Элис

– Ну, кто поприветствует меня первой? – спросила рыжая, раскрывая руки для объятий. Джейн хихикнула и подбежала к ней. – Вики! – завизжала она, обняв рыжую, как тряпичную куклу. – Не представляешь, как я по тебе скучала! Я по-прежнему сидела, не шевелясь и вцепившись в простыню, которой прикрывалась. Элис тоже скользнула под простыню рядом со мной, смущённо скрывая обнажённое тело. Она взглянула на меня, и на её лице читались страх и нерешительность. Рыжая одарила нас обеих ухмылкой через спину Джейн и похлопала ту по голой спине. – Я тоже скучала по тебе, дорогая Джейн, – сказала она. – Как у тебя дела? – О, всё так же, всё так же… Привет, Роуз! Розали тихо прислонилась спиной к шкафу, стараясь не отсвечивать. На ней была белая панама с красной лентой у тульи и белый шёлковый сарафан. Она улыбнулась Джейн и кивнула. Джейн по-прежнему висела у рыжей на шее. – Розали, что ты такая неприветливая? – сказала рыжая. – Поцелуй сестрёнку. Блондинка вздохнула и отошла от шкафа. Она сняла панаму, но двигалась слишком медленно для Джейн, которая подбежала к ней, голая и хихикающая, и заключила её в поцелуй. Это было не совсем сестринский поцелуй. Панама тихо упала на ковёр, а из груди обеих блондинок вырвался стон. Они без стеснения поцеловались с языками, а когда Джейн потянулась к попе Розали под платьем, я видела, как у той мелькнули белые трусики. Рыжая едва взглянула на них. – Лия, – она улыбнулась девушке, сидящей на кровати, – ты прекрасна, как никогда. Лия сидела у изголовья, подняв колено и опершись о него рукой, совершенно голая. Она улыбнулась на приветствие рыжей, но ничего не сказала в ответ, а только смерила Викторию взглядом, видимо, чего-то ожидая. На рыжей был тёмно-бордовый костюм и туфли на высоком каблуке. Она на мгновение встретилась с Лией взглядом, а потом обратила своё внимание (и улыбку) на меня и Элис, не вылезавших из-под простыни. – А это, кажется, юная мисс Свон, – сказала она с наигранным дружелюбием. – Я смотрю, у вас с Элис опять всё в ажуре. Разве это не прекрасно, когда торжествует настоящая любовь? Так все мы тоже получаем надежду. Никто не ответил. Казалось, моё сердце напоминает ледышку, а тело Элис под простынёй рядом со мной казалось столь же холодным. Я тоже была совершенно голая – терпеть не могу ощущать себя такой беспомощной. В голове стучало, я по-прежнему была пьяна и не знала, что делать. Я не могла врезать рыжей, не могла убежать. Я могла только смотреть на неё с тупым гневом, а она улыбнулась, вздохнула и села на кровать рядом с Лией. – Какой тяжёлый был перелёт, – она окинула взглядом обнажённую Лию. – Как приятно снова оказаться дома. Как я по вам всем скучала! С этими словами сунула Виктория руку между бёдер Лии и стала её ласкать. Та улыбнулась, как будто этого и ждала, и не стала ни сопротивляться, ни отвечать. Раздался ещё один стон – я увидела, что Джейн стягивала с Розали сарафан через голову. Как выяснилось, на высокой блондинке не было лифчика, а её груди были совершенного размера и формы, как у скульптуры. Я успела поймать их взглядом, прежде чем Джейн обхватила их руками. – А ты скучала по мне, Элис? – спросила Виктория. Она смотрела туда, где мы с Элис съёжились под простынёй, а сама рукой гладила бёдра Лии и теребила её пальцами. – Ты так внезапно скрылась, – продолжала рыжая. – Даже не попрощалась. А теперь я вернулась, а ты сидишь, уставившись на меня, будто со мной не знакома. Знаешь, я рассчитывала на другое приветствие. Ты хоть поцелуешь меня? Элис нахмурилась. Она сидела позади меня, прикрываясь мной, как щитом. – Нет, – сказала она. – Нет? – Виктория склонила голову. – Нет, – повторила Элис, уже твёрже. – Я больше никогда к тебе не прикоснусь. Рыжая улыбнулась и стала расстёгивать свой бордовый пиджак. Под ним оказался такого же цвета лифчик – бордовый, с эффектом пуш-ап, который застёгивался спереди. Улыбаясь, она расстегнула и его. Её большие груди выпрыгнули наружу. Лия потянулась и обхватила один из сосков губами, сжав рукой мягкую плоть другого. Рыжая просто сидела, никак не реагируя. Опираясь рукой на матрас, она просто улыбалась мне и Элис через голову Лии. – Ну а как же мисс Свон? – спросила она. – В конце концов, мы с тобой не просто знакомые. Ты по мне скучала? Я сглотнула. Лицо всё горело, и я с ужасом понимала, что опять сильно возбуждаюсь. – Нет. Рыжая усмехнулась, сидя с пиджаком и лифчиком нараспашку и выпятив груди. Лия сосала и мяла их. – И ты тоже? Ну, дорогая, я оскорблена до глубины души. Я думала, между нами что-то есть. Элис внезапно обхватила меня, почти по-звериному. – Не говори с ней, – прошипела она. Простыня сползла, открыв верхнюю часть её тела. – Боже ж ты мой! – улыбнулась рыжая. – Какие мы свирепые! Ты только посмотри, как отчаянно она тебя защищает, мисс Свон! Узнав, что ты в больнице, она так огорчилась, что решила в то же мгновение к тебе вернуться. Конечно, сперва пришлось снять с неё ремни, но это уже детали. Она очень галантная молодая девушка – не находишь? Элис, казалось, немного пришла в себя. Она с ненавистью глянула на рыжую. – Ты воспользовалась мной, – сказала она. – Но такого никогда больше не повторится. – А я думаю, очень даже повторится. И даже скоро. – Белла – моя вторая половинка. Ты никогда не убедишь меня в обратном. – Кажется, мне и не придётся. Ты скоро сама в этом убедишься. Я готова ждать, а пока тоже немного поразвлекаюсь. Лия простонала, а Виктория схватила её за волосы, вывернула голову и страстно поцеловала. Лия снова застонала, а затем Виктория оттолкнула её в сторону, встала с кровати и задрала юбку. Лия легла на спину в ожидании. Виктория сняла трусики, тёмно-красные стринги, и оставила их на полу. Затем она забралась на кровать, не снимая туфлей на высоком каблуке, и села Лии на лицо. Лия тут же стала ей отлизывать. Элис с отвращением фыркнула и встала с кровати, не обращая внимания на собственную наготу. Она подошла ко шкафу (Виктории проследила за ней взглядом) и открыла верхний левый ящик. Открыть правые ящики было невозможно – мешали ноги Розали. Уже без нижнего белья, высокая блондинка сидела на шкафу сверху, обнимая ногами голову Джейн, которая сидела на корточках, голая, и отлизывала у неё с приглушёнными стонами от наслаждения. Я замерла от ужаса и волнения. Неужели такова будет моя жизнь, когда я стану вампиром – бездумный секс всякий раз, как охватывает желание? Это было отвратительно, неприлично, противно – и одновременно очень желанно. Разум был настолько затуманен алкоголем и усталостью, что мне казалось, будто я плаваю по воздуху. Мне очень хотелось присоединиться к ним, но я не могла. Это неправильно, это не Элис, это... – М-м-м… – простонала Виктория и улыбнулась при виде попки Элис, пока та рылась в ящике. – Какое великолепное тело! Ты никогда не будешь столь же прекрасна, как Розали, но на один век или два вполне сойдёт. Розали ухмыльнулась, вся покрасневшая от того, как Джейн работала языком. Элис посмотрела сначала на Розали, а потом на Викторию. Казалось, только на мгновение, что она ревнует. Элис взяла из ящика пару джинсов и надела их, а затем натянула топ – всё на голое тело. Она достала ещё пару джинсов и топ и бросила их мне. – Шевелись! – сказала она. Я подобрала одежду из-под простыни и стала одеваться, стараясь, чтобы простыня с меня не сползла. Мне совсем не хотелось, чтобы кто-то увидел меня голой – не знаю почему. – Зачем она тебе, Элис? – спросила Розали. – Твоё место не с ней. – Белла – моя вторая половинка. – Когда-то ты тоже самое говорила обо мне. Элис застегнула молнию джинсов и с ненавистью ухмыльнулась блондинке. – Ты никогда не была мне родственной душой, – прошипела она. – Я просто обожала с тобой трахаться. Розали с грустью посмотрела в ответ, странное выражение промелькнула на её лице. Её грудь вздымалась и опускалась от приближения оргазма. – Ты же это несерьёзно, Элис? – сказала она. – Ты совсем запуталась. Элис не ответила. Виктория слушала их, сидя на лице Лии, а теперь вытянулась вдоль тела индианки и стала гладить её по бокам, размахивая грудями, торчащими из открытого пиджака. Лия широко развела ноги в стороны в ожидании. Я уставилась на киску Лии с открытым ртом, одновременно натягивая под простынёй джинсы, – мне так хотелось отлизать у Лии. Элис подошла и сдёрнула с меня простыню. – Пошли, – прорычала она и схватила меня за руку. Я настолько ослабла от шока, возбуждения и опьянения, что чуть не споткнулась, когда встала. Элис строго на меня посмотрела, но мягко сказала: – Пойдём, детка. Розали бурно кончала, когда мы проходили мимо неё. Джейн сидела на корточках между её коленей, отклянчив попу. Я видела, как она пальцами теребит киску Розали, а та запустила обе руки в шелковистые волосы Джейн и сжимала ей голову ногами. Её холодные голубые глаза на мгновение встретились с моими, прежде чем она закрыла их и запрокинула голову от оргазма, сопровождавшегося громкими стонами. Голые груди Розали смотрели прямо на меня. Элис остановилась в дверях и обернулась. – Вы мне больше не сёстры, – сказала она, обращаясь к рыжей. – Если ты ещё когда-нибудь подойдёшь к Белле, я убью тебя. Виктория ухмыльнулась, извиваясь на лице Лии. Она выглядела очень секси – в туфлях на постели, с юбкой, задранной над широкими и полными бёдрами, с огромными грудями, которые мягко двигались между бордовыми полами расстёгнутого пиджака. Она глянула на Элис и густо покраснела. – Не нужно сцен, Элис, – сказала она. – Подумай хорошенько, а когда поймёшь, что не можешь без меня жить, возвращайся. Я буду ждать. Можешь даже оставить себе мисс Свон. Уверена, она станет прекрасным дополнением к нашему клану. Сердце почему-то подскочило у меня в груди, но Элис ещё сильнее, до боли, вцепилась в мою руку. – Белла принадлежит мне, – прошипела она. – Она никогда не будет твоей. Наверное, я была совсем пьяная, потому что чуть не стала возражать. Кажется, это не укрылось от Виктории, и последняя ухмылка отразилась на её славных красных губах. – Посмотрим, – сказала она, и склонилась губами к киске Лии – громкий стон раздался между её бёдер, где индианка теребила попу рыжей пальцами. Голые ноги Лии согнулись в экстазе, а я не могла оторваться от этого зрелища, и Элис пришлось тянуть меня прочь.

***

Поездка была долгой, мы ехали главным образом молча. Волнение несколько поутихло, и мне стало стыдно за то, что я тогда так возбудилась. Конечно, в этот раз я не бросилась к сиськам рыжей, но вряд ли это можно назвать особым достижением – я думала об этом, и это было хуже всего. После всего, через что мы с Элис прошли, после всего, что я узнала о Виктории, и даже после того, как меня почти всю ночь трахали втроём, я всё равно думала об этом. Когда мы вернулись домой, мама уже спала. Элис отправила меня в душе и вымыла, а затем уложила в постель. Я боялась, что она не останется из-за того, что я не проявила особой силы духа у неё дома, но она осталась. Было совершенно темно, и я не видела её лица. Я настолько устала, что засыпала на ходу, но нужно было что-то сказать, что угодно. Поэтому я сказала: – Элис? – Что? – Нам нужно поговорить? Она погладила мои бёдра под одеялом. – Не сейчас, детка, – мягко сказала она. – Ты очень устала. – Прости меня, – сказала я, сама не зная почему. Мой голос был мягким и сонным. – За что? – она снова погладила меня по бедру. – Не знаю, – сказала я. – Им будет не хватать тебя. Мне кажется, я тебе всю жизнь испортила. – Нет, – она поцеловала меня в лоб. – Ты спасла мне жизнь, детка. Я улыбнулась в темноте. Ох, Элис… – А теперь спи, – прошептала она. – Когда проснёшься, я буду здесь.

***

Я спала недолго, может быть, всего пару часов, но едва проснулась, как стало ясно, что больше уже не засну. От краткого отдыха у меня прочистилось в голове, и я очнулась со странным ощущением потрясения, как будто до меня едва дошло, что случилось прошлой ночью. Рыжая вернулась. И она по-прежнему чертовски офигительна. Тем утром мы с Элис не занимались любовью – вот, насколько всё было серьёзно. Мы даже не ходили в душ. Мы сели за стол на кухне и говорили главным образом о том, как нам обеим избежать встреч с её сестрой-психопаткой. Постепенно стало светать, и через некоторое время проснулась мама. Она пришла в ночнушке и тапочках, с растрёпанными каштановыми волосами, и остановилась, как вкопанная, когда увидела нас обеих за кухонным столом. Элис позаимствовала у меня немного одежды, а я сидела в пижаме. Мама запахнула халат, завязала пояс и нахмурилась. – Не слышала, как вы вернулись домой вчера вечером, – сказала она. – Я ждала до полуночи, но... Оправдываться было бессмысленно, а мнение мамы обо мне упало настолько, что можно было не упоминать о лесби-вечеринках, так что я просто сказала: – Да, мы вернулись очень поздно. Элис осталась на ночь. Мама кивнула, как если бы другого ответа и не ожидала. – Сама вижу, – сказала она. – Ты даже не спросила разрешения, так? Наверное, ты думаешь, что у нас тут какой-то мотель, куда можно в любое время суток заявиться и … – Мам, – я осторожно перебила её. – Нам нужно поговорить. Никому не нравится слышать такое, особенно девушкам. Похоже, даже матери настораживаются, если произнести эту фразу со всей серьёзностью. В её глазах почти явственно промелькнула тревога. Наверное, она думала, что я сейчас признаюсь, что залетела. – О чём? Вдруг я пожалела, что так выразилась, но я просто хотела избежать всех этих назидательных рассуждений. Я указала на кофе-машину. – Хочешь сначала кофе? – предложила я. – То есть... – Белла, о чём ты хочешь поговорить? – загремела она. – Что-то случилось? Ты в порядке? – Все хорошо, мам, – заверила я её. – Это из-за Элис. Этого она не ожидала. Беспокойство почти тут же прошло, так было довольно очевидно, что она больше волнуется за собственную дочь, чем за девушку её дочери. Наверное, она надеялась, что мы решили расстаться. – Что с ней такое? – спросила она. Однако произошедшее нельзя было объяснить в двух словах, так что я снова махнула в сторону кофеварки: – Слушай, может, тебе правда сначала кофе попить, а? Мама не любила, когда ей кто-то приказывал на собственной кухне, но она сварила кофе, как умница, а затем подошла к нам и присела. Упрямая, она даже не притронулась к кофе, как если бы собиралась доказывать, что ей не нужна доза кофеина, чтобы справиться с проблемами дочери. Элис держала меня за руку под столом, и мы переглянулись, прежде чем я начала. – Такая тема, – сказала я. – Элис вчера вдрызг разругалась с сёстрами. Они не одобряют её отношений со мной. Это не совсем соответствовало истине, но мы придумали именно такую отмазку. В каком-то смысле это было даже верно. Сёстры всегда ругаются между собой, а сводные сёстры – и подавно. Мама моргнула. Она такого не ожидала. – Вот как… – она посмотрела на Элис. – Мне жаль. Я всегда восхищалась тем, как вампирам удаётся изображать сочувствие, но мама переплюнула даже их. Наверное, каждому неплохо бы выработать у себя такой навык, если они хотят казаться достойными людьми. Элис приняла сочувствие с благодарной улыбкой, но с некоторой грустью, по-прежнему отходя от потрясений прошлого дня. Она была актрисой гораздо талантливее мамы, и ей прекрасно удалось передать столь сложное эмоциональное состояние. Мои собственные актёрские навыки были, к сожалению, намного ниже, чем у моей девушки, но входить в роль мне не пришлось. Ситуация была и так очень серьёзной, и всё это читалось у меня на лице, пока я говорила заготовленные фразы. – Вот почему Элис осталась на ночь, – сказала я. – Да, получилось очень неприятно. Они всегда недолюбливали её, и... – И что, дорогая? В её голосе слышалось уже неприкрытое любопытство, и я продолжила уже увереннее: – Ну, она не хочет возвращаться домой. Она просто не может больше находиться в том доме. Поэтому я предложила ей какое-то время пожить у нас, пока с её семьёй там всё не утрясётся. Ты не будешь возражать? В конце я немного запнулась, но Элис ободряюще сжала мою руку под столом. Мы решили попробовать скрыться от Виктории и не встречаться с ней. Да, проблему этим не решить, но это будет первый шаг: Элис поселится у меня, мы будем держаться подальше от рыжей, а потом... Ну, мы не знали, что будет потом. Может быть, когда-нибудь рыжая откажется от стремления сексуально прикончить мою девушку, и мы все останемся друзьями. Но скорее всего она затеет какую-нибудь новую подлость. Сейчас нам казалось достаточным избегать её и надеяться на лучшее. Казалось, это железобетонная отмазка, чтобы Элис поселилась у нас — выставить всё как внутрисемейную разборку Калленов, — но мама не прониклась всей серьёзностью ситуации, а, казалось, немного опешила. – Ты хочешь, чтобы Элис пожила у нас? – Совсем ненадолго, – подала голос Элис с печальным и расстроенным выражением на лице. – Я просто... – она тяжело вздохнула и горестно покачала головой. – Я просто не могу туда вернуться. Я уже сама не понимала, сколько тут было актёрской игры, а сколько – подлинного беспокойства, но я сжала её руку и улыбнулась. Элис улыбнулась в ответ. – Но что скажут твои родители? – спросила мама, пытаясь скрыть своё недовольство нашим предложением. – Они поймут, – сказала Элис. – Они знают, какие у меня сёстры. – Ну, я не... – Пожалуйста, мам, – уговаривала её я. Если мама откажется, Элис придётся остановиться в мотеле или где-то ещё, а мне – пойти за ней. В последнее время мы с мамой не особенно ладили, но я все ещё любила её и не хотела съезжать так резко. – Ей просто нужно где-то остановиться, вот и всё. Она нам не помешает. Мама покачала головой, но не говорила "нет". – Я не знаю, милочка, – сказала она. – То есть, это всё слишком серьёзно. Не хотелось бы вмешиваться в личные дела другой семьи. – Пожалуйста, миссис Свон, – Элис изобразила на лице умоляющее выражение. – Это временно. Я не могу больше смотреть на сестёр. Меня от них просто передёргивает. Я вспомнила, что видела прошлой ночью, и меня тоже передёрнуло. Оттого, что я опять возбудилась. Даже сейчас я чувствовала, как румянец заливает мне щёки, едва мне в голову пришёл вопрос: а что бы я сделала, если бы эта рыжая так же схватила меня за волосы и сунула себе лицом между... – Не знала, что у тебя проблемы в семье, – пробормотала мама, в этот раз уже с неподдельным сочувствием. – Не люблю об этом распространяться, – призналась Элис. – Даже Белла обо всём узнала только на прошлой неделе. Она просто золото, – она бросила на меня тёплый и полный любви взгляд. – Я её так люблю. Если бы не она... Я сглотнула, вытолкав картинку с Викторией и её киской из головы, и обратилась к маме: – Пожалуйста, мам. Я знаю, что ты не совсем одобряешь наши отношения, но... – Тут дело немного в другом, – поспешно заверила нас мама. – Я рада, что ты нашла свою любовь. Но это совсем не значит, что можно прогуливать школу, когда тебе заблагорассудится. Да и вообще мне всё больше кажется, что ты слишком далеко зашла для своего возраста. И не только это. Ты очень изменилась с тех пор, как вы начали встречаться. Иногда я тебя даже не узнаю, настолько ты по-другому стала выглядеть. Вероятно, она имела в виду мою склонность к чёрным юбкам и чулкам в сеточку, но тело у меня тоже сильно изменилась. Кожа очистилась, а фигура стала оформленнее – спасибо ядовитым поцелуям моей ненаглядной. Стоило рассердиться на неё или обидеться, что она скрыла от меня столь важные подробности насчёт действия вампирского яда, но казалось неразумным жаловаться на то, что я стала настолько секси. – Это я виновата, – призналась Элис с глуповатой улыбкой, но не стала упоминать о действии яда. – Обожаю покупать Белле одежду. – Да уж, как я погляжу, ты ей не только одежду покупаешь, – зыркнула на неё мама. Не думаю, чтобы Элис поняла, что мама имеет в виду, а вот я врубилась мгновенно – вибратор. Вряд ли какая-то мать одобрит такой подарок, и это было лишним напоминанием, что мама совсем не одобряет наших отношений – весьма некстати. – Слушай, – мама вдруг заговорила строго. – Если ты боишься возвращаться домой, то ладно, можешь остаться у нас. Но я хочу поговорить с твоими родителями об этом и как можно скорее, потому что, честно говоря... я тебе не особо доверяю. Это всё может оказаться неправдой. Для меня важнее собственная дочь, и я не хочу, чтобы она общалась с теми, кто плохо на неё влияет. Мне стало её жаль. Она так старается быть хорошей мамой – не само совершенство, но я уверена, что она в основном права. Просто печально, что её дочь этого не ценит. Если бы я не встретила Элис, возможно, я бы стала дочерью, которой она бы гордилась, но, опять же, если бы я не встретила Элис, у меня не было бы столько секса, а при моём отравленном ядом организме, мне кажется, что секс важнее. Но не просто секс, а секс с Элис и только с Элис. Ведь она моя вторая половинка, в конце концов. Элис выпустила мою руку и склонилась над столом. Она взглянула на маму так, что щенку стало бы завидно, и сказала: – Я люблю Беллу, миссис Свон. Знаю, я ей уже однажды разбила сердце, но этого больше не повторится. Она для меня всё. Это не школьный роман, это навсегда. Однако её блестящая актёрская игра не произвела впечатления на маму. Та встала из-за стола, скрипнув стулом по полу. – Так когда я смогу поговорить с твоими родителями? – спросила она. Они приехали позже в тот же день. Добрый доктор Карлайл отпросился после обеда и привёз с собой жену. Вместе они рассмотрели создавшееся положение со всей серьёзностью и торжественностью, как и ожидается от респектабельных родителей. Мама усадила всех за стол на кухне – две группы опекунов сели друг напротив друга, а рядом – их своенравные дочери, которые откровенно скучали, но делали вид, что слушают очень внимательно. Подали кофе, хозяйка дома извинилась за… это был не небольшой беспорядок, хотя мама и провела уборку по случаю приезда гостей, – и наконец началось обсуждение. Говорил большей частью Карлайл. Он вещал с большой теплотой и заботой и начал с извинений за вторжение Элис. Затем он вкратце изложил полностью выдуманное содержание ссоры, из-за которой Элис сбежала, добавив свой рассказ подробностями той неприязни и враждебности со стороны сестёр, с которой якобы столкнулась Элис, едва начав встречаться со мной, а Эсме кивала головой и сочувствующе посматривала в сторону Элис. Доктор всё распространялся о том, как трудно воспитывать пять приёмных дочерей, как те иногда неизбежно не ладят друг с другом и как бедную малышку Элис отвергли за её ориентацию и выбор девушки. Ради мамы он представил оптимистичный анализ наших отношений, утверждая, что "ваша Белла" всячески поддерживала Элис на этом непростом этапе её жизни, и даже если Элис не вполне способна понять, что в отношениях тоже должны быть некие границы и меры, он абсолютно уверен, что она любит "вашу Беллу" и "ваша Белла" благотворно и успокаивающее на неё влияет. В заключение он отметил, что домашняя жизнь Элис пагубно сказывалась на её нежном эмоциональном состоянии, и он будет очень признателен, если мама согласится предоставить Элис убежище на некоторое время, по крайней мере пока Элис не сможет спокойно вернуться домой. Мама то и дело пыталась высказать сомнение по ряду пунктов, но в основном только кивала головой. То ли она соглашалась, то ли просто была ослеплена великолепием Карлайла – было трудно сказать. В общем, она не стала спорить с таким явным проявлением отеческой заботы и сказала, что будет рада оставить Элис ненадолго у нас — на самом деле, ей и в голову не приходило поступить иначе, ей лишь не хотелось вмешиваться в чужую личную жизнь. Карлайл поблагодарил её за благоразумие, а Эсме выразила от себя облегчение, что у Элис такая прекрасная девушка, которая во всём ей помогает. Она добавила, что соберёт для Элис немного одежды и некоторые вещи и привезёт их позднее этим вечером. Элис поблагодарила родителей за понимание, а потом ещё раз – маму, после чего ещё раз заверила её, что очень меня любит и никогда меня больше не обидит. Ради своей киски я очень надеялась, что это просто очередная ложь. Наконец мама встала из-за стола и поблагодарила Карлайла и Эсме за то, что приехали и прояснили ей ситуацию. Теперь она во всём разобралась и сказала им, чтобы они ни о чём не беспокоились – Элис может рассчитывать на самое хорошее отношение, пока она остаётся под нашей крышей. Это обещание было встречено с ещё большей благодарностью, пока все медленно перемещались в сторону двери. Мы с Элис пошли тоже, как если бы от нас этого ждали. Мы держались за руки, и когда Карлайл заметил, он загадочно улыбнулся и спросил у мамы, можно ли ему поговорить со мной наедине. Такая просьба её несколько озадачила, но мама, видимо, пребывала под впечатлением, что врач – очень мудрый человек, которому, вероятно, виднее неё в таких вопросах, поэтому она разрешила. Элис неохотно выпустила мою руку – казалось, она Карлайлу немного не доверяет. Врач спросил, можем ли мы поговорить в моей комнате, и за неимением возражений, я отвела его на второй этаж. – Ну, – начал он, едва я закрыла дверь, – наверное, для вас всё произошедшее стало большим потрясением. – Да, есть немного, – я пожала плечами. – Всё могло быть намного проще, но Элис изменилась – с тех пор как она встретила вас. Она вдруг стала слишком верной тебе, что сильно расстроило некоторых из её сестёр. – Это я заметила, – фыркнула я и сунула руки в карманы. Он мгновение помолчал, глядя на меня. – Если честно, никто из нас не думал, чтобы с вами у неё будет надолго, – сказал он. – Но похоже, что её чувства к вам стали только сильнее. – Разве это плохо? – Как знать… Тем не менее я чувствую себя обязанным предупредить вас. – О чём? Он вздохнул и мельком глянул в окно. – Элис уже сотни раз терпела крах отношений, мисс Свон: с людьми, с вампирами, – сказал он. – Она уже примеряла на себя разные роли: рабыни, госпожи, жены, любовницы, второй половинки. Но никому и ни разу не удавалось удержать её. Ни разу. Не догадываетесь почему? – Почему? – Потому что настоящей любви не существует, – сказал он. – Это выдумка, мечта, иллюзия – и Элис лелеет её уже несколько веков. Всю свою жизнь она только и делает, что ищет свою единственную настоящую любовь, и даже после нескольких веков разочарований и горя она никак не может взять в толк, что такого просто не существует. Я не ответила. Карлайл тоже на мгновение замолчал. Казалось, он что-то обдумывает, подбирает слова, и через мгновение он вновь обратился ко мне. – Мисс Свон, – сказал он, – я лишь хочу, чтобы Элис была счастлива. – Я тоже. – Знаю. Я не собирался разочаровывать вас, а лишь хотел предупредить. – Насчёт чего? – Насчёт ожиданий Элис, её запросов. Элис уже навязывает вам свои мечты, и ваши отношения быстро приближаются к точке, откуда нет возврата. Вам пора решить для себя, потому что вскоре у вас больше не будет выбора. Любовь Элис пропитана ядом – в прямом и переносном смысле. Даже сейчас её яд разливается по вашему телу и заставляет вас подчиняться её желаниям. Не позволяйте ей обмануть вас. Она ничего не сможет вам дать, она хочет только принимать. Если вы полны решимости быть с Элис парой, навечно стать ей спутницей, последней и окончательной любимой, то будьте готовы вырезать из груди собственное сердце и вложить его ей прямо в руки, потому что на меньшее она не согласится.

***

Солнце начинало клониться к закату, как мы с Карлайлом вышли наружу, где Элис и Эсме ждали у машины – тёмно-зелёного "мерседеса". Его слова произвели на меня странное впечатление, но не было времени об этом думать. – Эй, вы там, – сказала Элис, улыбаясь, когда мы подошли. – Как побеседовали? Надеюсь, ты не наговорил ей обо мне всякой ерунды, Карлайл? Он улыбнулся, но ничего не ответил. – Мне очень жаль, что мы доставили столько неприятностей тебе и твоей матери, Белла, – обратилась ко мне Эсме с блестяще разыгранной материнской заботой. – Я просила Элис вести себя ответственно. Я вас обеих об этом просила. Я только махнула рукой. Ветер развевал мои волосы. – Всё нормально, – сказала я. – Мы подростки, мы по-другому не можем. – Верно сказано, детка, – Элис засмеялась и взяла меня за руку. – Просто жаль, что всё вышло именно так, – продолжала Эсме. – Всё могло быть гораздо проще, если бы вы больше думали, прежде чем делать. Я просто надеюсь, что ещё не слишком поздно. Карлайл открыл для жены дверь автомобиля. – У Беллы ещё есть время подумать, – сказал он. Эсме посмотрела на него и перевела взгляд на Элис. – Я буду так скучать по тебе, Элис, – сказала она. – Когда ты вернёшься домой? – Не знаю, – сказала Элис. – Я не могу сейчас видеть Вики. – Всегда её ненавидела, – Эсме сердито покачала головой. – Тогда с какого праздника вы с ней всё время трахаетесь? – ухмыльнулась Элис. Карлайл еле слышно усмехнулся, продолжая держать дверь автомобиля открытой. Эсме покраснела. – У Эсме склонность к подчинению, – объяснила мне Элис, – как и у большинства из нас. Эсме нахмурилась и быстро сменила тему. – Ну, по крайней мере, увидимся в школе, – сообщила она. – Вчера мне позвонили. Одна из учителей английского языка ушла в декрет, и им нужен кого-то на замену. – Это просто замечательно. – Так вы учитель? – я посмотрела на неё с удивлением. – Ещё я могу работать декоратором и плотником, – она кивнула, улыбаясь – Но мне всегда нравилось преподавать. Мне сказали, что на следующий год тоже может открыться вакансия, так что... – Дорогая? – Карлайл прочистил горло. Он все ещё держал открытой дверь автомобиля. Женщина переглянулась с ним и повернулась ко мне с Элис: – Ну, вам лучше идти. Казалось, она ждёт, что её обнимут на прощанье. Элис отпустила мою руку и спросила: – Ничего если я поцелую Эсме в губы? Это у нас семейное. Я посмотрел на Эсме. Её карамельного цвета волосы были собраны в пучок на макушке, а ветер трепал ей шёлковую блузку на груди. У меня создалось впечатление, что вампиры более нежны друг с другом, чем обычные люди, и Эсме, казалось, не самая распутная из них. Кроме того, это был просто поцелуй. Я повернулась к Элис и сказала: – Конечно. Элис улыбнулась и подошла к своей якобы матери. Эсме была на два дюйма выше Элис, и Элис очень нежно поцеловала её, обхватив руками за шею и прижавшись к ней губами. Я судорожно посмотрела на дом в надежде, что мама не глядит в окно, и опять повернулась, услышав мягкий стон. Элис отпустила Эсме и на мгновение посмотрела ей в глаза. Затем она повернулась ко мне. – А Карлайла можно? – спросила Элис. Я напряглась и посмотрела на него: высокий, светловолосый, с точёными, как у ангела, чертами лица. Не хотелось, чтобы моя девушка целовалась с мужчиной, но не хотелось также проявлять мелочность, поэтому я сказала: – Ладно. Если вам так нужно. Но Карлайл только усмехнулся и помотал головой. – В этом нет необходимости, – сказал он. – Ты теперь состоишь в отношениях, Элис. Тебе нужно вести себя соответственно. Элис нахмурилась. Эсме села в машину, и Карлайл закрыл дверь. – Я веду себя соответственно, – заявила Элис. Карлайл улыбнулся и открыл дверь со стороны водителя. – Ну так продолжай в том же духе, – сказал он, сел в автомобиль, завёл его и уехал. Элис смотрела, как машина уехала в закат. Я рассматривала её бледное лицо, которое купалось в оранжевом свете солнца, и задумалась: какие мысли кружат в её голове? Она непростая девушка, вся сотканная из лжи, страстей и необузданных желаний. Я взяла её за руку, и она тут же улыбнулась мне, поцеловала, и мы вернулись в дом.

***

Жить с Элис было подобно сбывшейся мечте. Как будто мы уже давно в браке. Мы с Элис вместе засыпали, вместе просыпались, она никуда не уходила. Мы вместе ходили в душ, на завтрак, в школу. После уроков она отвозила меня домой, и мы занимались любовью на моей кровати. Она была рядом, когда мама возвращалась домой, помогала мне готовить ужин и мыть посуду. Мы вместе проводили вечера, она сворачивалась рядом со мной на диване, пока мы смотрели сериалы с мамой – обе в пижамах. Мы спали под одним одеялом, когда было холодно. Когда мы шли спать, она забиралась в кровать после меня и гасила свет. Мы занимались любовью в темноте и обнимались, когда я засыпала. А на следующее утро всё повторялось. Маме не всё нравилось, особенно что мы спим в одной кровати, но она начала понимать, что уже не сможет нам помешать. Мы были как влюблённые в стихотворении – совершенно не обращали внимания на правила поведения и возможные последствия. Мы везде держались за руки и редко оставались в одной комнате без физического контакта. За завтраком мы садились так близко, что касались друг дружки коленями. Когда мы смотрели телевизор, Элис клала голову мне на колени. Когда я готовила ужин у плиты, она обнимала меня за талию. Через некоторое время даже мама, похоже, стала завидовать нашей нежности. И, конечно же, мы занимались сексом. Это было, вероятно, самое приятное. У нас установился порядок: в постели по ночам и в душе по утрам, – мы научились делать это по-быстрому, удаляясь в мою комнату всякий раз, как нам хотелось, а хотелось нам часто. Мы научились понимать друг друга без слов. Мама иногда отлучалась в магазин, и едва она оказывалась за дверью, я просто расстёгивала на Элис джинсы и отлизывала у неё. Будучи вампиром, она оправлялась от оргазма намного быстрее, чем я, и на каждый свой я дарила ей три, просто чтобы она поняла, как я люблю её. Единственное, что мне не нравилось, было её обещание, что так будет продолжаться не вечно. Рыжая и блондинка вернулись в школу и каждый раз смотрели в столовой на наш столик: рыжая – с усмешкой, блондинка – с холодным, как у кошки, взглядом. Но вскоре мы с Элис перестали ходить в столовую. Мы нашли заброшенную классную комнату наверху и встречались там каждый день – поднимали юбки и отлизывали друг у дружки в уголке, а потом сидели на пыльном коврике и держали друг друга за руки, молча, в ожидании звонка. Никому не хотелось возвращаться на уроки, но нам приходилось. Нужно было делать вид, что всё хорошо, хотя в любой день рыжая могла всё испортить. Элис, как могла, избегала встречаться с семьёй, даже с Эсме, которая появилась во вторник утром, чтобы заменить учителя английского языка. На ней был костюм с юбкой и туфли на высоком каблуке, которые подчёркивали округлость её попы и бюст. Она держалась настолько уверенно в себе и одновременно кокетливо, что её мгновенно полюбили все ученики: как ребята, так и девушки. В пятницу вечером она спросила, кто из девушек останется после уроков, а в понедельник утром эта девушка пришла со следами укуса на шее. Я училась у другого учителя английского языка, не с Элис, поэтому несколько дней мне удавалось не пялиться на попу миссис Каллен, когда та писала на доске, но в конце концов я сдалась и тоже стала засматриваться на неё, как и все парни. Однажды на физкультуре в спортзале появились старшеклассники. Среди них были Виктория и Розали. Я сидела на скамейке рядом с Элис и держала свою девушку за руку. В зале слышались громкие голоса и скрип кроссовок. Я посмотрела на эту парочку с жёсткой ненавистью в груди за ту угрозу, которую они представляют для меня и моей Элис. Рыжая заметила меня и улыбнулась. Я не отвела взгляда, но она только заигрывающе подмигнула, отчего у меня между ног немного вздрогнуло. Элис заметила их, резко повернула к себе моё лицо и страстно поцеловала, видимо, чтобы вызвать их ревность, хотя вряд ли они завидовали ей. Поцелуй был настолько горячим, что половина учеников бросила играть в вышибалы и уставилась на нас. Тренеру пришлось свистнуть и гаркнуть, чтобы мы перестали. Всё это время мы едва обсуждали что-нибудь серьёзнее, чем то, чем мы хотели бы заняться друг с другом. Элис уже давно не пила моей крови, и через две недели она стала настолько ненасытна, что мы едва сдерживались в присутствии мамы. Она специально воздерживалась, чтобы это было нечто особенное, и наконец мне пришлось настойчиво попросить её, чтобы она меня укусила. У меня тоже киска болела от её аппетита, и мне нужно было почувствовать на себе её зубы. Теперь я чётко ощущала у себя зависимость от её яда, и секса было уже недостаточно. Мне нужно было чувствовать, как её яд течёт по моим жилам. Поэтому в субботу мы отправились на свидание, которое стало почти точной копией нашего первого свидания. Элис хотела устроить что-то особенное. Мы забронировали номер в гостинице Сиэтла, а во второй половине дня ходили по магазинам, занимаясь любовью в примерочных. Как и прошлый раз, мы обе оделись в чёрное и спустились в банкетный зал гостиницы на ужин. Есть совершенно не хотелось, но я заказала прекрасный ужин и шоколадный десерт. Элис ничего не ела, а просто сидела и смотрела, как пища пропадает между моих губ, улыбаясь и ожидая своей очереди. Мы поднялись в номер и заказали шампанское. Сев на диван кремового цвета с золотыми подлокотниками, мы стали медленно целоваться, не желая торопиться. В какой-то момент Элис остановилась, взяла в руку прядь моих тёмных волос и вдохнула его запах. Она была в макияже, а в ушах красовались крошечные бриллианты. Она закрыла глаза, а когда открыла, я снова склонилась к её губам. На мне было длинное платье с разрезом от бедра, и через некоторое время она откинула ткань в сторону, открыв мои коленки. Я сидела ноги вместе, и она просунула руку между моих чувствительных бёдер, лаская меня и не сводя с меня взгляда. Я тоже сунула руку ей между ног, насколько могла высоко. Её платье было коротким и плотно облегающим, а её бедра мягкими и тёплыми. Она сжала ими мою руку – и мы вновь стали целовать друг другу плечи, шеи. Мы усыпали поцелуями друг другу груди и голую кожу чуть выше выреза платья. У меня кружилась голова от желания, и мы даже не дошли до кровати. Я спустила ей платье с одной из грудей и обхватила сосок губами. Она застонала и сжала рукой мне волосы. Наконец мы встали, держась за руки и переместились на постель. Откинув покрывало, мы забрались на кровать, не снимая туфли и платья. Элис села на меня сверху и стала тереться о меня всем телом, почти рыча. Я заключила её в поцелуй, открыв губы навстречу её языку. Мои руки бродили по её платью, пока не дошли до участка, который закрывал попу. Чёрный атлас был гладким, но не таким, как её кожа, и вдруг я схватил подол и задрала его ей на бёдра. Обеими руками я обхватила её попу в стрингах, перевернула её на спину и проникла языком сквозь её губы. Когда нам удалось стащить платья, мы были уже совсем мокрые. Наши трусики насквозь промокли, а по бёдрам текло. Мы сбросили платья с кровати и стянули друг с дружки трусики. Наши волосы были влажными от пота, на нас остались только ювелирные изделия, туфли и макияж. Мы катались в объятиях друг друга, всё настойчивее хватая друг друга за разные части тела и тяжело дыша. Элис больше не могла сопротивляться, и наконец она сдавленно захныкала, перевернула меня на спину и прижала мне руками запястья. Она была у меня между ног, и я обхватила ими её, моя киска дёргалась в агонии предвкушения. Элис посмотрела на моё наполненное страстью лицо в окружении чёрных волос. Она тяжело дышала, и я видела её клыки. – Что мне сделать? Её голос был высоким и сбивчивым. Я прекрасно знала, что именно она хочет услышать, поэтому улыбнулась и сказала: – Всё, что хочешь. – Абсолютно всё? – Абсолютно, – сказала я, глядя на неё снизу-вверх с совершенной преданностью. Её лицо было таким красивым, так сексуальным, так чертовски великолепным. Элис могла делать со мной всё, что хотела, абсолютно всё – и она прочла это в моих глазах. Она провела языком по зубам, глядя на меня с почти звериной страстью, а затем накинулась и вонзилась клыками мне в шею. Было ужасно больно, но я ахнула от восторга и ещё крепче обхватила её ногами. Она сосала из ранки, а потом вдруг остановилась. Облизав окровавленные губы, Элис поцеловала меня. Я почувствовала вкус собственной крови у себя во рту, и он был сладок. Она целовала меня до тех пор, пока у меня не закружилась голова, а потом опять остановилась. Кровь капала из моей шеи на постельное бельё. Она по-прежнему прижимала меня запястьями к матрасу, а теперь подняла мне одну руку и впилась в неё. Я застонала от боли и смотрела, как она сосёт из ранки, а кровь стекает по предплечью. Затем она отбросила эту руку и впилась в другую, держа её обеими руками и не сводя с меня взгляда, пока сосала. Было даже больнее, чем прежде, но я только хныкала и тупо смотрела на неё. Её глаза прищурились, как будто она улыбнулась, а затем она отбросила и вторую руку и впилась ногтями мне в груди, царапая меня, как кошка. – Будет больно, – предупредила она. – Я потерплю, – кивнула я, тяжело дыша. Элис впилась мне в одну из грудей. Она сжала её в руке вонзилась клыками в мягкую плоть ниже соска. Эта боль была непохожа на то, что я чувствовала раньше – не сильная, а приятная, пульсирующая. Я беспомощно корчилась под её зубами и стонала, пока она водила языком по ранке и соску. Затем она принялась за другой сосок, сжав его в кулаке и взяв в губы так, так что её клыки погрузилась в ареолу. Она сосала из соска и ранки одновременно, а потом отпустила оба соска и переместилась губами ниже, к моему животику. Я лежала с разведёнными в стороны ногами, и какое-то время она просто слизывала соки с моих бёдер и клитора, оставляя красные полосы от крови с языка. Она расправила мне киску и стала лизать внутри неё, вставляя и вынимая язык. Я едва не кончила, но тут она остановилась и села между моих ног. Я лежала, грудь вся в пятнах крови вздымалась от тяжёлого дыхания. – Элис… – прошептала я в отчаянии. – Пожалуйста... Но она только ухмыльнулась, облизав губы, схватила мою стройную лодыжку и подняла всю ногу вверх. С жадностью осмотрев её, как если бы это был кусок мяса, она выбрала нежное место на икре и впилась в него клыками. Я застонала, как вдруг она вставила три пальца другой руки мне во влагалище. Я выгнула спину и вся сжалась, громко вскрикнув от неожиданности, возбуждения и отчаяния. Элис присосалась к ранке на ноге и одновременно работала во мне пальцами. – Элис… – я ахала со слезами на глазах. – Элис… Она убрала пальцы, отбросила мою ногу в сторону и перевернула на живот. В то же мгновение я почувствовала, как её клыки вонзились в мягкую плоть моей попы. Я сжала руки и стукнула по матрасу, не переставая хныкать. Она полизала кровь, прижигая горячим язычком ранку на коже, а затем снова остановилась. Мгновение ничего не происходило, а потом её руки вцепились мне сзади в волосы, и она потянула меня на себя, заставив сесть на колени, откинув голову назад, и зашипела прямо в ухо: – Ты этого хотела? – Да… – я едва дышала. – Да… Пожалуйста… Пожалуйста, Элис… продолжай… Продолжай… а-а-а… У меня всё перешло в сплошной крик, когда она грубо укусила меня в шею, на этот раз с другой стороны. Я стояла на коленях в постели, свесив руки, а она – позади меня, тянула мою голову назад. Волосам было больно, и она укусила меня так сильно, что я чуть не заплакала. Другой рукой она стала теребить меня пальцами, одновременно высасывая кровь из ранки. Я закрыла глаза, хныкала, плакала, дрожала в её руках. Наконец Элис ослабила хватку, и я рухнула на кровать. Я свернулась калачиком, как раненый зверь, а она встала на матрас в туфлях и глянула на меня, как я лежала вспотевшая, окровавленная, дрожащая на заляпанной кровью простыне. Она дала мне восстановить дыхание, а затем поддела носком туфли и перевернула на спину. Я смотрела, как она возвышается над постелью, как какая-то тёмная богиня – невысокая, сексуальная, с лицом в собственной крови. Затем она шагнула к моей голове, ухмыльнулась и медленно опустилась с разведёнными ногами, сев киской прямо мне на губы. Её маленькая розовая щёлочка так опухла и раздулась, что тоже стала похожа на рану. Я без слов всё поняла, и стала лизать – обхватила её руками за бёдра и лизала, лизала, лизала… Она стонала и прижимала мою голову к промежности, втираясь в моё лицо. Наконец она откинула голову назад, слезла, но тут же села опять уже спиной ко мне. Я тут же продолжила лизать, сжимая руками её попу, и почувствовала, как она тоже опускается на меня, подбираясь к моей киске. Потом Элис сунула в меня несколько пальцев и впилась в мягкую плоть моего бедра. Я заныла и стала отлизывать всё сильнее и сильнее. Я чувствовала, как её яд течёт по моим венам и попадает в мозг. Она попеременно слизывала мою кровь и соки, пока не сосредоточилась исключительно на моей киске, и когда я кончила, это было настолько натужно, что я думала, сейчас сдохну. Наконец всё закончилось. Элис усадила меня к себе на колени и ещё немного покормилась из ран на моей шее и груди, уже нежно, с любовью. Я погладила её по волосам, а когда она закончила, то улыбнулась мне, счастливая и довольная, красивыми окровавленными губами. – Ну, не пропало желание встречаться с настоящим вампиром? – спросила она. – В романе всё по-другому, – усмехнулась я, ещё не придя в себя. – А ты больше их читай. Я даже не сверкаю на солнце. – Зато ты ещё сексуальнее, – прошептала я и поцеловала, пробуя языком вкус собственной крови.

***

Элис отвела меня в ванную комнату и усадила на край ванны, занявшись чисткой моих ран полотенцем. Со сверкающим от кровопотери взглядом я с восторгом смотрела, как она возится с моим телом. Полотенце было белым, но оно постепенно стало розовым, пока она водила им по моей растерзанной плоти, раздвигая мне ноги, чтобы вытереть бёдра. Элис улыбалась, когда стирала засохшую кровь с моих грудей. Не так давно меня обескураживала мысль, что она любит меня главным образом за кровь, но сейчас я чувствовала себя по-другому. Я чувствовала себя... очень вкусной. – Пора прекращать, что я всё время доминирую, детка, – сказала она, споласкивая полотенце в раковине. – Я вообще-то училась подчиняться. Я встала и обняла её сзади. – Мне нравится, когда ты доминируешь, – прошептала я ей на ухо. – Мне тоже, – сказала она, поворачиваясь ко мне. – Но это опасно. Мне лучше, когда я пассив. – Я тебе доверяю. – Правда? – Конечно, – сказала я, гладя её по щеке. – Я люблю тебя, Элис. Она посмотрела мне в глаза, как будто что-то искала, но там не было ничего, кроме мягкой и неприкрытой преданности, которую я всегда питала к ней. Казалось, именно это она и искала. Элис улыбнулась, поцеловала меня и притянула к себе. После этого мы пошли в душ. Видимо, она вытирала меня полотенцем только для того, чтобы полюбоваться на работу своих рук. Теперь мне уже не обойтись одним лишь чокером, чтобы скрыть следы укусов. У меня на теле осталось восемь ранок, каждая из которых грубая, отчётливая, с красным пятном на белой коже. Элис, казалось, очень гордилась своей работой. Пока мы стояли под душем, она осыпала поцелуями каждую ранку, сев на корточки, чтобы добраться до самых низких и погладить мои ноги. Раны ещё немного саднили, но я не сердилась на неё, мне не было больно и страшно. Я не врала, когда говорила, что доверяю ей. Я доверяла ей с того мгновения, как увидела её, и знала, что она никогда не сделает мне больно. Наконец её губы остановились на моей киске, как я и хотела, и я прижимала её к себе, пока тёплая вода лилась на моё бледное лицо. Из душа мы вышли в халатах, и я удивилась, сколько крови было на кровати. Иногда дома мы оставляли тёмное пятно на постельном белье, как невестин знак, но сейчас всё выглядело так, будто на постели кого-то убили или зарезали некрупное животное. На мгновение я остановилась и уставилась, испытывая странное возбуждение. Всё случилось менее часа назад, но уже воспринималось как воспоминание, как сон. Элис держала меня за руку и смотрела туда же: – Кажется, я немного увлеклась, да? В её голосе чувствовался упрёк самой себе, и я улыбнулась, чтобы успокоить её. – Может быть, есть немного, – призналась я. – Но ведь ты этого и хотела, верно? Чтобы было что-то особенное. – Так ты в порядке? – Я просто в восторге, – радостно кивнула я. – Спасибо, детка. Ты просто прелесть. – Ты тоже. Элис заключила меня в поцелуй. Затем она остановилась, глядя мне в глаза. Опять же я думала только о том, что люблю её, но ей, кажется, это очень понравилось. В конце концов она снова поцеловала меня в губы. – С таким количеством яда в твоём организме раны заживут очень быстро, – сказала она. – Наверное, это займёт считанные дни. – Круть! – Хочешь шампанского? – Конечно. Элис подошла и налила мне стакан. Я стояла и смотрела на неё, восхищаясь. Она смотрелась так очаровательно в несоразмерном халате. Элис вернулась со стаканом, дала его мне, взяла меня за другую руку и усадила на диван. Я села к подлокотнику, а Элис расположилась у меня между ног. Она положила мне голову на грудь, но потом села и распахнула мне халат, выставив одну из грудей, и снова легла на неё лицом. – М-м-м… – она довольно простонала. – Знаешь, что мне в тебе нравится, детка? Честно говоря, я понятия не имела. Я не замечала за собой каки-то особо выдающихся качеств, которые бы отличали меня от самой обычной шлюхи, если не считать того, что мне нравятся девушки, в отличие от большинства шлюх. По крайней мере. Но моя очаровательная любимая обожала говорить мне всякие нежные слова, и я, конечно же, не собиралась отказывать ей в такой возможности. – Что? Верная себе, она потёрлась щекой о мою грудь и сказала: – Твои сиськи. Я просто обожаю их. Ну, это было очень мило, наверное. С улыбкой я взяла её руку и сунула себе внутрь халата, прижав к другой груди. Я поцеловала Элис в голову: – Спасибо. Они принадлежат тебе. – Ой, не говори так, – игриво заныла Элис. – А то я опять возбужусь. Я только начала расслабляться. – Прости, – хихикнула я. – Просто хотела, чтобы ты знала. Мы помолчали несколько минут. Я потягивала шампанское и думала о том, как люблю девушку, которая уткнулась лицом мне в груди. В такие мгновения, мне трудно было поверить, что меня когда-то привлекала рыжая. Моё сердце было переполнено любовью к Элис, и казалось невозможным, что там может найтись место для кого-нибудь ещё. Но опять же, я ведь тянулась к Виктории отнюдь не сердцем, так? Наверное, у каждого есть недостатки, независимо от того, насколько бы милым и очаровательным он ни был. У Элис – это склонность к выслеживанию. У Виктории – социопатия. У меня – легкомысленность к вопросам секса. Сколько бы я ни любила Элис, кажется, я всегда буду подпадать под влияние разных психопаток. Вот почему мне нужно быть бдительной. Мои чувства к Элис бесценны и священны. Мне нужно их защищать, развивать их, уберегать от разной лажи. Нужно любой ценой избегать рыжей, не разговаривать с ней, не смотреть на неё, не... – Детка? – голос Элис был почти сонным. – Да? – Можно я тебе кое-что расскажу? – Конечно. – Тебе это может показаться странным. – Я уже ничему не удивлюсь, Элис, – я тихо хихикнула и обняла её. То есть, правда. Я, шестнадцатилетняя лесби, обнимаюсь с девушкой-вампиром, которая лежит у меня между ног, уткнувшись носом мне в сиськи, румяная после жёсткого секса в люксе пятизвёздочного отеля, где стоит кровать с окровавленным бельём, на котором меня чуть не растерзали, как антилопу. Что может быть ещё более странным? – Сегодня у меня годовщина, – сказала она. – С Роуз. Эх! Вот уж странно, так странно. Я не знала, как реагировать. Вообще-то, я не чувствовала ничего. Просто было любопытно, о чём она нафиг думала, когда устроила мне самое романтичное свидание моей жизни в годовщину свадьбы со своей бывшей? – Ты это о чём? – Сегодня мы поженились восемьдесят три года назад, – сказала она. – Я пыталась это забыть, но не получилось. Сегодня будет уже год, с тех пор как мы почти столетие были вместе. Мы даже не развелись и никогда не расставались. Я просто... ушла. Её голос отдавал грустью, но я не понимала, чего она хочет от меня. Я должна прямо сейчас рассердиться? То есть, как я поняла, моя девушка только что использовала меня, чтобы отвлечься от своей бывшей в день их годовщины. А мне теперь утешать её? – Прости, – она по-прежнему лежала, уткнувшись лицом мне в груди, но сейчас мне уже казалось, что она боится на меня смотреть. – Не хотелось тебе этого говорить, но я думала, что ты поймёшь. – Что пойму? – Не знаю. Просто поймёшь и всё. Мы немного помолчали, и я попыталась разобраться в своих чувствах. Но опять же, я совершенно ничего не чувствовала. Только заурядное любопытство насчёт того, что там варится у моей девушки в котелке. – Тебе её не хватает? – спросила я. – Иногда, – призналась она. – Виктория спала с нами обеими, но мы всегда были близки. Во многих отношениях мы были ещё ближе друг к другу, чем с Вики. Мы были партнёрами, настоящими партнёрами. Она заслуживает большего, чем чтобы её вот так бросили, но... Она села и посмотрела на меня. Я спрятала сиськи в халат. Казалось, разговор зашёл о правах и обязанностях. – Прости, детка, – сказала она. – Тебе это всё покажется ненормальным. Я не знала, что сказать. Выражение её лица было грустным и расстроенным, но одновременно настороженным. Мне показалось, что ей совсем не жаль, а она просто пытается добиться от меня какой-то реакции. Но какой? – Я чувствую себя так ужасно, – продолжила Элис. – Сама не знаю, зачем хотела, чтобы сегодня вечером всё прошло по-особенному. Это было глупо. Может быть, я пыталась повторить то, чем мы занимались с Роуз, или, может быть, я просто пыталась найти ей замену? Наверное, мне просто нужно чувствовать себя любимой. Я не знаю… Я знаю только то, что хочу быть только с тобой. Не с ней, не с Вики. Только с тобой. Речь получилась трогательной, и она произнесла её с идеальной искренностью, но я не поверила ни единому слову. Раньше трудно было сказать, когда она притворяется, а когда говорит серьёзно, но теперь я начала это чувствовать. Всё это было лишь игрой с её стороны. У вампиров нет души, и Элис – не исключение. Иногда она притворялась шаловливым подростком, иногда – ласковой девушкой. А сейчас она изображала из себя молодую девушку с проблемами в личной жизни. Ничего из это не было реальным. Ей хочется всего, но она не чувствует ничего. Виктория была права: Элис похожа на оболочку, пустую яичную скорлупу. Для неё это всего лишь игра, роль, её личная мыльная опера. Она смотрела на меня, ожидая моей реакции. Её сердце давно умерло в груди, а голова продолжала выдавать какие-то романтические расчёты. И во всём этом спектакле от меня ждали, что я проявлю понимание к её эмоциональному состоянию. Так я и сделала. – Всё нормально, Элис, – сказала я. В горло будто насыпали соли. – Я знаю, что ты меня любишь. Она улыбнулась, что означало "я так рада, что моей девушке что ни скажи, она поверит всему", а потом поцеловала меня – впервые её губы показались мне чужими, будто мертвец коснулся моего лица. Но потом её язык проник в мои губы, и от яда стало покалывать в голове. Вскоре я уже целовала её в ответ. Мы трахнулись на диване, а потом ещё раз на кровати. После её признания на меня нашло странное настроение, но я не могла найти в себе ненависть или злобу к ней. Я даже не обиделась. Всё было как-то странно и будто не со мной, как если бы я другого и не ожидала. Я отлизывала у неё, поддаваясь чувству сродни сочувствию. Я лизала её так глубоко, как могла, потому что знала, что она чувствует мои эмоции, и это одна из немногих вещей, которые она действительно чувствует. Мне было жаль её за то, что она чувствует такую пустоту внутри и так отчаянно пытается её наполнить, что она настолько зациклилась на поиске своей единственной второй половинки. Но почему бы ей просто не быть честной самой с собой? Я вспомнила, как Карлайл сказал мне на днях в моей комнате: "Она ничего не сможет вам дать, она хочет только принимать". У меня начало складываться такое же впечатление, но я подумала, что как-нибудь это переживу. Я любила её, и хотела, чтобы она была счастлива. Я дам ей всё, что она хочет: понимание, прощение, любовь, кровь – всё на свете, чтобы убедить её в своей любви. Потому что я правда люблю её. Она была для меня всем, абсолютно всем. И всё равно, ненормальная или нет, она оставалась маленькой сексуальной шлюшкой, которая позволяет мне с собой трахаться. Эмоциональные проблемы не влияют на вкус её киски. Мы всю ночь занимались сексом, а потом обнялись под одеялом, выключив свет. Я была в полном изнеможении и слегка пьяна от шампанского, но сон не шёл. Я гладила Элис по спине – такой гладкой и идеальной. Жаль, что она не понимает, что мне можно не врать. Наверное, это было необходимо, когда мы только начали встречаться, но сейчас я многое поняла. Ничего на свете уже не могло заставить меня расстаться с ней. Годовщина, значит? Мне было очень жаль Розали. Уверена, она нашла утешение в пухлом лоне своей рыжей госпожи, но какой же это, наверное, отстой, когда тебя бросает такая девушка, как Элис! Представить больно. Кстати об огорчениях. Элис действительно сумасшедшая. Ну как можно бросить такую, как Розали, ради такой, как я? И Элис бросила не только блондинку, но и Викторию, а также Джейн и Лию – всю семью. Почему? Потому что я её вторая половинка? Наверное, в этом есть какая-то логика. Но неужели такая куча сексуальных партнёров лучше меня одной? – Элис? – прошептала я в темноте. – Да, детка? – Можно задать тебе вопрос? – Конечно. – Что произошло между тобой и Розали? Она помедлила с ответом. Её рука лежала на моей груди (они же у меня ей больше всего нравятся) и ласкала её. – Почему ты спрашиваешь? Я пожала плечами, совершенно беззаботно. Казалось, это было естественное любопытство: в конце концов, моя девушка настолько зациклена на своей бывшей, что даже устраивает свидание со мной в день их годовщины. Либо она специально всё устраивает в такой день, чтобы узнать мою реакцию. Мне кажется, я имею право знать, что именно между ними не срослось. – Я просто хочу знать, вот и всё, – сказала я. – Я видела ваши свадебные фотки в её комнате. Вы казались такой прекрасной парой. Поэтому мне просто интересно, что у вас случилось. – Я уже говорила, детка: случилась ты. – И всё? – Примерно так. Хочешь, чтобы я рассказала тебе о нас с Роуз? Там всё было очень сладко и немного трагично одновременно, как у всех лесби. Ух ты! Сказка на ночь! – Конечно, расскажи, – попросила я. Элис глубоко вздохнула и сильнее прижалась ко мне, будто так было удобнее рассказывать. – Ну, я встретила Роуз около девяноста лет назад, где-то в двадцатые годы. Ей было восемнадцать лет, и она была из состоятельной семьи. Её родители хотели выдать её замуж за друга семьи. Розали не возражала. Он был достойным парнем или таким казался. Она не была в него влюблена, у неё вообще не было к нему чувств, но она доверяла выбору своих родителей и была не из тех, кому нравится самой принимать решения. Ещё тогда она всегда следовала чувству долга и послушания. В то время я, уже закончив школу и колледж, работала медсестрой в одной больнице с Карлайлом. По документам мне было около двадцати. Я и сейчас не знаю, сколько мне на самом деле лет. Я даже не помню, сколько мне было лет, когда меня обратили – где-то около восемнадцати, кажется. Джейн и Лия уже тогда были с нами, а также, конечно же, Вики. Эсме появилась гораздо позже. Именно в больнице я встретила Розали. Она была нашей пациенткой. – Так что случилось? – Жених с дружками изнасиловал и избил её. – Боже мой! – Да, она чуть не умерла. Её красивое лицо превратилось в месиво, ей сломали ногу, руку и пару рёбер. Имелись также повреждения внутренних органов, из-за которых у неё никогда больше не было бы детей. Её лечил Карлайл, и, конечно же, он видел, какая она удивительная красавица, даже при всех ранах. Но у Карлайла уже были девушки, а он знал, что я готова к кому-то новому. Поэтому он рассказал мне о ней и о том, что у неё произошло. И когда она очнулась, я была рядом, сидела у её постели. Обольщение было постепенным, в отличие от того, что происходило в её жизни. Но она очень быстро ответила на мои чувства. Позже она рассказала мне, что именно тогда и поняла, что она лесби – едва взглянув на меня. Я очень влюбилась в неё тогда. Не так, как в тебя, но какое-то время я даже думала, что она – моя вторая половинка. Наверное, не стоило загадывать на будущее. – В любом случае она долго пролежала в больнице, и я приходила к ней каждый день и ухаживала за ней. С самого начала она вела себя замкнуто, даже холодно, но постепенно стала открываться. В конце концов она рассказала мне, что с ней произошло. Её женишок напился и решил похвастаться ей перед дружками, а когда она захотела уйти, он обозлился, сорвал с неё одежду и избил. А потом они по очереди... Ну, сейчас уже можно обойтись без подробностей. Разумеется, я была в бешенстве. Она тогда ничего не сообщила в полицию, как и её родители тоже. А потом однажды её навестили родители, и она им всё рассказала. И угадай, как они поступили? Родители ей не поверили! Они сказали, что она предавалась разврату и получила по заслугам. Они велели ей вернуться к своему жениху и сказать ему спасибо, если он её ещё хочет. – Как они могли? – Он ведь был из богатой и влиятельной семьи. Они с её семьёй были деловыми партнёрами. Не суть. Важно, что у Розали не хватило храбрости поставить его на место. Она рассказала мне всё это той ночью и расплакалась. Говорила, что жалеет, что её просто не убили. – Грустно. – Вот-вот. И знаешь, что я сделала? – Что? – Ну, помнишь, я говорила, что не убиваю людей? – Ну и? – Ну, иногда бывают исключения. – Ты прикончила их? – Ага. Не родителей, а тех, кто её избил. Сначала убила жениха и узнала имена других. Затем я выследила каждого из них по очереди. Я не пила их кровь, конечно. Это было бы отвратительно. Я даже не касалась их – воспользовалась пистолетом, который мне купил Карлайл. Я напряглась. Получается, я лежу в постели с девушкой, которая не только была в отношениях с другой, но ещё и убийцей. Наверное, её было можно понять, но было трудно не испытывать некоторой неловкости. – Думаешь, не нужно было их убивать? – спросила она. – Нет, я полностью с тобой согласна, – я помотала головой в темноте. – Ну и ладно, – сказала она. – Розали, когда узнала, тоже так сказала. У меня ушла неделя или две, чтобы выследить их всех. Не хотелось случайно убить кого-нибудь не того, поэтому приходилось соблюдать осторожность. Нужно было поймать их поодиночке и заставить признаться в содеянном, чтобы я была уверена, что не ошиблась. Получилось даже смешно, в каком-то смысле. Они все просили не убивать их, приводили тысячу оправданий: что были пьяны и не соображали, что делают; что очень сожалеют. Некоторые даже заявляли, что сами сдадутся полиции. Но я всё равно убила их. У меня нет привычки убивать людей, конечно, но иногда это может быть весело, когда есть веская причина. – Эта история наделала шуму в газетах. Розали не читала газет, конечно — она не из тех, кто следит за новостями, но после смерти жениха к ней пришли с допросом следователи. Её не могли ни в чём подозревать, коль скоро она не покидала больницы, хоть ей и разрешали, и всем казалось случайным, что между изнасилованием и убийством произошло так мало времени. Они спросили, причастен ли жених к тому, что с ней случилось, но она не отвечала. Я была рядом во время допроса – Розали попросила, чтобы я осталась. И пока полицейские задавали вопросы, я стояла рядом, улыбалась, вся выряженная в халат медсестры – сама невинность. Розали как-то бросила на меня взгляд, и я прочитала на её лице, что она всё поняла. И поняла, что я это тоже поняла. Но она не могла поверить, что какая-то медсестра, даже такая милая, как я, пойдёт и прикончит её насильника в порыве сострадания и сочувствия, поэтому мы никогда не разговаривали с ней об этом. Ни тогда, ни сейчас. Даже когда начали умирать другие, а детективы снова пришли со своими расспросами. Она предпочла сделать вид, что не произошло никакой трагедии. В каком-то смысле, той ночью она действительно умерла. Встретив меня, она будто родилась заново. – Она пробыла в палате для выздоравливающих более месяца. Постепенно её раны залечивались. Я приходила к ней каждый день и оставалась, сколько она хотела. Я видела, как меняется её отношение ко мне, и со временем я всё больше и больше смелела. Я уже не скрывала клыков, когда улыбалась, всё чаще целовала её в губы. Так начала проявляться моя склонность к доминированию. Большинство её синяков уже зажило, но оставался шрам чуть выше идеальных бровей и губы были сильно разбиты. От ран на красивом лице она казалась такой хрупкой и уязвимой, и мне так нравилось смотреть, как она расцветает всякий раз, когда я входила в палату. Она не из тех, кто часто улыбается, но мне она всегда улыбалась. Она влюбилась в меня по самые уши, и даже если не понимала этого, то никогда не ставила под сомнение и не сопротивлялась своим чувствам. Она была настолько тихая и скромная, так была благодарна, что я забочусь о ней. У неё глаза были, как у кошки, когда она смотрела на меня с мягкой, но осмысленной преданностью – это завораживало. Поэтому я решила оставить её себе. – В конце концов пришло время выписывать её из больницы, но она не могла вернуться к родителям, поэтому я предложила ей пожить у меня. Я тогда жила одна, так как вообще-то была уже взрослой. Джейн жила с Карлайлом, по-прежнему притворяясь его дочерью, а Лия – с Вики. Лия тогда была пассивом – ты бы удивилась. Мы жили отдельно друг от друга, но часто виделись, чтобы кормиться и заниматься сексом. Чаще всего собирались у Вики. В общем, я поселила Розали у себя и заботилась о ней, как о своей дочери или домашнем питомце. Так же и Вики обращалась со мной, когда мы впервые встретились. В первую же ночь я уложила Розали на кровать, ласкала, целовала её и занималась с ней любовью так же, как и Вики со мной. А потом я в первый раз укусила её. Я это сделала по-особенному. Я долго ждала, чтобы всё прошло как можно лучше, и не ошиблась. Она не понимала, кто я, но она приняла меня всем сердцем, без страха, без колебаний. Был только один первый укус, который мне понравился больше этого – с тобой. – У меня тоже не было страха, – сказала я с некоторой ревностью. То есть, давайте не будем забывать, кто тут её вторая половинка. – Я тоже приняла тебя всем сердцем. Элис засмеялась и поцеловала мою грудь — романтично. – Я знаю, – сказала она. – Ты была великолепна. – А что было потом? – Ну, какое-то время наши отношения развивались так же, как у меня с Вики. Конечно, я никогда не проявляла такую жесть, как Вики, и мне не нравилось причинять Розали боль. Мы только игриво подчинялись друг другу, немного бондажа, немного порки. Даже когда я кусала её, я делала это очень осторожно, чтобы ей не было больно. Некоторое время всё было просто идеально, как всегда в отношениях. Я хотела бросить работу в больнице, так как деньги мне были, конечно же, не нужны, чтобы как можно больше внимания уделять Розали. К ней у меня было особое отношение, и долгое время я придерживала её для себя. Но я всегда возвращалась к Вики или Джейн и давала им пить свою кровь, особенно Вики. Сначала она даже помогала мне в отношениях с Роуз. Меня все поддерживали. Мы давно не принимали в клан новеньких, и все видели, насколько я счастлива с Розали. Так что мы с ней отправились в Европу, где могли остаться наедине, и там я обратила её. – К сожалению, однако, на этом моя часть сказки закончилась и, возможно, началась её – кто знает… В общем, до сих пор я придерживала её для себя, но когда мы вернулись домой, я решила, наконец, что пора познакомить её с моей семьёй. Она знала, что между мной и сёстрами довольно близкие отношения, и я была готова разрешить ей установить с ними такие же, если она захочет. Я даже это поощряла. Как я уже рассказывала, я тогда была весьма либерально настроена, и секс между подругами казался мне вполне естественным, даже чем-то вроде изюминки. Моё мнение изменилось только после встречи с тобой. Однако Розали всё время заверяла меня, что она хочет быть только со мной, и, должна признаться, я была ей даже благодарна за это. Мне нравилось, что она принадлежит только мне. Так что я представила её им всем, и, конечно же, Вики была очень рада с ней познакомиться. Очень рада. И Розали тоже была рада, должна признаться. Я даже удивилась, если честно. Они не сводили друг с друга взгляда. Я никогда не видела, чтобы Вики была влюблена. Я думала, что Вики влюблена в меня, но это была не любовь. Она никогда не смотрела на меня так, как на Роуз. – Всё произошло не сразу, но похоже, это было неизбежно. Вики соблазнила её – Роуз очень понравилось. Отношения между ними были сильнее, чем у сестёр или партнёров по сексу, и, конечно, обе питали чувства ко мне тоже. Решение было достаточно очевидным, и в конце концов я сама его и предложила. Я всё время говорю, что Вики увела у меня Роуз, или что Розали бросила меня, но в сущности всё произошло по обоюдному согласию нас троих. Просто не хотелось думать, что они любят друг друга больше меня. Скорее всего, это не так, но иногда очень на то похоже. В общем, я не знаю. Тогда это не казалось мне чем-то опасным. Как я уже сказала, я была очень либерально настроена. Я со всех сторон пыталась обдумать этот вопрос. Иногда мне казалось, что я пытаюсь создать совершенно новый тип отношений. Треугольник – устойчивая фигура в геометрии, так почему бы не применить её в любви? Мне это казалось правильным, но в то же время правда была очевидна: это было слишком круто, чтобы продолжаться долго. – Как-то мы пригласили Вики на ночь. Это было запоминающееся событие. Я разрешила Вики доминировать надо мной прямо перед Роуз, что, естественно, очень завело её – жёсткий секс, как говорится. Затем настала очередь Розали, а потом нас обеих вместе. Вики приказывала, что нам делать друг с другом, и, конечно, мы с готовностью всё исполняли. Наконец она позволила нам укусить себя, с каждой стороны шеи – и той ночью мы обе стали рабынями. Когда она начинала свой рассказ, мне хотелось спать, но сейчас сон как рукой сняло. – Вот как… – пробормотала я. Элис мягко засмеялась. – Ты не слишком возбуждайся, детка, – сказала она. – Вики не откажется от третьей рабыни. – Нет, – поспешно выпалила я, – то есть... Это просто... – Знаю, это круто. Но разве тебе не нравится Вики, а? – Ни в жизни! – заявила я. – Я её нафиг ненавижу. – Тогда тебе не о чем беспокоиться, – Элис быстро поцеловала меня. – С Розали всё было по-другому. Она не была моей второй половинкой, но у меня к ней всегда было особое отношение. Я по-прежнему не забываю её, хоть никогда в этом не признаюсь. Вики разрешала сохранять такую степень близости наших отношений, какую мы сами хотели, и мы всегда были вместе, с Вики или без неё. Мы поженились, и во многих отношениях мы были настоящими партнёрами. Приятно было общаться с кем-то, кто разделяет мою страсть к Вики. У нас с Роуз много общего: мода, музыка, секс. Иногда даже казалось, что для нас Вики – просто очередная секс-игрушка. Но в конце концов, я так и не нашла настоящую любовь, только ещё одну сестру. Элис закинула ногу мне на бедро и легла на меня сверху всем телом. Её дыхание щекотало мне губы в темноте. – Но потом я встретила тебя, – прошептала она, – и тут же поняла, почему до этого никого не любила. Потому что я ждала тебя – мою любовь, мою Беллу. Её губы опустились к моим. Мои глаза были открыты, но я не видела ничего, кроме темноты. – Элис? – Что? – Ты правда считаешь меня своей второй половинкой? – Да. Я действительно так считаю. В сердце кольнуло, и все мои тревоги вылезли через эти трещины. – Но почему ты в этом настолько уверена? То есть, разве ты видишь этому какие-то сверхъестественные доказательства? Это просто твоё мнение, так? – Мне не нужно доказательств. Мне нужна только ты. – Но откуда тебе известно, что родственные души вообще существуют? – Потому что я нашла свою. И ты тоже. Тебя просто смущает, что это избитая фраза, вот и всё. – Я серьёзно, Элис. – Так я тоже. Я хорошо разбираюсь в чувствах, детка. Я несколько веков изучала эту тайну, и поняла только одно: для горячего сердца даже самые легкомысленные фантазии превращаются в истинную любовь. И я люблю тебя, Белла. Я действительно люблю тебя. Её губы коснулись моих. Глаза сами закрылись, а губы раскрылись. Яд капал с её языка, и вдруг мне стало плевать на Розали, Викторию, всякие родственные души. Я схватила её под одеялом за голую попу и так впилась ногтями, что Элис взвизгнула, а потом хихикнула, перевернула меня, и мы занялись сексом.

***

Мы две ночи провели в отеле и вернулись домой только в понедельник, прогуляв школу. С мамой чуть не случилась истерика, но ей не хотелось устраивать сцен при Элис. Она отвела меня в сторонку и попыталась до меня достучаться. Мама призвала меня вести себя более ответственно, ради меня же и ради Элис. Я клятвенно пообещала, но в душе послала её подальше. Ведь скоро я стану вампиром. У Джейн и Лии прекрасно получалось изображать самых обычных девушек, но я, будучи ещё человеком, уже не справлялась с такой задачей. У Элис тоже выходило не очень. После нашего грандиозного свидания у меня в душе поселилась странная меланхолия. Будущее стало казаться не таким романтичным, а скорее даже варварским – после того как Элис меня чуть не съела. Я бы не возражала, если бы это были Лия или Джейн, потому что с ними всё было бы просто и понятно. Но с Элис я не понимала, как мне себя вести. Я не могла понять, является ли наш опыт особым и значимым проявлением доверия и желания между нами, как вторых половинок друг друга, или всё это лишь говорит о том, что моя девушка – просто помешанный на крови демон, который кормит меня выдумками, чтобы я не переставала раздвигать ноги. Я просто не понимала. Но несмотря на эти сомнения, моя любовь к ней никогда не ослабевала, ни в малейшей степени, даже наоборот, казалось, что мои чувства становятся всё сильнее и сильнее. Как будто я многое уже видела яснее и принимала Элис такой, какая она есть на самом деле. И ничего не изменилось. Мне так же нравилось стаскивать с неё трусики и отлизывать всякий раз, как представлялась возможность, и мне так же нравилось держать её за руку, обнимать и целоваться. У по-прежнему мурашки бежали по телу, когда она прикасалась ко мне, а сердце всё так же воспаряло, когда я видела её улыбку. Так почему же мне иногда так грустно? У меня стало часто меняться настроение. С Элис мне было весело и спокойно. Без Элис я была несчастной и раздражённой. А ещё я всё никак не могла понять, действительно ли Элис любит меня, – сомнения никак не проходили. Становилось трудно ходить на уроки, на которых мы не сидели вместе с Элис. Я едва высиживала историю, то и дело поглядывая на часы над дверью и шевеля пальцами, как наркоманка. Мы виделись в обеденный перерыв в нашей заброшенной классной комнате и всякий раз я испытывала дикое облегчение, будто не надеясь, что она придёт. Потом мы вместе ехали домой и тут же прыгали в кровать, пока мама не вернулась. Я пыталась отыскать в её словах и поступках проявления её истинных чувств, но казалось, мы только и делаем, что трахаемся и трахаемся. И так две недели. Элис пила мою кровь почти каждую ночь, понемногу. Она поглотила все мои мысли и чувства, и моё отчаяние стало проявляться в странных формах. Мои глаза почти не сходили с Элис, когда она была рядом, а когда она уходила, мне казалось, что мои желания перекидывались на что угодно с достойной задницей. Я стала заглядываться на других девушек, страстно желая их: на уроках, в коридорах. Привлекательная девушка пройдёт мимо – и я разворачиваюсь и смотрю ей вслед. На математике я не могла оторвать взгляда от Лорен. В женской раздевалке я с трудом заставляла себя ни на кого не пялиться. Тут что-то было не так. Я не была уверена в её любви к себе, поэтому у меня появлялось дикое желание ей изменить – с кем-нибудь, неважно с кем, как будто это что-то могло изменить. Приближался выпускной вечер. Анжела одевалась в джинсы и ходила на собрания оформительского комитета. Мы разговаривали об этом на уроке, и в итоге я увязалась за ней в спортзал помочь нарисовать растяжку, которая будет висеть над дверями. Выпускной вечер обычно проводили в спортзале, а весь гламур ограничивался воздушными шарами и теми самыми растяжками. Анжела притащила пару банок с краской из кабинета рисования, но красный цвет не напоминал мне о крови, так как был слишком ярким. Кровь темнее. Анжела радостно болтала о чём-то, мы сидели на полу у трибун по обе стороны от растяжки. В зале ребята играли в баскетбол, и меня не волновала длина их шортов. Я вздохнула и пошарила глазами по залу в поисках кого-то более привлекательного, чем Анжела, и... Мои глаза остановились на блондинке. Розали. Наверное, у неё было "окно" между уроками, потому что там не было ни тренера, ни урока, только она. Розали отрабатывала что-то на гимнастическом мате, одетая в чёрное трико, которое облегало её, как вторая кожа. Я смотрела на неё и любовалась тем, как она тянется и крутится – её тело такое изящное, с длинными конечностями. Её длинные светлые волосы были собраны в хвост, который то и дело выскакивал из резинки, когда она вращалась. Наши взгляды встретились, но она не бросила тренироваться и даже не вздрогнула. Она даже не отреагировала на моё присутствие, а продолжала заниматься. Я просто уставилась на неё, будто загипнотизированная. Её ноги были настолько гибкими. – Так, хватит пускать слюни. Это сказала Анжела. Я повернулась к ней. – Что? Она покачала головой, склонившись с кистью над растяжкой. – Ты пялишься на сестру своей девушки, – с укоризной сказала она. – Я думала, это только расхожее мнение, что лесбиянки готовы броситься на любую девушку, которая встретится им в жизни. – Это точно не про меня, – солгала я. Она не поверила мне. – Назови хоть одну девушку в школе, которая бы тебе не нравилась, – допытывалась Анжела. Я украдкой бросила ещё один взгляд на блондинку, но тут заметила, что там с ней был кто-то ещё – Виктория. Она сидела поблизости на трибунах, несколькими рядами выше, положив ногу на ногу. Виктория смотрела на свою любовницу на мате, но заметила меня, когда я подняла голову. Она улыбнулась и помахала пальцами. Я нахмурилась, не обращая внимание, что сердце вдруг пустилось галопом в груди, и повернулась к Анжеле. – Виктория, – сказала я, отвечая на вопрос. – Я, блин, ненавижу эту шлюху. – А, ты про ту девушку, с которой ты изменила а потом всё отрицала? Ты про неё? Я покраснела. Всё было немного сложнее, но я пожала плечами: – Да. Анжела удручённо покачала головой, не отрываясь от рисования. – Ты понимаешь, что являешь собой отрицательный пример своей ориентации? В тебе соединяется всё плохое, что люди думают о лесбиянках. – Не всё. – Но самое неприятное. – Ну, да. Анжела снова покачала головой, но улыбнулась. В последнее время она как-то успокоилась насчёт моей ориентации, и совершенно не загонялась этим. – Ты пойдёшь на выпускной с Элис? – спросила она. Я не была до конца уверена, буду ли я к выпускному по-прежнему человеком, но лишь пожала плечами и сказала: – Наверное. – Ты её уже пригласила? – Нет. А зачем? – У тебя в вашей паре роль парня? – Ну, я выше ростом. – Тогда ты должна её пригласить. Это же так романтично. Вроде, в этом есть смысл, поэтому я кивнула. Игра в баскетбол продолжалась, и нам приходилось перекрикивать команды и стук мяча о паркет. Анжела коснулась кистью уголка растяжки и быстро глянула на меня, почти с неуверенностью. – А что с Лией? – спросила она. – А при чём тут она? – я не врубилась. – С кем она пойдёт на выпускной? Казалось бы, странный вопрос, поэтому я просто пожала плечами. – Не знаю, – сказала я. – Наверное, с Джейн. Но тут я вспомнила, что они вроде как сёстры, а не пара, поэтому тут же добавила: – То есть… ну, знаешь… как подруги… как сёстры. Анжела не заметила мою оговорку, а кивнула и продолжала сосредоточенно рисовать. – Значит, у неё нет парня? – У кого? – У Лии? Она сказала это как-то застенчиво, и я поняла, что она задаёт вопрос не просто так. В Лию, несомненно, легко втрескаться: она высокая, спортивного сложения, сексуальная. Но я не знала, стоит ли поощрять Анжелу. Встречаться с вампиром – это вам не сказка, как я уже смогла убедиться. – Вряд ли, – сказала я, и, поскольку уже не могла остановиться, то добавила: – Ей не особо нравятся парни. – Серьёзно? – Я так думаю. Анжела не посмотрела на меня, а как-то по-взрослому покачала головой, как будто не верила тому, как изменились современные девушки. Затем она кинула кисть в банку и вскочила. – Нужно кое-что принести, – сказала она, отряхивая руки. – Я сейчас вернусь. Я проследила взглядом за её попой, но её джинсы были не столь облегающие. Она прошла мимо баскетбольной площадки к выходу, и один из игроков бросил мяч… и тот полетел через весь зал прямо к Розали. Мне было любопытно, как та отреагирует. Розали уже закончила заниматься и рылась в сумке, эротично выгнув бедро. Мяч стукнулся ей сзади о ноги и отскочил в сторону. Её круглая попка в трико смотрела прямо на баскетболистов, которые громко загикали. Розали выпрямилась и холодно проводила глазами мяч. Игроки заулыбались и стали кричать ей "подай мяч, детка", но она только презрительно обвела их взглядом, закинула сумку через плечо и проследовала к раздевалке – вся в чёрном, как пантера. – А ведь она красивая, так? – раздался голос позади меня, от которого у меня пробежал по спине холодок. Виктория обошла вокруг растяжки на полу и села в первый ряд трибун, прямо передо мной. Она проследила взглядом, как блондинка исчезла в женской раздевалке. – Словами это трудно выразить, конечно же, – сказала она, – но за более подходящий способ выражения восторга, скорее всего, нас просто исключат из школы. В моём сердце всегда будет место для Элис, но Розали – моя истинная королева. По сравнению с Розали, Элис — лишь картонная дурилка. Я не стала бы спорить с величием блондинки, но откровенно обиделась за Элис. – Тогда почему бы тебе не оставить её в покое? – сказала я, метнув на неё взгляд. – Интересный вопрос. – Что тут интересного? – Трудно сказать, – она улыбнулась и легкомысленно махнула рукой. – Полагаю, тут вопрос в том, кто кому принадлежит. Элис принадлежит мне. – Элис сказала мне, что ты сумасшедшая… – …и, ясное дело, обошла молчанием собственные причуды. Пойдём, поговорим где-нибудь в более приватной обстановке. – Элис не хочет, чтобы я с тобой разговаривала. – Вот досада… – хихикнула рыжая. – Неужели она думает, что я тебя вновь соблазню? На ней была джинсовая мини-юбка, и Виктория медленно развела колени, чтобы я увидела, что там под ней. Я сидела на полу, на уровне её колен, и вдруг моё сердце застучало громче, чем баскетбольный мяч по паркету. Под юбкой у неё было темно, но я разглядела красные кружева. Румянец залил щёки, я оторвала взгляд и заставила себя посмотреть ей в лицо. Я пыталась изобразить праведный гнев, но она только ухмыльнулась и снова свела ноги вместе. – Полегче, – сказала она. – Я не призываю тебя заняться этим прямо сейчас. Я только хотела поговорить. У меня есть к тебе предложение. Тебе это может быть интересно. – Мне не интересно, – я проглотила огромный комок в горле. Но она только встала и разгладила юбку. – Пойдём, – сказала она, – не нужно быть настолько недоверчивой. Мы же практически сёстры, ты и я. Или когда-нибудь станем сёстрами. Элис вряд ли понравится, если мы будем ссориться. Сейчас она немного сердится на меня, но это пройдёт, едва она вспомнит, как сильно любит меня. Если ты серьёзно настроена связать свою жизнь с ней, тебе стоит послушать то, что я тебе расскажу. Я знала, что она врёт, но её слова звучали до ужаса соблазнительно и логично. Не будем же мы с Элис вечно бегать от Виктории, должны же мы будем как-то уживаться вместе. Так что я колебалась. – Пойдём, – сказала Виктория. – Не волнуйся, я не буду распускать руки. И она тут же поступила прямо наоборот – протянула руку, чтобы помочь мне подняться. Я посмотрел на её руку, но настолько боялась своего желания быть с ней, что не смела к ней прикоснуться. Я встала сама и посмотрела на неё вызывающе, просто чтобы она поняла, что мне не интересно даже её так называемое предложение. Но вампиры чувствуют феромоны, и её улыбка столь же ясно показывала, что ей прекрасно известно, что мне на самом деле интересно. Она повернулась и пошла. Я последовала за ней, не отрываясь взглядом от её ног. Она привела меня в женскую раздевалку, где вполне можно было поговорить наедине, учитывая, что в помещении было совершенно пусто. А потом я вдруг задумалась: а зачем нам вообще нужно говорить наедине? Можно было и в спортзале поговорить. Нужно было подумать об этом раньше, но я была слишком взволнована. А теперь я осталась один на один с рыжей, которую уже почти месяц избегала. Ну, не совсем один на один. Было слышно, что работает душ, и едва мы с Викторией прошли к шкафчикам, я увидела, что мы тут не одни. Тут была Розали. Она стояла под душем. Каждая душевая кабинка снабжалась занавеской на полукруглой рейке, чтобы посетитель мог закрыться, но блондинка оставила занавеску открытой. Она стояла там под душем голая, вода лилась ей на лицо и тело, мыльная пена сходила с её стройных плеч и рук. Её светлые волосы потемнели и прилипли к спине – такие длинные, что доходили ей до ягодиц. Она открыла глаза и увидела меня, а затем снова закрыла их и стала раскачиваться под струями воды. Я судорожно перевела взгляд с неё на Викторию. Я заподозрила, что попала в ловушку, но обе вели себя так, как если бы не произошло ничего из ряда вон выходящего. – Не возражаешь, если Розали нас будет слышать? – спросила рыжая, махнув рукой на мокрую богиню. – У меня нет от неё секретов, а моё предложение касается и её. У меня уже появилось плохое предчувствие. Мне нужно было просто уйти, повернуться спиной и уйти прочь, но меня снедало любопытство: что она хочет мне предложить? Мне настолько надоело ждать какой-нибудь гадости, что хотелось просто узнать, смогу ли я как-то разрулить эту ситуацию. Так что я сделала рожу кирпичом, будто часовой на посту, и сказала: – Ну так? Что ты мне хотела сказать? Рыжая вздохнула и посмотрела на меня с теплотой и сочувствием. Уверена, для неё эти чувства столь же чужды, как для меня наглость, но актриса из неё была намного лучше, чем из меня. – Если честно, – она сказала, – я очень беспокоюсь за Элис. Судя по рассказам других, в последнее время она стала слишком... неуравновешенной. Я не обвиняю во всём тебя, конечно же, но не могу не думать, что ваши нынешние отношения нельзя назвать для неё слишком здоровыми. – Для неё? – Ну, да. Она просто зациклилась на тебе, дорогая. Это не нормально. Её крайне глупые замечания придали мне уверенности в себе. – Не нормально? – выпалила я. – Вы же грёбаные вампиры! Я повысила голос, и он эхом прокатился по пустой раздевалке. Мне стало как-то неловко, и я даже глянула на голую блондинку в душе, чуть не извинившись перед ней за беспокойство. Но та будто ничего не заметила, а только повернулась под душем и стала смывать волосы. Виктория улыбнулась. – Верно, – согласилась она, – но от этого всё становится ещё печальнее. Вампиры – своеобразные существа, мисс Свон. Мы не созданы, чтобы быть верными. Как раз наоборот. Но Элис вбила себе в голову противоположное и упорствует в этом. Я знала все мысли Элис, и, честно говоря, сочла это благородным, что она больше стремится к осмысленным моногамным отношениям, чем скакать из постели в постель, как шлюха. Конечно, нам обеим свойственна некоторая развратность, и мы обе совершали ошибки, включая несколько случаев измены и пьяную групповушку с другой парой. Честно говоря, я даже не был уверена, не ведёт ли себя Элис, повинуясь какой-то выдуманной сказке со мной в качестве главной героини... но, по крайней мере, мы хоть пытались. Так что я свела брови к переносице и сказала: – Ты должна быть счастливы, что она наконец нашла ту, кого на самом деле любит. Это должно было прозвучать резко, чтобы Виктория рассердилась или заревновала, но на её лице отразилось ещё большее сочувствие, почти искреннее. – Элис не способна любить, – сказала она. – Да и никто из нас на это не способен. Мы же вампиры. Вот что я пытаюсь тебе объяснить. Элис всё говорит и размахивает руками, но на самом деле... это просто страсть и ложь. Её слова были прямым эхом моих собственных опасений, но я просто помотала головой и упрямо скрестила на груди руки. – Хорошо, – сказала я. – Мне плевать. Она меня хочет. Остальное мне неважно. – Да, но разве ты не видишь, насколько для неё неестественно притворяться? Сначала было даже забавно на это смотреть, но теперь это стало приедаться. Элис стала верить в собственные выдумки. Это грустно. Если так будет и дальше, мы навсегда её потеряем. Я хочу назад свою сестру, мисс Свон. И прошу тебя: верни мне её. Её голос был мягким и жалобным, а глаза – широко раскрытыми и искренними. Я чуть не купилась, но как я могла всерьёз всё это воспринимать? Она хочет, чтобы я бросила свою любимую девушку, чтобы к Виктории вернулся её пассив. Какое у неё право такое требовать? Душ выключился. Я повернулась на звук перекрытой воды и увидела, что блондинка нагнулась и отжимает волосы, как тряпку. Затем она резко выпрямилась, закинув волосы на спину, холодно посмотрела на меня и подошла, голая, блестящая от воды. Я оторвала взгляд. – Нет, – сказала я рыжей. Та склонила голову. Голая блондинка прошла между нами. – Ты отказываешься? – Отказываюсь, – повторила я, сражаясь одновременно с румянцем и слезами. – Элис больше не твоя. Смирись с этим. Блондинка взяла полотенце и стала вытирать волосы, стоя рядом с Викторией и следя за мной холодным взглядом, совершенно голая. Её идеальной формы груди подпрыгивали, когда она небрежно тёрла полотенцем волосы. Я второй раз видела её груди, и от повторения мои впечатления не стали слабее. Её нагота сводила с ума, и было трудно сосредоточиться на чём-то другом, кроме как на мысли "какая же она красивая". – Боюсь, я с этим не смирюсь, – Виктория тяжело вздохнула. – Наверное, моя дорогая Розали тоже. Тебе известно, что на прошлой неделе у них была годовщина? Они поженились в тот день восемьдесят три года назад. Это была церемония только для своих, конечно, но было очень красиво. Сомневаюсь, чтобы Элис об этом вообще вспомнила при её-то состоянии. Я могла бы возразить ей, что Элис всё прекрасно помнит и что она использовала меня в качестве подменной жены, но я только посмотрела на них со злостью. Виктория переглянулась с Розали и повернулась ко мне. – Моё предложение, мисс Свон, – сказала она, – заключается в том, чтобы тебя немедленно приняли в клан. Наше положение в Форксе портится намного быстрее, чем обычно. Мы все действовали немного безрассудно, и, если уж начистоту, это очень мрачный городишко. Мы переехали сюда ради Эсме, пойдя навстречу её желанию жить в маленьком городке, но пришло время сменить местожительство. Я предлагаю тебе поехать с нами. И с Элис, конечно. Тебе придётся расстаться с матерью, но рано или поздно это происходит с каждым ребёнком, а когда станешь вампиром, ты будешь застрахована от печали и сожалений. Но не волнуйся, у тебя будет время попрощаться с ней и найти подходящее объяснение. Я стояла как вкопанная. Виктория склонила свою прекрасную голову и шагнула ко мне, всего один шаг – достаточно, чтобы протянуть руку и нежно коснуться моей щеки. – Я хочу, чтобы ты стала одной из моих любовниц, – прошептала она. – Ты и Элис. Я уже говорила тебе, что любая девушка Элис – моя девушка тоже. Это не просто слова. Верни её мне и присоединяйся к ней как сестра. Забудь всю эту чепуху про вторые половинки. Я отшатнулась, упершись спиной в холодные шкафчики. Сердце бешено колотилось в груди, и я не сразу вспомнила её имя. – Элис, – начала я. – Элис не... Она понимающе кивнула, прежде чем я закончила. – Да, тебе придётся поговорить об этом с Элис, – сказала она. – Так и сделай. Я бы и сама с ней поговорила, но в последнее время она прямо сама не своя. Объясни ей, что я желаю ей только добра. И тебе тоже. Всё может сложиться так хорошо, если только она смирится с неизбежным. – С каким неизбежным? – Вот с таким. Виктория в мгновение ока оказалась рядом со мной и прижалась губами к моим. Я завизжала и дёрнулась головой назад, но лишь ударилась о шкафчик позади меня. Она ещё сильнее прижалась ко мне губами, и вдруг я положила ей руки на груди и со всей силы толкнула. Она с удивлением отлетела назад, но только беззаботно улыбнулась. – Противная сука! – прошипела я. Я сплюнула на пол, но скорее испытывала отвращение к самой себе. Блондинка ухмыльнулась мне, молча подразумевая, что мне следовало быть благодарной за поцелуй, а рыжая вдруг схватила меня за волосы и резко притянула к себе. Я застонала и попыталась вывернуться, но ничего не получалось. Я чуть не столкнулась с ней головами. – Элис думает, что если назвать ваши отношения особыми, они от этого такими и станут, – сказала Виктория. – Она всё разглагольствует о судьбе, но если бы судьбе угодно вмешаться в её жизнь, почему она до сих пор того не сделала? Почему она не уберегла тебя от моих объятий и не сохранила тебя в чистоте и преданности Элис? – Да пошла ты… – я плюнула. Мои губы сами тянулись к ней, а внутри всё сжалось, даже моя киска вспыхнула от предвкушения. Виктория упиралась в меня грудями и целовала нарочито медленно. – Ты уж прости меня. Чтобы обладать Элис, я сначала должна обладать тобой. Она должна понять, насколько надумана связь между вами. Я изо всех сил пыталась вырваться, но Виктория только сильнее вцеплялась мне в волосы – я уже кричала от боли. – Спокойно, дорогая, – шептала она. – Как я уже говорила, это неизбежно... Её язык скользнул мне в губы. Я стонала от отвращения и беспомощно дёргалась. Мне так хотелось просто сдаться и сделать всё, что она от меня хотела, но это было неправильно: Виктория – не Элис. Я сопротивлялась и, наконец, просунула между нами руки и оттолкнула её прочь. Её губы оторвались от моих и она отлетела назад с прядью моих тёмных волос в кулаке. Кожа на голове горела в том месте, где из неё вырвали с корнями волосы. – Я сейчас позвоню в полицию, – угрожала я, пятясь к двери. – Я сейчас... – А зачем, дорогая? Нужно было бежать – просто повернуться и бежать со всех ног, но на меня нашла какая-то непонятная наглость. Мне хотелось уйти на своих условиях, но когда я открыла рот, это было больше похоже на мольбу. – Пожалуйста, – сказала я. – Просто оставь меня в покое. Почему ты просто не оставишь нас в покое? Она улыбнулась и переглянулась с блондинкой. Розали наблюдала за всем, скрестив руки, с надменным взглядом на лице, как будто считала меня слишком глупой, чтобы понять, что на самом деле происходит. Рыжая повернулась ко мне и улыбнулась. – Ты милая девушка, мисс Свон, – сказала она, – поэтому не хочу всё усложнять. Не сопротивляйся своим желаниям. Поверь, в конце концов всё будет хорошо. Элис тебя простит, ваши отношения продолжатся, и все мы будем счастливы вместе. Тебе лишь нужно подчиниться. Я уже мотала головой. – Подумай об этом, мисс Свон, – продолжала Виктория. – Чувства Элис к тебе надуманы и неестественны, они в скорости сойдут на нет. Вампирам не свойственно быть моногамными. Под действием своей жажды Элис убьёт тебя или превратит в вампира. Если ты умрёшь, она будет жить дальше и благополучно найдёт другое воплощение для своих фантазий. А если ты обратишься, она будет ревновать тебя к тем, от которых ты будешь кормиться, и рано или поздно она решит, что ты никогда не была её второй половинкой. Я уже такое видела: так случалось со мной, с Джейн, с Эсме и с Розали. Её слова резали без ножа, казалось, от них у меня из ушей потекла кровь. Слёзы закапали мне на лицо, но я всё равно не убежала прочь. Розали холодно смотрела на меня, и я вспомнила рассказ Элис о том, как они познакомились, как Элис подумала, что они родственные души, пока не вмешалась Виктория. А потом Элис встретила меня. – А теперь то же самое повторяется и с тобой, – сказала рыжая. – И единственное, чем ты отличаешься от нас, это тем, что Элис выросла, стала неуравновешенной и ищет всяких острых чувств. Неужели ты правда думаешь, что она хочет "жить долго и счастливо" с тобой, как обычная пара? Нет, ей не нужен счастливый конец. Ей нужен просто конец. Иначе зачем бы ей так бесповоротно на тебя бросаться? Ей прекрасно известно, что я никогда её не отдам. Ей прекрасно известно, что я скорее дам ей умереть, чем пасть в объятия другой. Разве ты не понимаешь? Я была готова ждать, пока ваши отношения шли своим чередом, но они что-то зашли слишком далеко. Мне больно видеть, как вы обе попали в тиски собственных жалких иллюзий. Подчинись мне, мисс Свон, – и всё будет намного лучше. – Я не могу… – Можешь! Зачем сохранять верность? Ты ничего ей не должна. Элис врала тебе и тем самым предала нас обеих. Я понимаю: ты её любишь, ты по-другому не можешь. Но почему бы тебе не любить меня вместо неё? Я намного лучше неё во всех отношениях, наверняка ты это понимаешь. Со мной ты будешь счастлива, обещаю. – Ты спятила… – Совсем нет, мисс Свон. Просто мне известно, чего я хочу. Иди сюда, нам незачем ссориться. Обними меня как свою сестру. Она распростёрла руки для объятий, как будто думала, что я и правда её послушаю. Но я только помотала головой. Моё лицо промокло от слёз, а сердце обливалось кровью в груди, болезненно отстукивая ритм с каждым вдохом. Я уже ни в чём не была уверена, но всё же не собиралась идти на поводу у этой отвратительной суки. – Я верю Элис, – сказала я. – Я никогда не изменю ей. Розали продолжала стоять, сложив руки под обнажёнными грудями. Она наблюдала за моими эмоциональными потрясениями, будто это была развлекуха. Она переглянулась со своей госпожой, и Виктория печально покачала головой. – Похоже, ты решила упираться до конца, – сказала она. – Это нормально. В самом деле, почему бы нам не повеселиться? Знаешь, ты не совсем понимаешь, во что влезла, мисс Свон. Я предложила тебе выбор, просто чтобы он у тебя был. Но я уже говорила: ты должна быть моей, согласна ли ты с этим или нет. Как ни странно, своей угрозой она застала меня врасплох. Я посмотрела на них обеих, будто не совсем расслышала. – Ты меня собираешься… изнасиловать? – я запнулась на последнем слове. – Боюсь, что так. Кровь похолодела внутри. Лоб пошёл морщинами от замешательства. Я опять посмотрела на них с уверенностью, что я что-то неправильно поняла. – Ты не можешь этого сделать, – сказала я робко. – О, нет ничего проще, – сказала рыжая. – Осмелюсь сказать, что тебе это даже понравится. И она с улыбкой подошла ко мне. – Нет! – я попятилась назад. – Нет! Я хотела убежать, но она схватила меня за руку. Я поскользнулась и развалилась на полу. Рыжая придавила меня каблуком. Извиваясь на кафельной плитке как змея, я наконец вырвалась. Хотелось уползти, но рыжая схватила меня сзади за волосы и резко потянула к себе. Сев на корточки позади меня, Виктория завела мне руки за спину. Я сидела в раздевалке на полу, а она держала меня за руки. Я металась и стонала, а Виктория склонилась к моему уху и прошипела: – Заткнись. Это было самое грубое, что она сказала мне, с тех пор как я вошла в раздевалку, и от холодной властности в её голосе я замерла так послушно, будто всю жизнь тренировалась. Блондинка улыбнулась при виде всего этого, тоже неспешно подошла и села передо мной, так раздвинув ноги, что её киска стала полностью видна. Желание пронзило меня белым разрядом, а голос ослабел, будто я и не собиралась сопротивляться. – Отойди от меня, – сказала я. Рыжая громко усмехнулась мне в ухо. – Как посмотрю, вы с Розали никак не поладите, – прошептала она. – Она всё никак не простит тебя за то, что ты отняла у нас Элис. Но, по-моему, вам пора узнать друг друга поближе. Хочешь, чтобы она отлизала тебе киску, мисс Свон? Она это сделает, если я скажу. Но ей не нужно было говорить. Блондинка выслушала приказ, не изменившись в лице. Продолжая буравить меня своими холодными голубыми глазами, она положила руки мне на колени. На мне была плиссированная чёрная мини-юбка, и я беспомощно застонала, когда Розали развела мне ноги и раскрыла возбуждённую киску. Между мной и ней не было ничего, кроме юбки и тонкой полоски чёрных трусиков. – О боже… – бормотала я. – Пожалуйста… не надо… – Боюсь, что придётся – прошептала Виктория мне на ухо. – Элис будет знать, а кроме того... это же прикольно! Я простонала. Блондинка уже потянулась губами мне между ног и лизала спереди мои трусики.