***
— Ксюшенька, всё, успокойся! — я судорожно прижимала к себе трясущуюся от страха девушку, из глаз которой ручьями лились слёзы. Как у меня вчера вечером. — Мне страшно, Алис. Мне страшно! — задыхаясь, шёпотом заговорила Ксю. — Всё хорошо, я рядом, — я прижала её голову к себе и присела на кровати прямо в куртке, подобрав под себя ногу в сапоге и упустила на пол большой рюкзак. — Где Даня? — Не знаю, я проснулась, а никого рядом. Мне страшно, Алиса! — Ксюша обняла меня двумя руками и будто пыталась услышать стук моего сердца. Я бы очень хотела, чтобы хоть это её успокоило! — Мудак конченый, — тихо ругнулась я и снова начала гладить подругу по волосам, пытаясь всё же унять её дрожь. — Он не мудак, просто на работу уехал. Наверно, — дыхание темноволосой по-тихоньку становилось более спокойным и хватка вокруг моей талии ослаблялась. В палату быстрым шагом зашёл дежурный врач с медсестрой и какими-то лекарствами. — Алиса, что случилось? — громкий бас Виктора Петровича обеспокоил меня ещё больше, пока, отогнав меня от Лукьяненко, врач и медсестра пытались поставить успокоительное Ксюше, пока та тряслась. — Я… — я не смогла ничего сказать. Меня будто переклинило от страха… — Даша, дай ей по лицу! — я немного приохирела, даже хотела их отогнать от девушки. Медсестра легонько побила по щекам подругу и та немного пришла в себя, давая вонзить иглу прямо себе в руку. Через какое-то время Ксюша заснула, а я прошерстила все свои сообщения, что мне писала команда и ещё кто-то.***
— Блять, почему он такой тупой? — закричала Ксюша, подскакивая на кровати. Я же просто краснела от смеха и стыда одновременно, сидя в кресле. Хорошо, что в больнице есть интернет и мы спокойно можем послушать эфир на радио, где был Мэл. Да, его украинский не предназначен для наших гуманитарных ушей! — Ну блин, давай ему словарь подарим? — спросила Ксюша, заваливаясь на подушки. — Ага, и пантенол! Чтобы маслом ожоги не мазал, идиотина, — воскликнула я и встала к холодильнику, куда выгрузила кучу вкусняшек и еды, которую мы с Мэлом накупили в супермаркете под домом. — Дэбил, — буркнула подруга и сделала глоток своей воды с лимоном. — На, — я кинула в девушку яблоком. От фразы про то, что самая сексуальная часть человека — мозг, я поперхнулась печеньем, а Ксюха заржала, покраснев и вспотев. — Слушай, Лис, а что пошло не так? У тебя же мозгов нет! — сквозь смех проговорила подруга. — Смешно! — посерьёзнела я и отвернулась к окну. Почему мне так больно? Почему живот скручивает в тугой узел при одном только упоминании о нём? В момент, когда слышу его голос? Или вижу его? Почему сердце будто останавливается? А потом ускоряется раз в тридцать… — Ну, Лиса, ты что, обиделась? — девушка подлезла ближе, усевшись на краю кровати. — Нет, просто он дурак! — рассмеялась я, чувствуя, что краснею. Не дай Бог она увидит! — Кретин! — хохотнула Лукьяненко и вернулась к прослушиванию радио. В голове закрутилась фраза и чувствую, что если я её не запишу, то забуду… А из фраз выходит стих:Відшукай мене наосліп! Ти як тінь в моєму сні. Відшукай мене наосліп! Ти потрібен так мені. Відшукай мене наосліп З неба зірка не впаде. Хтось будує, хтось руйнує, Ну, а я знайду тебе…
***
POV Ксюша
Прошло ещё несколько дней. Алиса поселилась у меня в палате, Даня сидит у меня последний день, после чего уезжает. Иногда приезжает Бочаров с еврейскими шутками и новостями для Алисы, которая меня нянчит. Я наконец-то начала проявлять больше эмоций, но взгляд был всё такой же глухой. Перед отъездом Даня спросил чего бы я хотела. Это было уже ночью и он уходил с Костей. Единственное, чего я хотела в тот момент, была чёрная роза с привкусом карамели. Ой, не спрашивайте! Я больная просто… Довольно странное желание, учитывая где я и то, что у него рейс рано утром. Костя услышав это, посмотрел недоумевающим взглядом на Алису, которая указала на то, что ему ещё рано знать. Парни ушли, а я все так же много не говорила… — Ты вспомнила о названии фанфика, который мы видели месяца четыре назад? Да я уже, думать могу, а говорить нет. Обожаю! Алиса то и делала, что тряслась надо мной, ибо в любой момент меня может переклинить. Самым страшным было просыпаться посреди ночи в холодном поту и в слезах… Не знаю когда Алиса спит, но она постоянно успевает меня успокоить. Я просила у девушки прощения каждый раз, когда мы ложились спать. Она говорила, что уже простила давно, но я этому не верила. Все отказываются мне что-либо говорить касательно того, как я сюда попала, но, думаю, придёт время и они сами все расскажут.***
Проснулась я с трудом. И меня заинтересовала роза возле койки. Я приподнялась и протерла глаза осмотрела комнату. У меня вопрос: Бочаров сюда тоже переезжает или ему нравится больницы? А может ему нравится зеленоглазая персона в моей палате, которая измученнее измученного, а он её приводит в чувство? Ребята посмотрели на мое удивлённое лицо и, переглянувшись, посмеялись. — Да, Ксюх, ты всё правильно понимаешь — он заехал и завёз её. Не знаю где он её нашёл за ночь, но привез он её часов в пять утра, — говорила Алиса смотря с улыбкой на моё изумление. — Он её просто занёс? — начала сонно спрашивать я. — Ну там ещё где-то записка была, плюс он тебя поцеловал и сказал, что совсем скоро вы увидитесь, — сказала Алиса и ебнула Костю, который тоже залип на розу. — И всё же: почему именно черная и с привкусом карамели? — поинтересовался парень, повернувшись на Алису. — Военная тайна, тебе этого знать не надо, — ответила она и ухмыльнулась. Я читала записку, в которой было море извинений и слов о том, какой он дурак. Ох, я тебе это всегда говорила… Я достала розу из вазы и провела по лепесткам пальцами. После чего попробовала кончики пальцев. Карамель. Всё сделал, как я хотела…***
И вот я тут уже четвёртый день. У меня нет телефона, его забрала Алиса от греха подальше и вместо этого привезла половину тех книг, которые ждали своего часа у меня в комнате. В этот день Костя долго не приходил. Эх, а я только начала привыкать к его роже, когда просыпаюсь. Ага всегда мечтала при пробуждении видеть «Дьявольскую улыбку». А Алиса к нему еще больше привыкла. Господи, да когда же вы уже скажете друг-другу? Что ты им бредишь уже хрен пойми сколько, а ты, что своей язвительностью она тебя захомутала, блин? И кто из нас тут ещё странный?