — саркастично заявила я, улыбнувшись и ставя на стол кастрюлю с позавчерашними вечерними котлетами и кастрюлю поменьше с рисом. — Будешь есть то, что дают! — Ну ладно, выживу! — Мэл взял две тарелки и две вилки и подошёл ко мне. Удивительно. Мы подумали обо мне?***
Пообедав, я позвонила Дане и тот сказал, что у них всё хорошо и они смотрят какое-то кинцо, потому лететь в больницу смысла не было. Потому я решила эту ночь переночевать дома. — Так, я ночую сегодня дома. Ты домой поедешь, или посмотришь со мной документалку про Гагу? — вы думаете я действительно не знаю ответа *тут должен быть еврейский говор, ибо жиды — народ хитрожопый*? — Ты ещё спрашиваешь? — видя мой смеющийся взгляд, сказал Мэл и встал из-за стола, принимаясь мыть посуду. Еба, ему нужно чаще у меня хавать! — Ну тогда я пошла сушить голову, а ты тут хозяйничай, — бросила я напоследок и удалилась в свою комнату. Боже, я так по ней скучала этой ночью. Для меня стресс не ночевать в своей родной постельке, а тут больница. Пиздец был, а не ночь. Надеюсь, этой ночью я высплюсь. Высушив волосы и одевшись поприличнее, а если быть точными, то в футболку с Гагой (одну из), я двинулась на кухню к своему обалдую. Так, Блять, стоп машина! Почему своему? Просто к обалдую! Боже, какое же счастье, что я сняла все постеры со стены в комнате. Аж легче дышать стало…***
— Я не могу, ей так больно, что она плачет, — нервы сдали на моменте, где у Гаги заболела нога. А на носу огромное масштабное выступление. Глядя на неё, понимаешь, что она самый искренний артист, который добился успеха во всём мире! Грёбанный Нетфликс, конечно, умеет выбрать ракурс и момент. Да и артиста. — Та успокойся, чего ты? Всё же будет хорошо, — сказал мягко Мэл и вдруг сгрёб меня в охапку и пристроил у себя на груди. Не сказала бы, что мне это не нравится. Просто неожиданно. Неожиданно, что он ведёт себя со мной совершенно иначе, когда мы остаёмся наедине. Это превратилось в такой себе спектакль, где на публику мы играем роли не переносящих на дух друг друга людей, а наедине мы и не знаем как подобраться. Я чувствовала, что он хочет что-то сказать. Да и я хочу. А вот что? Потому мы предпочли просто лежать в объятиях друг у друга и молчать. Нет, это не та неуютная тишина. Молчание, от которого хочется бежать. Нет! Это лучшая тишина в моей жизни. Я, он и Гага…