Вторую жизнь не выбирают.

Дом, милый дом! Под Рождество нас наконец-то выписали, и праздновали мы дома с моими родителями. Нарядили традиционную елку с подарками под ней и сожгли йольское полено, родители тоже принимали участие, им было интересно. Магия ветром прошлась по комнате, я смотрела на завороженные лица мамы и папы — значит, они тоже чувствуют. Сьюзен на следующее утро поделилась, ей показалось, что после сожжения полена кто-то поцеловал ее в лоб. Я спросила, могла ли это быть тетя Амелия, и теперь Сьюз уверена, что это именно она, больше некому. А я просто так предположила, может быть, это вообще потусторонняя магическая сущность? Но Сьюз я об этом не скажу. Я отправила несколько посылок в Англию. Вместе с ответным рождественским подарком профессор Спраут переслала мне конверт с результатами СОВ. В другие страны местные совы не летают, поэтому сова с письмом для меня возвратилась в Хогвартс, где мои результаты отправились в архив до востребования. Помона логично рассудила, что я в Англию возвращаться не собираюсь, поэтому решила сама отправить письмо международной почтой. Открываю конверт. Что ж, посмотрим. Чары, зельеварение, гербология, руны, нумерология — превосходно. Трансфигурация, астрономия, ЗОТИ — выше ожидаемого. История магии — удовлетворительно. Ну да, по истории я билет так и не дописала, сдала в середине экзамена, когда у Гарри припадок случился. Сомневаюсь, что результаты СОВ мне когда-нибудь понадобятся во Франции, ведь Дефоссе, оформляя меня стажером, английскими СОВами даже не поинтересовался, больше расспрашивал, чем мы с колдомедиком Хогвартса занимались и что изучали. Но пусть будут — как символ, что я не впустую потратила пять лет. Седьмого января у Хагрида с мадам Максим свадьба, и Хагрид переживает, заявился к нам домой, чтобы порепетировать, что и как он будет говорить и делать. Выпил весь доступный алкоголь, разбил три раза свою чашку, два раза люстру и продавил диван. Обычно он не так неуклюж — за столько-то лет привык к своим габаритам и силе, это все от нервов, боится испортить любимой женщине самый важный день. Эх, Хагрид, намного важнее не этот день, а как все сложится потом, это я по своему опыту сказать могла бы. На моей свадьбе мне казалось, что все складывается идеально, но сейчас воспоминания о том дне никаких эмоций не вызывают, ни хороших, ни плохих. А если у женщины сложится счастливая семейная жизнь, она и казусы на церемонии будет вспоминать с теплом. Последнюю мысль высказала Хагриду, надеюсь, он немного успокоится. Ведь чем больше он будет стремиться сделать все идеально, тем больше накосячит. Хорошо, что я теперь могу пользоваться репаро сколько угодно. Но родители очень просили в следующий раз встречаться с таким нервными и большими друзьями в другом месте. И вот, настал торжественный день. Я подарила Хагриду на Рождество бутыль Простоблеска, с намеком, когда подарок ему пригодиться может, и теперь его волосы и борода выглядят так, что хоть сейчас шампунь рекламировать. Подбирала ему одежду наверняка мадам Максим, под цвет своего платья. Красный камзол 18 века смотрится на Хагриде немного устрашающе из-за огромных размеров, но в целом, вполне нарядно. А сама мадам Максим и вовсе красавица. На невесте красно-белое свадебное платье — необычно, но во-первых, мадам Максим похожа на испанку, и красный ей идет, а во-вторых, если бы платье было целиком белым, то при таких размерах оно больше напоминало бы сугроб. [1] Церемония проходит в Шармбатоне — своих алтарей у Хагрида и Олимпии нет, а здесь хорошее место силы. Студенты разъехались на каникулы, поэтому свадьба никому не мешает, и никто не мешает свадьбе. Сейчас я увидела собственными глазами новогодние украшения Шармбатона, о которых говорила Флер. Ледяные светящиеся скульптуры — это действительно очень красиво. И сам замок или скорее дворец очень хорош: изящный, воздушный, светлый. Намного меньше Хогвартса, но в этом есть плюсы — заблудиться тут сложнее. Флер тоже присутствует на свадьбе, шармбатонскую чемпионку и свою любимицу мадам Максим не могла не пригласить. Делится новостями из Англии, новости так себе, но сама Флер явно счастлива. Я заметила, что она перестала влиять на мужскую часть населения настолько сногсшибательным образом. На блондинку по-прежнему любуются, но теперь у мужчин от одного ее вида не текут слюни и не пропадает всякое соображение. Наверное, повлияло то, что Флер нашла свою половинку, и ее магия вейлы успокоилась. Большую часть праздника я спокойно просидела рядом со Сьюзен, она уже немного говорит по-французски, но свободно общаться стесняется. Но несколько танцев все же станцевала, и один танец был исключительно удачным. Меня пригласил Жан де Флуа — почтенный старичок, который, судя по всему, решил потанцевать с каждой дамой на этой свадьбе. Он был на удивление хорошим танцором. Бывают такие партнеры, они так ведут женщину, что с ними и неумеха затанцует. Но главное его достоинство было не в этом. Раньше профессор де Флуа вел в Шармбатоне факультатив окклюменции, но последние пять лет, как он сказал, ушел на покой и дает частные уроки, чтобы совсем паутиной не зарасти. Мы с ним договорились заниматься раз в неделю по субботам, все по-взрослому, с обетом о неразглашении и непричинении вреда с обеих сторон. Не знаю, понадобится ли мне когда-нибудь окклюменция. Но раз уж я не разорвала окончательно все связи с миром магов - все возможно. *** До окончания рождественских каникул я успела встретиться с Малфоем. Драко познакомил меня с матерью, которая приехала его навестить. Леди Малфой холодная, но безупречно красивая женщина, ни за что не скажешь, что у нее есть шестнадцатилетний сын. То, что случилось с Люциусом, по словам Драко подкосило мать, но на внешности никак не отразилось. Когда разговор зашел о жизни на Гриммо, я не могла не спросить: — Леди Малфой, простите мое любопытство, но почему Вы не переедете во Францию? — Я все еще надеюсь, что мне вернут Люциуса. Сейчас я много переписываюсь с департаментом исполнения наказаний и моими юристами. Вы знаете, мисс Грейнджер, как появляются дементоры? Впрочем, откуда Вам знать, этой информации в открытом доступе нет. Это мертвые, которые лишились души при жизни. Я должна добиться, чтобы мне вернули тело, и похоронить его в семейном склепе после проведения всех обрядов. Люциус Малфой был достойным человеком, талантливым магом, сильным главой рода, меньше всего он заслуживает стать после смерти… Она не договорила. — Простите, — прошептала я. Теперь понятно, почему Нарцисса остается там. Это ужасно. — Вы тут ни при чем, — холодно сказала она. Какое-то время мы молчали, уставившись каждый в свою чашку. — Позвольте и мне удовлетворить свое любопытство. Драко сказал, что Вы собираетесь вернуться в мир магглов. Почему? — Я собираюсь пользоваться преимуществами обоих миров. Леди Малфой, а Вы не разделяете точку зрения, что магглорожденным в мире магов не место? — Я бы выразилась по-другому. Магглорожденные в мире магов должны знать свое место, — жестко сказала Нарцисса, — а Вы уверены, мисс Грейнджер, что Вы магглорожденная? — прибавила она совсем другим тоном, — у магглорожденных таких стихийных выбросов не бывает. О проверке у гоблинов я рассказывать не хочу. Не знаю, почему. На всякий случай. Спасибо Нарциссе, она перевела разговор на более светские темы, мы обсудили Рождество в Париже, будущее пополнение семьи Блэк, разницу в английском и французском магическом образовании. Я в общих словах рассказала о своей стажировке в больнице святого Николаса. Наконец, мы решились затронуть самую сложную тему. О Нимфадоре. Я уже знала из писем Блэка, что Нимфу осенью выдали замуж за Магнуса Нотта, отца Теодора. Волдеморт выбрал того, у кого уже есть магически сильный ребенок, экспериментатор хренов. Зря я убила Петтигрю. Надо было дать ему воскресить Волдеморта. Возможно, этим я загубила всю магическую Англию, потому что местный Темный Лорд — сам дьявол. Книжный был как-то попроще. Возможно, более жесток, но примитивнее, до того, что сделал этот Волдеморт с Тонкс, книжный просто не додумался бы. Снейп рассказал, как он заставил Нимфу дать согласие. Он стирал ей по кусочкам память о близких людях, не затрагивая кратковременную. То есть, она помнила и понимала, что сейчас лишается воспоминаний о любимом человеке, об отце, о матери. Вероятно, Дамблдор мог бы восстановить ей часть воспоминаний, но Дамблдор далеко. Тем более, чем больше стерто, тем сложнее восстанавливать потом, ведь все ассоциативные связи тоже разрушаются. Сначала Темный Лорд стер Аластора Грюма — любимого наставника. Просто чтобы показать, что он имеет в виду. Люпина Волдеморт тоже стер полностью, память об отце и матери — наполовину. И Тонкс согласилась принести брачные клятвы. Метку пожирателя ей таким образом не поставить, потому что это возможно только добровольно. А вот в брак вступать можно с любыми чувствами. Брак неравный, в каком-то плане такой вариант союза хуже рабства, муж может сказать: «не дыши», и Нимфадора перестанет дышать. Правда, по мужу за подобное откат ударит еще как. Может и большую часть магических сил потерять или дары магии, если есть, поэтому убивать жену он не станет, по крайней мере, без весомой причины. Но сама по себе такая власть над человеком — это ужасно. И вот сейчас Нимфадора беременна. От пожирателя. Кошмар, как она до сих пор от всего этого не свихнулась? Хотя может, уже и свихнулась, так как до нее самой никому рядом с ней нет дела, никто и не заметит. Частично о жизни Тонкс Драко узнал из писем Теодора Нотта, который вернулся домой на Рождество. Нотт старший, как узнал о беременности, запретил Нимфе покидать поместье, вредить себе, ребенку, Теодору, слугам, писать письма и на этом от нее отстал. Так как изменить что-то принципиально Тонкс не может, она грязно ругает мужа, пожирателей, Волдеморта каждый раз, как находит слушателя, и пытается разнести как можно больше: бьет стекла, ломает мебель, любит швыряться посудой — предпочитает в Нотта старшего. И все это без палочки. Ну, по крайней мере, в ней до сих пор жив боевой дух. Но даже не знаю, радоваться этому или огорчаться. Теодор ее за все это уже успел возненавидеть. Причинить ему реальный вред она не может, но жизнь делает невыносимой, начиная с того, что Тонкс сожгла в камине его учебники и эссе. После этого Теодору тоже запретили вредить Тонкс. Кроме того, несколько раз к ним заходил Волдеморт, покопаться в голове Тонкс на предмет «вдруг что-то полезное пропустил», а так как ей сейчас и море по колено, она попыталась сломать стул об голову Волди. Безумству храбрых поем мы песню![2] Если самой Нимфе за себя уже не страшно, то я за нее очень боюсь. Попытка была безуспешной, но Волдеморт разозлился. Так как беременную ведьму пытать нельзя, продолжительное круцио получил Нотт старший, потому что не может выдрессировать жену. Еще одна причина в копилку ненависти Теодора к Тонкс. Леди Малфой поведение Тонкс очень не одобряет, боится, что еще чуть-чуть и племянница нарвется по-крупному. Любви между ними нет, но и зла родственнице Нарцисса не желает. Ей же могут и полностью личность стереть, как Локхарту, а такие глобальные повреждения уже необратимы. Опасность более чем реальна, Нимфа им нужна только в качестве инкубатора, а репродуктивная функция от потери памяти не пострадает. Уж лучше смерть, чем так. От этого разговора мое настроение опять стало хуже некуда, и чувство вины навалилось с новой силой. Все-таки жаль, что у меня нет Снейповского рецепта умиротворяющего без привыкания. Хотя психологическую зависимость тоже никто не отменял. Думаю, чувство вины перед Нимфадорой теперь со мной на всю жизнь. И неважно, насколько оно обосновано. Или пока она не останется вдовой. Война же, мало ли что с Ноттом может случиться.