На раз, два, три...

Хантер не пошёл в палату. Он стоял у двери и теребил в руках телефон. Всего этого могло не произойти, если бы он поднял тогда трубку... Идиот, ты просто идиот. Входящий звонок: «Мама» — Алло, мам. — Дорогой, всё в порядке?! Ты написал очень странное сообщение. — Мам, Баст.. его сбила машина... Дыхание сбилось, крики и хрип вырвались наружу вместе со сказанными словами. — Сынок, Боже, не плачь, прошу. Пожалуйста. Он в порядке? — Рак, мам! Опухоль мозга! Он звонил, чтобы рассказать, а я не взял этот телефон!!! — Иди к нему. Иди и говори с ним. Расскажи то, что чувствуешь, то, что никогда не говорил. — Мам, что я могу сказать ему? Мы же как братья, а не могу даже взглянуть на него, это больно.. — Нет, ты можешь. И знаешь, что именно должен сказать. Короткие гудки на том конце оповестили о завершении вызова. Боже, помоги ему...

***

Парень открыл стеклянную дверь. В глаза сразу же бросилось множество трубок, проводов. Едкий запах кварца от аппаратов, белый свет, жуткое пищание коробки искусственного поддержания жизни, и он... Такой хрупкий, с маской, еле вздымающейся грудью и чуть приоткрытым ртом. Его Себастиан был похож лишь на фантомную оболочку, безжизненную и измученную. Голова перебинтована, кровь из места удара перестала сочиться; на рёбрах корсет, бровь зашита аккуратными стежками... Хантер сел рядом с другом и почти крепко сжал его тонкую кисть. Он боялся, что тот распадётся на миллион осколков, но аппарат ИПЖ доказывал обратное - парень дышал. Парень был жив. — Прости меня... прости. Между нами никогда не было недопонимания. Не знаю, почему я не ответил. Не знаю! Я так боюсь, что ты так и будешь спать здесь, а ведь так много не было сказано... Я начну, ты не против? Помнишь нашу клятву в Далтоне? Конечно, ты помнишь, ты всегда всё помнил, вплоть до дат и часов. Я обещал быть рядом, поддерживать тебя... Слёзы застилали лежащего рядом парня, но Кларингтон знал, что он слышит... — Но я сломал тебя. Сломал, как куклу. Ты болен, а я наплевал на тебя. Просто не ответил на звонок. А знаешь, я ведь люблю... Люблю нас. Наши ночные разговоры, драки, разборки насчёт твоего очередного парня... Я не говорил, да? Так вот, я говорю. Лёгкий поцелуй коснулся тыльной стороны руки, выражая всю любовь и горечь. — Доктор дал тебе 10-20 лет.. Но мы сможем дольше, да? Ты, я, моя мама... Нет, ты и я. Наша семья. Да, ты - мой. Я - твой. И всегда так было. Никогда - иначе. Я люблю тебя... Хах, как же глупо и бессмысленно звучат эти важные слова сейчас... Да, я люблю тебя. Каждую твою черту, твою улыбку, заставляющую сердце приятно постукивать; твои спадающие прядки, которые так и хочется поправить, убрать с твоих прекрасных глаз... Каждый твой шрам... Я так люблю тебя.. — М-м-м-м... — Себастиан? Ты, ты слышишь меня?! — М, да, только далеко.. Ближе, пожалуйста. — Я тут, я близко. — Я тоже люблю тебя. Хрупкие пальцы сжали руку парня в ответ, переплетая их пальцы. — Ты не обязан отве.. — Я слышал твои слова далеко, м-м, я шёл на звук, я шёл к тебе. М-м-м, и теперь... я могу сказать это же тебе. Хантер нежно поглаживал большим пальцем их сплетённые руки. — Я хочу провести эти 10 или 20 лет с тобой, как... м-м, как моя любовь, мой любимый, мой..м-м-уж.. — Себастиан, ты ду... — М-м-ы достаточно выросли, чтобы говорить правду. — Хорошо. Отдыхай, тебе нужен сон. Мы это ещё обдумаем, да? — Просто, м-м, согласись стать моим, пож-жалуйста, м-м-м.. Парень опёрся на наши руки и немного приподнялся. — Я обещаю, Себастиан. Я обещаю... Невесомый поцелуй тронул губы Хантера, а после Себастиан сладко засопел, всё ещё держа руку парня в своей. — Спасибо, что шёл ко мне.. — Всегда. На этом слове человек, который лежал на больничной койке, улыбнулся самой светлой улыбкой в мире, а любовь его жизни не мог сморгнуть океаны слёз, застывших в глазах... Ты справишься. Мы справимся. Наша семья всё преодолеет. Ночь не казалась такой долгой, когда в твоей руке целый мир...