Вторую жизнь не выбирают.

На праздничном ужине я заметила за столом преподавателей профессора Граббли-Планк и немного расстроилась, что отказавшись от Хагрида, на ее уроки УЗМС я теперь тоже не попаду. Впрочем, все равно Хагрид скоро вернется. Но больше всего меня сейчас интересовала Долорес Амбридж. Пухленькая кудрявая блондинка, вся в розовом, на ее круглом слегка одутловатом лице ежеминутно появлялась широкая улыбка. Глаза немного навыкате, мимика слащавая, но в принципе, ничего явно жабьего пока нет. Хотя если женщина — невозможная стерва, то и при более выгодной внешности окружающие обнаружат в ней отталкивающие черты. Вот со Снейпом то же самое, внешне более или менее обычный мужик, но большинство учеников искренне считает его жутким уродом. Амбридж толкает речь — вот голосок действительно противный, как у Настеньки из Морозко, но моим однокурсникам до ее речи явно нет дела, парни о чем-то болтают, точнее, Джастин и Захария болтают, а Невилл вежливо слушает, девчонки разглядывают фотографии Кассиопеи Блэк и умиляются. В этом возрасте вообще всех девушек умиляют малыши. Кроме старших сестер, у которых дома свои такие же и они уже достали. Но Касси и правда очаровашка. Большие синие глаза — не ярко голубые, как часто бывает, а именно синие-синие, как у Сириуса. Черные длинные ресницы — тоже в папу, а волосы светлые — в маму, и кудрявые — в обоих родителей. Черты лица пока детские, круглые щечки, пухлые губки, маленький носик — но, разумеется, все умудряются углядеть там фамильные черты Блэков и черты Риты тоже. У нас старостами стали Ханна и Захария, но им в случае чего любой старшекурсник Хаффлпаффа поможет, не то, что в Гриффиндоре. Там все ляжет на бедные плечи Парвати, потому что на Рона надежды мало. Это канонная Грейнджер могла заставить его работать, а насчет бедняжки Патил не уверена. Я решала важную задачу: мне нужно выбрать трех друзей, которые вместе с моей семьей будут неприкосновенны для рода Флинтов. Тех, кого я хотела бы защитить хотя бы от них, больше, чем трое. Сьюзен и тетя Амелия, Ханна, Невилл, Луна, Гарри, Сириус, Рита, Касси… Ну, не так уж много. Но от этого выбор не легче. Сьюзен — обязательно. Она моя лучшая подруга и она под ударом из-за тети. Касси ничего не грозит, она чистокровна и она все время в доме Блэк, где серьезная защита. В крайнем случае, она будет в летнем доме Блэк на побережье. И она ребенок, а пророчества на нее, надеюсь, нет. Просто так детей даже отмороженный Волдеморт не убивает. Поэтому за нее можно не просить. С Ханной я поговорила, ее в случае чего запрут в имении Эбботов, ее семья опять же, чистокровна и нейтральна. Поэтому Ханна под ударом намного меньше Сьюз и Луны. Луна под ударом из-за того, что ее отец может начать печатать в Придире статьи о пожирателях. Хотя Луна и сама не промах — и самостоятельно подставится запросто. Тетю Амелию, если что, отсутствие Флинтов среди нападающих не спасет. Такую серьезную волшебницу будут убивать большими силами. Поэтому за нее просить бесполезно. Поттера наверняка захочет убить Волдеморт самолично, поэтому включать его в список тоже нет смысла. Сириус и Рита… Вот они оба под ударом и оба могут нарваться, пусть и по разным причинам. Имеет смысл, но они все-таки уже взрослые. А у меня и дети в список не влезают… В результате долгих мучительных раздумий выбрала: Сьюзен, Невилл, Луна. И отправила сову Флинтам. Но все равно осталась недовольна своим выбором. Тут вряд ли есть выбор, которым я осталась бы довольна. *** Первые месяцы проходят довольно спокойно. Мы хором здороваемся с Амбридж на ЗОТИ и прилежно конспектируем учебник весь урок. Надо делать это достаточно медленно, чтобы не сидеть потом без дела, когда глава закончилась, и не привлекать лишнее внимание. Седрик еще на первой неделе прислал нескольким ученикам Хаффлпаффа письма с советом сидеть и не высовываться, пока большие люди между собой разбираются — чтобы нас случайно не задело. И попросил без шума распространить информацию по всему факультету. Он сейчас работает в министерстве вместе с отцом и намного лучше нас знает, что там творится. Вот мы сидим и не высовываемся, в отличие от Поттера. Гарри нарвался на отработки и теперь периодически ходит с кровоточащей рукой. Я его снабжала заживляющей мазью и просила не нарываться, но похоже, Поттер — мазохист. Один раз сходила к его декану, потому что сам Гарри молчал, как гордый партизан. Но МакГонагалл не оправдала моих надежд. Она лишь расстроенно поджала губы и пообещала еще раз поговорить с мистером Поттером, чтобы он вел себя осторожнее. Я спросила, знает ли директор? Ответа не получила, но судя по отведенному взгляду — знает. Что ж, я сделала все, что могла. То есть, могла бы еще написать Сириусу, но Гарри мне такого вмешательства уже не простит. И все равно вряд ли поможет. Сириуса Азкабан ничему не научил, он по-прежнему верит директору больше, чем самому себе. Писать в попечительский совет я точно не буду, самой подставляться из-за упертости Поттера — нет, спасибо, его жизни пока что ничего не угрожает. Сириус весь извелся — нам ведь никак не проверить, уничтожил наш взрыв чашу или нет. Что-то станет ясно лишь в случае побега Лестрейнджей, тогда можно будет узнать через Снейпа, будет ли Беллатрикс из-за чаши бесноваться. Хотя она в любом случае будет, в сейфе-то не только чаша. Узнавать нужно, будет ли бесноваться Том. Блэк это понимает, но ждать у моря погоды ему тяжко. Я тренировалась самостоятельно в чарах и с Луной в окклюменции. Но последнее скоро зашло в тупик. Если я не сопротивлялась, Луна отлично находила в моей памяти требуемое — например, урок астрономии, и, в отличие от Снейпа, она действовала мягко и аккуратно, мне совсем не было больно. Но щиты она пробить не могла. Даже первый. Приглушенных мозгошмыгов, то есть, эмоции она и сквозь щиты улавливала — она даже мозгошмыгов Снейпа почувствовать может, а он по ее словам всегда с щитами. Но четкие картинки не видит. Впрочем, в книге написано, что защищаться всегда проще, чем нападать, ведь это твоя голова, в конце концов. И я занимаюсь уже пять лет, а Луна только в прошлом году начала. Думаю, дар Луны будет бесценен в медицинских целях, но для атак она слишком мягкая и не агрессивная, и тренироваться на данном этапе с ней не получится. Тут хорошо бы найти кого-то сильного как Дамблдор, но без личных мотивов. Размечталась… Поэтому мы в основном тренировали «разговор». Помимо картинок и чисел отрепетировали самые важные сигналы: опасность, беги, нужна помощь, слева, справа, сзади, все в порядке, встречаемся в точке сбора, это ловушка, человек ранен и так далее… Не помешает. Я освоила передачу сообщений патронусом и на пробу отправила такое Сириусу — чтоб понять, докуда достреливает, и теперь его серебристый пес постоянно таскает мне новые анекдоты. У нас есть парные пергаменты, но Сириусу интереснее так. А вот родители моего патронуса не видят, к сожалению. Хоть я и просила Блэка не отправлять своего пса днем, вчера на чарах его Грим прямо под носом у Флитвика пролаял голосом Сириуса: «Эй, Гермиона, прикол: Жили они долго и счастливо, пока не поженились! Ха-ха-ха-ха». Вот подставщик, мог бы и не называть по имени. Все на меня смотрят, а я сижу пунцовая. — Мисс Грейнджер, Вы явно имеете к этому какое-то отношение, поэтому минус пять баллов с Хаффлпаффа и попросите мистера Блэка в следующий раз рассказывать шутки после уроков. — Извините, профессор Флитвик, — холодею от мысли, что это могло случиться на уроке Амбридж. Ну, Сириус! Интересно, что у них там опять? В последний раз супруги ругались из-за выбора крестных дочке. Оба хотели сильных магов, но в крестные матери Сириус предлагал Андромеду, а Рита — Нарциссу, а в крестные отцы Сириус хотел Люпина, а Рита — кого угодно, лишь бы не Люпина. Я решила, что голосовой патронус просто необходимо освоить Гарри, чтоб у Волдеморта было меньше возможностей его обдурить. К тому же, этот этап намного легче, чем первый. Я много месяцев пыталась создать телесный патронус, но как получилось один раз, все трудности исчезли. Просто запомнила это ощущение и сосредотачиваюсь на нем. Уже не требуется каждый раз вызывать в себе настолько всепоглощающее счастье, какое было нужно для моей первой зверюшки. А для передачи сообщения просто надиктовываешь патронусу текст и сосредотачиваешься на образе собеседника. В принципе, логично. Если волшебникам каждый раз было бы необходимо чувствовать себя настолько счастливыми, нормальное общение патронусами было бы обречено на провал. Профессора с самых первых занятий начали стращать нас СОВами и стали задавать на порядок больше, чем в прошлые годы. Поэтому уровень моих эссе скатился до минимально проходного. Не вижу смысла расписывать на двадцать дюймов мысль, которая умещается в два предложения. Вместо этого я сейчас занимаюсь крайне интеллектуальным делом. Хаотично машу палочкой в Выручай-комнате, пытаясь подобрать нужный взмах для Сектумсемпры. Слово я знаю, а движение нет. Как бы мне потом достать тот учебник? Хотя… никак. Сейчас Снейп следит за своими шкафами аки коршун, а Слагхорн будет на шестом курсе, где уже не будет меня. Сектумсемпра наконец получилась. Смотрю на порезанный кусочками манекен. Мощно. Гораздо круче секо. И точность менее важна, хоть одно из магических «лезвий» попадет по жертве. Еще пару минут трачу на то, чтобы выяснить, какой именно из махов сработал. Повторив полсотни раз, стала думать, какое заклинание учить следующим. Надо что-нибудь боевое. Заклинания школьной программы я уже освоила, а с мадам Помфри освоила практически все заклинания, которыми пользуется средний и младший медицинский персонал, включая заклинание против запоров. Нет, это была не моя идея, но мадам Помфри — опытный человек, она знает, какие заклинания чаще всего медработники используют. Оно просто заставляет исчезнуть содержимое кишечника — повезло магическим медсестрам, никаких клизм и уток. Да и в целом, гораздо удобнее: вручную перемещать лежачих больных не надо, переодевать и мыть их вручную не надо, швы и гипс накладывать не надо — все делается с помощью заклинаний или зелий. Вот какой профессии не хватает волшебному миру — так это психотерапевта. Если врач еще и легилиментом будет, никто не поймет тебя лучше. Такой врач может не только тебя понять, но и поработать у тебя в голове, не стерев травмирующее воспоминание, а просто сделав его менее важным, оборвав некоторые из ассоциативных связей, чтоб не вспоминалось по поводу и без. Вообще, у ментальной магии возможностей много, но, к сожалению, волшебники чаще используют ее во имя зла, а не добра: стирают память, путают конфундусом, порабощают империусом… А еще хирургов у магов нет. Им и не нужно, в большинстве случаев их заменяют заклинания и зелья. Хотя какое-нибудь коронарное шунтирование или стентирование заклинаниями и зельями сделать невозможно. Но проблема с сердцем для волшебников — нонсенс, такие вещи сама магия лечит. Эх, как бы пригодились обычным хирургам зелья — никаких проблем с заживлением тканей и рубцами после операции. Интересно, а пластические хирурги у магов пользовались бы спросом? В данный момент маг может поменять внешность оборотным, но это всего на один-два часа в зависимости от качества зелья, а пить его постоянно вредно, старящим — нужно только совсем молодым магам или шпионам, чарами гламура, но они, скорее, услуги визажиста-гримера заменяют. Хотел бы кто-то измениться навсегда или всех все устраивает? Судя по тому, как Флинт добивался встречи со стоматологами, устраивает не всех. Амбридж придумала себе новую должность генерального инспектора — ей богу, скоро у нее их будет больше, чем у Дамблдора, тем более, последнего сняли с поста президента МКМ. И теперь писклявый голосок Настеньки преследует нас на всех уроках, которые ее величество инспектор решает проинспектировать. *** Медленно, но верно приближалось Рождество, и все было спокойно… не считая страданий Поттера у Амбридж, без слез смотреть на его руку невозможно, но взрослые отказываются помочь чем-то, кроме заживляющих зелий (мадам Помфри) и советов быть осторожным (профессор МакКошка). Гарри даже не котенок, который жрет кактус, он котенок, который норовит броситься на циркулярную пилу. Я уже почти поверила, что первые полгода пройдут без происшествий, но совсем без происшествий в Хогвартсе не бывает. Розовая жаба временно закончила с преподавательским составом и решила переключиться на учеников. Трепать нервы надо всем без исключения, а тут столько народу еще неохвачено. Меня Амбридж отловила в коридоре одной из первых, подозреваю, как знакомую Гарри Поттера. Если всучит свое садо-мазо перо, я его сломаю и даже извинюсь потом, скажу, что от боли руки-ноги начинают непроизвольно дергаться, ничего не могу с собой поделать. Нет, вместо пера налила мне чай. А колечко-то реагирует. Подношу чашку к губам, делая вид, что пью, и осторожно вдыхаю запах — нотки лаванды и ванили, это всего лишь зелье болтливости, а не веритасерум. Ничего незаконного, получается. Хотя если бы она детей веритасерумом бесконтрольно поила, можно было бы получить на выходе из Хогвартса маленький отряд даунят. При частом употреблении жутко вредная штука. Зелью болтливости можно противостоять усилием воли, но лучше не рисковать. — Какой интересный чай, — говорю, чтобы заполнить паузу, — очень необычный… — Пейте же, мисс Грейнджер, — Амбридж заглядывает мне в чашку с хищной улыбкой. — О, у меня с собой как раз конфеты к чаю есть, — я с радостной улыбкой лезу в сумку и достаю очередную посылку от Сириуса, между делом удобно перехватывая в рукаве палочку, — угощайтесь, профессор Амбридж! Жаба смотрит на конфеты благосклонно — еще бы, это дорогая коробка и произведено у магов. Да, теперь мне тоже кажется, что она похожа на жабу, хотя при первой встрече я так не подумала. Я опять подношу чашку к губам обеими руками и колдую эванеско на половину жидкости прямо сквозь рукав. Так, вспоминаю симптомы принявшего зелье: расслабленный вид, улыбка, размашистые движения и, разумеется, желание многословно и на повышенных тонах отвечать на любые вопросы. Амбридж довольно заглянула в мою наполовину пустую чашку, потом на меня и перешла к делу: — Что Вы можете рассказать про Гарри Поттера, мисс Грейнджер? — О, в этом году мы с Гарри почти не общаемся, сами понимаете, у нас же СОВы на носу, столько всего еще нужно выучить. Я так волнуюсь! И учителя в этом году задают намного больше, я прямо с трудом успеваю сделать все эссе, даже отметки за них снизились, и я очень переживаю! — болтаю громко и с чувством, меня несет вперед, но явно не туда, куда нужно Амбридж. — А Гарри Поттер… — пробует она наставить меня на путь истинный. — А Гарри Поттер, профессор Амбридж, как будто даже не понимает, какой это важный этап в его жизни — СОВы! — с возмущением говорю я, — он такой талантливый маг, мог бы быть круглым отличником, но ленится, поэтому он всего лишь средний по успеваемости. Я не понимаю, как можно так относиться к учебе, ведь свой потенциал нужно реализовать по максимуму. А Гарри — он такой несерьезный иногда, предпочитает играть в шахматы или на метле с друзьями летать, вместо того, чтобы побольше времени уделить домашнему заданию… — Когда Гарри Поттер вступил в заговор против министра магии? — у Амбридж закончилось терпение. — А правда есть заговор? — я от любопытства прыгаю на стуле, — это ужасно! Надеюсь, министр Фадж быстро со всем разберется! А при чем тут Гарри? — я говорю, продолжая пережевывать конфету. Надеюсь, смотреть на это противно, не мне же одной страдать от писклявого голоска. — Гарри Поттер — один из заговорщиков! — резко припечатала меня Жаба. — Да нет, не может быть! — я от чувств расплескала чай по столу, — это же Гарри! Гарри еще маленький, в нашем возрасте еще никого не интересует политика. Нам надо учиться и с друзьями время проводить, или влюбиться в кого-нибудь, — я глупо похихикала, — А взрослые и без нас разберутся! Правда, учиться Гарри мог бы и получше, это на первом и втором курсе можно еще было расслабиться, но ведь сейчас у нас СОВы, — делаю вид, что допиваю чай, еще одним эванеско, — а Гарри как будто и не думает, какие предметы будет брать на шестом курсе… Очевидно, Амбридж решила, что я помешанная на учебе девица, и от меня толку, как с козла молока, поэтому о Дамблдоре она даже не заговорила, а с улыбочкой выпроводила меня за дверь. Конфеты, кстати, себе оставила, а там еще полкоробки. Как только дверь захлопнулась, улыбка тут же сползла с моего лица. Щеки успели заболеть, пока улыбалась Амбридж во все свои двадцать восемь. Поворачиваю и натыкаюсь на Снейпа: — Идите за мной, мисс Грейнджер. Да что ж такое-то, ни минуты покоя. Отпроситься в туалет, что ли? Хотя из туалета потом сбежать только через окно можно. Ну ладно, не будем обострять конфликт, последние полтора года он вроде не пытается мне навредить. — Покажите руки, мисс Грейнджер, — потребовал Снейп, как только мы оказались у него в кабинете. Я удивилась и в первый момент не поняла, зачем. Однако мое бездействие было расценено, как недоверие, поэтому профессор закатил глаза и пояснил: — Я всего лишь хочу дать Вам улучшенную настойку растопырника. — Спасибо, сэр, — показываю руки, — я не писала строчки. — И чем же Вы занимались у Амбридж? — Пила чай с зельем болтливости. — Хм… и многое успели наболтать? Впрочем, о чем я, когда Вы входите во вкус, Вас и без зелья ничем не заткнешь. Но интересно, на какую тему? — На тему Гарри Поттера, разумеется. А почему Вы Гарри ни разу не предложили улучшенную настойку? — Потому что Поттер у нас герой, — говорит Снейп с паскудной улыбочкой, — а героям положено страдать и превозмогать. Да ладно, Вы что, серьезно? Вам что, тринадцать лет? Ну и мерзкий же Вы тип, профессор. Наверное, на моем лице это вполне отразилось. — Я в курсе, что Поттеру помогали Вы. И в курсе, что профессор МакГонагалл с ним несколько раз беседовала о пользе осторожности и сдержанности. Если Поттеру так нравится проводить время, нанося себе увечья, это его проблемы. Тратить на него улучшенную настойку я не собираюсь. Ну, в его словах есть доля истины, конечно, но… — В следующий раз перед посещением генерального инспектора кладите за щеку безоар. — Спасибо, сэр, обязательно, — и правда, отличный совет. Правда, тогда неудобно болтать будет, но если маленький камушек подобрать… И перед посещением Дамблдора тоже за щеку прятать. — Можете идти, мисс Грейнджер… Кстати, — остановил он меня, — хотел Вам сообщить, ваши уроки окклюменции с мисс Лавгуд — пустая трата времени. Мисс Лавгуд талантлива, но она только начала учиться, и полноценно тренировать с ее помощью защиту Вы сможете лишь через несколько лет. Удивленно смотрю на Снейпа. Он что, хочет мне частные уроки предложить? — До свидания, мисс Грейнджер, — нет, не хочет. Видимо, просто захотел сообщить, что мы страдаем ерундой. От завышенной самооценки лечит. Как и всех остальных учеников в этой школе, не считая слизеринцев. — До свидания, сэр. Хотела спросить у него, как же сейчас выглядит Волдеморт, но не решилась.